Национально-освободительное восстание под руководством К. Калиновского и его социально-политические итоги

        Основная масса  повстанцев Литвы и Беларуси зимой ушла за Буг, где и продолжала борьбу под руководством Врублевского [1.c.314]. Местные крестьяне - поляки, белорусы, украинцы - помогали, укрывали от карателей. С уходом отряда Врублевского за Буг военные действия в Гродненской губернии фактически прекратились, а последний бой в Литве  датируется 22 декабря 1863 года, в результате которого прекратил существование отряд Червинского. В упорном бою отряд был рассеян, 14 человек было убито, а Червинский был взят в плен. После была лишь погоня за небольшими группами повстанцев, укрывающихся в лесах.

        С конца осени 1863 года начались аресты руководителей восстания. В ноябре был арестован Титус Далевский. По приказу Муравьева – Вешателя он был расстрелян 30 декабря (11 января)  1863 года в Вильно. Ночью 28 января (9 февраля) 1864 года был  схвачен Калиновский, с арестом которого прекратилось централизованное руководство уцелевшими звеньями революционной организации, а к весне 1864 года большинство партизанских отрядов прекратили борьбу [1.c.316-317]. 

        Для выявления членов революционной организации и  расправы с повстанцами в Вильно были созданы две следственные комиссии. Одной руководил генерал-лейтенант Веселитский (позже генерал-майор Н. Цилов), другая работала под председательством жандармского полковника А. Лосева. Направлял работу обеих Муравьев.

        22 мая (3 июня) 1863 года на Лукишской площади был публично казнен Б. Колышко, схваченный вместе с тяжело раненным Сераковским после поражения под Биржами [1.c.322]. Вслед за Колышко Муравьев расправился с Сераковским. На одном из допросов Сераковский сказал: «Об одном жалею, прощаясь с жизнью, что не буду в тот великий день, когда отчизна-мать воскреснет». 11 июня 1863 года военно-полевой суд приговорил Сераковского к смерти. 15(27) июня он был публично повешен на Лукишской площади.

        16(28) декабря 1864 года в 11 часов утра на окраине Ковно, у Вилькомирского шоссе, «при стечении огромного числа народа из горожан и поселян окрестных деревень» был казнен Мацкявичюс. После казни остались у тюремщиков некоторые его вещи: табакерка, часы и около 15 руб. серебром, которые он просил передать отцу. Тюремные власти обратились к Муравьеву со специальным  запросом, как быть «чтобы вещи эти... не остались в руках народа залогом фантастического о нем воспоминания». Муравьев отдал приказ: деньги раздать солдатам, «вещи подлежат уничтожению» [1.c.324].

        К. Калиновский, последняя  жертва Муравьева, 2(14) марта был приговорен военным судом по полевому уголовному кодексу к расстрелу. Находясь в застенке, белорусский революционер сумел переслать на волю несколько предсмертных писем, в которых призывал к продолжению борьбы за землю и волю. Автографы этих документов не найдены, они дошли до нас в сомнительной публикации А. Гиллера, но сохранили душевный трепет и несгибаемую стойкость последнего обращения Калиновского к народу. 4(16) марта приговор был рассмотрен временным полевым аудиториатом, который постановил: «казнить смертью повешеньем». Резолюция Муравьева гласила: «Согласен. Исполнить приговор в Вильно в три дня» [1.c.327].

        10(22) марта 1864 года в 10 часов утра приговор был приведен в исполнение. Во время казни, по свидетельству очевидца, Калиновский воскликнул: «Нет дворян, все равны!» [1.c.328].

        Восстание 1863 года было направлено против самодержавия, национального угнетения и сословного неравенства, против остатков крепостного права. И хотя восстание закончилось неудачей, тем не менее оно сыграно большую роль в истории белорусского народа: заставило царское правительство пойти на более выгодные условия проведения крестьянской реформы в Беларуси и Литве, оказало большое влияние на оживление революционного движения в России и Западной Европе, способствовало пробуждению самосознания [4.c.180].

        Вместе с тем  восстание имело и отрицательные  итоги. К его участникам были применены  жестокие репрессии. В Беларуси и  Литве 128 человек казнили, более 850 были сосланы на каторгу, около 12,5 тысяч человек выселили. Их усадьбы были разрушены, имущество конфисковано. Землевладельцам «польского» происхождения запрещалось приобретать в Беларуси землю, крестьянам-католикам норма земли на хозяйство ограничивалась. За участие в восстании католических священников костелы закрывались либо на их месте открывались православные церкви. За поддержку восстания студентами власти закрыли Горы-Горецкий земледельческий институт, сократили количество средних учебных заведений [4.c.180-181].  
 
 
 
 

        Целью всей политики царизма стала русификация края. Буржуазные прогрессивные реформы 60-70-х гг. XIX века на территории Беларуси были проведены не полностью и значительно позже. В учебных и общественных учреждениях был введен русский язык как обязательный, запрещено изучение польского языка, закрыты польские библиотеки. Российские чиновники сначала заменили представителей местной шляхты на высших административных должностях, а затем и на всех остальных. На территории Беларуси повсеместно размешались российские войска, на которые тоже возлагалась русификаторская миссия. Белорусская шляхта была лишена права занимать государственные должности, и только а 80-90-х гг. XIX в. преимущественно в восточных губерниях впервые появились низшие политические чины — урядники из числа белорусов [4.c.181]. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 

        В данном реферате была рассмотрена тема «Национально-освободительное восстание под руководством К. Калиновского и его социально-политические итоги».

        Восстание 1863 года было направлено против самодержавия, национального угнетения, против остатков крепостного права. Безусловно, эта тема интересна для исследования. Данное восстание является сложным переплетением национальных и аграрных противоречий. Оно также является проявлением двух тенденций, двух направлений в самом его руководстве: революционно-демократического, крестьянского, давшее таких радикалов, как Калиновский, Мацкявичюс, Сераковский, Врублевский, и буржуазно-дворянское националистическое. Борьба этих двух сил за руководство восстанием оказало большое влияние на его историю.

        Актуальность данной темы не подлежит сомнению, так как  итоги восстания определили дальнейшую русификаторскую политику царизма, проводимую на территории Беларуси, на многие годы, оказавшую серьезное влияние на развитие белорусской культуры. К участникам восстания были применены жестокие репрессии. Но, учитывая все отрицательные итоги восстания, нельзя не упомянуть тот факт, что восстание 1863 года— одно из самых крупных восстаний эпохи падения крепостного права в России. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

СПИСОК  ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ 
 

1. Смирнов, А. Ф. Восстание 1863 года в Литве и Белоруссии / А. Ф. Смирнов. М., 1963
2. «Крестьянское движение 1827—1869 гг.», вып. 2. Л., 1931
3. Смирнов, А. Ф. Константин Калиновский / А. Ф. Смирнов. М., 1950
4. История Беларуси: в контексте мировых цивилизаций: учеб.-метод. пособие / под ред. В. И. Голубовича. Минск, 2008
5. Восстание в Литве и Белоруссии 1863-1864 гг.. Документы и материалы. Москва, издат. «Наука», 1965.
6. Паўстанне на Беларусi 1863 года: "Мужыцкая Праўда" i лiсты "з-пад шыбенiцы" / тэксты i каментарыi: Я. Запруднiк i Т. Э. Бэрд. - Нью-Йорк: 1980. – 69 с.

ПРИЛОЖЕНИЕ  А

«МУЖИЦКАЯ ПРАВДА» № 7(ИЮНЬ 1863 Г.) 

         Ребята! 

         Долго молчал я, не говорил вам ничего, потому что хотел рассмотреть хорошенько да разобраться, что это делается на свете, чтобы уже оповестить вас по справедливости да сказать, как наказует бог и совесть, что нам теперь нужно делать. Ждать молча больше уже невмоготу! Поразмыслим только, что думают теперь сделать с нами. Обещал нам царь землю, чиновники, папы и москали все в один голос морочили нам голову, будто царь чистосердечно к нам относится и даст свободу, справедливую свободу. И слушались мы царя. Велел он нам еще два года служить барщину, и барщину мы отбывали. Потребовал царь рекрута—дали мы ему и рекрута, а сами молча смотрели, как -наших сыночков да братьев на край света погнали. Накинул нам подушного — платили мы подушное за живых и мертвых, за детей и старцев немощных, платили мы земскую повинность да всевозможные сборы, платили на посредника, на правление, -старшинам, писарям, окружным, асессорам — бог знает кому только ни платили, да все не спрашивали, куда идут наши деньги. Все нас обижали да все грабили, бил нас кто сильней, обижал кто богаче, и на то нигде не было справедливости. Мы все молчали да слушали, всем кланялись, за все платили, все терпели, ожидая конца, потому что надеялись «а справедливую (свободу, надеялись, что дадут вольную земельку, да какую же землю! — ту, которую от дедов-прадедов кровным трудом десять раз уже заработали и оплатили. За эту землю царь велит нам чинши платить в казначейство. Да какие же чинши? Какие вздумается установить чиновникам да судейским кровопийцам, да еще с каждым годом все больше и больше. Так свободы нам уже и не будет: век целый плати и век неси остатки, чтобы заплатить палатам и (Правлениям. Обманул же -нас царь, а его слуги — попы, чиновники и москали — подвели нас, как черт добрую душу.

Мало  того: когда весной брал рекрута, говорил царь, что больше брать не будет. Мы, как дети, и поверили, что не будет, а теперь — смотри! Снова царь велит с каждой волости выставить по сто хлопцев, которые добровольно пойдут в солдаты, а если добровольцев не будет, то общество присудит, кому идти в рекруты. Что он, белены объелся! Чтоб кто-нибудь шел в солдаты добровольно! Так вот уже и второй раз обманул нас царь с рекрутом. Взял пятерых с тысячи, а теперь давай сто с волости, а осенью еще, может, двести или триста пожелает, потому что царь со своими солдатами не осилит мужиков, поднявшихся в Польше, и не одолеет французов, которые за Польшу вступились. В Польше мужики так же, как и мы, надеялись на царя и ждали свободы от него, да как увидели, что царь только посулами душу выматывает, а новыми податями, рекрутством, чиншами последнюю рубаху снять хочет—вот все разом с вилами и «осами пошли добиваться земли и правды, а кое-кто и святой униатской веры. Вот и добились. Вышел уже польский манифест. Земля свободно отдается всем мужикам, потому что это их земля от дедов-прадедов, за эту землю никто не должен отрабатывать барщину и чиншей никому никаких платить; подушного больше не будет, а только подымное, как когда-то платили; рекрутства больше не будет, а все мужики и паны и мещане — каждый отслужат 3 года в своем краю и снова вольный человек. Униатские костелы, отобранные москалями, отдаются .назад униатам, и кто хочет, имеет право крестить детей по-униатски, к униатским ксендзам идти на исповедь и по-старому богу молиться, как еще отцы наши молились.

Вот теперь сами разбирайтесь: где большая правда — в польском манифесте или в царском. Царь обещал дать свободу — и не дал. Обещал не брать рекрута, а теперь уже второго требует. Польский манифест дал землю, не требует рекрута, отменил подушное, возвратил унию. Ну, скажите, братья, кто больше о нас позаботится?

         По могли бы французы и нам, как помогают мужикам в Польше, только что ж, царь отвечает, что у нас мужики всем довольны, другой свободы не желают, что они любят царя всем сердцем, что шлют ему письма, вносят подати и охотно платят чинши и рекрутов выставят, сколько царю угодно будет, и унии никто не желает. И тут нас царь обманывает, исказить хочет правду, чтоб нас совсем погубить. А французы нас только ждут, но кому же они помогать станут, если у нас будет тихо, А мы, хоть совершенно разуверились в царских слухах, делаем все, что они нам ни скажут. Таким путем не дождаться нам свободы и справедливости. Не так думали мужики в Польше. Служили они царю так же верно, как и мы, да увидев что не выслужат ничего, стали добиваться и добились свободы. А ведь и их царские слуги морочили, как нас теперь морочат, подговаривали, чтоб письма царю посылать о прощении да по-старому вносить подати и давать рекрутов. Учили и их, как доносить друг на друга, как хватать да москалям представлять, только мало нашлось таких, которые, не боясь ни бога, ни стыда человеческого, служили б москалям, потому что разгадали мужики царскую думку. А таких, которые за деньги не побоялись служить врагам нашим, не хотели, чтоб у мужиков земля была да правда на свете, и противились новой свободе,— по новому польскому манифесту таких вешают, как подлых собак, селения их опустели, дымом пошли их избы, пропало ни за грош добро.

Подумайте хорошенько и, помолившись богу, встанем дружно разом за нашу свободу! Нас царь уже  не обманет, не подведут москали! Нет  для них в наших селах ни воды, ни хлеба, для них мы глухие и немые — ничего не видели и  не слышали. А пока еще есть время, нужно нашим хлопцам спешить  с вилами и косами туда, где добиваются воли и правды, а мы, их отцы, и жены наши оберегать будем и сообщать, откуда на них прет темная московская сила, да от чистого сердца всеми способами помогать ребятам нашим, которые за нас пойдут биться. И будет у нас свобода, какой не было у наших дедов и отцов [5.c.25-26], [6]. 

Ясько-гаспадар из-под Вильно 

Цена  5 грошей