Образование Киевской Руси

              Но с мнением "об очевидном этнокультурном симбиозе славян и кочевников в лесостепной зоне"14-86 согласится совершенно не возможно. Славяне соседствовали не с осёдлым ядром Хазарии, и даже не с её полукочевыми властителями – тюрками-хазарами, а с их союзниками и вассалами – уграми, совершенными кочевниками, урегулированные отношения с которыми представляются невозможными. Венгры вели себя точно так же как и их приемники: печенеги, половцы и т.п., о чём есть свидетельства восточных авторов, которые будут приведены несколько позже.

              С середины VIII в. между двумя новообразованными центрами цивилизации - нижневолжским и циркумбалтийским начинает устанавливаться связь через земли "только что" освоенные славянами. На крайнем северо-востоке славянского ареала в пограничной с финскими племенами мери, муромы, мордвы, черемисов (мари) возникают промежуточные пункты. Ладога и Рюриково городище под Новгородом – северные ворота в славянские земли. Гнездово у Смоленска – центральный транспортный узел, обеспечивающий переправу из бассейна Волхова в бассейны Двины, Днепра и Волги. Темирево и Михайловское близ Ярославля – восточные волжские ворота, предел славянских земель.

              Так складывается древнейший на Восточно-европейской равнине торговый путь из Арабского халифата через Хазарию, Волжский Булгар, славянские города северо-востока и запада русской равнины к побережью Балтийского моря. Именно в бассейнах Волги и рек, текущих к Балтийскому морю - Западной Двины, Великой, Волхова, и находят клады арабских монет IX века, которых в это время совсем нет в бассейне Днепра.[44]-102 Но на этом пути не было купцов, которые проходили бы его из конца в конец. Сведения о славянском участке доходили до арабских географов, византийских и западноевропейских хронистов из вторых - третьих рук.

              Временем, с которого восточные славяне входят во всемирную историю, можно считать середину IX века - время, когда появился путь Из варяг в греки.

              Нестор в своей ПВЛ приводит описание обоих этих маршрутов и Двинско-Волжского и Из варяг в греки.

              Когда же поляне жили отдельно по горам этим [имеются в виду днепровские кручи у Киева], тут был путь из Варяг в Греки и из Грек по Днепру, а в верховьях Днепра - волок до Ловати, а по Ловати можно войти в Ильмень, озеро великое; из того же озера вытекает Волхов и впадает в озеро великое Нево, и устье того озера впадает в море Варяжское... И по тому морю можно плыть до Рима, а от Рима можно приплыть по тому морю к Царьграду, а от Царьграда можно приплыть в Понт море, в которое впадает река Днепр [Этакая "Европейская кругосветка" Е.К.]. Днепр вытекает же из Оковского леса и течёт на юг, а Двина из того же леса течёт и направляется на север и впадает в море Варяжское. Из того же леса течёт Волга на восток и впадает семьюдесятью устьями в море Хвалисское. Так из Руси можно плыть по Волге в Болгары и в Хвалиссы, и далее на восток пройти в удел Сима, а по Двине в землю Варягов, а от Варяг до Рима, от Рима же до племени Хама. А Днепр впадает устьем в понтийское море; это море слывёт Русским.

              Далее Нестор рассказывает о первом "путешественнике", прошедшем эту "Европейскую кругосветку".

              Когда Андрей [апостол Андрей Первозванный, брат Петра] учил в Синопе и прибыл в Корсунь, узнал он, что недалеко от Корсуни устье Днепра, и захотел отправиться в Рим, и прибыл в устье Днепровское. И... пришёл... где впоследствии возник Киев, и отправился по Днепру вверх. И пришёл к славянам, где ныне стоит Новгород... И отправился в страну варягов, и пришёл в Рим... прибыв в Рим, пришёл в Синоп.

              Боевые отряды (дружины) древних скандинавов (норманнов, викингов, варягов) и их торговцы (купцы) ещё в VIII веке освоили морской путь из Скандинавии в "столицу мира" Константинополь. Правда, воины и купцы часто были одними и теми же людьми - торговали, если не могли взять силой. Слово "купец" имеет скандинавский прототип. Kaupskip (каупскип) - корабль для перевозки грузов[45]-102, в более поздние времена "каперство" - санкционированный государством разбой морских купцов в отношении военного противника. Вот такими "мирными" могли быть эти купцы.

              Путь в Константинополь начинался в Балтийском или Норвежском море, огибал через Северное море, Атлантический океан и Средиземное море всю Европу. В середине IX века скандинавами был освоен другой путь - по рекам восточной Европы. Он начинался в Финском заливе, куда впадает Нева, шёл по Неве в Ладожское озеро, затем по реке Волхов в Ильмень-озеро. Далее, река Ловать почти до истока. Ловать контролировалась в двух пунктах, в районе устья из Старой Руссы и ближе к истоку из Великих Лук. Переход из Онежского бассейна в Западно-Двинский осуществлялся по волоку, длинна которого примерно 12 километров. Ладьи по этому волоку попадали в озеро Усвят, откуда по речке Усвяч в Западную Двину. Сплавившись вниз всего на несколько километров, уходили в левый приток Западной Двины - речку Касплю. Поднявшись вверх по Каспле почти до истока, доходили до озера Каспля, откуда по второму волоку, длинна которого примерно 15 километров, попадали в озеро Купринское и по короткому протоку, называющемуся Катынь, наконец, входили в Днепр. Выход в Днепровский бассейн контролировался Смоленском. Затем уже по Днепру в Чёрное море. В начале пути на Волхове и в конце на Днепре были пороги, требовавшие обноса. Большие суда викингов на 70 пар вёсел, дракары, здесь, на речных мелководьях, не годились и в Ладоге строились меньшие на 10-20 пар вёсел. Вдоль всего этого пути, за исключением области реки Невы и правобережья низовьев Днепра, к этому времени жили восточные славяне.

              Таким образом, главным фактором в ранней истории восточных славян был географический фактор - а именно, их удалённость от Pax Romana (Римского мира). Племена, поселившиеся на берегах рек, текущих по равнинам Восточной Европы, оказались вне пределов, которых достигало материальное или духовное влияние Рима.

              Первое великое государственное образование Западного мира - империя Карла Великого вовлекла в поле своего влияния западных славян, в то время как южные славяне оказались в поле влияния Византии - сохранявшей традицию как старого античного мира, так и деспотий Востока.

              И только восточные славяне были не у дел. До тех пор, пока новые звенья цивилизации, сомкнувшись, не поднялись достаточно далеко на север и арабское серебро и золото, просочившись через лесные дебри, не засверкало на балтийском побережье, затмевая свет янтаря и привлекая охотников до себя, суля сто крат больше. Арабские дирхемы обещались стать проводниками для таких охотников по неведомым землям востока и довести их до источника - сказочного Багдада. И охотники нашлись - ими стали скандинавские викинги. То, что в результате вместо Багдада они оказались в Константинополе, всего лишь небольшое отклонение от курса, если смотреть из Скандинавии. Усилиями викингов, хоть они того и не хотели, оказались разбужены и вовлечены во всемирную историю задремавшие на берегах своих рек после эпохи расселения племена восточных славян. А проснувшиеся восточные славяне направили викингов по той дороге, по которой оказалось сподручнее им самим.

Глава 3.

Восточные славяне и варяги. Начало государственности.

Русский Хакан, Аскольд и Дир, Рюрик

              3.1. Призвание Рюрика

              Создание первого государства восточных славян, получившего впоследствии название Киевская Русь, началось с севера. С того места, где путь Из варяг в греки вступал на территорию, заселенную новгородскими славянами.

              В 862 году в город Ладогу пришла дружина варягов во главе с Рюриком. Нестор пишет:

              В лето 6370 (862 г.) Изъгнаша варяги за море, и не даша имъ дани, и почаша сами в собе володети. И не бе в нихъ правды, и въста родъ на родъ, и быша в них усобице, и воевати почаша сами на ся. И реша сами в собе: поищем собе князя, иже бы володел нами и судилъ по праву. И идоша за море к варягамъ, к руси. Сице бо зваху ся тьи варязи русь, яко се друзии зовутся свеи, урмане, анъгляне, гъте, тако и си. Реша руси чюдь, словене и кривичи и вси: земля наша велика и обильна, а наряда в ней нетъ. Да поидите княжить и володеть нами. И изъбрашася 3 братья с роды своими, пояша по собе всю русь и придоша. Старейший Рюрикъ седе Новгороде, а другий Синеусъ на Беле Озере, а третий Изборсте Труворъ. И от техъ варягъ прозвася Русская земля. По двою же лету Синеусъ умре и братъ его Труворъ. И прия власть Рюрикъ и раздая мужемъ своимъ грады...

              Упомянутые в этом отрывке народы, относимые летописцем к варягам, это - шведы (свеи), норвежцы (норманны), готландцы (готы, жители острова Готланд). Англяне же - это не англичане, которые не только не были варягами, но, как и их континентальные соседи - франки, весьма страдали от набегов викингов. Англяне - это датские племена англов, обитавшие на юге полуострова Ютландия (позднейший Ангальт), действительно участвовавшие, как и три других перечисленных Нестором народа, в движении викингов.

              Эта версия Б.Крутицкого60 может быть принята со следующим существенным уточнением. Т.к. археологически англы из Ютландии ушли все и совсем, то здесь можно говорить, вероятно, о том, что сменившие их датские племена некоторое время именовались из вне по старой привычке англами. Во всяком случае имя англов закрепилось за территорией навсегда. ПВЛ не знает имени данов, хотя Титмар Мерзенбургский, правда несколько позже в 1018 г., определяет основную воинскую силу Киева как стремительных данов.86-329 

              Терминология, использованная Нестором, имеет строгий юридический смысл. Наряд - система централизованного государственного управления, а не просто прядок в смысле "порядка нет, все безобразничают". Правда - кодифицированный свод законов (ср. Русская Правда). Володеть - чисто юридический термин, вне контекста договоров в летописях не встречающийся.[46] Таким образом, "легенда" о призвании варягов, т.е. произведение изустного народного творчества, или, в лучшем случае, научно-публицистическая фальсификация, оказывается изложена языком юридического документа.

              Д.С.Лихачёв, с великим пиететом относящийся к Нестору, в статье, комментирующей призвание Рюрика, Синеуса и Трувора3:398-400(к с.13), даже не упоминает его имени, а обвиняет в "создании легенды" по "законам эпического творчества" (т.е. именно в фальсификации, а не в изложении уже бытующих легенд, как это было с историей Кия и компании) неких, никому не ведомых, летописцев, а заодно новгородцев Яна Вышатича и Вышату. Цель фальсификации - поддержание реноме правящей династии (рода). Но тот же Д.С.Лихачёв пишет:

              "О каждом роде фактов, приверженный этикету феодального общества средневековый писатель стремится писать в своей, только для этой группы предназначенной манере: о святом - только в житийных штампах (в трафаретных выражениях описываются детство святого, подвиги в пустыне, кончина, предсмертные слова и т.п.); о военных действиях - только в воинских формулах (враг наступает "в силе тяжце", стрелы летят "как дождь", кровь течёт "по удолиям"); умершему князю преподносится шаблонная некрологическая похвала и т.д. Не следует думать, что воинские трафареты применяются только в воинских повестях, житийные шаблоны только в житиях святых, и т.д. Здесь дело не в шаблоне жанров..., а именно в этикете: каждый род фактов следует описывать в только ему принадлежащей манере, в выражениях для него предназначенных. Вот почему в житиях святых военные действия изображаются не в житийных выражениях, а в воинских, в воинских же повестях изображение святого подчинено житийным шаблонам".

              То есть, в тексте, изобилующем юридической лексикой, следует усматривать описание именно правовой коллизии, а вовсе не попытку возвеличить нынешних правителей описанием их великих предков. Тем более, если Рюрик современникам неизвестен, что утверждает тот же Д.С.Лихачёв, то нет и достоинства в том, чтобы быть его потомком.

Принимая теорию Д.С.Лихачёва относительно этикета древнерусских книжников, тем самым принимаем лежащее в основании этой теории представление, что основные психологические реакции, т.е. законы человеческого духа во все времена и у всех народов едины. И.Н.Данилевский в явном виде оспаривает этот подход и оппонирует Д.С.Лихачёву, ссылаясь на западную традицию, рассмотрения истории как истории изменяющегося духа – изменяющегося менталитета.

“Следовательно, не только наш образ мира принципиально отличается от образа мира летописца, но и способы его описания.” И далее. “Летописец, беседующий с нами, оказывается в положении миссионера, попавшего в страну неверных. Его речи во многом непонятны непосвящённым “дикарям”. Их восприятие происходит на уровне привычных им образов и категорий. При этом, однако, исходные положения и метафоры подвергаются таким деформациям и метаморфозам, что ассоциативные ряды, рождающиеся в головах “посвящаемых”, сплошь и рядом уводят их мысли совсем не туда, куда собирался направлять “миссионер”. В лучшем случае исходный и конечный образы связаны каким-то внешним сходством (правда по типу: Богородица = ”Мать Сыра-Земля”), в худшем из ветхозаветной правовой нормы, процитированной в популярном у отечественных историков законодательном памятнике, делается вывод о том, что Древняя Русь – раннефеодальное государство. Но главное, почти невозможно установить, насколько далеки или близки транслируемый образ и воспринимаемый фантом.”97-10,11

Поскольку главным оппонентом в этом разделе (Введение) выступает Д.С.Лихачёв и именно его “этикет”, то следовательно выпадает основное звено доказательства существования и Рюрика и договора с ним. Однако во всём дальнейшем тексте И.Н.Данилевского не удалось найти ни одной новой трактовки событий, основанной на идее меняющегося менталитета, которая бы в корне отличалась от результатов, получаемых при традиционном подходе. (Это ни в коей мере не обвинение во вторичности или неспособности уважаемого И.Н.Данилевского к новым идеям. Просто книга является курсом лекций и посвящена более всего изложению уже существующих мнений и их оценке.)

И к тому же, если современный человек, читая автора десятивековой давности, может выделить у последнего цитату или ссылку на текст отстоящий во времени ещё на столько же, а то и на в два раза большее число веков, то дело “в общем не в бобине”, т.е. не менталитете. Тут уже не двойная рефлексия, а рефлексия шестого уровня сложности, а, как известно, из теории игр, уже рефлексия третьего уровня (он думает, что я думаю, что он думает) порождает гауссов шум, и исходная позиция не может быть вычислена, а только с некоторой вероятностью угадана или не угадана. По сему поводу остаёмся при своих.