Межнациональные конфликты в СССР 1991-1993 гг

Перестройка и демократизация создали условия для того, чтобы ингушский этнос заявил о своей самостоятельности. Политичес­кие лидеры этого народа разъясняли ошибочность рассмотрения ингушей как ветви или клана чеченского этноса. Их разъяснения были восприняты с большим интересом и были поддержаны не­которыми российскими политиками, которые усмотрели в дейст­виях лидеров своего рода антидудаевскую линию поведения: не вся Чечено-Ингушетия заражена сепаратизмом, а есть и здоро­вые силы народа, которые не мыслят своего существования вне исторических границ России. Вполне возможно, что в весьма уз­ком кругу политиков этого направления зародилась мысль разы­грать ингушскую карту. Во всяком случае полностью исключать такого рода планы было бы неосмотрительно.

Стремление к национальному самоопределению ингушей по­лучило поддержку со стороны возглавлявшегося Р. Хасбулатовым Верховного Совета, который в июне 1992 г, принял Закон об об­разовании Ингушской Республики в составе Российской Федера­ции. Это решение вызывает исключительный интерес в силу своей внутренней противоречивости.          

Одновременно тогда же выяснилось, что у вновь возникшей республики не только отсутствуют границы, но и нет единого, признанного подавляющим большинством ингушей лидера. На позицию «выразителя общеингушских интересов» претендова­ло сразу несколько человек, которых поддерживали разные груп­пировки или кланы примерно с равными основаниями[50].

Конфликт стал по сути дела одной из проекций общероссийских преобразований, и те, кто утверждает, что он был «спровоцирован Москвой», вероятно, не так уж и далеки от истины.

Это не было продуманным заговором и намеренным стравливанием двух народов, как не было и выполнением чьего-то «социаль­ного заказа» по созданию национально-этнических конфлик­тов на Северном Кавказе в целях подрыва государственного могущества Россия в ее последующего развала. Но сами того, видимо, вовсе ее желая, инициаторы всей этой кампании поне­воле провоцировала создание ситуации, которая должна была раз­виваться по законам межэтнических отношений в сторону откры­того конфликта. Возникновению его содействовали кризис Во­оруженных Сил России, появление рынка оружия, борьба мест­ных элит за власть и влияние, равно как и политические интриги в высших эшелонах власти. Конфликт мог бы принять и более кровавые формы, если бы общеингушский лидер оказался чело­веком дудаевского типа. То, что Р. Аушев, избранный в феврале 1993 г. Президентом республики, несколько позже вступил на политическое поприще, помогло ему отмежеваться от наиболее экстремистской — антиосетинской и антироссийской — части ингушских политиков[51].

Вполне возможно, что в замыслы осетинского экстремизма вхо­дило отыскание средств для изгнания ингушского населения из сел совместного проживания и самого Владикавказа. Эта линия практической политики всячески подчеркивала культурно-быто­вую несовместимость соседствующих народов. В качестве аргу­мента использовался и факт сталинских репрессий против ингушей, который сторонниками этноэкстремизма рассматривался как заслуженная акция, хотя большинство ныне живущих ингушей в 1944г. либо были совсем маленькими детьми, либо совсем не родились на свете если и знают о тех событиях, то только по рассказам стариков, а уж сознательно участвовать в них тем более не могли[52].

3.1.2 Ход конфликта

В 1991 г. и осетины и ингуши изыскивают средства для закуп­ки оружия, не гнушаясь и такими мерами, как обложение денеж­ной данью руководителей предприятий.

К началу 1992 г. «всеобщее вооружение народа» в Ингушетии завершилось. К тому времени законы Российской Федерации пере­стали действовать на ее территории. В противовес друг другу осе­тинская и ингушская стороны создавали отряды самообороны. (Надо сказать, что организация военного дела в Осетии была тра­диционно значительно выше, чем в любой другой республике Со­ветского Союза.) А в мае 1992 г. на Военно-Грузинской дороге произошел известный инцидент грузино-осетинской этнической войны, в результате которого 36 человек были убиты неизвестны­ми лицами. После этого на некоторых предприятиях Владикавка­за начали заниматься изготовлением оружия. Этнический конфликт как бы переваливал через Кавказский хребет вместе с сотнями и тысячами беженцев из Южной Осетии, которые взывали о помо­щи к своим единокровным братьям. В то же время кударцы гото­вы были с оружием в руках отстаивать интересы единого этноса. Это была еще одна линия напряженности, которая дала о себе знать в последующем[53].

Однако в развитии событий преобладал все же стихийный компонент. В течение октября, а особенно после 20 октября, т.е. после того, как в селе Октябрьском, находящемся на территории Осетии, была раздавле­на 12-летняя девочка-ингушка, а 22-го были убиты еще двое ингу­шей, взрыв мог произойти каждую минуту. После этих событий обстановка накалилась до предела. Похороны этих уже не первых жертв конфликта превратились в митинги, на которых формиро­вались «отряды самообороны», выдвигались требования об отстра­нении местных властей и проведении внеочередных выборов. Того же потребовала и объединенная сессия депутатов трех районов Ингушетии — Назрановского, Малгобекского и Сунженского. Ход событий» однако, повернулся несколько иначе.

Стрельба для всего населения Пригородного района Осетии стала почти привычным делом уже в 1991 г. В районе химзавода стрельба в ночь с 30 на 31 октября обернулась трагическими последствия­ми. Неизвестные из ингушских домов в Кимбелеевской открыли огонь по заводу. В ответ осетинские «силы самообороны» обстре­ляли ингушские дома. В 23 часа раздался вой заводской сирены. В это же время началась стрельба в селах Карца, Октябрьском, Куртаге и Дачном. Во всех районах Ингушетии в течение не­скольких часов стало известно: в Пригородном районе «бьют на­ших». Масса ингушей двинулась в сторону границы с Северной Осетией, перекрыв движение.

Главным вопросом для той и другой стороны стал на какое-то время вопрос о более мощном вооружении. Причем и в Ингуше­тии, и в Осетии источниками вооружения так называемых отрядов самообороны оказались воинские части. Толпы людей окружали КПП, военные училища, другие места расположения воинских частей и требовали выдачи им оружия. Был случай, когда осетин­ские боевики вынудили одного из командиров воинской части раздать народу оружие под угрозой уничтожения членов семьи, захваченных ими в качестве заложников. А ингушские боевики разоружили несколько БТР[54].

В течение первых двух-трех дней конфликта ингушская сто­рона имела явный перевес. Вооруженные ингуши нападали на посты милиции, на отдельные воинские части, захватывали заложников, строили укрепления и надеялись, что их цели осуществятся.

Но и осетинская сторона не бездействовала. С утра 31 октяб­ря было объявлено об агрессии, о том, что «отечество в опаснос­ти». Масса осетинского населения, в первую очередь молодежь, требовала оружия. Осетинское руководство получило поддержку со стороны Северо-Кавказского военного округа.

После некоторых колебаний, получив санкции прибывших на место представителей российского правительства Г. Хижа и С. Шойгу, военное командование округа отдало распоряжение о раздаче ору­жия, и ополчение осетин перешло в контрнаступление на села смешанного проживания, захваченные ингушами, — и это контр­наступление тоже развивалось по законам этнической войны. Ингушское население бежало из своих домов, их имущество раз­граблялось, а дома разрушались до фундамента.

Если в первые дни насильственного конфликта разрушались осетинские дома, то теперь разрушались ингушские дома — почти все без исключения. Цель этой операции очевидна: сделать так, чтобы у ингушей как можно дольше не появилось желание вер­нуться в места совместного проживания. Одновременно по зара­нее подготовленным спискам вооруженные люди обходили квар­тиры и дома во Владикавказе, в которых проживали ингуши, вы­селяли их оттуда и превращали в заложников теперь уже осетин­ской стороны[55].

Загадка осетино-ингушской войны заключается в том, что внутренние войска, находившиеся в районе конфликта, но спе­шили ее остановить. Указ Б. Ельцина о введении режима чрез­вычайного положения в этой зоне был принят только 2 ноября. Лишь после этого во Владикавказ стали прибывать воинские подразделения, в обшей сложности более 3 тыс. человек, перед которыми была поставлена задача разъединения враждующих сто­рон. Многие ингуши, не дожидаясь окончания операции, уходи­ли из своих сел, понимая, что месть может быть жестокой.

О неопределенности российской политики в этом наиболее остром регионе свидетельствует и тот факт, что за короткий про­межуток времени здесь сменилось пять глав администрации района чрезвычайного положения, причем один из них, В. Поляничко, был убит группой террористов 1 августа 1993 г. [56]

3.1.3 Завершение конфликта и итоги

Де­сятки тысяч людей оказались беженцами, лишившимися крова, жилья, нажитого имущества. Многие потеряли своих близких, а кое-кто и с осетинской, и с ингушской стороны потерял и свое честное имя. Вспышка семидневной осетино-ингушской этни­ческой войны была повсеместно ликвидирована уже к 6 ноября, но последствия ее — моральные, психологические, социальные, экономические — не преодолены до сих пор[57].

К концу первого полугодия 1993 г. итог ингушско-осетинского конфликта сос­тавил 600 человек убитыми (171 — с осетинской стороны, 419 — с ингушской, 60 человек — иных национальностей) и 315 человек пропавшими безвести; было сожжено и разрушено около 4 тыс. жилых домов. По данным федеральной миграционной службы РФ, на территории Осетии было более 7 тыс. беженцев, на территории Ингушетии — около 50 тыс. К концу 1993 г. в зону конфликта были введены войска и достигнута при участии Президента России договоренность о примирении осетинской и ингуш­ской сторон. По итогам своей поездки в район конфликта Б. Ель­цин издал упоминавшийся Указ о возвращении ингушских бе­женцев[58].

3.2 Чеченский кризис

3.2.1 Причины кризиса

Идея самоопределения чеченской нации возникла в условиях горбачевской перестройки, когда периферийный этнонационализм перебил своей мощью процесс демократизации, осуществлявшийся реформаторской верхушкой коммунистической партии и радикально-демократической оппозицией. Вызов со стороны элиты титульных национальностей, был настолько неожиданным и сильным, что центр с его противоречивой и нерешительной политикой не смог найти эффективный и приемлемый для республик ответ. Этнический национализм продемонстрировал огромную мобилизующую силу, и идея создать для каждой этнонации свое собственное государство представлялась как естественная, желанная и подлинно демократическая[59].                                                                                    

В 1990 г. Д.Дудаев при содействии Г. Бурбулиса, М. Полторанина  и А. Руцкого был приглашен на пост лидера Объединенного конгресса чеченского народа. Народные движения, существовали тогда во всех республиках Северного Кавказа как силы, противостоявшие официальным властям. Вплоть до 1991 г. они развивались по прибалтийской модели. Лидеры движений, опираясь на волну демократизации и подъема национального самосознания, должны были сменить прежнюю партийно - советскую элиту. Однако этот вариант развития внутри России осуществился только в Чечне, но и здесь он прошел с большими осложнениями.

Включившись в политику, Д. Дудаев разработал собственную концепцию утверждения власти в Северо-Кавказском регионе и начал проводить ее с завидной настойчивостью.

В своих планах или настроениях он опирался на ради­кальных лидеров Конфедерации горских народов и на помощь определенных сил в независимых Закавказских государствах (преж­де всего 3. Гамсахурдиа).

Внутри республики как человек редкой карьеры среди чеченцев, получивший приличное образование, приобретший военную выправку и генеральские погоны в Советской Армии, Д. Дудаев сразу же обрел статус харизматического лидера среди значительной части населения горной Чечни[60].

Лидеры демократического окружения российского президен­та, вызвавшие Д. Дудаева из политического небытия, явно про­считались, полагая, что он будет проводить политику на основе принципов «равного обмена». Их ошибка состояла не только в слабом знании психологии политической борьбы, но и в том, что они явно не учли многоплановый и взрывоопасный характер всей ситуации, сложившейся в Северо-Кавказском регионе уже к концу 1990 г. [61] Можно сказать, что это и явилось главной причиной чеченского конфликта. 

3.2.2  Ход событий

На втором ОКЧН (Общенациональный конгресс чеченского народа) в июле 1991 г. Дудаев уже выступал как лидер движения и тогда же было принято заявление, что Чечня не входит в состав СССР и РСФСР. Единственным законным органом власти был объявлен исполнительный комитет ОКЧН во главе с Дудаевым. Симпатизирующая реакция на этот съезд московских демократов усилила позиции ОКЧН и обострила политическую ситуацию в республике. Теряющее свое влияние руководство во главе с Доку Завгаевым поддержало августовский путч ГКЧП (как и большинство других лидеров автономий) и это сразу же лишило его поддержки со стороны российского руководства. В Грозном начался бессрочный митинг против властей, на котором Дудаев выступал уже главной фигурой, хотя за ним постоянно стояла группа Яндарбиева, обладавшая всеми местными связями и материальными средствами[62].

Яндарбиев был террористом и активным участником сепаратистского движения в Чечне.

Власти Москвы игнорировала сильно проявлявшуюся независимость Дудаева. Все закончилось тем, что 6 сентября вооруженные люди Дудаева силой захватили здание правительства республики, радио и телецентр, вторглись в здание, где шло заседание Верховного Совета, избили сопротивлявшихся депутатов. Председатель городского совета Грозного, русский по национальности, Виталий Куценко был выброшен из окна.

8 октября ОКЧН объявил себя единственной властью в республике и 27 октября провел выборы президента и парламента, предварительно объявив всеобщую мобилизацию всех мужчин от 15 до 55 лет, боевую готовность своей “национальной гвардии", а всех противников независимости Чечни - “врагами нации". Генерал Дудаев набрал больше голосов, чем два других претендента и был провозглашен президентом[63].

Уже 1 ноября был издан указ Дудаева "Об объявлении суверенитета Чеченской республики”.

Только в этот момент союзные власти стали понимать, что теряют контроль над Чечней, однако ввести войска в Чечню они не решались.

Важнейшим моментом становится процесс вооружения сторонников сецессии, причем не всегда контролируемый самим Дудаевым. По некоторым оценкам, в тот момент численность так называемых национальных отрядов была всего около 2 тыс., хотя Дудаев объявил мобилизацию всех военнослужащих. Различные группировки местных жителей стали совершать нападения на военные объекты российских войск в Чечне, которые все больше утрачивали центральное управление, дисциплину и даже солдатский контингент[64].