Отречение Николая II и падение монархии в России

27 февраля 1917 года. Выезд Николая II из Ставки в Царское Село

Около 11 часов утра 27 февраля Николай II, как обычно, прошёл в Управление Ген. Квартирмейстера  и, приняв оперативный доклад, долго  беседовал с генералом Алексеевым наедине. В течение второй половины дня Алексеев несколько раз был с докладом у Государя и упрашивал его последовать советам кн. Голицына и Родзянко и дать ответственное министерство.^[13]

Днём 27 февраля  приближённый царя адмирал Нилов К. Д. впадает в депрессию, и заявляет, что «все будем висеть на фонарях, у нас будет такая революция, какой ещё нигде не было».

27 февраля в 19-22 в Ставку приходит телеграмма  военного министра Беляева: «Положение в Петрограде становится весьма серьёзным. Военный мятеж немногими, оставшимися верными долгу частями, погасить пока не удается. Напротив того, многие части постепенно присоединяются к мятежникам. Начались пожары, бороться с ними нет средств. Необходимо спешное прибытие действительно надежных частей, притом в достаточном количестве, для одновременных действий в различных частях города. 197. Беляев», и в 19-29 «Совет министров признал необходимым объявить Петроград на осадном положении. Ввиду проявленной генералом Хабаловым растерянности, назначил на помощь ему генерала Занкевича, так как генерал Чебыкин отсутствует. 198. Беляев».^[9] Генерал Алексеев докладывает содержание обеих телеграмм Николаю II.

Царь приказывает  генералу Н. И. Иванову отправиться во главе лояльных армейских частей в Царское Село для обеспечения безопасности императорской фамилии, затем, в качестве Командующего Петроградским военным округом, взять командование войсками, которые предполагалось перебросить с фронта.

По воспоминаниям  подполковника Б. Н. Сергеевского, бывшего начальником службы связи в Ставке, около 20 часов 27 февраля дворцовый комендант генерал Воейков передал ему Высочайшее повеление предоставить прямой провод на Царское село — Дворец. Переговоры Воейкова продолжались более 3 часов, он несколько раз убегал с ворохами телеграфной ленты то во дворец к Государю, то в верхний этаж здания ставки к Алексееву. Было ясно, что переговоры шли между Государем и Государыней и касались очень важных вопросов^[14].

В 23-12 императрица  телеграфирует из Царского Села: «Революция вчера приняла ужасающие размеры. Знаю, что присоединились и другие части. Известия хуже, чем когда бы то ни было. Аликс.», и ночью 1-05 «Уступки необходимы. Стачки продолжаются. Много войск перешло на сторону революции. Аликс.»^[10]

В 0-55 поступает  телеграмма Хабалова: «Прошу доложить Его Императорскому Величеству, что исполнить повеление о восстановлении порядка в столице не мог. Большинство частей, одни за другими, изменили своему долгу, отказываясь сражаться против мятежников. Другие части побратались с мятежниками и обратили свое оружие против верных Его Величеству войск. Оставшиеся верными долгу весь день боролись против мятежников, понеся большие потери. К вечеру мятежники овладели большей частью столицы. Верными присяге остаются небольшие части разных полков, стянутые у Зимнего дворца под начальством генерала Занкевича, с коими буду продолжать борьбу. Ген.-лейт. Хабалов».

Обер-гофмаршал Бенкендорф телеграфирует из Петрограда в Ставку, что лейб-гвардии Литовский полк расстрелял своего командира, а в лейб-гвардии Преображенском полку расстрелян командир батальона.

Командир несостоявшейся «карательной экспедиции» в Петроград генерал Н. И. Иванов. Возраст во время событий — 65 лет

27 февраля в 21-00 генерал Алексеев приказывает  начальнику штаба Северного фронта  генералу Данилову Ю. Н. отправить в помощь генералу Иванову два кавалерийских и два пехотных полка, усиленных пулемётными командами. Предполагается отправка примерно такого же второго отряда от Западного фронта в составе лейб-гвардии Преображенского, 3-го и 4-го стрелкового полков Российской Императорской гвардии:

Государь Император  повелел генерал-адъютанта Иванова  назначить Главнокомандующим Петроградским  Военным округом; в его распоряжение, возможно скорее, отправить от войск  Северного фронта в Петроград  два кавалерийских полка по возможности  из находящейся в резерве 15-й кавалерийской  дивизии, два пехотных полка из самых  прочных и надежных, одну пулеметную команду Кольта для Георгиевского  батальона, который едет из Ставки. Нужно назначить прочных генералов, так как, по-видимому, генерал Хабалов растерялся, и в распоряжение генерала Иванова нужно дать надежных, распорядительных и смелых помощников. […] Такой же силы отряд последует с Западного фронта, о чём иду говорить с генералом Квецинским

В ночь с 27 на 28 февраля  генерал Данилов отвечает в 0-15: «67-й  и 68-й пех. полки (Тарутинский и Бородинский), 15-й Уланский Татарский, 3-й Уральский Казачий под начальством начальника дивизии ген. Мартынова и Пулемётная команда для Георгиевск. бат. направляются в столицу. Головным будет отправлен из Двинска 67-пехотный полк около 10 ч. Вечера 28-го, прибудет в Петроград 18 часов после отправления».^[9]

В 2-12 генерал Алексеев отправляет следующую телеграмму: «Государь  Император повелел назначить  сверх войск, высылаемых в Петроград, согласно предшествующей моей телеграмме, ещё по одной пешей и одной  конной батарее от каждого фронта, имея на орудие по одному зарядному  ящику, и сделав распоряжение о дополнительной присылке снарядов в хвосте всего  движения означенных войск».

Общие силы «карательной экспедции» оцениваются в 50 тыс. чел. при том, что численность восставшего Петроградского гарнизона оценивается в 160 тыс. чел..

По свидетельству  находившегося в царском поезде полковника Мордвинова А. А., генерал Алексеев предлагал 28 февраля собрать в течение 5-6 дней лояльные царю войска в Царском Селе, и только затем идти с ними в Петроград.

28 февраля в 00-35 приходит телеграмма от графа  Капниста начальнику Морского  штаба при Верховном Главнокомандующем  адмиралу Русину А. И.: «…Командование принял Беляев, но, судя по тому, что происходит, едва ли он справится. В городе отсутствие охраны, и хулиганы начали грабить. Семафоры порваны, поезда не ходят. Морской министр болен инфлюенцией, большая температура — 38°, лежит, ему лучше. Чувствуется полная анархия. Есть признаки, что у мятежников плана нет, но заметна некоторая организация, например кварталы от Литейного по Сергиевской и Таврической обставлены их часовыми».^[9]

После полуночи 27-28 февраля последовало распоряжение о подаче литерных поездов для  отъезда царя. Это взволновало  Алексеева, и он пошёл во дворец, где уговаривал царя не уезжать. После  разговора с царём Алексеев вернулся к себе успокоенным, сказав коротко: «Удалось уговорить!» Однако через  полчаса после разговора с  Алексеевым Николай II все же приказал подать автомобиль и, уже садясь в  него, приказал: «Скажите Алексееву, что  я всё-таки уехал.» Отъезд царя был настолько поспешным, что не погрузились казаки Собственного Е. И. В. Конвоя, офицеры Конвоя едва успели на поезд, а их лошади и некоторые вещи остались непогруженными. В течение более чем 10 часов в Ставке не было никаких сведений о движении царских поездов, так как из самих поездов в Ставку ничего не сообщалось, а железнодорожные чины, согласно особой инструкции, не имели права никому сообщать о движении императорских поездов.^[14]

28 февраля 1917 года — 1 марта 1917 года. Николай II пытается проехать из Ставки в Царское Село

Схема железных дорог в  окрестностях Петрограда. 1917.

В ночь с 27 на 28 февраля  в 5 утра царь отбыл (в 4-28 поезд Литера Б, в 5-00 поезд Литера А) в Царское Село, но проехать не смог.

В Оршу прибыли в 13 часов. Получена телеграмма группы из 23 выборных членов Госсовета: «Вследствие полного расстройства транспорта и отсутствия подвоза необходимых материалов, остановились заводы и фабрики. Вынужденная безработица и крайнее обострение продовольственного кризиса, вызванного тем же расстройством транспорта, довели народные массы для отчаяния. Это чувство ещё обострилось тою ненавистью к правительству и теми тяжкими подозрениями против власти, которые глубоко запали в народную душу. Все это вылилось в народную смуту стихийной силы, а к этому движению присоединяются теперь и войска…Мы почитаем последним и единственным средством решительное изменение Вашим Императорским Величеством направления внутренней политики, согласно неоднократно выраженным желаниям народного представительства, сословий и общественных организаций, немедленный созыв законодательных палат, отставку нынешнего Совета министров и поручение лицу, заслуживающему всенародного доверия, представить Вам, Государь, на утверждение список нового кабинета, способного управлять страною в полном согласии с народным представительством.»^[9]

Также в Орше получена телеграмма военного министра Беляева: «Мятежники заняли Мариинский дворец. Благодаря случайно услышанному разговору, там теперь члены революционного правительства».

28 февраля 8-25 генерал  Хабалов отправляет генералу  Алексееву телеграмму «Число оставшихся верных долгу уменьшилось до 600 человек пехоты и до 500 чел. всадников при 13 пулеметах и 12 орудиях с 80 патронами всего. Положение до чрезвычайности трудное». В 9:00 — 10:00 он переговаривается с генералом Ивановым, заявив, что «В моем распоряжении, в здании Главн. адмиралтейства, четыре гвардейских роты, пять эскадронов и сотен, две батареи. Прочие войска перешли на сторону революционеров или остаются, по соглашению с ними нейтральными. Отдельные солдаты и шайки бродят по городу, стреляя в прохожих, обезоруживая офицеров…Все вокзалы во власти революционеров, строго ими охраняются…Все артиллерийские заведения во власти революционеров…».^[9]

В 13-30 поступает  телеграмма Беляева: «Около 12 часов  дня 28 февраля остатки, оставшихся ещё  верными частей, в числе 4 рот, 1 сотни, 2 батарей и пулеметной роты, по требованию Морского министра, были выведены из Адмиралтейства, чтобы не подвергнуть разгрому здание. Перевод всех этих войск в другое место не признан соответственным ввиду неполной их надежности. Части разведены по казармам, причем, во избежание отнятия оружия по пути следования, ружья и пулеметы, а также замки орудий сданы Морскому министерству. 9157. Беляев».^[15]

Днём 28 февраля  генерал Алексеев пытается взять  контроль над министерством путей  сообщения через товарища (заместителя) министра генерала Кислякова В. Н., однако тот убеждает Алексеева отменить своё решение. Депутат Думы Бубликов А. А. занимает министерство путей сообщения, арестовав его министра, и запрещает движение воинских поездов на 250 вёрст кругом Петрограда.

28 февраля 15-00 царь  получает телеграмму Беляева  об окончательном поражении лояльных  войск в Петрограде.

В 18-00 царский поезд  прибыл в Ржев. Николай II на несколько минут вышел из поезда.

В 21-27 в Лихославле было получено сообщение о захвате  восставшими Николаевского вокзала  в Петрограде, и о выпущенном ими  распоряжении задержать царский  поезд. Текст телеграммы Бубликова о запрете движения поездов доложен свите царя.

28 февраля в 20-00 началось восстание Царскосельского  гарнизона.

В 23-00 поезд прибывает  в Вышний Волочек. Дворцовый комендант Воейков В. Н. получает донесение подполковника Таля с предложением остановиться в Тосно, так как дальнейший путь контролируется восставшими. Воейков требует «настоять на движении в Царское Село».

28 февраля в 12 ночи царский поезд прибывает  в Бологое.

В 3-45 ночи поезд  подходит к Малой Вишере. Там сообщили, что путь впереди захвачен восставшими  солдатами, и на станции Любань стоят  две революционные роты с пулемётами. Впоследствии выясняется, что на самом  деле на станции Любань восставшие солдаты разграбили буфет, но арестовывать царя не собирались. В Бологом получена телеграмма революционного коменданта Николаевского вокзала в Петрограде поручика Грекова, приказавшего железнодорожникам развернуть царский поезд с Царского Села на Петроград. Британский посол Бьюкенен Д. в своих мемуарах сообщает, что по прибытию царского поезда в Бологое «рельсы впереди были разобраны революционными рабочими».

В 4-50 ночи с 28 февраля  на 1 марта царь приказывает развернуться обратно на Бологое (куда прибыли 9-00 1 марта), и оттуда на Псков. Информация о движении царского поезда на Псков  поступила Бубликову, который безуспешно попытался блокировать его дальнейшее продвижение.

По ряду свидетельств, 1 марта в 16-00 в Петрограде переходит  на сторону революции двоюродный брат Николая II, великий князь Кирилл Владимирович, приведший к Таврическому дворцу Гвардейский флотский экипаж.^[16] Впоследствии сторонники Кирилла объявили это клеветой.

1 марта генерал  Иванов прибывает в Царское Село, и получает сведения, что взбунтовалась царскосельская гвардейская рота, которая самовольно ушла в Петроград. Также к Царскому Селу приближались восставшие части: тяжёлый дивизон и один гвардейский батальон запасного полка. Генерал Иванов отбывает из Царского Села в Вырицу и решает осмотреть переданный ему Тарутинский полк. На станции Семрино железнодорожники блокируют его дальнейшее передвижение, по одной из версий — повалив на пути товарные вагоны.

1 марта 15-00 царский  поезд прибывает на станцию Дно. В 17-53 отправлена телеграмма адмирала Русина Николаю II: «Всеподданнейше доношу полученную мною телеграмму от командующего флотом Балтийского моря: 'С 4-х часов утра 1-го марта прервано сообщение с Кронштадтом каким-либо путем. Главный командир порта убит, офицеры арестованы. В Кронштадте — анархия, и станция службы связи занята мятежниками'».

Переход железнодорожников на сторону революции. Телеграмма Бубликова

28 февраля председатель  Госдумы Родзянко М. В. разрешает  депутату Думы Бубликову взять под свой контроль министерство путей сообщения. Помимо самих железных дорог, министерство обладало собственной телеграфной сетью, независимой от МВД. С отрядом из двух офицеров и нескольких солдат Бубликов арестовывает министра путей сообщения Войновского-Кригера. Железнодорожники сразу переходят на сторону революции: по свидетельству самого Бубликова, «безропотно подчинились старшие, с великой радостью младшие», а товарищ (заместитель) министра Борисов И. Н. заявил, что «Слава Богу! Наконец-то! А мы вас ещё вчера ждали!».

Начальник Северо-Западной железной дороги Ф. В. Валуев попытался попасть в Царское Село, но был убит революционерами.

В 13-50 28 февраля Бубликов рассылает по всей территории Российской империи телеграмму:

По всей сети. Всем начальствующим. Военная. По поручению  Комитета Государственной Думы сего числа занял Министерство путей  сообщения и объявляю следующий  приказ председателя Государственной  Думы: «Железнодорожники! Старая власть, создавшая разруху во всех областях государственной жизни, оказалась  бессильной. Комитет Государственной  Думы взял в свои руки создание новой  власти. Обращаюсь к вам от имени  Отечества — от вас теперь зависит спасение Родины. Движение поездов должно поддерживаться непрерывно с удвоенной энергией. Страна ждет от вас больше, чем исполнение долга, — ждет подвига… Слабость и недостаточность техники на русской сети должна быть покрыта вашей беззаветной энергией, любовью к Родине и сознанием своей роли транспорт для войны и благоустройства тыла.»