Объект и предмет геополитики

  6)    первый импульс к территориальному  росту приходит к примитивным  государствам извне, от более  высоких цивилизаций; 

  7)    общая тенденция к слиянию, разветвляясь, переходит к примитивным государствам извне, от более высоких цивилизаций.

  Ратцель считал, что каждый народ и государство  имеют свою «пространственную концепцию» (идею о пределах своих территориальных  владений). Слабеющая пространственная концепция неминуемо ведет к упадку государства. Он был убежден, что потребность человека в большом пространстве будет реализовываться в XX в. и неизбежно приведет к доминированию крупных государств. Он писал, что если государство желает быть подлинно великой державой, то оно должно иметь в качестве своей территориальной основы площадь приблизительно в 5 млн. км2 (заметим, что территория Германии в эти годы была около 550 тыс. км2).

  Вывод Ратцеля о том, что географическое пространство может выступать как политическая сила, и стал краеугольным камнем геополитики. Одним из первых он разработал теорию «океанического цикла», в которой обосновал идею о поступательном перемещении стратегических центров мира из Средиземноморья в Атлантический, а затем и в Тихий океан.

  Тихий океан Ратцель называл океаном  будущего. Он считал, что на мировой  арене будут доминировать те страны, которые имеют реальное первенство в Тихоокеанском стратегическом районе. Причины этого заключаются  в его огромных размерах, уникальных ресурсах и стратегическом положении. Именно в этом районе будут определяться силовые отношения ведущих мировых держав: США, Японии, Китая, России и Англии.

  Ратцель сделал вывод, что решающее столкновение между морскими и континентальными государствами произойдет в этом районе, завершив собой в катастрофическом финале циклическую эволюцию человеческой истории. В этом конфликте, по его мнению, континентальные страны с их богатыми ресурсами имеют определенные преимущества перед морскими, не обладающими достаточным пространством в качестве своей геополитической базы.

  В отличие от Ратцеля, который рассматривал государство как организм низшего  типа, находящийся «на одном уровне с водорослями и губками», Рудольф  Четен (1864-1922) утверждал, что «государства, как мы их наблюдаем в истории, являются подобно людям чувствующими и мыслящими существами». Наиболее полно он выразил свою точку зрения в словах: «Государства также существуют на поверхности земли благодаря собственной жизненной силе, находясь в состоянии борьбы за существование... подобно организмам, увядают и умирают».

  Борьба  за существование, по Челлену, выступает  сущностью всякого организма-государства, а война - конкретная форма проявления этой борьбы за географическое пространство. Он считал, что сила - более важный аргумент для поддержания существования государства, чем закон, поскольку сам закон может поддерживаться только силой. Если закон вводит нравственно-рациональный элемент в государство, то сила дает ему естественный импульс.

  Челлен  намеренно противопоставляет свои взгляды либеральным, когда заявляет, что «государство есть цель сама в себе», а не организация, служащая улучшению благосостояния своих граждан.

  Челлен  вплотную подошел к созданию общей  геополитической картины мира. Только в XX в. могла стать актуальной эта задача, в момент осознания конечности неосвоенного земного пространства.

  Главным популяризатором геополитики и  создателем первой геополитической  школы считается Карл Хаусхофер (1869-1946).

  Главный предмет его исследований - категория «жизненное пространство» - результат влияния работ Томаса Мальтуса (1766-1834), пришедшего к выводу, что рост населения подчиняется вечным биологическим законам и происходит быстрее (геометрическая прогрессия), чем рост производства продуктов питания (арифметическая прогрессия), что ведет к неизбежности войн.

  Восприняв идею Ратцеля о фундаментальном  преимуществе больших государств над  малыми, Хаусхофер рассматривал господство Германии над окружающими ее малыми государствами как неизбежное (самой  густонаселенной стране, чтобы выжить, необходимо расширить свое жизненное пространство!). В стратегическом плане он видел неизбежность немецкой гегемонии над «Мировым островом» через экономическое проникновение в Россию и подчинение ее. Для этого им была разработана идея оси Германия - СССР - Япония для противостояния морскому миру.

  Следующий этап развития геополитических идей связан с двумя направлениями: англо-американским и континентальным.

  Англо-американское направление. В его рамках основное внимание уделялось построению глобальных геостратегических концепций; анализировался характер взаимосвязи морского и континентального миров, их внутренней структуры, иерархии возможностей.

  Первая  глобальная геополитическая модель была разработана в Англии Хальфордом Маккиндером (1861-1947). Уже в 1914 г. в своей лекции «Географическая ось истории», прочитанной в Британском географическом обществе, он выдвинул идею «осевого региона мировой политики». Маккиндер обратил внимание на исключительно выгодное положение России в центре Евразийского континента. В мире в целом она занимает центральную стратегическую позицию, сравнимую с позицией, занимаемой Германией в Европе. Она может наносить удары по всем направлениям, но и сама получает удары со всех сторон.

  В 1919 г. в книге «Демократические идеалы и реальность» Маккиндер дал новое название «осевому региону» - Хартленд (от англ. heart. - сердцевина). В него он включил географическое пространство России плюс Восточную и Центральную Европу на западе, Тибет и Монголию на востоке. Границы Хартленда он ограничил полумесяцем, с внутренней стороны которого расположены

  Германия, Австрия, Турция, Индия и Китай, а  с внешней - Англия, Южная Африка, Австралия, Соединенные Штаты, Канада и Япония.

  Эта концепция стала теоретическим  осознанием факта выхода России на границы Британской колониальной империи и той реальной угрозы, которую она стала представлять для последней за счет развития новых средств коммуникации. В практической политике данный факт имел свое выражение в Крымской войне (1853-1856) и «намеренном невмешательстве» России в процесс объединения Бисмарком Германии. В результате Россия получила реальный противовес Англии в Европе, но уже Германия стала оспаривать право на главенство над Хартлендом.

  Размышляя над главными угрозами Великобритании, Маккиндер писал, что Германия, Россия или Китай в результате захвата господствующего положения в Хартленде могут обойти с флангов морской мир. Самым же опасным он считал любые формы объединения этих стран. Как показала последующая история, было предпринято несколько таких попыток.

  Хотя, по Маккиндеру, морская мощь и играет огромную роль в мировом балансе  сил, но развитие сухопутных и воздушных  коммуникаций в значительной степени  обесценивает ее эффективность, поскольку  для поддержания ее на соответствующем уровне требуется все большее число все более дорогих морских баз. Господства над «Мировым островом» сравнительно проще добиться великим континентальным державам. На основе этих размышлений Маккиндер сформулировал свои знаменитые максимы:

  тот, кто правит Восточной Европой, господствует над Хартлендом;

   тот, кто правит Хартлендом, господствует  над «Мировым островом»; 

  тот,  кто правит «Мировым островом»,  господствует над миром. 

  Единственное  спасение от соединения России и Германии он видел в создании «разъединительного яруса». После революции 1917 г. в России такой ярус был создан в составе Польши, Румынии, Чехословакии, Эстонии, Латвии, Литвы, Финляндии. Худшим вариантом событий Маккиндер считал экономическое проникновение Германии в Россию, а затем ее неизбежное доминирование там.

  Западная  граница Хартленда не была жестко определена. Как показывает история, она очень изменчива: то доходит  до Германии, то вплотную подступает к  Москве, то делит Европу на две части, а теперь опять отступает на восток.

  Превращение США в сверхдержаву привело к  пересмотру основных положений концепции  Маккиндера. Американец Н. Спайкмен пришел к прямо противоположным выводам. Он разделил мир на три сферы: Хартленд, Римленд (Западную и Центральную  Европу, Турцию, Иран, Саудовскую Аравию, Ирак, Пакистан, Индию, страны Дальнего Востока и Китай) и удаленные Африканский и Австралийский континенты. Из противопоставления Хартленда и Римленда Спайкмен сделал вывод о преобладании второго над первым и в противовес максимам Маккиндера сформулировал свои:

    тот, кто контролирует Римленд,  господствует над Евразией;

    тот, кто господствует над Евразией, контролирует судьбы мира.

  Н. Спайкмен считал, что Соединенные  Штаты занимают исключительно выгодное положение как по отношению к Хартленду, так и по отношению к Римленду. Через Тихий и Атлантический океаны они контролируют две противоположные стороны Римленда, а через Северный Ледовитый океан напрямую выходят к самой сердцевине Хартленда. Поэтому достаточно расположить в наиболее чувствительных точках Римленда свои военные базы, чтобы обеспечить свое господство над Хартлендом.

  Континентальное направление. Получило свое наиболее полное развитие в 1940-1950-х гг. в Германии и Франции; отличалось европоцентризмом, регионализмом, акцентом на изучение государственно-интеграционных тенденций европейских государств на основе единой

  культуры  и цивилизации.

  В отличие от англо-американского  это направление имеет свою четко  выраженную региональную и духовную специфику. Так, французский геополитик Ж. Готтман, основатель коммуникационной теории, считает, что только в процессе коммуникаций происходит дифференциация политического пространства. Центрами этого дифференцирования выступают города, государства, цивилизации. Однако этот процесс не был однонаправленным - на смену империям приходила региональная обособленность, сменявшаяся затем новыми формами политических объединений. Этот процесс объединения и разъединения непосредственно отражает динамику развития геополитического пространства. Понятно, что пространство для французской традиции несет больше культурологическую, чем географическую нагрузку.

  Альтернативные  большие пространства на территории Евразии предполагают сохранение относительного политического суверенитета, этнокультурной самобытности, свободы в определении идейной и мировоззренческой доминанты. По мнению авторов данного направления, смысл вклада России как «сердца евразийского острова» в судьбу Европы состоит в ее противостоянии наступлению «однородного состояния человечества», которое они связывают с концом истории.

  Для Германии более характерными были интеграционные позиции, например идея «общеевропейского  дома» вплоть до отказа от национального  суверенитета через создание наднациональных  структур, в рамках которых модифицируется стремление государств к завоеванию пространства.

  Этот  процесс, по мнению немецкого исследователя  А. Грабовского, соответствует ходу мирового развития и мог бы привести к образованию всемирного союза. В значительной мере данному процессу способствует Германия благодаря своему выгодному геополитическому положению связующего звена между западной и восточной частями Европы.

  Другим  аспектом данного направления выступает  концепция «качества жизни» Ф. Фрида, который считает, что борьба за пространство становится борьбой за более высокий уровень социального развития и качества жизни. Кому удастся в этом отношении захватить лидерство, тому завтра будет принадлежать весь мир.

  Характерным для немецкой геополитики этого  этапа было введение генералом Хайнцем  Гудерианом (1888-1954) понятия «господствующая держава». По его мнению, это государство, по своим потенциальным возможностям развития отвечающее высшему своему назначению и несущее ответственность перед другими людьми, народами и расами, а потому и претендующее на право считаться естественным источником власти.

  Геополитические последствия практического развития данной категории могут быть сопоставимы  с последствиями реализации понятия  «жизненное пространство». Особенно в  исторический период, когда Соединенные Штаты получили невиданную раньше возможность вклиниться в евразийский геостратегический регион в целях оказания решающего воздействия на ход событий. Определяющей целью США выступает задача окончательного разрушения континентального монолита и недопущения доминирования там России.

  Коренным  изменением геостратегической картины  мира ознаменовалось начало третьего этапа в развитии геополитики. Он характеризуется двумя главными направлениями. Первое - это продолжение  классических, глобальных геополитических  схем в условиях «однополюсного мира» и второе - так называемые «основные геополитические парадигмы», делающие акцент на феноменах иного порядка.