Характеристика исторических источников

Определение степени  достоверности и подлинности  источника составляет важнейшую  задачу источниковедческой критики. Трудности  работы с источниками этим, однако, не исчерпываются. Как уже было сказано, многое от историка просто не зависит. 

Начать необходимо с того, что отдельные свидетельства, имеющие для науки огромное значение, вообще не сохранились. Часть из них  содержалась в источниках, по разным причинам до нас не дошедшим. Сколько  поистине бесценных для историка документов погибло в годы Великой  французской революции! В огне костров  и пожаров исчезли сеньориальные  архивы с протоколами судебных заседаний, записями правовых норм, определявших экономическое и юридическое  положение крестьянства. В огне войны 1812 г. был уничтожен список, в котором  находился текст «Слова о полку  Игореве», великой поэмы, обнаруженной А.И. Мусиным-Пушкиным лишь в конце XVIII в. Невозможно определить, какое количество источников унесли с собой войны, революции, перевороты, стихийные бедствия, трагические происшествия... 

Но проблема состоит  не только в том, что значительное число важных материалов безвозвратно утрачено. Мышление людей прошедших  эпох существенно отличалось от мировосприятия и мировоззрения современного человека. То, что представляется нам случайным, не имевшим серьезных последствий, привлекало их внимание. Многие же стороны  общественной жизни, кажущиеся нам  чрезвычайно существенными, не нашли  достойного отражения в источниках. Мы значительно лучше информированы, скажем, об образе жизни и кодексе  чести европейского рыцарства XI-XV вв., чем о социокультурных представлениях крестьян. Нам лучше известна жизнь  российского дворянского поместья XVIII в., чем повседневное существование  отходника или работного человека уральской горнозаводской мануфактуры. Мы больше знаем о столкновениях  правителей и войнах государств, чем  о движении цен на пшеницу или  вино. Иногда просто удручают лаконичность сведений древнерусских летописей, очень сжатые и в то же время  расплывчатые формулировки законодательных  источников того времени, краткие регистрации  дел в журналах повседневной записи, ведшихся в канцеляриях приказов в правление Алексея Михайловича, или в протоколах английского  парламента эпохи Елизаветы I. 

Социальные стандарты  восприятия и отображения действительности были совершенно иными. Чем дальше мы уходим в глубь времен, тем сложнее  становится разобраться с содержащейся в источниках информацией. Историк должен овладеть тайнами такого прочтения источника, которое учитывало бы специфику «культурного кода» эпохи и особенности личности его создателя. Только тогда станет ему доступной и так называемая ненамеренная, косвенная информация, содержащаяся практически в каждом источнике. Искусство историка - это, в частности, и искусство правильно и точно ставить вопросы к источнику. 

Скажем, так называемые «покаянные книги», пенитенциалии всегда привлекались историками для характеристики целей, форм и результатов воздействия  средневековой католической церкви на общество, на мирян. «Пособия» для  священников, помогавшие проводить  таинство исповеди, действительно дают очень много материала, позволяющего четко представить, какие сферы  общественной и личной жизни находились в сфере постоянного интереса клира: «Не распевал ли ты дьявольские  песни, и не участвовал ли в плясках, придуманных язычниками, которых  обучил дьявол, и не пил ли ты там  и не веселился ли, отбросив все  благочестие и чувство любви, как бы в восторге от кончины ближнего твоего? Не гадал ли ты на книгах или  на табличках, или на псалтыри и евангелиях, или на чем-то подобном? Не верила ли ты в такую невероятную вещь или  не принимала в ней участия, что  якобы существует женщина, которая  посредством дурных дел и заклинаний способна изменять ум людей, а именно от ненависти к любви и от любви  к ненависти?» Вместе с тем  они содержат богатейшую ненамеренную информацию о повседневной жизни  и духовном мире средневекового крестьянства, куда, казалось, доступ исследователю  закрыт, ибо это был мир, «обычно  скрываемый официальным христианством»[5]. 

Понятно, что каждый источник нуждается в глубоком индивидуальном изучении, учитывающем при этом необходимость  комплексного исследования всех сохранившихся  свидетельств о прошлом человеческого  обществе. 

Теперь становится возможным дать более полное и  точное определение исторических источников. Таковыми можно считать «все, отражающее развитие человеческого общества и  являющееся основой для научного его познания, т.е. все созданное  в процессе человеческой деятельности и несущее информацию о многообразных  сторонах общественной жизни»[6]. 

Двигаясь все дальше по стрелке, связывающей «исторический  факт, как реальность прошлого, отраженную в источниках», и «исторический  факт как результат научной интерпретации  реальности прошлого, отраженной в  источнике», мы выходим из сферы  собственно источниковедческих проблем  и вторгаемся в область иную. Здесь  историк сбрасывает фартук ремесленника - он был нужен тогда, когда отделялись доброкачественные свидетельства  от ложных, соскребался толстый слой искажений, мешавших прорваться к крупицам истинной и ценной информации. Уже  на этом этапе историк сопоставлял, ставил вопросы, но все это делалось как бы «вчерне», в предварительном  порядке, среди хаоса фактов. Короче, это была все-таки «грязная работа». Выполнив ее, историк получает возможность  надеть повседневный костюм ученого  и, засучив рукава, приняться за научный  анализ, интерпретацию, синтез имеющегося материала. Он может теперь строить  воздушные замки теорий, решать проблемы и отвечать на вопросы: «почему?», «вследствие чего?», «каким образом?», «было ли это неизбежно?», «с чем это связано?». 

Историк становится созидателем. «Разъятая» реальность прошлого, отразившаяся в изученных им источниках, «поверяется гармонией» гипотез, концепций  и выводов. Впрочем, здесь, как и  везде,- «вначале было слово». 

Поскольку предмет  источниковедение предполагает работу с самыми разными историческими  источниками, то эта область исторической науки прибегает к достижениям  так называемых вспомогательных  исторических дисциплин, которые, в  свою очередь, нацелены на узко определенную работу с отдельными методами исторических источников[7]: 

·        палеография – изучает видоизмененность букв по разным историческим эпохам и  странам, а также занимается изучением  рукописей, в основном их внешней  стороны (способы написания и  формы букв); 

·        сфрагистика – изучает печати; 

·        дипломатика – изучает исторические документы, акты, грамоты, определяет их происхождение, даты, подлинность и  степень достоверности; 

·        эпиграфика – изучает древние  неписьменные надписи; 

·        нумизматика – изучает монеты и медали как памятники истории  и культуры; 

·        метрология – описывает и изучает  различные системы мер и весов, а также способы определения  их образцов. 

Вывод по §1. Исторические источники — весь комплекс документов и предметов материальной культуры, непосредственно отразивших исторический процесс и запечатлевших отдельные  факты, и свершившиеся события, на основании  которых воссоздается представление  о той или иной исторической эпохе, выдвигаются гипотезы о причинах или последствиях, повлекших за собой  те или иные исторические события. Любой  источник является продуктом социальной деятельности людей. Определение степени  достоверности и подлинности  источника составляет важнейшую  задачу источниковедческой критики.

1.2 Классификация  исторических источников 

Исторические источники  как таковые имеют весьма и  весьма неоднородную природу. Поэтому  в источниковедении давно фигурируют самые разнообразные системы  классификации исторических источников. Безусловно, все они связаны с  определениями исторического источника  и во многом зависят от последних. В целом можно выделить несколько  типов классификации[8]: 

1. Классификация  по цели создания. Предложена  немецким ученым И. Дройзеном.  В соответствии с ней источники  делились на: ненамеренные (остатки,  отражающие факты непосредственно), намеренные (свидетельства) и смешанные  (памятники). 

2. Классификация  по степени близости источника  к историческому факту, введена  Э. Бернгеймом в 1889 году. Исторические  источники разделяются на остатки  и традицию. Это разделение источников, а соответственно и источниковедческого  анализа (для традиции необходимы  и внешняя, и внутренняя критики,  для остатков — достаточно  внешней), было весьма широко распространено  в источниковедении. 

3. Классификация  источников по носителю известна  по трудам Э. Фримена, который  разделил источники на: вещественные (памятники), письменные (документы)  и словесные (повествования). В  несколько видоизмененном виде  эта система вошла в практику  источниковедения в советский  период, здесь источники были  классифицированы в соответствии  со способом кодирования и  хранения информации на семь  типов. 

4. Смешанная классификация  по цели создания и носителю (А. Ксенополь): вещественные (памятники), ненамеренные и осознанные (документы). 

5. Классификация  К. Эрслева по способу отражения  источником исторического факта:  остатки (людей и природные), изделия,  произведенные людьми, факты современной  жизни, дающие представление о  событиях прошлого. 

6. Классификация  А. С. Лаппо-Данилевского: источники,  изображающие историческое явление,  и источники, отображающие явление». Благодаря первым возможно непосредственное  восприятие события, данные вторых  требуют «расшифровки». 

7. В советском  источниковедении утвердилась классификация  источников по т. н. «социально-экономическим  формациям» в соответствии с  марксистско-ленинской схемой исторического  развития. 

8. Источники могут  быть разделены также по видам:  летописи, акты, мемуары, периодическая  печать и т. д. 

Последняя система  классификации, безусловно, имеет смысл, однако, она не является глобальной, а затрагивает лишь конкретику источниковедения, и по сути своей остается частной  классификацией. То же можно сказать  и о выделении более общих  видов: источники личного происхождения, массовые источники и т. д. Если же брать другую систему координат  источниковедческого обобщения, то здесь весьма полезным может оказаться  опыт источниковедения конца XIX — начала XX вв. С другой стороны, встает вопрос, можно ли вообще предложить какую-то глобальную классификацию исторических источников, или же их комплекс представляет собой хаотичное нагромождение  различных вещей и явлений. В  этой связи наиболее актуальным становится определение исторического источника. Если исходить из того, что источник есть все, что может «источать  информацию», и в этом случае под  это понятие попадают и природные  явления, то тогда существование  обобщающей классификации действительно  окажется абсолютно бессмысленным. Если же мы обратимся к определению  более суженному, но более точному, то тогда существование единой классификации  источников будет оправданным. 

Например, по определению  А. С. Лаппо-Данилевского: «источник  — всякий реализованный продукт  человеческой психики, пригодный для  изучения фактов с историческим значением»[9] или по исходящему из него определению  О.М. Медушевской: «источник — продукт  целенаправленной человеческой деятельности, используемый для получения данных о социальных явлениях и процессах»[10]. 

В современном источниковедении принято классифицировать исторические источники на три большие группы[11]: 

Первый, самый многочисленный тип представляют письменные исторические источники, которые, в свою очередь, подразделяются на следующие основные виды: 

1) законодательные  источники, включающие памятники  древнерусского права, светского  права и прочие законодательные  памятники; 

2) актовый материал; 

3) делопроизводственные  текущие документы; 

4) статистические  документы, а также документы  экономического и географического  порядка; 

5) документы личного  происхождения (мемуары, дневники, переписка); 

6) периодическая  печать; 

7) публицистика и  литературные памятники. 

Ко второму типу следует относить материальные (вещественные) памятники. К материальным реликтам, к примеру, относятся архитектурные  ансамбли, остатки жилищных комплексов, другие предметы ремесленного производства, произведения искусства, машинная и  боевая техника и проч. Весьма многие материальные по-прежнему сокрыты под  земным покровом. Их извлечением занимается археология – наука, изучающая, главным  образом путем раскопок, материальные памятники древней и средневековой  истории. Роль археологических изысканий  первостепенна в тех случаях, когда производится историческая реконструкция  древних эпох и народов, не имевших  письменности. Поэтому специфика  работы археолога заключена в  том, что он часто прибегает к  применению достижений вспомогательных  исторических дисциплин, естествознания и даже точных наук. 

Третий тип исторических источников представляют этнографические  памятники, содержащие те или иные сведения о различных народах, их названиях, ареалах расселения, специфике их культурной жизни, а также об особенностях их религиозных верований, обрядов  и обычаев. 

Совершенно очевидна полная несостоятельность попыток  разделения источников по социально-экономическим  формациям. Эта классификация абсолютно  не соотносится с понятием исторического  источника. Заслуженный скепсис  вызывает и деление источников на «остатки» и «традицию», поскольку  всякая традиция есть в то же время  и остаток своего времени, своей  эпохи. Классификация источников по носителю, т.е. по способу кодирования  и хранения информации, в целом  неплохо отражает онтологическую сторону  определения, но все-таки гносеологическая его сторона остается во многом в  тени.