Конституционные законы 1875 г. во Франции и их последующие изменения в условиях Третьей республики

     Значительные  изменения в политических настроениях  широких народных масс стали наиболее важной причиной невозможности реставрации  монархии. Позиции бонапартистов  традиционно были сильны во французской  деревне. Французское крестьянство было бонапартистским на протяжении всего столетия. Именно его голоса, отданные Луи-Наполеону (благодаря  установлению всеобщего избирательного права), позволили последнему упразднить Вторую Республику. Но прусское нашествие 1870 г. поколебало веру крестьянства в  империю, масса сельского населения  стала республиканской. Эта перемена - исчезновение бонапартистских настроений среди крестьянства - означала, что  всякая монархическая реставрация  отныне стала во Франции безнадежной. Это обстоятельство отмечал Тьер еще в июне 1871 года, после возвращения французских солдат-крестьян из германского плена. Всё больше и больше в крестьянство проникали республиканские и демократические настроения.

     Решительным противником монархии были французские  рабочие. Как в революции 1848 г. республику завоевали парижские рабочие, так  и в сентябре 1870 г. «они сменили  изжившую себя империю». И после  Парижской коммуны 1871г. пролетариат  был настроен решительно республикански. Для всех трезвомыслящих политиков  независимо от их предпочтений было ясно, что французский рабочий не примет ни монархии, ни бонапартизма. Правительство  понимало, что восстановление монархии усилит революционное брожение в  стране и может привести к новому социальному взрыву.

     Изменение умонастроений во всех социальных классах  и группах, всё большее проникновение  республиканских и демократических  настроений убедительно демонстрировали  и выборы в муници­пальные органы (победа республиканцев весной 1871 года) и в Национальное собрание. На дополнительных выборах в Национальное собрание, проводившихся 2 июля 1871 г., 7 января 1872 г., и особенно уже вскоре после  подавления Коммуны, несмотря на мощное давление со стороны правительства, прошли многие кандидаты республиканцев-радикалов. На выборах 7 января 1872 г. избиралось 17 депутатов. Восемь мандатов достались  радикалам республиканцам, три - бонапартистам, и шесть - монархистам. Но если до конца 1872 г. кое-где, хотя с большим трудом, и прошли несколько монархистов, то на дополнительных выборах с мая 1873 г. по январь 1875 года на двадцать девять мест были избраны двадцать три республиканца  и всего шесть бонапартистов. Всего по семидесяти четырём дополнительным выборам, состоявшимся с 1873 по 1875 г., сторонники республики получили шестьдесят два  места из семидесяти четырёх. 

     2.3.«Последствия и результаты становления 3-ей республики» 

     Исторический  анализ процесса становления республиканского строя показывает, что Конституционные  Законы 1875 г: лишь оформили, юридически выразили и закрепили тот конституционный  порядок, который в целом уже сложился⁷.

     Институты Третьей республики устанавливались  постепенно, под влиянием обстоятельств  и под давлением необходимости. Период 1871—1875 годов был временем непрерывного творения конституции. Тогда  как в 1852 году разработка конституции  была делом нескольких часов, в VIII году и в 1814 году—нескольких дней, в 1793 году и в 1848 году— нескольких педель, теперь па это потребовалось свыше  четырех лет. Конституция была почти  готова в то время, когда ее начали обсуждать. Составители конституции  в общем внесли очень мало нового в существовавшее ранее положение; status quo⁸ было сохранено в отношении президента и министров. Было сохранено также всеобщее голосование.

     Единственно важным нововведением было учреждение Сената, и это, казалось, можно было рассматривать как расчленение  Национального собрания, восстановленного при объединении Сената с Палатой.

     Основной  вклад в создание новой конституции  внесла конституционная история  Франции. Дюфор совершенно определенно  говорит об этом в связи с законом 16 июля 1875 года: «Каждое из предлагаемых нами положений имеет прецеденты в различных предписаниях, которые  более столетия регулировали жизнь  нашей страны».

     Широкое использование традиций сделало  излишним подробное изложение актов, а также детальное регламентирование.

     Сильное влияние оказали на конституцию 1875 года два прецедента—конституция 1848 года и хартия 1830 года. У первой были заимствованы республика и демократия, у второй—парламентаризм.

     Отсюда  следует, что основные и характерные  черты установленного Собранием  режима не представляют ничего нового для изучения. Республиканская форма  правления, национальный суверенитет, режим народного представительства, парламентаризм—все это уже существовало раньше, и нововведением было лишь соединение всех этих элементов.

     Сближение этих разнородных элементов и  вытекавший отсюда компромиссный характер режима привели в результате к  значительному ослаблению теоретических  предпосылок. Жесткие и точные формулировки доктринеров уступили место более  топким и менее подчеркнутым определениям. Старания прилагались к тому, чтобы  не противопоставлять друг другу  теоретические системы, а чтобы  их сочетать.

     Как я уже указывал, существование  республики выражалось лишь в наименовании, данном, главе государства.

     Но  в сущности новая конституция  устанавливала лишь временную и  выборную власть: депутаты избирались па основании всеобщего прямого  голосования на четырехлетний срок, а сенаторы—непрямым голосованием; обе палаты выбирали президента республики на семилетний срок; президент назначал министров, которых парламент мог  поддерживать или смещать. Таким  образом, никакая власть не передавалась по наследству.

     Но  вместе с тем был окончательно отвергнут принцип коллегиальности  исполнительной власти, а срок полномочий президента установлен в семь лет  с правом переизбрания. Президент  не являлся ответственным, за исключением  случаев государственной измены. Собрание в пределах возможности  стремилось сблизить режимы республики и монархии.

     Республика  в сущности имела только негативное содержание. Она, по известному выражению,—не  что иное, как «отсутствие монарха».

     Что касается ее демократического характера, то он нигде не подтверждался в  конституционных актах. Впрочем, основной институт демократической республики сохранился. Статья 1 конституционного закона 25 февраля 1875 г. устанавливала, что «Палата депутатов избирается всеобщим голосованием»⁹, и, следовательно, поскольку весь режим был построен па выборных началах, основой всей системы являлась всеобщность граждан.

     Национальный  суверенитет же не только не был  декларирован, но был даже формально  отвергнут.

     Отказ от включения в закон 25 февраля 1875 года поправки Рауля Дюваля, гласившей (как в 1848 году), что «суверенитет пребывает в совокупности французских  граждан», не означал, что этим принималось  решение по существу.

     Эта очевидность была констатирована через  несколько месяцев докладчиками по органическому закону 30 ноября 1875 г. Рикаром и де Марсером; они заявили, что национальный суверенитет «бесспорен и не может быть сопоставлен со старой догмой королевской власти». Никаких возра­жений не последовало. Раймон Карре дс Мальбер, используя  исключительно законодательные  материалы, показал, что редакция некоторых  актов, например статьи 1 закона 25 февраля 1875 года, подразумевала признание  конституционных концепций 1789—1791 годов, в частности поло­жений статьи 6 Декларации прав, определяющей закон  как «выражение общей волн».

     Представительство

     Нация проявляет свой суверенитет только путем выбора своих представителей. Демократия, хотя и недекларированная, осуществляется в своей наиболее смягченной форме—в форме демократического представительства.

     Режим 1875 года подобно предыдущим конституциям, за исключением режимов 1793 и 1814 годов, был представительным. Его право  законодательства, основанное на выборном начале, воспроизводило четыре основных признака чистого представительства¹⁰:

     1)Избранные  представители независимы от  избирателей. «Всякий императивный  мандат ничтожен и недействителен»  (ст. 13 органического закона 30 ноября 1875 г.).

     2)Представители  избираются на определенный срок  и не могут быть отозваны  избирателями. «Депутаты избираются  на четырехлетний срок» (ст. 15 того же закона). «Сенатор от  департаментов и колоний избираются  на девятилетний срок. Сенаторы, избранные Собранием, не могут  быть отозваны» (ст. 6 и 7 конституционного  закона 24 февраля 1875 года).

     3)Избранные  представители представляют страну  в целом. Ни в одном акте  это условие прямо не оговорено.

     4)Только  избранные представители могут  принимать окончательные решения.  Статья 1 закона 25 февраля 1875 г. устанавливала,  что «Законодательная власть  осуществляется двумя собраниями: Палатой депутатов и Сенатом.

     В Третьей республике избиратели только избирали. Они не оказывали никакого влияния на положение избранных  ими парламентариев; положение парламентариев всецело определялось конституцией, законодательными актами и регламентами.

     Однако  жесткие теоретические нормы  чистого представительства не соответствовали  действительным условиям жизни. Различные  предписания других законов, а также  текущая практика внесли значительное смягчение в эти нормы.

     Например, существовала реальная зависимость  избранного от избирателей, вытекавшая из гласности парламентской деятельности и из права немедленного и неограниченного  переизбрания депутата.

     Конечно, этих положений недостаточно, чтобы  говорить о режиме полунепосредственной демократии, так как избранный  юридически оставался независимым, но они достаточно сильны политически, чтобы видоизменить режим чистого представительства в сторону полупредставительства или режима, в котором правит общественное мнение.

     В отличие от предыдущих режимов Франции (1793, 1795, 1848 гг.), а также от форм правления  других государств (Америки и Швейцарии) режим Третьей республики не был  ни режимом представительного собрания, ни президентским режимом. Это была парламентарная республика. Третья республика имела президента, неответственного и назначавшего министров, которые  в свою очередь должны были обладать доверием палат. Мало того, солидарная ответственность министров, наличие  двух палат, возможность роспуска нижней палаты, разделение права законодательной  инициативы—все это свидетельствовало  о принятии принципов британской парламентской системы, привившихся  у нас при Людовике XVIII и Луи-Филиппе.

     Конституция 1875 года была парламентарной в самом  прямом смысле этого слова; правительство  было непосредственно подчинено  влиянию и воздействию парламента. Он сохраняет за собой самые существенные прерогативы в государстве и  делегирует министерству лишь незначительную их часть, причем с особой бдительностью  наблюдает за их осуществлением¹¹.

     Такой парламентарный монизм, совершенно отличный, повторяем, от английского монизма, в очень сильной степени напоминал  правление представительного собрания, ибо он также не предусматривал ни солидарного министерства, ни права  главы государства распустить палату.

     Хотя  солидарность министров и была декларирована  в принципе (ст. 6 закона 25 февраля 1875 года) и хотя по принятому обычаю все министры выходили в отставку вслед за своим главой, это положение  тем не менее оставалось чисто  протокольным.

     Часть мест в новом правительстве нередко  заполнялась вышедшими в отставку министрами с председателем Совета во главе. Чрезвычайная неустойчивость правительств до известной степени компенсировалась стабильностью политического персонала. Часто ме­нялись правительства, министры же менялись довольно редко.

     Имеется, однако, одна характерная черта, наличие  которой ни в коем случае не позволяет  отнести режим Третьей республики к категории режимов представительных собраний, а именно:¹² - институт президента республики, совершенно отделенный от правительства. Хотя в силу сложившихся условий значение его сильно упало, в отношении Национального собрания он по-прежнему играл крупную роль.

     Конституционный статус президента и его полномочия свидетельствовали о намерении  создать некую систему власти, надстроенную над парламентским  механизмом, создать трамплин для  будущего бонапартистского переворота.