Доклад по "Истории"

В последнее время вновь  поднят вопрос об истоках белорусской  государственности в связи с  объявлением в 2011 году Минкультуры  Белоруссии конкурса на создание памятника  литовскому князю - Миндовгу как основателю ВКЛ и одному из родоначальников  белорусской государственности. Проект «Западная Русь» считает, что  традиция белорусской государственности  имеет гораздо более древние  корни и более цивилизованных родоначальников нежели языческий  вождь одного из литовских племен. И восходит эта традиция не только к Полоцкому княжеству, а к  Киевской Руси. Именно Киевская Русь (название более позднее, в древности просто «Русь»), с принятием православие  и свода законов «Русской Правды», окончательно сформировала основу общерусской  государственной традиции задолго  до захвата власти в западнорусских землях литовцами в результате ослабления Руси после нашествия монголо-татар. Предлагаем статью Кирилла Аверьянова подробно рассматривающую данный вопрос.

 

***

 

Первое государственное  образование, возникшее на восточнославянских землях, получило в исторической науке  название Киевская Русь (или Древняя  Русь). Создание единого русского государства  стало возможным вследствие консолидации в 9 столетии восточнославянских союзов племён (вятичей, кривичей, северян, волынян  и др.) в единую древнерусскую  народность. Древнерусская народность – сугубо кабинетное название этноса, поскольку сами жители Руси называли себя русскими, русами, русичами, русинами.

 

Киевская Русь по праву  может считаться колыбелью русской  цивилизации: именно тогда были заложены основы духовной и материальной культуры русского народа, которые являются общими для граждан Российской Федерации, Республики Беларусь и Украины.

 

Факт существования на протяжении довольно длительного периода  времени (с 9 по 13 вв.) единого русского государства, включающего в себя земли, позже названные великорусскими, белорусскими и малорусскими (украинскими), вызывает естественное раздражение  у украинских и белорусских самостийников, а также у их российских коллег из либерального сообщества. Историки и публицисты, стремящиеся выбить из памяти нашего народа мысль об общерусском  единстве, разрабатывают весьма экстравагантные  концепции, призванные «национализировать»  наследие Древней Руси. При этом зачастую данные авторы руководствуются  принципом «если факты противоречат моей теории, тем хуже для фактов».

 

Так, представители украинской самостийной мысли, начиная с 19 века, активно пропагандируют теорию, в  соответствии с которой «истинной  Русью» являются только те княжества, которые находились на территории сегодняшней  Украины. Что касается жителей Северо-Западной Руси, то они, будучи не славянами, а  финно-уграми, украли и незаконно  присвоили себе «древнеукраинское» название Русь. Относительно времени  совершения данной «кражи» точки  зрения господ-историков расходятся: некоторые полагают, что сие «злодеяние»  произошло в 13 или 14 веках, наиболее радикальные украинофилы называют в качестве похитителя «древнеукраинского» имени Петра Первого…

 

От украинских самостийников  не отстают и их белорусские коллеги, которые сконструировали не менее  оригинальный исторический миф, направленный на отрицание Древнерусской цивилизации  как этнокультурной основы белорусов. «Символ веры» белорусских националистов-русофобов  состоит из следующих элементов:

 

– Полоцкое княжество изначально было суверенным государством;

 

– Не существовало этнокультурной общности населения Полоцкого княжества  и других княжеств Киевской Руси;

 

– Вооружённую борьбу полоцких князей с другими русскими князьями следует рассматривать через  призму межгосударственных столкновений.

 

Теперь посмотрим насколько  данный «символ веры» соответствует  реальным фактам древнерусской истории.

 

Белорусские историки националистического  направления указывают в качестве одного из основных признаков суверенитета Полоцкого княжества наличие  «собственной княжеской династии», берущей начало от князя Изяслава Владимировича. Изяславичи якобы были обособлены от остальных князей Древней  Руси и вели самостоятельную внешнюю  и внутреннюю политику.

 

Данные утверждения являются неверными, поскольку не учитывают  исторические реалии Руси 11-12 веков. Изяславичи Полоцкие были не самостоятельной княжеской  династией, а лишь одной из ветвей династии Рюриковичей. Князь Изяслав  был сыном великого киевского  князя Владимира Крестителя и  родным братом великого князя Ярослава Мудрого; сам Изяслав вполне мог  занять великокняжеский киевский престол, если бы не умер в весьма раннем возрасте, ещё до кончины своего отца.

 

Собственно, тот факт, что  Изяславу не довелось побывать на великокняжеском  престоле, и предопределил потерю его потомками юридического права  на этот престол. Дело в том, что при  князе Владимире Святославиче на Руси был установлен особый порядок  наследования власти и распределения  княжений, в соответствии с которым  киевский престол после смерти великого князя переходил к его братьям в порядке старшинства, и только после того, как младший из братьев отправлялся в мир иной, трон занимал сын старшего брата. При этом сыновья князя Владимира в порядке старшинства занимали все княжения русского государства: вторым по важности (после киевского) было новгородское княжение, его занимал старший из братьев великого князя, младший брат княжил в наименее важном и значимом княжестве. Когда старший брат умирал, его место занимал следующий по старшинству князь, а все остальные переходили на освободившиеся более почётные княжения. Они как бы поднимались на одну ступеньку по лестнице (такую систему распределения княжений принято называть лествичной).

 

Вместе с тем, древнерусское  право предусматривало одно важное исключение из описанного порядка замещения  княжеских престолов: если один из братьев  великого киевского князя умирал, так и не достигнув старшинства, то его потомки навсегда лишались права княжить в стольном граде  Киеве. Область, находившаяся под властью  данного князя, выпадала из лествичной системы, и ему наследовали собственные  дети и внуки. Первым под данное исключение попало Полоцкое княжество.

 

Как видим, только ранняя кончина  помешала Изяславу Владимировичу занять киевский трон, и именно она предопределила формирование уже в начале 11 века полоцкой ветви династии Рюриковичей. Позже свои ветви единой русской  династии сформируются и в других княжествах Древней Руси.

 

Разумеется, тот факт, что  в Полоцке раньше, чем в остальных  русских княжествах, сложилась региональная ветвь Рюриковичей, не означает, что  данное княжество каким-либо образом  выпадало из политической жизни Руси. Оно было неотъемлемой частью Древнерусского государства. Полоцкие князья вместе с  другими русскими князьями участвовали  в походах против степных кочевников, прибалтийских народов, а позже  – крестоносцев. Так, полоцкий князь  Всеслав Чародей в 1060 году участвовал вместе с южнорусскими князьями в  походе против торков. В 1103 году полки  полоцкого князя Давыда Всеславича в составе объединённых русских  войск под командованием Владимира  Мономаха разбили половцев близ урочища  Сутень. В 1191 году был осуществлён  совместный поход полочан и новгородцев  в земли Прибалтики.

 

Киевский князь являлся  носителем верховной власти на Руси, его старшинство признавали и  полоцкие правители. В этой связи  примечательным представляется соглашение, заключённое между великим киевским князем Ярославом Мудрым и его  племянником, полоцким князем Брячиславом  Изяславичем. В 1021 году Брячислав внезапно напал на Новгород, ограбил жителей  и со множеством пленных возвращался  в своё княжество. Однако на реке Судоме полоцкий князь был настигнут  дружиной Ярослава и разбит, новгородские пленники были освобождены, а князья заключили между собой соглашение, по которому к Полоцкому княжеству  были присоединены города Витебск и  Усвят. Как полагают исследователи, великий киевский князь выступил в роли арбитра в споре Полоцка  и Новгорода, которые являлись составными частями киевской державы.

 

При этом следует отметить, что Киевская Русь не была строго централизованным государством: княжества обладали определённой степенью самостоятельности и являлись, по сути дела, субъектами средневековой  федерации с политическим и религиозным  центром в Киеве, а также с  единой княжеской династией Рюриковичей, воплощающей в себе идею единства страны.

 

Во второй четверти 12 века политическое единство Руси ослабевает, наступает так называемый «удельный  период», во время которого русские  княжества приобретают существенную самостоятельность в политической и экономической сферах; при этом Киев продолжает считаться старшим  столом Руси и служит объектом притязаний наиболее могущественных русских князей. Новгородский летописец так охарактеризовал  общественные процессы, начавшиеся после  смерти в 1132 году сына Владимира Мономаха, великого киевского князя Мстислава  Великого: «И раздрася вся земля  Русская». Слово «раздрася» означает – «разорвалась», в данном случае – вступила в полосу раздробленности, усобиц и смуты.

 

Однако указанная раздробленность  носила исключительно политический характер и была естественной для  исторического развития большого европейского государства. Что касается этнокультурного  единства Русской земли, то оно продолжало сохраняться и в удельный период, поскольку к 12 веку уже сформировалась самобытная русская (древнерусская) народность, к которой принадлежали, в том  числе, жители Полоцкого княжества, а также других княжеств, располагавшихся  на территории Белоруссии.

 

Свядомые историки, стремящиеся  сконструировать миф об отсутствии русского единства на просторах Киевской Руси, обычно пытаются представить  Полоцкое княжество как государство  кривичей, которые будто бы не считались  русскими и образовывали отдельную  этнокультурную общность. Подобные теории, безусловно, отличаются нестандартностью и экстравагантностью, однако не имею никакого отношения к реальной исторической действительности.

 

В последние годы свядомая интеллигенция активно занимается поиском балтских корней белорусов  и пытается убедить общественность в том, что кривичи были балтийским племенем, перешедшим впоследствии на славянский язык. Помимо прочего националисты ссылаются на прибалтийские языки, где белорусы названы baltkrievi (на латышском) и baltarusiai (на литовском). Однако данной ссылкой националисты-русофобы только льют воду на мельницу сторонников  русского единства.

 

Действительно, к этнонимам  прибалтийских языков следует относиться предельно внимательно, поскольку  данные языки являются одними из самых  архаичных среди индоевропейских  языков, а балты – древнейшие соседи русского народа. Так вот  русские (великорусы) называются латышами словом «krievi» (кривы), в корне которого лежит название племени кривичей, белорусы именуются baltkrievi (balts – белый), а Малороссия обозначается словом «Mazkrievija». То есть имя племени кривичей балты  переносили на всё население Руси, что свидетельствует об этнокультурном единстве кривичей и других восточнославянских племён, из которых сложилась русская (древнерусская) народность.

 

Что касается литовского языка, то на нём белорусы именуются baltarusiai, причём данный этноним вовсе не указывает  на то, что белорусы – это некие  «балторусы» (славянизированные балты), как думают не удосужившиеся заглянуть  в литовско-русский словарь свядомые интеллектуалы. Слово «baltas» переводится  с литовского как «белый».

 

В названии кривичей националисты также пытаются отыскать столь милые  их сердцу балтские корни. Однако и  здесь их ждёт неудача: имя племени  кривичей не уникально для славянского  мира, под таким же названием существовало племя на Балканах – кривитеины, упоминавшиеся в византийских хрониках. Другое племя-прародитель современных  белорусов, дреговичи, также имело  свою вторую половину – другувитов – на территории Балканского полуострова (в Македонии). Данная ситуация стала  результатом миграции славян во время  Великого переселения народов, когда  племя кривичей-кривитеинов вместе с другими славянскими племенами  покинуло свою прародину (пограничье современных  Польши и Германии) и, разделившись на две части, направилось на Балканы  и на территорию Белоруссии. Следует  отметить, что подобных «двойников»  было немало: ободриты на Дунае и  в Полабье, сербы балканские и  сербы лужицкие, хорваты в Прикарпатье  и в Хорватии, поляне Малой Польши и поляне киевские, словене на Ладоге и в современной Словении и  др. Таким образом, кривичи – одно из славянских племен, получившее своё имя ещё до прихода на территорию Белоруссии.

 

Кривичи, безусловно, обладали некоторыми племенными особенностями, отличавшими их от других родственных  племён, однако необходимо понимать, что  во времена становления древнерусской  государственности не племенной  этнос консолидировал государственное  образование, а наоборот, формирование древнего Русского государства, подчинение родственных восточнославянских племён (кривичей, дреговичей, вятичей, полян  и др.) власти князей из династии Рюриковичей, затем принятие в этом государстве  христианской религии, появление единой Церкви и общего книжного языка консолидировало  данные племена в русскую (древнерусскую) народность. С появлением древнерусского государства племена довольно быстро ушли в прошлое, а их место заняла единая народность, олицетворявшая новый  этап в развитии восточнославянского  общества. Перечисленные факторы  действовали на всей территории Руси, в том числе и на просторах  Полоцкого княжества и других княжеств, существовавших на ныне белорусских  землях.

 

Наличие русского этнического  самосознания у всего населения  Руси, в том числе у жителей  западнорусских земель, подтверждается сведениями из дошедших до нас летописных сводов и памятников древнерусской  литературы.