Царствование Алексея Михайловича. Первые реформаторы России

     При Матвееве продолжались попытки  завязать дипломатические и торговые  связи с Китаем. Усилилась деятельность  по сбору информации о Китае,  и велась подготовка для посылки  туда послов. В 1675 году Матвеев направил в Китай уроженца Молдавии Николая Спафария, переводчика Посольского приказа, куда он поступил работать в 1671 году. Он должен был подробно описать дороги в Китай, обращая особое внимание на речные пути, характер их берегов и окрестностей, указывая расстояние между улустами и городами. В Посольском приказе ему был выдан наказ с маршрутом посольства. В нем же предписывалось, как установить торговые связи с Китаем. Вместе со Спафарием были посланы специалисты по минералогии, ботанике и медицине. Таким образом, перед экспедицией в Китай ставились не только политические, но и научные цели. Главным организатором снаряжения посольства был Матвеев. На наказах, данных Спафарию, можно найти большое количество собственноручных пометок главы Посольского приказа.

     Продолжались развиваться отношения  Российского государства со среднеазиатскими  ханствами - Бухарой, Самаркандом  и другими. В 1669 году в Бухару  и Хиву из Москвы было отправлено  посольство Бориса и семена  Пазухиных, а в 1671 году в  Москву прибыл бухарский посол Мулла-Фаррух. В грамоте, данной русским правительством Пазухиным, и в грамоте бухарского хана выражались надежды на установление дипломатических связей между Россией и Бухарой, а также на беспрепятственную взаимную торговлю. В 1675 году в Бухару, Хиву и Ургенч было направлено посольство В. А. Даудова. Особый интерес русское правительство проявляло к шелку-сырцу. Русские послы должны были предложить выгодные для среднеазиатских купцов условия продажи шелка-сырца исключительно русским людям.

     В 70-х годах XVII века влияние и авторитет Матвеева в государственных делах были безграничны.¹⁸

     Активная деятельность Матвеева  была прервана после смерти  царя Алексея Михайловича в  результате интриг и козней  влиятельных боярских семей Милославских и Хитрово. Его лишили боярского чина, поместий, вотчин, дворов, людей и всего имущества. А сам он был отправлен в ссылку в отдаленный и голодный край - маленькое селение Пустозерск, где жили рыбаки и ссыльные. Только после избрания 10-летнего Петра на царский престол его мать Наталья Кирилловна, воспитанница Матвеева, вернула его в Москву. Однако это возвращение для Матвеева оказалось трагичным. Он был убит во время стрелецкого бунта в мае 1682 года.

VI. Патриарх Никон

      Говоря о реформаторах времени царствования Алексея Михайловича нельзя не остановиться на личности патриарха  Никона. Никита Минич родился в 1605 году, в семье крестьянина села Вальдеманова (Княгинского уезда, Нижегородской губернии). В детстве много вытерпел от ненавидевшей его мачехи и рано приучился полагаться только на самого себя. Случайно попадавшие в его руки книги пробудили в нем жажду знания, и он юношей ушел в Макарьев Желтоводский монастырь. Через несколько лет он стал священником в соседнем  селе, а оттуда перешел,       по просьбе пленившихся его служением московских купцов, в Москву. Потрясенный смертью всех своих детей, он убеждает жену уйти в монастырь, а сам на Белом озере, в Анзерском скиту, принимает монашество под именем Никона. В 1642 году Никон переходит в Кожеозерскую пустынь и вскоре становится ее игуменом. С 1646 года он делается известным Алексею Михайловичу, по желанию которого вскоре назначается архимандритом московского Новоспасского монастыря. В 1648 году уже митрополит Новгородский. В Новгороде Никон приобретает широкую популярность своими проповедями, заботами о церковном благочинии и благотворительностью. Во время бунта 1650  года он с риском для собственной жизни пытается преданием проклятью и личными   увещаниями восстановить порядок. С этого времени царь в письмах своих к   Никону уже начинает называть его "возлюбленником своим и содружебником". В  1652 году Никон перевозит в Москву из Соловецкого монастыря мощи святого   митрополита Филиппа, замученного Грозным. Во время этой поездки умирает в  Москве патриарх Иосиф, и Никон избирается его преемником.

     Царя и патриарха   связывала  настоящая дружба. Еще новоспасским  архимандритом Никон каждую    пятницу ездил к царю во  дворец, и они подолгу засиживались  за откровенной беседой; царь  и сам нередко навещал архимандрита. Когда Никон стал патриархом, царь иногда целые дни проводил с ним в его загородных  монастырях. Выдвинутый царем, Никон и в глазах общества являлся желательным кандидатом  на патриарший престол, ввиду важных задач, стоявших тогда перед церковной   властью. Большую тревогу среди преданных церкви людей вызывали тогда общая   распущенность нравов, отражавшаяся и на духовенстве, и разнообразные   погрешности в богослужебном чине. Еще при патриархе Иосифе, в видах    упорядочения церковной жизни, образовался в Москве кружок ревнителей, с  царским духовником  Вонифатьевым во главе, получивший большое влияние на церковные дела. Воззрения ревнителей разделял и Никон, сблизившийся лично с некоторыми из них; в духе их воззрений он действовал на Новгородской кафедре, и его кандидатура в патриархи встретила с их стороны энергичную поддержку. Сам царь, примыкая к ревнителям в общей постановке задачи, на  способ ее осуществления имел, однако, особый взгляд, так как склонен был  придавать церковной реформе политическое значение. Воскрешая забытую идею о  Москве, как центре вселенского православия, - идею, предполагавшую подчинение московскому государю всего православного Востока, и вместе с тем  имея в виду прочнее закрепить за Москвой присоединявшуюся к ней Малороссию, Алексей Михайлович считал необходимым тесное единение русской церкви с  греческой и малороссийской, а оно, по его мнению, могло быть достигнуто путем согласования русской церковной практики с греческими образцами. Это  задание, несомненно, было поставлено будущему патриарху и принято им, причем  Никону пришлось изменить свой первоначальный отрицательный взгляд на православие греков. Со своей стороны, и Никон приносил на патриарший престол собственную программу, далеко выходившую из рамок обрядовых вопросов. По установившемуся в Москве ранее порядку, церковное управление находилось под постоянным и непосредственным надзором государственной власти: царь назначал и смещал патриархов, созывал духовные соборы, направлял их деятельность, даже изменял их решения, а иногда и сам издавал церковные законы. Никон считал такой порядок ненормальным и находил необходимым освободить церковь от господства над ней светской власти, даже вовсе устранить ее вмешательство в церковные дела. В то же время он представлял себе организацию церковной  власти по аналогии с государственной и вместо царя хотел видеть во главе  церкви патриарха, облеченного такими же неограниченными полномочиями. Может быть, предвидя свое избрание и возможность борьбы в дальнейшем, он и  торжественное перенесение мощей святого Филиппа устроил для того, чтобы  примером из жизни Грозного предостеречь своего царственного друга от нового

конфликта между царской и духовной властью. Упорными отказами от звания патриарха  Никон заставил царя на коленях умолять его принять патриарший сан, и дал согласие лишь после того, как все присутствовавшие в церкви, в том числе царь и бояре, поклялись, что будут во всем беспрекословно слушать его  как "архипастыря и отца верховнейшего".

     Первым важным распоряжением Никона и  вместе с тем началом реформы было предписание (в 1653 году) "творить в церкви" вместо "метаний на колену" поклоны "в пояс" и креститься "тремя персты". Это  распоряжение, ничем не мотивированное и шедшее в разрез с постановлением  Стоглавого собора, вызвало резкий протест среди наиболее энергичных  представителей тогдашнего духовенства,   принадлежавших к числу "ревнителей", но не допускавших насильственной ломки старинного православного обряда. Расправившись своей властью со своими  прежними друзьями - одних отправив под начало, других подвергнув  расстрижению, - Никон дальнейшие свои мероприятия решил проводить уже не  единолично, а через духовный собор. Созванный им в 1654 году собор объявил, согласно указаниям патриарха, целый ряд русских церковных чинов  "нововводными", а русские служебники, их содержавшие, испорченными и подлежащими исправлению "против старых харатейных (то есть русских же) и  греческих книг". Этим своим постановлением собор в принципе признал  возможным заблуждение для самой русской церкви в ее богослужебной практике и непогрешимым образцом для нее провозгласил практику церкви греческой, с той  лишь оговоркой, что этот образец дан не в новых, а в старых греческих  книгах. Принятые собором положения задевали национальное чувство русского  человека, привыкшего видеть в своей церкви единственную опору правой веры и благочестия; но для Никона они являлись исходными пунктами всей реформы. Образ действий Никона усилил сопротивление его противников. Желая опереться в завязавшейся борьбе на высший авторитет, Никон, согласно с  соборным постановлением, предложил на решение константинопольского патриарха Паисия спорные вопросы церковной практики, касавшиеся, главным образом,  обрядовых особенностей русской церкви. Паисий в ответной грамоте, разъясняя  действительное значение обряда, давал понять законность обрядовых различий между поместными церквами, но Никон не оценил этой мысли греческого  патриарха и истолковал его ответ как полное одобрение своим начинаниям.  Намеченная программа стала им осуществляться еще до получения грамоты  Паисия.

     В 1655 году переведен был греческий  служебник, содержавший  значительные  отклонения в чинах от старых  русских, и представлен созванному  в том же году собору, членами  которого и был формально одобрен, одними - из подобострастия, другими - из страха перед патриархом. Вслед за тем исправлены были и другие церковные книги, причем в отступление от соборного постановления 1654 года за основу принимался  текст новых греческих книг, изданных в Венеции, и только проверялся, где было можно, по старым  спискам. Сам Никон, не зная греческого языка, не мог руководить книжным исправлением; он думал, что оно производится по старым греческим книгам. Зато он лично изучал, на  примере бывших в Москве греческих иерархов, греческие церковные чины и обряды и, соответственно своим наблюдениям, исправлял русскую церковную практику. ¹⁹

     По мере того как расширялся  круг нововведений, росло и противодействие  реформе. Избрав с самого начала  средством реформы власть  патриарха, Никон вынужден был идти по этому пути все дальше и дальше.  Захваченный своим темпераментом борца, он все охотнее применяет крутые меры,  нередко теряя самообладание. Самый процесс борьбы начинает заслонять перед ним ту задачу, из которой борьба возникла. Положение становится трагическим, когда Никон теряет уверенность в правильности начатого дела. Ход реформы и вызванные ею споры заставляют  Никона глубже вдуматься в обрядовую сторону веры и постепенно изменяют его  взгляды на этот предмет; в 1658 году он уже открыто признает равноправность  старых и новых, русских и греческих книг и обрядов. Но с этим вместе исчезал предмет, за который поднята   была борьба, и перед Никоном оставался только голый факт вызванных реформой раздражения и ненависти. В одном лишь отношении реформа могла дать ему  удовлетворение: если не по замыслу, то в исполнении, она была делом  церковной власти, и светская власть являлась только пособницей патриарха. Никон хорошо понимал, что  его власть в церкви держалась на дружбе к нему царя. По отношению к его  главной задаче это значило, что он должен был создать для церкви независимое  от царской власти положение, пользуясь в то же время поддержкой этой самой   власти.  Можно думать, что Никон рассчитывал обеспечить независимость церкви путем  укрепления своей личной независимости. Такой смысл могла иметь обнаруженная  им хозяйственная предприимчивость: Никон сильно расширил патриаршую область  припиской к ней земель, принадлежавших другим кафедрам (14 монастырей и  около 500 приходов), и, сверх того, из купленных им и пожалованных царем  земель составил значительные личные владения, в пределах которых завел   обширное хозяйство и устроил 3 монастыря (Воскресенский, Иверский и  Крестовый), обстроенные подобно крепостям. Это был своего рода удел, где патриарх являлся полным государем. На время Никон достиг своей цели: он пользовался в церкви неограниченными полномочиями. Царь предоставил на  полное его усмотрение назначение епископов и архимандритов; воля патриарха  была фактически последней инстанцией во всех церковных делах. Вся патриаршая область была изъята и в  гражданских делах из ведения Монастырского приказа.

      Власть патриарха казалась еще  более прочной  и обширной  вследствие огромного значения, каким он пользуется в  государственных делах. Во время польско-литовских походов Алексея Михайловича Никон оставался заместителем царя в Москве. К нему на   утверждение поступали важнейшие государственные дела, причем в формуле приговоров имя Никона ставилось на месте царского. Он сохраняет свое влияние на  государственные дела и во время бытности царя в Москве. При ближайшем его   участии, например, и, вероятно, даже по его мысли, проведена была кабацкая  реформа в 1652 года, предпринятая в целях морального оздоровления народа и  бывшая целым переворотом в финансовой политике Московского Государства. Никон представлял себе отношение царской и патриаршей власти в  общем строе государственной жизни как соправительство двух равноправных сил: у каждого - своя преимущественная сфера деятельности, куда не должен непосредственно вмешиваться другой. Молодой царь из дружбы к Никону принял  подобное разграничение, но не остался при нем навсегда. Сам Никон, несомненно, дал толчок развитию политического мировоззрения Алексея  Михайловича, раскрывая перед ним в беседах идею самодержавия в его  теоретическом обосновании и в практическом применении, хотя бы только в  сфере государственного управления. Со временем царь должен был уяснить себе  в принципиальной постановке, а не в свете личных отношений к Никону, вопрос  о взаимоотношении царства и священства. Все это подготовило существенную перемену во взглядах Алексея Михайловича, и не случайно из всех московских царей он является самым ярким и самым вдумчивым идеологом самодержавия, для которого царь земной есть подлинное отображение царя небесного. Когда эта перемена обозначилась, бояре искусно создали обстановку для разрыва. Для Никона было еще   возможно примирение, но он выбрал другое:  он заявил народу, что оставляет патриаршество, и уехал в свой Воскресенский монастырь. В дальнейшем  своем развитии личная ссора царя с патриархом приняла характер принципиального вопроса о взаимоотношении духовной и светской власти.

     В течение года Никон не  обнаруживал желания  возвратиться и даже дал благословение на избрание нового патриарха.  Созванный для обсуждения его дела в 1660 году собор и постановил избрать  нового патриарха, а Никона, как самовольно оставившего кафедру, приговорил  лишить архиерейства и священства. Царь не утвердил соборного приговора, и дело осталось в неопределенном положении. Эта неопределенность заставила Никона поколебаться в своем решении. Он пробует примириться с царем и, встретив с   его стороны твердый отпор, начинает явно безнадежную борьбу. Терпя на каждом   шагу поражения, он окончательно утрачивает душевное равновесие Ночью, 1 декабря 1664 года Никон приехал прямо на утреню в Успенский собор. Оказалось, что он был введен в заблуждение: от царя, созвавшего среди ночи совет, пришло требование, чтобы  Никон немедленно ехал назад. Собор признал Никона виновным в произнесении хулы на царя и на  всю русскую церковь, в жестокости к подчиненным и в некоторых других   проступках. Никон был приговорен к лишению святительского сана и к ссылке в  Белозерский Ферапонтов монастырь. Жизнь в Ферапонтовом монастыре сложилась для Никона, особенно в первое время, очень тяжело. Молва о нем доходит до южной окраины государства, где в это время поднимается разинское движение; сам Разин  шлет в Ферапонтов монастырь своих агентов, приглашая Никона прибыть в свой стан. Встревоженное правительство производит следствие и, хотя не находит доказательств виновности Никона, снова усиливает надзор  за бывшим патриархом. Отношение самого царя к Никону до конца остается,  впрочем, благожелательным. Перед смертью царь послал просить у Никона  отпустительную грамоту и в своем завещании просил у него прощения. После смерти Алексея Михайловича наступает в жизни Никона самое тяжелое время.  Враждебно относившийся к нему патриарх Иоаким поднимает против него целое дело по разнообразным обвинениям, явившимся результатом ложных доносов.  Никон, без суда и следствия, переводится в более тяжелое заключение - в Кирилло-Белозерский монастырь, где он прожил с июня 1676 года по август 1681  года. Царь Федор Алексеевич  решается под конец, несмотря на упорное сопротивление патриарха Иоакима, перевести Никона в Воскресенский монастырь, а вместе с тем ходатайствует перед восточными патриархами о разрешении Никона и о восстановлении его в патриаршем достоинстве. Разрешительная грамота уже не  застала Никона в живых: он скончался на пути, в Ярославле, 17 августа 1681  года, и был погребен в Воскресенском монастыре как патриарх. ²⁰

З а к л ю ч е н и е