Монастыри как центр Древнерусского просвещения

     Книги, бытовавшие на Руси в домонгольский период, принадлежат к трем большим группам: богослужебные книги, религиозные «четьи», полусветская и светская литература.

    При Ярославе Мудром начинают усиленно переводить литературу с греческого языка. Центрами перевода книг были монастыри. Переводятся прежде всего богослужебные книги: служебная месячная Минея (собрание служб в календарном порядке на весь год), Триоди (сборники богослужебных текстов по «пасхальному» циклу), Служебники (сборники текстов, произносимых священнослужителями при богослужениях), Требники (сборники текстов обрядов, совершавшихся при обычных богослужениях вне церкви), Часословы (сборники псалмов и молитв, исполняемые в определенные часы суток). Широко переводились библейские книги: Евангелие, Апостол, Псалтырь.

    Большой популярностью на Руси пользовались «палеи»: Историческая и Толковая палея, в которых содержался более или менее полный рассказ ветхозаветной истории начиная от сотворения мира.

    Широко переводились в монастырях и так называемая «учительная литература» - сочинения христианских писателей III-XI веков и жития святых. Особой известностью пользовались учения Иоанна Златоуста, Ефрема Сирина.

   Особое место занимали среди книг апокрифы (греч. «тайные», не всем известные, т.е. такие религиозные произведения, которые не признавались церковью). В апокрифах рассказывалось о происхождении «добра» и «зла», о «конце» мира, «сотворении» мира и человека и т.д.¹²

   Старейшие сохранившиеся русские книги относятся к XI в. Их немногим более двух десятков, большинство из них - богослужебные или религиозно-нравоучительные, шесть Миней, четыре Евангелия, четыре Псалтыря; жития святых, сочинения отцов церкви. Причиной такому небольшому количеству книг явились многочисленные войны. Монастыри, церкви оставались единственной защитой произведений от мародерства.

    Центрами книжного дела вплоть до XIV века оставались Псков и Новгород. Вскоре появились и новые: Тверь, Ростов, Суздальское княжество. Славились своими мастерскими по переписыванию книг монастыри Троице-Сергиев в Москве и Кирилло-Белозерский.

    Знаменательным культурным начинанием монахов Соловецкого монастыря было связано с собиранием книг. Священоинок (впоследствии игумен) Досифей собирал библиотеку, писал жития Зосимы и Савватия, привлекал к созданию и редактированию рукописей наиболее эрудированных литераторов того времени. Будучи в Новгороде, Досифей заказывал переписывать книги и посылал их на Соловки. Среди книг собранной Досифеем библиотеки - произведения отцов Церкви разных эпох, от Василия Великого и Иоанна Златоуста до Иоанна Дамаскина. Хорошо была представлена в собрании и русская литература, начиная со «Слова о законе и благодати». Досифей впервые на Руси стал помечать книги монастырского собрания особым знаком - экслибрисом. Он содействовал и развитию книжной миниатюры. Создание библиотеки стало делом жизни игумена, внесшего немалый вклад в становление отечественной книжной культуры.

   Кирилло-Белозерский монастырь был основан в конце XIV века, а уже к концу следующего века его библиотека была самым крупным книжным собранием на Руси. Это засвидетельствовано, в частности, тем примечательным фактом, что в это время новгородский архиепископ, в чьём распоряжении находилась знаменитая библиотека Святой Софии, обращается за её пополнением к белозерским монахам.

    Под руководством Митрополита Макария создавался грандиозный литературный свод энциклопедического характера - 12-томных Великих Миней Четьих, вобравших в себя почти все богатство тогдашней русской литературы¹³.

    Псково-Печерский монастырь стал культурным центром. Здесь писалась летопись, переписывались книги, не только церковного, но и исторического содержания, записывались народные песни и сказания. Бережно хранились здесь книги первой московской печати.

    Библиотека Чудов монастыря, в которой имелось множество древнерусских редких книг, являлась одним из самых значительных книгохранилищ России¹⁴.

    Потребность в книгах на Руси во времена принятия христианства была очень велика, но книг - мало. Процесс переписки книг был долгим и сложным. Первые книги писались уставом, точнее, рисовались. Слитное письмо появилось лишь в XV веке.

    Следует отметить, что при монастырях стали создаваться уже мастерские для переписи книг. Владельцы крупных мастерских применяли наемный труд, нанимали писцов со стороны. Вскоре появились профессиональные писцы, отделившиеся от монастырских мастерских. Работали они уже на заказ на городских площадях и получили название «площадные писцы».    

    Таким образом, книгопись постепенно отделилась от монастырей. Появилась книжная мануфактура. Однако сочинительство еще сохранялось в стенах монастырей среди монахов и деятелей церкви.

     Итак, монастыри  на Руси играли огромную роль, их вклад в культуру нашей  страны невозможно переоценить.  С летописи началась история  русской литературы, безграмотное  население могло учиться в  школах при монастырях, невероятными  темпами развивалась живопись. Теперь  подробнее мы рассмотрим историю  Кирилло-Белозерского монастыря,  его значение в современном  мире.

ГЛАВА 2. Кирилло-Белозерский монастырь: история и современность.

2.1 История Кирилло-Белозерского  монастыря. В наши дни Кириллов – небольшой северный городок, расположенный в 130 км северо-западнее Вологды. Статус города Кириллов получил лишь в 1776 году, хотя ремесленная слобода возникла на этом месте еще пять веков назад – практически одновременно с основанием Кирилло-Белозерского Монастыря.

      Кирилло-Белозерский монастырь, одна из жемчужин русского севера, расположен в самом городе, на берегу Сиверского озера. В 20 км от города находится еще один древний монастырь – Ферапонтов – знаменитый своими фресками. Благодаря этим достопримечательностям, а также своему расположению на перекрестке Волго-Балтийского и Северо-Двинского водных путей, в последние годы Кириллов стал большим туристическим центром. Тысячи людей приезжают сюда, чтобы увидеть бесценные памятники древнерусской архитектуры и истории.

       Кирилло-Белозерский монастырь был основан в 1397 году двумя иноками Московского Симонова монастыря Кириллом и Ферапонтом. К этому времени Белозерское княжество, выделившееся в XIII веке из состава Ростовских земель уже утратило свою независимость и попало под власть Москвы. Глубоко вклинившись в Новгородские земли, Белозерье служило своего рода форпостом Московского княжества на Севере. К тому же здесь проходили важнейшие водные пути, связывавшие среднерусские земли с Заонежьем, Северной Двиной и побережьем Белого Моря. Начиная с конца XIV века, в этом краю начали возникать новые монастыри, основанные, в основном, выходцами из богатых московских обителей. В те времена роль монастырей не ограничивалась одной лишь религиозной сферой. Монастыри являлись центрами огромных феодальных хозяйств, многие из них превратились в сильные, хорошо защищенные крепости. Поддержка монастырями политики московских князей укрепляла власть последних на вновь присоединенных северных территориях.

       Основатель одного из самых крупных северных монастырей, преподобный Кирилл, прозванный Белозерским, происходил из знатного московского боярского рода Вельяминовых. Будучи архимандритом московского Симонова монастыря, он отказался от относительно легкой жизни в Москве, и в возрасте 60 лет отбыл на север, где основал новую обитель. Сразу же Кирилл начал вести активную деятельность по расширению монастырских владений, занялся скупкой окрестных земель: при его жизни было сделано около 40 земельных приобретений.  
      Духовное влияние преподобного Кирилла и основанной им обители простиралось далеко за пределами Белозерского края. Непосредственно самим Кириллом были пострижены в монашество Савватий - основатель знаменитого Соловецкого монастыря на Белом море и Мартиниан - устроитель Ферапонтова монастыря принявший бразды правления обителью после отзыва преподобного Ферапонта князем Андреем Можайским для организации другого монастыря. 
    В самой обители Кирилл установил очень строгие правила, которым должны были беспрекословно подчиняться все насельники монастыря, а все недовольные немедленно изгонялись. Кирилл наладил жизнь и работу монастыря таким образом, что даже после его смерти в 1427 году (в возрасте 90 лет!), монастырь продолжал богатеть и укреплять свое влияние.

    К середине XV века Кирилло-Белозерская обитель становится крупным феодальным и культурным центром. При игумене Трифоне (1435-1447) в монастыре начинается обширное строительство. Увеличившаяся братия монастыря, в первую очередь, нуждалась в новом храме, т.к. старая деревянная церковь, выстроенная Кириллом, оказалась мала и сильно обветшал¹⁵.

    Быстрый рост монастыря был бы невозможен без активной поддержки московских князей, выражавшейся во всевозможных льготах, земельных и денежных пожертвованиях, а также в пожаловании монастырю соляных промыслов и рыбных ловель. 
   Монастырь же, со своей стороны, оставался верным союзником старейшей линии рода московских князей. В кровавой борьбе за Московский престол, развернувшейся в середине XV века, Дмитрий Шемяка, князь Галицкий и внук основателя Москвы, захватил власть, свергнув законного правителя – Василия Второго. Для упрочения своего положения Шемяка ослепил свергнутого князя и заставил его принести клятву "не искать больше Московского престола". Василий II, получивший после этой процедуры прозвище Темный, был сослан в Вологду, подальше от столицы. В 1447 году игумен Кирилло-Белозерского монастыря Трифон освободил опального князя от “крестного целования”, и вскоре Василий II вернул себе Московский престол.

    В конце XV – начале XVI веков получили известность идеи сторонников монастырского “нестяжания”, полагавших, что иноки, посвятившие себя Богу не должны пользоваться трудом чужих рук. На церковном соборе 1503 года “нестяжатели” потерпели поражение, но борьба между враждующими партиями внутри русской православной церкви вокруг вопроса о монастырском землевладении еще долго не ослабевала. Несмотря на то, что Кириллов монастырь, обладавший огромным вотчинным хозяйством, никогда на практике не претворял идей нестяжательства в жизнь, в нем жили и из него вышли многие крупнейшие деятели этого движения. Среди них – глава первых нестяжателей Нил Сорский (постриженник Кирилло-Белозерского монастыря) и Гурий Тушин (бывший некоторое время игуменом этого монастыря).

    Особо большое внимание московские правители уделяли монастырю в XVI веке. В 1528 году Великий князь Василий III со своей второй женой Еленой Глинской, совершил паломничество по северным монастырям. Царственная чета посетила Кирилло-Белозерский монастырь, где молилась о даровании им наследника. Последовавшее за этим рождение сына, будущего царя Ивана VI Грозного, в глазах современников связывалось с заступничеством преподобного Кирилла.

    К Кирилловской обители самый грозный московский правитель - Иван IV Васильевич - питал особые чувства: он полагал, что своим рождением он обязан молитвам здешней братии. В течение всей жизни он трижды посещал монастырь и делал богатые вклады (только деньгами более 24 тыс. рублей). Перед смертью Иван Грозный, так же как и его отец, Василий III стал постриженником Кирилло-Белозерского монастыря.

     Все возраставшее богатство монастыря способствовало началу бурного строительства в обители. К концу XVI века, на месте деревянных монастырских построек вырос один из крупнейших архитектурных комплексов того времени, по количеству каменных зданий способный соперничать разве что с самым почитаемым русским монастырем – Троице-Сергиевым. Кирилло-Белозерский монастырь являлся крупнейшим землевладельцем того времени, хозяйственным и ремесленным центром. Изделия его находили сбыт на огромной территории всего Московского государства. На обитель работал целый ряд деревень, расположенных в ее округе. Особенно большое значение приобрели деревообрабатывающие ремесла. Резьбой по дереву в монастыре занимались чуть ли не со дня его основания. Этому способствовало обилие материала и наличие своих мастеров - плотников и столяров, живущих как в самой обители, так и в окрестных деревнях. В XVI веке монастырь поставляет в другие области множество различной посуды - ковшей, чашек, ложек, зачастую украшенных орнаментальной резьбой. 
   Кириллов монастырь был не только местом сосредоточения художественной деятельности, но и центром культурной жизни в более широком понимании. Еще при основателе монастыря Кирилле было положено начало собиранию и переписке книг. В монастыре долгое время работала книгописная мастерская, оставившая богатое наследство. Здесь не только переписывались, но и создавались новые книги. В обширной кирилловской библиотеке хранились книги не только церковного, но и светского содержания. В конце XIX века, богатейшая монастырская библиотека была передана в Санкт-Петербург в Императорскую Публичную библиотеку, где и хранится по сей день.

     К началу XVII века Кирилло-Белозерская обитель состояла из двух монастырей: Успенского и Иоанновского. Стоявшие рядом монастыри были обнесены каменными стенами с восьмью башнями. Внутри стен располагались девять каменных церквей, колокольня и различные хозяйственные постройки. Монашеские кельи были деревянными.

     Удаленный от Москвы и обнесенный прочными стенами, монастырь был идеальным местом для ссылки высокопоставленных персон. Условия нахождения в нем ссыльных были весьма различны: от проживания в довольно льготных условиях (свои хоромы, свои слуги, особый стол) до строгого заточения. 
   Среди сосланных в Кирилло-Белозерский монастырь встречается немало известных в русской истории имен. Одним из первых известных узников был приближенный Ивана III – боярин Василий Косой-Патрикеев. В годы боярского правления при малолетнем князе Иване IV (Грозном) был низложен группировкой Шуйских и сослан в Кирилло-Белозерский монастырь митрополит Иоасаф Скрипицын. В бурное царствование Ивана Грозного Белозерье стало местом не только ссылки, но и прибежищем для опальных вельмож, пытавшихся, кстати нередко безуспешно, укрыться от царских палачей под монашеской рясой. Так, в 1560 году после отстранения от власти круга влиятельных царских советников, известных под именем «избранной рады», один из виднейших государственных деятелей этого периода, священник московского Благовещенского собора Сильвестр добровольно принял постриг в Кириллове монастыре. Позднее его примеру последовали боярин Иван Васильевич Шереметев-большой и многие другие. 
   Особое место в истории белозерской ссылки занимает один из последних на Руси удельно-княжеских родов – род князей Воротынских, ведущих свою родословную от Рюрика. Еще в 1534 году здесь был заточен и умер полководец Иван Михайлович Воротынский, прозванный «победоносным воеводой». Его сыновья, также выдающиеся военачальники, тоже попали в белоозерскую ссылку, где и скончались.  
   При царе Федоре Иоанновиче в Кирилловом монастыре был заточен один из влиятельнейших бояр того времени, князь Иван Петрович Шуйский, прославившийся защитой Пскова от войск Стефана Батория. В 1587 году он умер в монастыре, как полагают, насильственной смертью. 
   В 1606 году в конце своей многострадальной жизни был насильственно пострижен в монастырь касимовский царевич Симеон Бекбулатович. В 1574 году по прихоти Ивана Грозного его провозгласили в Москве царем, через год низложили и сослали в Тверь; позднее, по повелению Годунова он был ослеплен, возвращен при Лжедмитрии, но ненадолго. Новый царь Василий Шуйский, не слишком уверенный в своих династических правах, поспешил упрятать показавшегося ему опасным конкурента в дальний монастырь на Белоозеро. 
   Из отбывавших ссылку в Кириллове в XVII веке наиболее крупной фигурой был, безусловно, опальный патриарх Никон. Первоначально, лишенного сана Никона, поместили в Ферапонтов монастырь, где он провел 10 лет в довольно таки приличных условиях. Со вступлением в 1674 году на патриарший престол митрополита Новгородского Иоакима, положение ссыльного резко ухудшилось. В 1676 году, после смерти царя Алексея Михайловича, Никона перевели Кирилло-Белозерский монастырь под особо строгий надзор, по сути, не отличавшийся от тюремного заточения. Лишь через пять лет, уже смертельно больной, Никон получил разрешение вернуться в основанный им подмосковный Воскресенский Новоиерусалимский монастырь, но добраться туда ему было не суждено: он скончался уже по дороге в свое любимое детище, 17 августа 1681 года.  
   Как место заключения Кириллов использовался до второй половины XIX века, но среди его узников известных исторических лиц уже не было.