Образование Киевской Руси

860 (6368) г. В самой Руси в это время происходит переориентация варягов с восточного на южное направление и поиск новой базы. К началу второй половины IX века такой базой становится Киев. Именно здесь утверждаются Аскольд и Дир, и именно отсюда совершается первый большой поход на Византию в 860 г.

Здесь неразрешённое противоречие. Киевский регион не содержит скандинавских древностей столь раннего периода. Оставим это противоречие до следующих находок, или следующих теорий.

Возникает вопрос, почему варяги, начавшие свои контиакты с Востоком и Византией с мирной дипломатии, вдруг становятся столь агрессивны. Ответ скорее всего в численности. О чём нельзя помыслить, имея 100 воинов, то можно организовать имея 10 000. К 860 году с одной стороны количество мигрировавших на восток скандинавов достигло критической массы, а с другой стороны ещё не образовалось государства как сдерживающей силы.

Нестор. В год 6374. [866, ошибка] Пошли Аскольд и Дир войной на греков и пришли к ним в 14 год царствования Михаила. Царь же был в это время в походе на агарян, дошёл уже до Чёрной реки, когда епарх прислал ему весть, что Русь идёт походом на Царьград, и возвратился царь. Эти же вошли внутрь Суда, множество христиан убили и осадили Царьград двумястами кораблей. Царь же с трудом вошёл в город и всю ночь молился с патриархом Фотием в церкви святой Богородицы на Влахерне, и вынесли они с пениями божественную ризу святой Богородицы, и омочили в море её полу. Была в это время тишина и море было спокойно, но тут внезапно поднялась буря с ветром, и снова встали огромные волны, разметало корабли безбожных русских, и прибило их к берегу, и переломало, так что немногим из них удалось избегнуть этой беды и вернуться домой. Этот фрагмент является переводом из Продолжателя Амартола, за исключением добавленного в русский текст имени народа “Русь”. У Продолжателя Амартола имя напавшего народа не названо.3-406

Продолжатель Феофана. 33. Потом набег росов (это скифское племя, необузданное и жестокое), которые опустошили ромейские земли, сам Понт Евксинский предали огню и оцепили город (Михаил в то время воевал с исмаилитами). Впрочем, насытившись гневом божьим, они вернулись домой – правивший тогда церковью Фотий молил Бога об этом – а вскоре прибыло от них посольство в царственный град, прося приобщить их божьему крещению. Что и произошло.93-84

Иоан Диакон (“Венецианская хроника”, рубеж X-XI в.в.) В это время народ норманнов (Normannorum gentes) на трёхстах шестидесяти кораблях осмелился приблизиться к Константинополю. Но так как они никоим образом не могли нанести ущерб неприступному городу, они дерзко опустошили окрестности, перебив там большое количество народу, и так с триумфом возвратились восвояси.86-291

Это тексты из ретроспективных источников. Но существуют и документы, написанные очевидцем событий - патриархом Фотием (родился ок. 810 - патриарх в 858-867 гг. и после 877 г.), подтверждающие дату нападения 860 г. и характеризующие русь как народ превосходящий всех жестокостью и склонностью к убийствам, 86-93 что впоследствии слало византийским штампом. (увы, полных русских переводов не обнаружено). Фотий и вслед за ним Продолжатель Феофана рассказывают о неожиданном уходе руси из под Константинополя. Иоан Диакон - о триумфальном возвращении восвояси. Нестор и византийских хронограф из брюссельского кодекса о буре, уничтожившей флот русов. Возможное развитие событий таково: Фотий в отсутствии императора и армии почёл за благо откупиться от руси, но не очень об этом в последствии любил говорить, хотя это не было предосудительным. Русский флот отбыл с большой добычей, но на обратном пути действительно был застигнут бурей с катастрофическими последствиями.

Более поздние русские летописи содержат упоминание о походе 860 г. с той же ошибкой датировки, но почерпнуты из других источников, нежели сообщение “Повести...”, так как информатор смотрит на события не из Константинополя, а из Киева. В Никоновской летописи XVI под 867 г. (6375) читаем: возвратились Аскольд и Дир от Царьграда в малой дружине и был в Киеве плач великий. Источник Татищева (Иоакимовская летопись?) это печальное возвращение относит, как и Нестор, к 866 (6374) г.3-406

867 (6375) г. Вовсе не следует из этих сообщений увеличивать количество неудачных походов руси на Царьград, т.к. уже в послании 867 г. русы характеризуются Фотием как подданные и дружественные Византии.86-93 Эти термены употреблены в официозном документе – послании восточным патриархам, и подразумевают заключение договора и принятие русами христианской веры, что соответственно ставит их, по представлениям Константинополя, в подчинённое императору ромеев и вселенскому патриарху положение.

868-877 гг. Правление Василия I (867-886 гг.) и патриарха Игнатия. Описание истории правления Василия I в Продолжателе Феофана принадлежит Константину Багрянородному. Среди благих дел Василия, вслед за строительством храмов, Константин называет крещение иудеев, болгар и руси.

Продолжатель Феофана (автор радела о Василии I - Константин Багрянородный):

97. Щедрыми раздачами золота серебра и шёлковых одеяний он [Василий] также склонил к соглашению неодолимый и безбожный народ росов, заключил с ним мирные договоры, убедил приобщиться к спасительному крещению и уговорил принять рукоположенного патриархом Игнатием архиепископа, который, явившись в их страну, стал любезен народу таким деянием. Однажды князь этого племени собрал сходку из подданных и воссел впереди со своими старейшинами, кои более других по многолетней привычке были преданы суеверию, и стал рассуждать с ними о христианской и исконной вере. Позвали туда и иерея, только что к ним явившегося, и спросили его, что он им возвестит и чему собирается наставлять. А тот, протягивая священную книгу божественного Евангелия, возвестил им некоторые из чудес Спасителя и Бога нашего и поведал по Ветхому завету о чудотворных божьих деяниях. На это росы тут же ответили: “Если сами не узрим подобного, а особенно того, что рассказываешь ты о трёх отроках в печи, не поверим тебе и не откроем ушей речам твоим.” А он, веря в истину: ”Если что попросите во имя моё, то сделаю” и “Верующий в меня, дела, которые творю я, и он сотворит и больше сих сотворит, когда оное должно совершиться не напоказ, а для спасения душ”, сказал им: “Хотя и нельзя искушать Господа Бога, просите, что хотите, и всё полностью ради веры вашей совершит Бог, пусть мы жалки и ничтожны”. И попросили они бросить в разложенный ими костёр саму книгу христианской, божественное и святое Евангелие, и если останется она невредимой и неопалённой, то обратятся к Богу, им возглашаемому. После этих слов поднял иерей глаза и руки к Богу и рёк: “Прославь имя твоё, Иисус Христос, Бог наш в глазах всего этого племени”, - и тут же метнул в пламя костра книгу святого Евангелия. Прошло немало времени, и когда погасло пламя, нашли святой том невредимым и нетронутым, никакого зла и ущерба от огня не претерпевшим, так что даже кисти запоров книги не попортились и не изменились. Увидели это варвары, поразились величию чуда и уже без сомнений приступили к крещению.93-142

Этот же рассказ о направлении архиерея на Русь и испытании книги огнём приведён в поздней (XVI в.) Никоновской летописи под 876 (6384) г. Рассказ предваряется в начале упоминанием о походе Аскольда и Дира и обрушившимся на них гневе Божьем. Это добавление так же выдаёт своё византийское происхождение. О князе русском Аскольде. Народ, называемый Русь, как и кумане [половцы], живущий на Ексинопонте [Понте Евксинском]. Эту фразу нельзя понимать как указание русских источников на какую-то отдельную причерноморскую или приазовскую русь, которая ходила походом на Константинополь (ходила, вспомним Х-л-га, но в рамках общего предприятия великого князя русского Игоря никак не дифференциируется). Это заимствование из ранних византийских авторов, размещавших русь и половцев где-то на севере от Чёрного моря.

Указанные части разделены фразой о том что Василий I много воевал с агарянами (арабами) и манихеями (они же павликиане).

Выяснение отношений: чъё сообщение истинно – очевидца патриарха Фотия или историка императора Константина, по видимому, бесплодно. Напомним, что русь крестилась на высшем уровне ещё дважды – Ольга в Константинополе (не считая, того что она, вероятнее всего, уже была христианкой) и Владимир в Корсуни. Нет ничего невозможного в том, чтобы впервые русь крестилась в 867 г. при Михаиле III и Фотии в Константинополе, а десять лет спустя в 876 г. при Василии I и Игнатии в Константинополь прибыло новое посольство, в том числе, попросившее-потребовавшее присылки церковного иерарха на место.

Для Византии именно с этого крещения 867 года Русь становится христианским народом, в то время как на самой Руси ещё более 120 лет почитали себя язычниками. И наоборот, крещение Руси Владимиром в 989 г., являющееся столь знаменательным событием в истории России, прошло почти незамеченным в Византии. Это противоречие объясняется тем, что с одной стороны, власть рюриковичей не была преемственной по отношению к власти руси Аскольда и Дира, и первых русских христиан на киевском столе вновь сменили на долгое время язычники. А с другой стороны, Аскольд и Дир не создали, в отличие от Рюрика и его наследников, государства, объединившего пришлую русь с коренными славянами и другими народами (в смысле их элит) общим интересом, и крещение варягов-руси не вызвало такого же процесса среди киевлян-славян, не говоря уже об остальном населении русской равнины.

              Примерно к этому же времени относится первое сообщение о руси на Каспии. Впервые нападение руси на южное побережье Каспия фиксирует прикаспийский историк Ибн Исфендийар. Он пишет, что во время правления  Алида ал-Хасана ибн Зайда (864-884 гг.) русы напали на город Абаскун. Как и в каком количестве русы попали на Каспий неизвестно. Возможно, как и в случае с Амастридой, мы имеем дело с тенью более поздних событий, отброшенной в прошлое. В 912-914 г. сразу два автора описывают большой (500 судов по 100 человек) поход руси на Каспий и огромные разрушения, причинённые русами. При этом Ал-Мас’уди, описывая поход русов 912/913 г., говорит, что это было первое появление военных судов на Каспии. И опять же как и в случае с нападением на берега Пропонтиды, так и здесь, в случае с нападением на южный берег Каспийского моря, есть большие сомнения, что это возможно сделать небольшим отрядом. Возможно нападение на Абаскун в IX в. либо ошибка источника, либо весьма незначительный эпизод.86-222

              Недоверие и "антинорманистов" и "гипернорманистов" к ПВЛ основано на двух “китах”. Первый: Нестор, живший через 200-250 лет после описываемых событий, не мог свои суждения основывать ни на чем, кроме легенд и, следовательно, ничего кроме легенд записать не мог. Второй: авторы и редакторы “Повести...” создали текст на потребу текущей идеологической борьбе. И анализ текста достаточно часто, как будто подтверждает это мнение, показывая неверность данных “Повести...” в конкретных эпизодах. Здесь стоит вернуться к краткой характеристике этого источника и вообще продекларировать некоторые научные, в нашем понимании, принципы.

              Начнём со второго утверждения. Во-первых, опыт СССР по созданию коллективами авторов идеологически выдержанных исторических трудов, не может быть механически распространён на раннее средневековье. Требуются убедительные доказательства, наличия цельной светской идеологической концепции, осознания необходимости её исторического удостоверения, наличия возможности и соответствующих опытов для Руси XI-XII вв. Пока же Пушкин в наивном образе Пимена гораздо ближе к пониманию духа древних летописцев, чем иные искушённые историописатели.

                            Когда-нибудь монах трудолюбивый

                            Найдёт мой труд, усердный, безымянный,

                            Засветит он, как я, свою лампаду –

                            И, пыль веков от хартий отряхнув,

                            Правдивые сказанья перепишет,

                            Да ведают потомки православных

                            Земли родной минувшую судьбу,

                            Своих царей великих поминают

                            За их труды, за славу, за добро –

                            А за грехи , за тёмные деянья

                            Спасителя смиренно умоляют.

Автор, пишущий целый гимн книгам и книжной мудрости (под 1037 г.), в том числе заявляющий, что книги подобны рекам, напояющим вселенную, слишком серьёзно относится к слову, чтобы превращать его в разменную монету. К тому же надо принимать в расчёт абсолютную ценность каждой книги (в смысле, тома – “кирпича” или “свитка”) в этом мире, где библиотеки насчитывают десятки или в лучшем случае сотни томов.

              Краткая история создания “Повести...” такова:

              1037-1039 гг. – Древнейший Киевский свод (по А.А.Шахматову) или Сказание о первоначальном распространении христианства (по Д.С.Лихачёву)

              1073 г. – летописный свод игумена Киево-Печёрского монастыря Никона.

              1093-1095 гг. – Начальный летописный свод, составленный в том же Киево-Печёрском монастыре

              1110 г. – Первая редакция “Повести...” Нестора.

              1116 г. – Вторая редакция Сильвестра в киевском Выдубицком монастыре.

              1118 г. – Третяя редакция (новгородская).

              Различные эпизоды “Повести...” могут быть основаны на совершенно различных источниках. Они могут либо пересказывать, либо просто цитировать житийные произведения, византийские исторические хроники, дипломатические и публицистические документы. Могут содержать изложение легенд, пересказы устных сведений, полученных от “осведомлённых источников”, отсылки к дружинной поэзии, личные впечатления Нестора.

              Конечно, ПВЛ содежит некую общую просветительски-назидательную идею, христианские представления о морали, антикняжеские или наоборот возвеличивающие князей пассажи, а так же явно выказывает личное неприязненное отношение к грекам. Однако представления о хорошо отредактированном и подогнанном тексте совершенно не выдерживают проверки самим текстом. Столь разнообразные источники просто невозможно слепить в текст, подчинённый единой идеологии. Только потому что фрагменты склеивались подчас чисто механически, не столько по недомыслию, сколько по причине слишком уважительного отношения к слову переписываемого текста, учёным удаётся добраться до первоисточников текста “Повести...”

              А заодно обнаружить массу противоречий того же идеологического плана. Если авторы “Повести...” считают Рюрика основателем государства, то откуда тогда такая враждебность к нему и одобрение Вадима, не пожелавшего быть рабом у варягов?

              Представления же о легендарности сведений принципиально противоречат их идеологической выдержанности. Легенды не несут идеологии. Попытки же в угоду современной идеологии, даже искренне разделяемой автором, выдать какие-либо сведения за легенду не выдерживают проверки. Это касается прежде всего истории призвания Рюрика. Да, ко времени Нестора воспоминания о варягах сильно потускнели, их язык исчез на Руси, и договор с Рюриком дошёл до Нестора в устном виде. Но ведь дошёл, о чём свидетельствует точная юридическая, а не образная эпическая лексика, зафиксированная в ПВЛ.

              Отрицание соответствия формулы Рюрик, Синеус и Трувор древнешведской фразе Рюрик со своим домом и верной дружиной, подкрепляемое ссылкой на народную этимологию (пиджак - спинжак), можно было бы принять. Если бы не соображения о ничтожно малой вероятности такого точного совпадения произношения двух имен с юридической формой, совершенно уместной в данном контексте. Кроме того, Синеус и Трувор почти сразу после этого умерли, не оставив наследников и не породив событий. Кроме того, только имя Трувор имеет скандинавский аналог -Torvard. Синеус же не находит никаких убедительных аналогий среди скандинавских имён. Те. это действительно "народная этимология" только не историофилов XVIII века (Рюрик, Синеус и Трувор -> Рюрик с домом и дружиной), а их далёких новгородских или киевских предков (Рюрик с домом и дружиной -> Рюрик, Синеус и Трувор).