М. В. Ломоносов, ученый и патриот

   Лучшими моментами в детстве М. В. Ломоносова были, по-видимому, его походы с отцом  в море, оставившие в его душе неизгладимый след. М. В. Ломоносов начал  помогать отцу с десяти лет. Они отправлялись на промыслы ранней весной и возвращались поздней осенью. Вместе с отцом  будущий учёный в детстве ходил  рыбачить в Белое море и до Соловецких островов. Нередкие опасности плавания закаляли физические силы юноши и  обогащали его ум разнообразными наблюдениями. Влияние природы русского севера легко усмотреть не только в языке М. В. Ломоносова, но и в  его научных интересах: «вопросы северного сияния, холода и тепла, морских путешествий, морского льда, отражения морской жизни на суше — всё это уходит далеко вглубь, в первые впечатления молодого помора»⁷. Его окружали предания о великих делах Петра Великого, которых и доселе немало сохранилось на севере.

   Грамоте обучил Михайлу Ломоносова дьячок местной  Дмитровской церкви С. Н. Сабельников. Он оказывал помощь односельчанам в  составлении деловых бумаг и  прошений, писал письма. Рано, по-видимому, зародилось в Ломоносове сознание необходимости  «науки», знания. «Вратами учёности», по его собственному выражению для него делаются откуда-то добытые им книги: «Грамматика» Мелетия Смотрицкого, «Арифметика» Л. Ф. Магницкого, «Стихотворная Псалтырь» Симеона Полоцкого. В четырнадцать лет юный помор грамотно и чётко писал. Жизнь Ломоносова в родном доме делалась невыносимой, наполненной постоянными ссорами с мачехой. И чем шире становились интересы юноши, тем безысходнее казалась ему окружающая действительность. Особенно ожесточала мачеху страсть Ломоносова к книгам.

   Страсть к знаниям, тяжёлая обстановка в  семье заставили Ломоносова принять  решение — оставить родной дом  и отправиться в Москву. Узнав, что отец хочет женить его, Ломоносов  решил бежать в Москву. Он прикинулся больным, женитьбу пришлось отложить.⁸

   Годы, проведённые Ломоносовым  в Поморье, сыграли  большую роль в  формировании его  мировоззрения, наложили свой отпечаток на интересы и стремления юноши, в значительной степени определили направление его  дальнейшего творчества. 

1.2.Годы учебы.

Путешествие в Москву. Славяно-греко-латинская  академия.

   В декабре 1730 года из Холмогор в Москву отправлялся караван с рыбой. Ночью, когда в доме все спали, Ломоносов надел две рубахи, нагольный  тулуп, взял с собой подаренные ему  соседом «Грамматику» Смотрицкого  и «Арифметику» Магницкого и отправился вдогонку за караваном. На третий день он настиг его и упросил рыбаков  разрешить идти вместе с ними. Отъезд из дома Ломоносов тщательно продумал. Он узнал, что только в трёх городах  России — в Москве, Киеве и  Санкт-Петербурге — можно овладеть высшими науками. Свой выбор он остановил  на Москве. Ломоносова ожидала долгая и нелёгкая зимняя дорога. Преодолев  весь путь за три недели с рыбным обозом, Ломоносов в начале января 1731 года прибыл в Москву, где он никого не знал.

   О своём поступлении в «Спасские  школы», то есть в Московскую славяно-греко-латинскую  академию М. В. Ломоносов пишет⁹:

   «В Московских Спасских школах записался 1731 года января 15 числа. Жалованья в шести нижних школах по 3 копейки на день, а в седьмой 4 копейки на день.» 

   В письме И. И. Шувалову (10 мая 1753 года) он вспоминает обстоятельства своей жизни  того времени и рассказывает о  страстной тяге своей к учёбе¹⁰:

   «Высочайшая щедрота несравненныя монархини нашея, которую я вашим отеческим предстательством имею, может ли меня отвести от любления и от усердия к наукам, когда меня крайняя бедность, которую я для наук терпел добровольно, отвратить не умела... Обучаясь в Спасских школах, имел я со всех сторон отвращающие от наук пресильные стремления, которые в тогдашние лета почти непреодоленную силу имели. ...Несказанная бедность: имея один алтын в день жалования, нельзя было иметь на пропитание в день больше как на денежку хлеба и на денежку квасу. Таким образом жил я пять лет и наук не оставил. С одной стороны, пишут, что, зная моего отца достатки, хорошие тамошние люди дочерей своих за меня выдадут, которые и в мою там бытность предлагали; с другой стороны, школьники, малые ребята, кричат и перстами указывают: смотри-де, какой болван лет в двадцать пришёл латыни учиться!» 

   Удивительная  целеустремлённость была присуща М. В. Ломоносову. В то время как многие его товарищи по Спасским школам свободные  от занятий часы проводили беззаботно, в библиотеке Заиконоспасского монастыря  он читал летописи, патристику и  другие богословские книги, — издания  светского содержания и философские, и даже — физические и математические сочинения; «находимыя в оной книги  утвердили его в языке славянском». Из академической биографии известно, что по прошествии первого полугодия  он был переведён из нижнего класса во второй, и в том же году —  в третий. Через год, в достаточной  мере овладев латынью, и будучи уже  способен на латинском сочинять небольшие  стихи, начал учить греческий.

   В бытность М. В. Ломоносова в Заиконоспасском  училище ректором там был архимандрит  Герман Концевич, а префектом —  Софроний Мегалевич, «за латинскую  азбуку посадил его иеромонах Модест Ипполитович. В 1730 году его перевели в латинский грамматический класс Германа Канашевича; …синтаксис преподавал ему белец Тарасий Посников; в российской и латинской поэзии наставлял иеромонах Феофилакт Кветницкий; …слушал риторику у иеромонаха Порфирия Крайского, который после того заступил место ректора училища».

   Академик  Я. К. Грот в своей речи на праздновании в Академии Наук юбилея М. В. Ломоносова 6 апреля 1865 года отмечает:

   «К счастию Ломоносова классическое учение Спасских школ поставило его на твёрдую почву европейской цивилизации: оно положило свою печать на всю его умственную деятельность, отразилось на его ясном и правильном мышлении, на окончености всех трудов его.»

   В 1734 году Ломоносов отправляется в  Киев, где на протяжении нескольких месяцев обучается в Киево-Могилянской  академии, но не найдя там совершенно материалов для физики и математики, он «прилежно перечитывал летописи и творения святых отцов». В следующем, 1735 году, не дойдя ещё до богословского класса, Ломоносов из философского был вызван в Академию Наук, и вместе с другими двенадцатью учениками Спасского училища, отправлен в Петербург и зачислен в студенты университет при Академии Наук (Первоначально предполагалось принять двадцать человек, но ректор Калиновский избрал из них наиболее способных, в числе которых, помимо Ломоносова, оказался Виноградов, будущий товарищ его по заграничному путешествию, и Никита Попов, впоследствии ставший первым русским астрономом. — Полное Собрание Законов, т. IX, № 6816). 

   Петербургская академия. 

   М. В. Ломоносов прибыл в Петербургскую  Российскую Императорскую Академию Наук в период, когда она вступила во второе десятилетие своей деятельности. Это было уже сложившееся научное  учреждение, имевшее значительный для  того времени штат сотрудников. В  Академии были представлены все ведущие  научные дисциплины того времени.

   Несмотря  на длительную переписку по поводу приезда из Москвы новых студентов, Академия Наук не позаботилась об их устройстве. В первые дни пребывания в Петербурге Ломоносов и его товарищи поселились при самой Академии Наук, а в  дальнейшем переехали на жительство в снятое Академией каменное здание новгородской епархии на 1-й линии  Васильевского острова, около Невы. Здесь Ломоносов прожил почти  полгода до отъезда в Германию. По отчётам о расходах за февраль—апрель 1736 года, затраченных на нужды студентов, можно представить их скромный быт  в Петербурге. Для них были куплены  простые деревянные кровати с  тюфяками, по одному маленькому столу  и стулу, на всех три платяных и  три книжных шкафа. Им были выданы необходимые одежда, обувь, бельё  и т. д.

   Первое  время положение Ломоносова и  его товарищей в Петербургской  Академии Наук было весьма неопределённым: они не были зачислены ни в Академическую  гимназию, ни в Академический университет. Различный уровень знаний учеников Спасских школ не позволял создать  единый класс Академического университета. Одним из существенных пробелов в  их образовании было то, что они  не знали немецкого языка, распространённого  в то время в Академии. Занятия  начались с изучения немецкого языка, которому их обучал ежедневно учитель  Христиан Герман.

   Несмотря  на тяжёлые условия жизни, любознательный студент Ломоносов с первых дней прибытия в Академию проявил интерес  к наукам. Под руководством В. Е. Адодурова  он начал изучать математику, у  профессора Г. В. Крафта знакомился с  экспериментальной физикой, самостоятельно изучал стихосложение. По свидетельству ранних биографов, в течение этого довольно непродолжительного периода обучения в Петербургской академии Ломоносов «слушал начальные основания философии и математики и прилежал к тому с крайнею охотою, упражняясь между тем и в стихотворении, но из сих последних его трудов ничего в печать не вышло. Отменную оказал склонность к экспериментальной физике, химии и минералогии».

   В 1735 году в Академии было создано  Российское собрание для разработки основ русского языка. Ломоносов, получив  в Славяно-греко-латинской академии достаточно хорошую подготовку в  области грамматики и стихосложения, вероятно, интересовался занятиями  Российского собрания.¹¹

   Серьёзное отношение Ломоносова к научным  занятиям выделяло его из общей массы  воспитанников Спасских школ, прибывших  в Петербург. В Академии Наук любознательный и трудолюбивый помор, приобщаясь к  новой науке, ознакомился с современным  подходом к исследованиям, сильно отличавшимся от дисциплин средневекового схоластического  образца, которые преподавались  в Славяно-греко-латинской академии. В кабинетах и мастерских Академии Наук Ломоносов мог видеть новейшие приборы и инструменты для  проведения исследований, в академической  лавке познакомиться с только что изданными книгами и журналами. Уже тогда Ломоносов начал  изучать европейские языки, и  делал пометки на полях книг на французском и немецких языках.¹² 
 

1.3. Ломоносов за границей.

   Предыстория того, как Ломоносов попал в  Германию такая: В Сибири работала экспедиция из Академии наук, но в ее составе  не хватало химика, знающего горное дело. Западноевропейские химики отказывались от предложения ехать на большое  расстояние порядка 10 тысяч вёрст. Тогда  и было решено послать русских  студентов на обучение в Германию.

   В марте 1736 года Академия Наук принимает  решение отправить 12 наиболее способных  молодых людей, учеников «Спасских  школ», для учёбы в Европу. Документально  это выразилось следующим¹³:

   «1736 Марта 7 Императорская Академия Н. тогдашнему Имп. Кабинету докладом представила, что ежели несколько молодых людей послать во Фрейберг к горных дел физику Гекелю для обучения металлургии; то можно туда Густава Ульриха Райзера, Дмитрия Виноградова и Михайлу Ломоносова. На содержание их в каждой год потребно 1200 рублей, и потомк на каждого по 400 рублей, а именно по 250 на кушанье, платье, книги и инструменты, да 150 на проезд в разные места и в награждение учителям проч. И хотя у них из сей суммы в Фрайберге по несколько рублей останутся, однакож достальныя деньги пригодятся им на проезд их в Голландиию, Англию и Францию, куда им необходимо ехать должно для смотрения славнейших там лабораторий химических.»

   В марте 1736 года президент Академии Наук Иоганн Корф представил правительству  два списка учеников, предлагавшихся для отправки обучаться в Германии горному делу. «Учёный горный физик» Генкель заверял, что проучившись  год или полтора, эти молодые  люди «по возвращении на родину смогут сами обучать других». В первом списке Корф назвал тех, кто знал немецкий и латинский, во втором — только латинский. Во втором списке значился и Ломоносов («понеже они все  те свойства имеют, каких помянутой  берг-физикус требует… Хотя Дмитрий  Виноградов с Михайлом Ломоносовым  немецкого языка и не знают, однако ещё в бытность свою здесь через  три месяца столько научиться  могут, сколько им надобно…»)¹⁴. Корф сообщал, что в Германию могут быть посланы:

1. Густав Ульрих Райзер, советника Берг-коллегии сын, имеет от роду семнадцать лет.
2. Дмитрий Виноградов, попович из Суздаля, шестнадцати лет.
3. Михайло Ломоносов, крестьянский сын из Архангелогородской губернии Двинского уезда Куростровской волости, двадцати пяти лет.

   Это показывает, что способности Ломоносова были настолько очевидны, что правительство  и руководство Академии не смутило  его крестьянское происхождение.

   За  границей Ломоносов пробыл пять лет: около 3 лет в Марбурге, под руководством знаменитого Христиана Вольфа, и  около года во Фрайберге, у Генкеля; около года провел он в переездах, был в Голландии. Из Германии Ломоносов  вынес не только обширные познания в области математики, физики, химии, горном деле, но в значительной степени  и общую формулировку всего своего мировоззрения. На лекциях Вольфа Ломоносов  мог выработать свои взгляды в  области тогдашнего так называемого  естественного права, в вопросах, касающихся государства. 

   г. Марбург

   Ломоносов и его коллеги, прибыв в Марбург, явились к Христиану Вольфу —  видному математику и выдающемуся  педагогу — с рекомендательным письмом, в котором президент Петербургской  Академии Наук представлял студентов, направленных в Германию, чтобы «усовершенствоваться за границей в металлургии и прочих науках». Президент писал Вольфу: «Инструкция их покажет Вам, что  они обязаны делать, а в самом  непродолжительном времени я  сам буду иметь честь уведомить  Вас обо всём остальном». Вольф  с большой ответственностью отнёсся  к устройству прибывших к нему из Петербурга студентов, а также  принял участие в обсуждении их программы  занятий. Х. Вольф читал лекции не на латыни, как было принято в  те времена, а на немецком языке, что  подтолкнуло Ломоносова к выводу: и в России преподавание надо вести на родном языке .