Ключевский и Платонов Опыт эпохи смутного времени

Введение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 3

1. Взгляды В.О. Ключевского на период «смутного времени». . . . . . . . . . . . 5

2. Труд С.Ф. Платонова «Очерки по истории Смуты

в Московском государстве XVI-XVII вв.» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  19

3. Опыт и итоги «смутного времени» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .    25

Заключение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 30

Список литературы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .32

2

Введение

В данной работе я попытаюсь  представить и проанализировать  взгляды выдающихся русских историков  В.О. Ключевского и С.Ф. Платонова  на  эпоху «смутного времени», отразить их полемику по этому вопросу, а также, на основе выводов вышеуказанных историков,    постараюсь подвести итоги и последствия эпохи «смутного времени» для Руси.

СМУТА (СМУТНОЕ ВРЕМЯ) — глубокий духовный, экономический, социальный, и внешнеполитический кризис, постигший Россию в конце 16- начале 17 в. Совпал с династическим кризисом и борьбой боярских группировок за власть, поставившей страну на грань катастрофы. Основными признаками смуты считают бесцарствие (безвластие), самозванство, гражданскую войну и интервенцию. По мнению ряда историков, Смутное время можно считать первой гражданской войной в истории России.

Смута XVII в. как ключевое событие русской истории ставится исследователями в один исторический ряд с призванием варягов, образованием Киевской Руси и Московского государства. Неудивительно, что она притягивала взоры знаменитых писателей, поэтов, художников, композиторов. Достаточно вспомнить пушкинского «Бориса Годунова», драматическую трилогию А.К. Толстого («Смерть Иоанна Грозного», «Царь Федор Иоаннович», «Царь Борис»), оперу М.И. Глинки «Жизнь за царя».

В научной среде интерес к Смутному времени никогда не угасал. Не одно столетие историки бьются над разгадкой его причин и смысла.

Одним из представителей русской исторической мысли является Василий Осипович Ключевский (16.01.1841 — 12.05.1911) — классик русской истории. Профессор Московского университета и Московской духовной академии, создатель исторической научной школы. Его перу принадлежат научные работы по истории крепостного права, финансов, историографии. Наиболее известен его обобщающий "Курс русской истории", в котором несколько лекций посвящены  «смутному времени» - причинам возникновения, развитию смуты и последствиям  для Руси.

Также крупное монографическое исследование  (докторская диссертация) одного из выдающихся русских историков - Платонова Сергея Федоровича (16/28.06.1860-10.01.1933) — “Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI-XVII вв. (Опыт изучения общественного строя и сословных отношений в Смутное время)” (1899) посвящен теме Смуты.

2

1. Взгляды В.О. Ключевского на  период «смутного времени»

Ключевский пишет о Смуте XVII в. как о "страшном потрясении" Московского государства, поколебавшем самые глубокие его основы, он приводит слова современников той поры о "великой разрухе Московского государства", которую они датировали 1598-1613 гг., т.е. со времени династического разлома до воцарения новой династии, 14-15 лет эпохи "смятения".

Но, учитывая вышеизложенное, вряд ли справедливо делать из этого вывод о "царистском настрое" автора. Стоит обратиться к его оценке хода этой смуты, ее проявлений и последствий.

Ключевский подходит к смутам не как к чисто национальному явлению, а как к мировому, развивающемуся на конкретно-исторической почве. Метко сказал Гегель: "В каждом явлении есть свой Восток и Запад". В Европе в средние века также был свой "Восток". Падение цивилизаций (Греции, Рима, Византии и др.) сопровождалось, как правило, смутами.

Какова, по мнению Ключевского, природа этих разрушительных кризисов? - "Власть без ясного сознания своих задач и пределов и с поколебленным авторитетом, с оскудевшими... средствами, общественное мнение... без чувства личного и национального достоинства, весь порядок..., направляемый... более силою персон, нежели властью мест государственных". Иными словами, беспорядок, разрушение, раскол, "все против всех", беспредел. Ключевский отмечает, что в периоды смут действуют особенно активно "два враждебные склада и направления нашей жизни, разделившие силы русского общества и обратившие их на борьбу друг с другом вместо того, чтобы заставить их дружно бороться с трудностями своего положения. Старое получило значение не устарелого, а национального, самобытного, русского, а новое - значение иноземного, чужого..., но не лучшего, усовершенствованного". Эти противоположные влияния рождали в обществе смутные чувства и настроения.

В связи с другим конфликтом - центра и мест - Ключевский особо отмечает вред сепаратистского сознания для спасения страны от смуты: «Удельный порядок... гасил мысль... об общем народном благе. Из пошехонского или ухтомского миросозерцания разве легко было подняться до мысли о Русской земле...».

Если смута знаменует собой расстройство старых связей и тупик в развитии новых, то отличительные черты смуты, отмеченные автором в ряде его трудов, можно свести к следующему: в политике - кризис абсолютизма, не только политики властей, но и их влияния, ибо "власть... есть соединение силы с авторитетом"; в экономике - "глубокое опустошение в хозяйственном положении народа" - "главного источника социального дохода", расстройство производства; в социальной сфере - разрушение классов, резкая дифференциация доходов, быстрое нарастание нищеты, вплоть до мора, и небывалый рост доходов верхушки; "расстройство местничества", рост центробежных тенденций; резкое ослабление международных позиций, угроза потери независимости ("Со всех сторон Московское государство неприятели рвут, у всех окрестных государств мы в позор и укоризну стали"); нравственный кризис и кризис сознания. О кризисе сознания он пишет больше всего в неопубликованных трудах. Если собрать серпантин его высказываний воедино, то налицо такие признаки: потеря ориентиров, конформизм, спячка либо эмоциональный стресс, неуверенность в завтрашнем дне, утомление, разочарование от обманутых надежд, преобладание инстинкта над разумом, страх и агрессивность, вместо серьезных раздумий — попытки заимствовать чужие образцы, усиление подражательства, паразитизм, стремление жить за чужой счет, вместо гражданского сознания - стремление жить только для себя. Неудивительно, что в таком состоянии люди особенно подвержены слухам, благодаря чему можно манипулировать их сознанием. Ключевский специально в этой связи изучает толки и слухи о царе Борисе, о самозванцах ит.д. как проявления "смутного сознания".

В характеристике хода смуты ученый стремился установить причинно-следственные связи, основные черты смуты он рассматривал в их развитии, выяснял, какие причины вызывали углубление смуты, что мешало выходу из нее на каждом этапе. Он конкретно показал многомерность смуты, подтверждая тезис: "одни и те же элементы действуют неодинаково в различных сочетаниях".

Изучая характер смут в России в XIII и XVII вв., Ключевский главное внимание обращал на отсутствие общественных сил, способных оживить страну. Он показал, как при их отсутствии смута последовательно захватывает все слои общества сверху донизу: "Отличительной особенностью Смуты является то, что в ней последовательно выступают все классы русского общества, и выступают в том самом порядке, в каком они лежали в тогдашнем составе русского общества". Вначале в смуту вступают правители. В династической империи, по его мнению, непосредственный повод к смуте - пресечение династии.

Сегодня мы можем добавить и другой — перерождение властных структур, что при авторитарных традициях в России чревато далеко идущими последствиями. При этом важно подчеркнуть, что династический разрыв Ключевский оценивал не как причину, а как повод к смуте, ее начальный этап, свойственный династическим монархиям. И эту проблему он рассматривал в аспекте общего и особенного, в сравнении национального опыта с мировым: "Пресечение династии есть, конечно, несчастье в истории монархического государства: нигде, однако, оно не сопровождалось такими разрушительными последствиями, как у нас. Погаснет династия, выберут другую - и порядок восстанавливается; при этом обыкновенно не появляются самозванцы... А у нас с легкой руки первого Лжедимитрия самозванство стало хронической болезнью государства".

Но, по мнению историка, ни пресечение династии, ни самозванство не могли сами по себе послужить достаточными причинами смуты.

Ключевский глубоко прозорлив: как показала дальнейшая история России, "духовные скрепы" оказались наиболее прочными. Причем, если "политические скрепы" в критические моменты рушатся первыми, то духовные в это время проявляются наиболее ярко: вплоть до сего дня живет в народе надежда на "своего", "народного", доброго и умного спасителя (царя, вождя), который придет и разрешит все проблемы (особенно перед выборами: "Вы мне поверьте, а уж я все для вас сделаю..."). И если вожди не оправдывают ожиданий, люди в этом дурмане готовы звать царя даже "из-за бугра". Ключевский прав: это "тесто" – российского замеса (хотя аналогичные явления наблюдались и в других странах с сильными авторитарными традициями).

Начало Смуты XVII в. Ключевский связывал с нерешенностью коренного противоречия: "ход дел указывал старой династии демократический образ действий, но она строила государство" по-старому. Бояре, увидев, что Борис расположен править так же самовластно, как Иван Грозный, решили действовать против него. Документы тех времен "формулировали право и преимущества всего московского народа и его отдельных классов" и требовали нового порядка управления - на основе разделения властей (царь, Земский собор и Боярская дума) в соответствии с законом. Характерно, что при этом правящая знать заключила Московский договор 17 августа 1610 г., который Ключевский назвал "законом конституционной монархии, консервативным, настойчиво оберегающим старину": "...Люди хватаются за писаный закон, когда чувствуют, что из-под ног ускользает обычай, по которому они ходили". Таковыми были аристократические происки большого боярства против неограниченной власти новых царей.

Если верхи не способны или не хотят решать коренные проблемы, а вместо этого ведут "верхушечную борьбу за власть", - смута спускается "ниже этажом".

На втором этаже в XIII в. она захватила бояр, не получивших от прежних правителей желаемого удовлетворения. Но их деяния, отмечал автор, сводились к закулисным сделкам для обеспечения личных интересов.

Второй этап Смуты XVII в. отмечен восстанием низшего слоя дворянства против знати, которое объявило себя "представителем всего народа", но в документах его "политические идеи мало заметны, зато резко выступают сословные притязания". В удобный момент дворяне предали низшие классы и поддержали царя Василия.

Таким образом, в этой смуте ярко выразился социальный разлад. "Верхние классы старались законодательным путем упрочить и расширить свои сословные права даже на счет низших классов"; "высшие классы усердно содействовали правительству в усилении общественного разлада". И это усугубляло смуту. Как следствие углубления политического кризиса появились цари-самозванцы.

Итак, главная пружина смуты - нерешенность насущных задач - оставалась. "Государственные требования, донельзя напрягая народные силы, не поднимали их, а только истощали". Вместо "ограждения подданных от произвола сверху" верхние слои, по сути, закрепляли "старые обычаи в новой оболочке" и тем предавали народ. Такое разрушение "национальных союзов", как показывает исторический опыт, чревато вмешательством иностранцев.

Так было в XIII, XVII вв., в 1918-1920 гг. И второе последствие этого -

голодные смерти. "Чтобы образумились дети, должны умереть с голоду отцы". Алгоритм периода: "Разврат высших классов. Пассивная храбрость народа".

Итак, смута спускается на "нижний этаж". "Бури смутного времени произвели глубокие опустошения как в хозяйственном положении, так и в нравственном настроении русского общества. Страна была крайне разорена". В итоге "недовольство становится и до конца века остается господствующей нотой в настроении народных масс". По определению Ключевского, XVII век стал временем народных мятежей, или, как его назвали, "бунташным веком".

Ключевский отмечал, что выступление общественных низов придало иной характер Смуте: из борьбы верхов за власть она превратилась в борьбу социальную - верхов и низов общества, последние искали выхода из своего тяжелого положения, т.е. решения коренных задач.

Что же касается результатов "бунташного века", то "Смута разрешилась торжеством средних общественных слоев за счет социальной верхушки и социального дна" (за счет последних дворяне получили "больше прежнего почести, дары и имения").

Не случайно в периодизации Смуты XVII в. В.О. Ключевский и С.Ф. Платонов (со ссылками на него) определяли первый период как прекращение династии и борьбу за Московский престол, второй - как разрушение государственного порядка, а третий – как попытки восстановления порядка.

Таким образом, изучение хода смуты Ключевским не носило академического, отвлеченного характера. По его словам, "историческое изучение вскрывает неправильности в складе общества, больно и смутно чувствуемые людьми, указывает ненормальное соотношение каких-либо общественных элементов и его происхождение и дает возможность сообразить средства восстановления нарушенного равновесия".

В чем же видел В.О. Ключевский "лекарство от смуты"? И каковы ее последствия и уроки?

Еще Аристотель писал, что излечить смуту можно, устранив причины, вызвавшие эту болезнь, т.е. решив проблемы, вставшие перед страной накануне смуты. "Если нам известны причины, ведущие к гибели государственных устройств, то мы тем самым знаем и причины, обусловливающие их сохранение". Следуя этой диалектике, Ключевский различал долговременные факторы, которые в конце той или иной смуты не устранялись, и конкретно-исторические причины смуты, которые нужно было преодолеть, чтобы выйти из нее. Таким образом, он не давал однозначного ответа. Например, он прослеживал, как в ходе прогрессивных преобразований отдельных сторон жизни росли те "скрепы", которые делали граждан России несчастными, происходило "осложнение жизни общества". Россия в муках превращалась из "телеги" в "локомотив".

Анализ преодоления смуты он начинает со сравнения европейского и российского опыта. "Когда перед европейским государством становятся новые и трудные задачи, оно ищет новых средств в своем народе и обыкновенно их находит, потому что европейский народ, живя нормальной, последовательной жизнью, свободно работая и размышляя, без особенной натуги уделяет на помощь своему государству заранее заготовленный избыток своего труда и мысли...". Иное дело - Россия: "Особенностью русского совершеннолетия было разве только то, что... русский народ слишком долго засиделся сиднем в своем детстве... что он освободился от крепостного права (когда его старшие европейские братья уже успели забыть, что оно у них когда-либо существовало, и очистили свой быт, свои нравы от всяких следов его)".

Можно поспорить с идиллической картиной реформ на Западе. Думается, ждут своего исследователя проблемы, связанные с критическими ситуациями в Европе в конце XIX в., на рубеже 20-30-х гг., в 60-х гг. XX в. и др. Но одно бесспорно: выход из Великой смуты XVII в. в условиях развития крепостного права и абсолютизма имел свои особенности. Так, в российскую традицию вошел априорный, кабинетный подход к реформам, когда народу предлагается готовая программа (порой и просто набор лозунгов), а желания и возможности народа при этом не просчитываются. Ключевский отмечал, что еще царь Михаил, сев на разоренное царство, «встретил... преданных и покорных подданных, но не нашел в них ни пригодных сотрудников, ни состоятельных плательщиков. Тогда пробудилась мысль о необходимости в средствах подготовки и тех, и других». Она реализовалась удивительно знакомым для нас образом: купцы заговорили с правительством «о пользе иноземцев, которые могут доставить "кормление", заработок бедным русским людям, научив их своим мастерствам и промыслам».