Кредитная кооперация в первые годы Советской власти

Собрания бедноты определяли нормы владения скотом. Все сверхнормативные излишки подлежали сдаче комбедам, которые распределяли их между коммунами и нуждающимися бесплатно или по доступной цене. Волостной комитет бедноты и Совет Игнатовской волости Ардатовского уезда Симбирской губернии ввиду распродажи кулаками своего скота и инвентаря постановили: «отобрать у местных деревенских кулаков и капиталистов излишний скот и все излишнее имущество, и передать местным сельским коммунам, где такие организованы, где нет – беднейшему населению» по средней стоимости. Тогда же были определены нормы владения скотом. Семья, состоявшая из 8-15 человек, могла владеть 2 лошадьми, 2 коровами, теленком и одной нерабочей лошадью. Семья из 18-25 человек могла иметь 3 лошади, 3 коровы, 2 жеребенка и 2 теленка». Нормы владения инвентарем, имуществом и вещами также определялись комбедом и Советом. К осуществлению этого постановления решено было приступить через две недели. Это типичный пример грубого, вульгарного коммунизма, основанного на уравнительности, нивелировке, проводимой в комбедовский период.

Таким образом, за год коммунистической диктатуры был экспроприирован класс помещиков. На основе закона о социализации земли, предусматривавшего уравнительный раздел всех земель, резко сократилось крупное землевладение крестьян. Кулак превращался в середняка, и это сохраняло за ним моральное влияние на крестьян-собственников, сочувствие которых было на его стороне. Слой средних крестьян стал основным в деревне.

В условиях сохранения товарного производства нивелирующая тенденция не могла быть продолжительной. Она могла удерживаться только в искусственно созданных условиях ограничения воздействия законов рынка, не признающих никакого уравнения, дифференцирующих крестьянство. С помощью комбедов Советская власть вводила протекционизм в отношении бедноты, по существу делая ее государственным иждивенцем, освобожденным от уплаты налогов. Бедноте предоставлялась в первую очередь материальная, техническая и социальная помощь. Комбеды должны были обеспечить щадящий режим для среднего крестьянства и жесткое принуждение к зажиточно-кулацким хозяйствам. Эта политика закреплялась в законе о введении натурального подоходного налога (октябрь 1918 г.). Но протекционистская политика в отношении крестьянского большинства была нарушена гражданской войной, вынуждавшей прибегать к принудительным мобилизациям, трудовой повинности для всех крестьян, реквизициям хлеба и прочим мерам «военного коммунизма» [12, c.246].

Уравнительный раздел земли привел к понижению производительности сельского хозяйства, падению его товарности, росту внутридеревенского потребления хлеба. Мелкое хозяйство консервировало старые приемы земледелия, нерационально использовало скот, инвентарь. С экономической точки зрения уравнительный раздел был нецелесообразен, на что обращали внимание ученые еще в 20-х годах. Общим итогом практики «военного коммунизма» было разрушение сельскохозяйственного производства.

В 1918 г. партия коммунистов через советские органы сделала первые практические шаги к осуществлению своего программного требования – организации социалистического производства в кооперации. В историко-экономической литературе весьма обстоятельно представлена теория вопроса и позитивная сторона создания общественных хозяйств, несмотря на незначительные практические результаты их организации. Гораздо слабее раскрыты ошибки и искажения в отношении среднего крестьянства, роль комбедов в насильственном насаждении общественных форм производства, усиливших недоверие крестьян к коммунистам, протесты, восстания [18, c.149].

Идея о создании общественного производства слабо пробивалась в сознание крестьян. Беднота, получившая землю, стремилась выбиться "в люди" через укрепление своего хозяйства. Острейшая потребность в инвентаре подталкивала их к созданию артелей, товариществ по совместной обработке земли.

Коллективные хозяйства, создаваемые за счет имущества хуторян, отрубников, кулаков, на землях общин были ненавистны крепкому крестьянину. Коммуны, артели, совхозы были первыми объектами нападения при восстаниях.

В период комбедов расширилась пропаганда общественного производства. Организации РКП(б) считали своей первейшей задачей агитацию за создание кооперации, чтобы "отбить у крестьянина инстинкт собственности", внушить ему идеи коммунизма, как это записано в решении расширенного заседания Усманского уездного комитета партии от 18 декабря 1918 г., на котором присутствовали представители волостных организаций РКП (б).

Идея насильственной перестройки кооперации, распространенная среди части партийных и советских работников, получила отражение в работе I Всероссийского съезда земельных отделов, комитетов бедноты и коммун (11-20 декабря 1918 г.), где левые требовали декретирования общественной запашки, форсированного создания коммун. На съезде Ленин дал теоретическое осмысление практического опыта аграрных преобразований, сформулировал основные положения социалистической переделки кооперации.

Практика принуждения к общественной обработке земли и вступлению в коммуны получила распространение. Форсирование коммунистами социалистического землеустройства приводило к тяжелым последствиям. Уполномоченный ЦК РКП(б).

Революционный романтизм на практике трансформировался в уродливые формы насильственной перестройки крестьянской жизни.

Вмешательство органов коммунистической власти в хозяйственную деятельность состоятельных и средних крестьян накаляло обстановку в деревне. В некоторых уездах комбеды по существу запретили хозяйственную деятельность, разрушили торговлю, разорили кооперативы [18, c.150].

В 1918 г. в стране было 54 тыс. кооперативов, из них 24 тыс. потребительных обществ, 16,5 тыс. кредитных товариществ, 2400 сельскохозяйственных кооперативов. Они объединяли несколько десятков миллионов сельских жителей. Новая власть декларировала большое значение кооперации в организации экономических связей города и деревни. Но коммунисты считали, что на дела кооперации немалое влияние оказывают кулаки. Поэтому комбеды, борясь с кулаками, реквизировали кооперативы, их наличные средства, товары, склады, лавки. Во многих губерниях (Владимирской, Вологодской, Нижегородской, Московской, Саратовской, Тамбовской) кооперация разрушалась. В 1918 г. кооперация по существу была отстранена от заготовки хлеба, продорганы использовали лишь ее склады и зернохранилища и в некоторых губерниях она допускалась к распределению товаров. Тем не менее, в 14 губерниях союз «Кооперативное зерно», объединявший 30 местных кооперативов, поставил государству 25,6 млн. пудов хлебопродуктов.

21 ноября 1918 г. был принят декрет «Об организации снабжения населения всеми продуктами и предметами личного потребления и домашнего хозяйства», гарантировавший неприкосновенность складов и лавок кооперации. Однако наступление на кооперативы в деревне продолжалось. 25 декабря Ленин направил телеграмму Совету коммун, губпродкомам, совнархозам и кооперации Северной области, а затем и Урала, где указывал на незаконность закрытия кооперативов, реквизиции их товаров и других акций, как нарушающих дело снабжения и расстраивающих организацию тыла Советской республики. Он требовал прекратить преследование кооперативов, возвратить им товары, включить их в распределительную сеть наравне с советскими лавками.

Результатом последующих двух лет, когда военный коммунизм достиг своего апогея, стало простое завершение того, что было приведено в движение этими акциями. Большевики вначале надеялись захватить эту организацию, отколов от нее рабочие кооперативы и направив их против «общегражданской» кооперации. Съезд рабочих кооператоров, состоявшийся в Москве в декабре 1918 г., проголосовал незначительным большинством за требование внести изменение в структуру Центросоюза, с тем, чтобы обеспечить постоянное большинство в его президиуме делегатам рабочих кооперативов. На съезде всех кооперативов в Москве в январе 1919 г., где большевики все еще были в меньшинстве, большинство попыталось пойти на компромисс, предложив рабочей кооперации пять мест из тринадцати в правлении Центросоюза. Это предложение не было принято, и большевистские делегаты покинули съезд. Тогда были применены более прямые методы воздействия. В Программе партии, принятой на VIII съезде в марте 1919 г., провозглашалось, что политика партии состоит в том, чтобы неуклонно «продолжать замену торговли планомерным, организованным в общегосударственном масштабе распределением продуктов». Целью является организация всего населения «в единую сеть потребительских коммун» [10, c.32].

Декрет от 16 марта 1919 г., принятый еще до окончания работы съезда, явился ответом на требование о «едином аппарате распределения». В нем объявлялось о преобразовании всей рабочей и общегражданской кооперации, равно как и всех государственных органов, занятых распределением, в единый распределительный орган – Потребительскую коммуну, в которую «включается все население», причем традиционное различие между двумя видами кооперации упразднялось. Потребительские коммуны объединялись в губернские союзы, а их правления избирались собраниями уполномоченных. Каждый губернский союз избирал одного делегата в Центросоюз, который оставался руководящим органом всей системы.

Таким образом, за основу, в слегка измененном виде, был принят пирамидальный характер Советов.

На IV съезде профсоюзов в апреле 1920 г. было заявлено, что необходимые расходы рабочего в два с половиной – три раза превышают его зарплату, получаемую либо в деньгах, либо в натуре. Какую бы гипотезу мы ни взяли, становится ясным, что в течение всего периода военного коммунизма городское население либо голодало, либо более половины своих потребностей в продуктах питания удовлетворяло за счет номинально незаконной торговли [10, c.34].

2 Кредитная кооперация в период НЭПа

2.1 Восстановление потребительской кредитной кооперации

Итоги и последствия осуществленной в 1918–1920 гг. ломки кредитных кооперативных организаций объективно свидетельствовали, что она не только не приближала к идеалу будущего общества, но и нанесла огромный ущерб социально-экономическому развитию страны, так как вывела из строя одну из самых многочисленных и эффективных организаций, способную удовлетворять потребительские и производственные интересы значительной части населения. Есть основания полагать, что в какой-то мере это стали осознавать и инициаторы осуществленной ломки. Так, в феврале 1920 г. Ленин уверял, что страна «через несколько недель, а может быть, через небольшое число месяцев превратится в один великий кооператив трудящихся» Заявления же о достижении этой цели не последовало ни через несколько недель, ни через несколько месяцев. Более того, с лета 1920 г. из выступлений вождя исчезают, без каких бы то ни было пояснений, употреблявшиеся в течение 2,5 лет формулировки по этому вопросу. На VIII съезде советов в конце декабря 1920 г. он вообще обходит вопрос о кредитной кооперации, лишь мимоходом заметив в закрытом выступлении, что в ближайшее время «мечтать о социализме и коллективизации не приходится» [19, с.87]

Только на X съезде РКП (б) по этому вопросу были даны публичные объяснения. В докладе о замене разверстки налогом Ленин признал, что по отношению к крестьянскому хозяйству «нами было сделано много просто ошибочного». Признал он также, что кредитная кооперация «у нас находилась в состоянии чрезмерного удушения», и предложил отменить резолюцию IX съезда о кредитной кооперации как ошибочно исходившую из расчета, что «наше движение будет идти по прямой линии». Эти признания послужили исходным моментом для пересмотра положения кредитной кооперации, и в этом их положительное значение. Вместе с тем следует отказаться и от однозначно позитивных оценок его рассуждений на съезде и в последующих выступлениях. В действительности это были запоздалые, частичные признания грубейших ошибок, обставленные такими оговорками и оправданиями, которые по существу сводили их на нет. Указывая на то, что применительно к кредитной кооперации требования программы партии «исполняли очень недостаточно, а частью совсем не исполняли», он тут же оговаривает, что это произошло «частью по ошибке, частью по военной нужде». Да и неисполнение программы он сводит к тому, что кредитная кооперация недостаточно использовалась как «лучший аппарат распределения». Вопрос об ошибочности и утопичности программы в части кредитной кооперации даже не ставится. Более того, в предложенной съезду резолюции Ленин призывает и дальше использовать кредитную кооперацию «в согласии с программой РКП (б)». Вину за ошибки он перекладывает не только на войну («кроме как действия по-военному, нам не оставалось»), но и главным образом на «контрреволюционную» природу самой кооперации, которая, по его утверждению, выделяет в экономическом отношении «более высокие элементы», а в политике – эсеров и меньшевиков («это – химический закон»); последние же «сознательно или бессознательно восстанавливают капитализм» («это – тоже закон»). В статье «О продовольственном налоге», написанной через месяц после съезда, Ленин в еще более категорической форме повторяет эту оценку: «Кредитная кооперация мелких производителей… неизбежно порождает мелкобуржуазные, капиталистические отношения… Свобода и права кредитной кооперации, при данных условиях России, означают свободу и права капитализма». Закрывать глаза на эту, по его убеждению, очевидную истину «было бы глупостью или преступлением». Не случайно в этом же абзаце он пишет, что переход от разверстки к налогу открывает для кредитной кооперации лишь «известное расширение ее «свободы» и ее прав», помещая при этом слово «свобода» в кавычки, что подчеркивает относительный, ограниченный характер предоставляемой ей свободы [19, с.89].

На этом ленинском постулате с самого начала перехода к нэпу строилась и политика РКП (б) в области кредитной кооперации, которая была сориентирована на то, чтобы сохранить в руках большевистской партии и государства как можно больше рычагов воздействия на нее с тем, чтобы не «выпустить джина из бутылки», то есть не дать ей выйти за начертанные сверху рамки организации и принципы хозяйствования. Так, в директивном письме ЦК от 9 мая 1921 г. вопрос о коренной переоценке отношения к кредитной кооперации подменен разговором о расширении ее задач в связи «с окончанием войны, с возрождением промышленности и началом товарооборота с заграницей». Перед потребительской кредитной кооперацией ставятся задачи увеличить объем распределяемых ею продуктов, а также организовать обмен промышленных товаров на излишки крестьянского производства, заготовку продовольствия и сырья для промышленности.

Созданная в соответствии с решениями съезда комиссия ЦК и СНК вскоре представила на рассмотрение политбюро ЦК проект директив по основным вопросам перехода к повой экономической политике, в том числе и места в ней кредитной кооперации. Уже 30 марта 1921 г. директивы были приняты. По отношению к кредитной кооперации в них содержались следующие принципиальные положения [19, с.91].

1. Обмен оставшихся после сдачи налога продуктов разрешается как между отдельными гражданами непосредственно, так и через кредитную кооперацию; приобретение в целях сбыта продуктов сельского хозяйства и кустарного промысла разрешается только кооперативным организациям.

2. Государственные товарные фонды для обмена на сельхозпродукты находятся в распоряжении Наркомпрода, который осуществляет этот обмен через кредитную кооперацию.

3. Сельскохозяйственная и кустарно-промысловая кооперация на всех уровнях отделяется от потребительской. Декреты от 20 марта 1919 г. и 27 января 1920 г. подлежат пересмотру.

4. Сельскохозяйственная и кустарно-промысловая кооперация строится на основах добровольного членства, потребительская – на сохранении прежнего порядка обязательности для каждого гражданина состоять членом единого потребительского общества; только в рамках ЕПО и под их руководством отдельные группы могут создавать свои добровольные объединения (ДПО).

5. Учреждается обязательность членских взносов при специальной разработке вопроса о взносах беднейшей части крестьянства.

В период с апреля 1921 г. по январь 1922 г. СНК принял декреты по основным видам кредитной кооперации, открывшие путь для их восстановления и развития в новых условиях [19, с.93].

7 апреля 1921 г. СНК принял первый из серии кооперативных декретов нэповского периода «О потребительской кредитной кооперации», полностью основанный на принципах директив от 30 марта. Если сравнить его с декретом от 20 марта 1919 г., то существенным является предоставление потребкооперации права «обмена и скупки излишков сельскохозяйственного производства, а равно и кустарных и ремесленных изделий и сбыта их». Право вето для вводимых в правления кооперативов представителей государства заменялось на предоставление им равных с выборными членами прав, а руководство и контроль со стороны госорганов ограничивались лишь областью выполнения кредитной кооперацией обязательных государственных заданий. Сохранялось и обязательное членство всего населения в потребкооперации с предоставлением права отдельным группам граждан создавать в рамках единых обязательных кооперативов добровольные объединения. И дело вовсе не в отсутствии времени для формирования новой политики, а в том, что эти начала продолжали рассматриваться как идеал будущего. На этом идеале покоилось и принятое СНК 17 мая постановление о поручении потребкооперации проведения натурального обмена изделий госпромышленности на продукты крестьянского хозяйства на основе договора между Наркомпродом и Центросоюзом. Этим актом Совнаркома, одобренным накануне политбюро ЦК, устанавливалось, что все государственные ресурсы промтоваров должны обмениваться через кредитную кооперацию непосредственно на продукты сельского хозяйства. Устанавливались объемы обмена по видам продукции с разверсткой по районам и эквивалент обмена.