Отречение Николая II и падение монархии в России

4 марта бывший  царь встречается в Могилёве  со своей матерью, вдовствующей  императрицей Марией Фёдоровной. Она делает в своей памятной книжке запись: «…Дорогой Ники встретил меня на станции. Горестное свидание! Он открыл мне свое кровоточащее сердце, оба плакали. Бедный Ники рассказывал обо всех трагических событиях, случившихся за два дня. Сначала пришла телеграмма от Родзянко, в которой говорилось, что он должен взять все с Думой в свои руки, чтобы поддержать порядок и остановить революцию; затем — чтобы спасти страну, предложил образовать новое правительство и …отречься от престола в пользу своего сына (невероятно!). Но Ники естественно не мог расстаться со своим сыном и передал трон Мише! Все генералы телеграфировали ему и советовали то же самое, и он… подписал манифест. Ники был неслыханно спокоен и величественен в этом ужасно унизительном положении»^[32].

5 марта возвращается  генерал Иванов.

8 марта 1917 года. Прощание с войсками. Николай отбывает в Царское Село

Фотография Николая Романова, сделанная после его отречения  в марте 1917 года и ссылки в Сибирь^[33]

8 марта исполком  Петросовета, когда стало известно о предполагаемых планах царя отъехать в Англию, постановил арестовать царя и его семью, конфисковать имущество и лишить гражданских прав. В Царское Село прибывает новый командующий Петроградским округом генерал Корнилов Л. Г., арестовавший императрицу, и расставивший караулы, в том числе для защиты царя от взбунтовавшегося царскосельского гарнизона.

8 марта царь  в Могилёве прощался с армией, и издал прощальный приказ  войскам, в котором завещал  «сражаться до победы» и «повиноваться  Временному правительству». Генерал  Алексеев передал этот приказ  в Петроград, однако Временное  правительство под давлением  Петросовета отказалось публиковать его.

В последний раз  обращаюсь к Вам, горячо любимые  мною войска. После отречения моего  за себя и за сына моего от престола Российского, власть передана Временному правительству, по почину Государственной  Думы возникшему. Да поможет ему  Бог вести Россию по пути славы  и благоденствия. Да поможет Бог  и Вам, доблестные войска, отстоять Россию от злого врага. В продолжении двух с половиной лет Вы несли ежечасно тяжёлую боевую службу, много пролито крови, много сделано усилий, и уже близок час, когда Россия, связанная со своими доблестными союзниками одним общим стремлением к победе, сломит последнее усилие противника. Эта небывалая война должна быть доведена до полной победы. 
Кто думает о мире, кто желает его — тот изменник Отечества, его предатель. Знаю, что каждый честный воин так мыслит. Исполняйте же Ваш долг, защищайте доблестную нашу Великую Родину, повинуйтесь Временному правительству, слушайте Ваших начальников, помните, что всякое ослабление порядка службы только на руку врагу. 
Твёрдо верю, что не угасла в Ваших сердцах беспредельная любовь к нашей Великой Родине. Да благословит Вас Господь Бог и да ведёт Вас к победе Святой Великомученик и Победоносец Георгий. 
8-го марта 1917 г. 
Ставка. НИКОЛАЙ^[34][35]

Перед отъездом Николая  из Могилёва представитель Думы в  Ставке заявляет ему, что он «должен  считать себя как бы арестованным».

8 марта Николай  записывает в своём дневнике: «Последний день в Могилёве. В 10 ч. подписал прощальный приказ по армиям. В 10½ ч. пошёл в дом дежурства, где простился с со всеми чинами штаба и управлений. Дома прощался с офицерами и казаками конвоя и Сводного полка — сердце у меня чуть не разорвалось! В 12 час. приехал к мам’а в вагон, позавтракал с ней и её свитой и остался сидеть с ней до 4½ час. Простился с ней, Сандро, Сергеем, Борисом и Алеком. Бедного Нилова не пустили со мною. В 4.45 уехал из Могилёва, трогательная толпа людей провожала. 4 члена Думы сопутствуют в моем поезде! Поехал на Оршу и Витебск. Погода морозная и ветреная. Тяжело, больно и тоскливо».

Великий князь Александр  Михайлович так описывает прощание Николая с чинами штаба:

К одиннадцати часам  зал переполнен: генералы, штаб- и обер-офицеры и лица свиты. Входит Ники, спокойный, сдержанный, с чем-то похожим на улыбку на губах. Он благодарит штаб и просит всех продолжать работу «с прежним усердием и жертвенностью». Он просит всех забыть вражду, служить верой и правдой России и вести нашу армию к победе. Потом он произносит свои прощальные слова короткими военными фразами, избегая патетических слов. Его скромность производит на присутствующих громадное впечатление. Мы кричим «ура», как никогда ещё не кричали за последние двадцать три года. Старые генералы плачут. Ещё мгновение — и кто-нибудь выступит вперед и станет молить Ники изменить принятое им решение. Но напрасно: самодержец всероссийский не берет своих слов. обратно!

9 марта в 11-30 царь прибыл в Царское Село, как «полковник Романов». Фрейлина Вырубова А. А. пишет в своих мемуарах, что Николай также показывал ей телеграммы от командующих фронтами и великого князя Николая Николаевича с просьбой об отречении, и заявил, что «Дайте мне здесь жить с моей семьей самым простым крестьянином, зарабатывающим свой хлеб, пошлите нас в самый укромный уголок нашей Родины, но оставьте нас в России».^[36]

14 марта 1917 года  генерал Алексеев в своей записке  Временному правительству обобщает  реакцию фронтов и флотов на  отречение: на Балтийском флоте  «восторженно», на Северном фронте  «сдержанно и спокойно», на  Западном «спокойно, серьёзно, многие  с сожалением и огорчением»,  на Юго-Западном «спокойно, с  сознанием важности переживаемого  момента», на Румынском и Кавказском  фронтах, и также на Черноморском  флоте «тягостное впечатление,  преклонение перед высоким патриотизмом и самопожертвованием государя, выразившемся в акте отречения».

События в Царском Селе 28 февраля — 2 марта 1917 года

28 февраля в Царском  Селе появляются немногочисленные  подразделения и отдельные солдаты  и офицеры Петроградского гарнизона,  сохранившие лояльность царю. Около  12-00 прибыл начальник Охранного  отделения Глобачёв К. И., бежавший из Петрограда; само Охранное отделение было разгромленно революционерами.

Около 20-00 восстал  царскосельский гарнизон. Немногие лояльные части Дворцовой охраны — Собственный полк, Конвой Его Величества, рота Железнодорожного полка и батарея воздушной охраны, две роты Гвардейского экипажа — встают в оборону вокруг дворца. После переговоров с революционными солдатами Дворцовая охрана отправляет парламентёров в Госдуму.

1 марта в 5 утра  пришло сообщение, что царский  поезд якобы задержан революционерами  в Малой Вишере, а царь арестован.  По другим версиям, появившимся  днём, поезд был якобы задержан  на станции Дно или в Бологом.

В 9 утра вернулись  из Петрограда парламентёры. Представитель  Госдумы Гучков просил продолжать их охранять дворец. Дворцовые части и революционный гарнизон отказываются от наступательных действий друг против друга.

В 11 утра в Царском  Селе появились эмиссары Временного комитета Госдумы. Царскосельский гарнизон, пока за вычетом Дворцовой охраны, окончательно переходит на сторону  революции.

Около полуночи прибывает  генерал Иванов, который решает сделать  Царское Село центром лояльных царю войск, а блокированные железнодорожниками эшелоны привести походным порядком. Однако после аудиенции у императрицы он начинает колебаться. В 2-30 ночи приходит телеграмма Николая II: «Царское Село. Надеюсь прибыли благополучно. Прошу до моего приезда и доклада мне никаких мер не принимать. НИКОЛАЙ». Генерал Иванов уезжает в Вырицу. Сама императрица 2 марта сообщает мужу об аудиенции двумя письмами: первое гласило: «Вчера ночью от 1 до 2 1/2 виделась с Ивановым, который теперь здесь сидит в своем поезде. Я думала, что он мог бы проехать к тебе через Дно, но сможет ли он прорваться? Он надеялся провести твой поезд за своим», и второе: «Милый старик Иванов сидел у меня от 1 до 2 1/2 часов ночи и только постепенно вполне уразумел положение».

По свидетельству  французского посла в Петрограде Мориса Палеолога, 1 (14) марта к Потёмкинскому  дворцу в Петрограде явились представители  привилегированных частей Царского Села с заявлением своей лояльности новой власти:

В ночь с 1 на 2 марта  подняла восстание рота Собственного Железнодорожного полка, и ушла в  Петроград, убив двух офицеров.

Великий князь Павел  Александрович в течение 1 — 2 марта составляет манифест с обещанием народу конституции по окончании войны. 2 марта в 11 часов он представляет манифест императрице.

Днём самовольно уходят в Петроград две роты Гвардейского экипажа.

Вечером императрица  пишет письмо, и в двух копиях пытается отправить его Николаю II через двух разных офицеров, Соловьёва  и Грамотина, однако оба письма до царя не дошли.

По словам Гучкова, в ночь с 1 на 2 марта к эмиссарам Госдумы в Царском Селе явились представители частей, сохранявших лояльность царю, и заявили, что они «не хотят кровопролития», и просят выдать им «удостоверение, что они тоже участвовали в движении».

8 марта Командующий  войсками Петроградского военного  округа генерал Корнилов Л. Г. (прибывший в Царское Село 5 марта) лично арестовывает императрицу, в том числе — для предотвращения самосуда со стороны восставшего царскосельского гарнизона. Генерал Корнилов отдельно настоял на том, чтобы караул царской семьи подчинялся штабу Петроградского военного округа, а не местному Совету.

По свидетельству  камердинера Волкова А. А., «Корнилов  сказал императрице, что на него возложена  тяжелая обязанность объявить об аресте, и просил Государыню быть спокойной: ничего не только опасного, но даже особых стеснений арест за собой повлечь не может. Корнилов попросил разрешения представить Государыне сопровождавших его офицеров…Императрица несколько растерялась и приказала позвать к себе великого князя Павла Александровича»^[38]. По свидетельству поручика 4-го Царскосельского стрелкового полка К. Н. Кологривова, состоявшего в Сводно-Гвардейском полку, генерал Корнилов явился объявлять об аресте «с красным бантом»^[39].

Движение «карательной экспедиции» генерала Иванова

Согласно свидетельствам чинов царской свиты, инициатива назначения командиром «карательной экспедиции»  именно генерала Иванова исходила от генерала Дубенского Д. Н. 27 февраля 1917 года. Генерал Иванов согласился с этой инициативой, и предложил свою помощь царю, также одобрившему его кандидатуру. За обедом генерал Иванов сообщает Николаю II, как он усмирил бунт в Харбине силами двух полков, и получает ответ: «Я вас назначаю главнокомандующим Петроградским округом, там в запасных батальонах беспорядки и заводы бастуют, отправляйтесь».

27 февраля 22-30 генерал  Алексеев приказывает начальнику  штаба Северного фронта Данилову выделить для генерала Иванова два пехотных полка, два кавалерийских, и одну пулемётную команду. В 0-15 генерал Данилов сообщает о выделении этих войск. По расчётам генерала Данилова, эти силы должны были прибыть в Петроград 1 марта.

28 февраля в 2-15 ночи генерал Алексеев приказывает  также дополнительно, по приказу  царя, придать отряду артиллерию.

В 4-15 утра Командующий  Западным фронтом генерал Эверт сообщает генералу Алексееву также о выделении и от своего фронта нескольких частей, дополнительно к частям Северного фронта: «34-й Севский, 36-й Орловский под нач. начальника 9-й пех. дивизии, ген. Лошунова, 2-й Гусарский Павлоградский и 2-й Донской Казачий полки под командой командира бригады, ген. Юрьева, и нач. дивизии ген. Кн. Трубецкого — выступают. Одновременно для Георгиевского батальона пулемётная команда Кольта из 10-го корпуса. Посадка начнётся в полдень 28-го и окончится 2-го марта».

На деле по состоянию  на вечер 1 марта дошёл до места  назначения, станции Александровская, только головной эшелон сил Северного  фронта, содержащий Тарутинский полк, все остальные находились частью в Луге, частью между Лугой и Псковом. Силы Западного фронта проехали Полоцк.

По словам Родзянко М. В., сообщённым им в ночь с 1 на 2 марта  генералу Рузскому, силы, отправленные от Северного фронта, перешли на сторону революции («эшелоны, вами высланные  в Петроград, взбунтовались, вылезли  в Луге из вагонов, объявили себя присоединившимися  к Государственной Думе и решили отнимать оружие и никого не пропускать, даже литерные поезда»). В это же время восстал гарнизон в Луге. Приказом командования Северного фронта эти силы тогда же, в ночь с 1 на 2 марта, отправлены из Луги и Александровской обратно на фронт в распоряжение командующего 5й армией, по согласованию с Николаем II. Судя по сохранившимся телеграммам, на момент начала разговора с Родзянко командование фронта уже доложило генералу Рузскому об этом бунте.

Сам генерал Иванов в полночь с 1 на 2 марта только прибывает в Царское Село, и  утром убывает в Вырицу, получив  телеграмму царя «прошу до моего приезда  и доклада мне никаких мер  не предпринимать». Перед отъездом он получает сведения, что в сторону  Царского Села выдвинулись революционные  тяжелый дивизион и батальон Первого  гвардейского запасного стрелкового  полка, а в Петрограде «в распоряжении законных военных властей не осталось ни одной части», и с 12 часов дня 28 февраля «прекратилась борьба с восставшей частью населения». Уже через 15 минут после его отъезда на царскосельском вокзале появляются революционные войска с пулемётами.