Специфика нарративной структуры и языковых средств дискурса англоязычной романтической прозы

Популярность современных авторов ЛИР обусловлена и своеобразным стилем этих произведений. В романах преобладают образы, заимствованные из сферы природы: зооморфные, флористические, а также абиоморфные, которые используются для характеризации персонажей, описания их чувств и эмоций. Эпитет (особенно смещенный) является одним из средств создания эмоционально-насыщенной картины происходящего, передачи внутреннего состояния героев: smiling solemnity, bewildered, helpless silence, amused green eye, smiling voice и т.д. Образные средства, используемые авторами, исторически и локально мотивированы и вносят вклад в создание исторической атмосферы.

В создании исторического фона участвуют и другие приемы стилизации: широкое употребление историзмов, называющих реалии изображаемых эпох, архаизированной лексики и морфологии.

В любовном романе из эпохи регентства (далее РР) колорит эпохи воссоздается за счет следования формуле, утвержденной в прототипических романах Дж. Хейер, которая не только варьирует нарративную схему РП, но и вводит новый тип персонажей (решительную, энергичную, жизнелюбивую героиню, не очень юную и не очень красивую, способную увлечь героя ― аристократа, повесу, щеголя, педанта).

В РР наблюдается интертекстуальная перекличка с произведениями Дж. Остен (так, у Дж. Хейер прослеживаются параллели с романами «Эмма» и «Убеждение»), которая реализуется путем сюжетных аналогий, косвенных ссылок, а также прослеживается на лексическом уровне.

В романах Дж. Хейер утверждаются языковые черты РР.  Для нее характерны искрометные диалоги в традициях типично английского юмора. В обрисовке персонажей особую роль играют клишированные средства, выполняющие разные функции, в том числе способствующие пародийности образов. Автор многократно употребляет кинематические речения. Типичным паралингвизмом в отношении героя является поднятая в удивлении бровь, передающая гамму эмоций: cocked an eyebrow (ирония), raising his eyebrows (высокомерие), quizzical lift of an eyebrow (шутливость), with puckered eyebrows (раздражение). Настойчивый повтор кинематических речений, типичных для дискурса РП, рисует предсказуемый, стереотипный образ героя.

Одной из основных черт произведений Дж. Хейер является скрупулезное воссоздание атмосферы эпохи регентства через обилие деталей, артефактов, особенностей данного периода. Общество с его правилами, регламентациями становится полноправным персонажем романов. В текстах наряду с нейтральной лексикой большое место занимают семантически близкие жаргонные слова, обозначающие избранных представителей высшего общества (libertine, top-of-the-trees, a Pink of the Ton, beau, a dashing blade, a veritable Tulip, Bond Street Beau, a regular dash, Corinthian, high-flyers, Tulip of the Turf и др.).

Значительное место в РР принадлежит бытописанию. Авторы детально воссоздают внешность персонажей, описывая одежду, прически, модные в описываемые периоды регентства: her dress was concealed by an azure blue kerseymere pelisse, elegantly attired in a three-quarter dress of white sarsenet fastened down the centre with rosettes of pearls [Frederica].

Авторы современного РР, следуя канонам, установленным Хейер, по-своему обыгрывают и обогащают формульные черты за счет новых элементов, обнаруживаемых в их индивидуальной технике, например, семантической трансформации тематических слов, варьирования литературной перспективы, создания подтекста.

Семантический повтор способствует не только созданию проспекции и напряжения, как, например, в романе-тайне, но может составлять смысловой стержень произведения, при этом авторы РР используют многозначность, амбивалентность некоторых слов. Так, в первой части романа К. Коултер «Непристойное предложение» использованное для заголовка словосочетание (“an honorable offer”) за счет семантического повтора, лексико-тематических групп и контекста реализует значение «женитьба из чувства долга»; во второй части ― это же словосочетание, но в другом контексте, за счет настойчивого семантического повтора приобретает иное значение, а именно, «честная сделка», «деловое предложение» (“business arrangement”, “bargain”). Таким образом, осуществляется использование амбивалентности лексики, на чем основана интрига произведения.

В романе М. Бэлоу «Шляпка с перьями» творчески используемое варьирование точек зрения (смена литературной перспективы) способствует, с одной стороны, погружению в мир героев, с другой ― отражению субъективного, порой искаженного восприятия действительности. Одни и те же ситуации даются с двух разных точек зрения, причем рефракторами (термин М.М. Бахтина) являются основные действующие лица. Читателю необходимо оценить и выбрать независимый, правильный ракурс, оценку событий. Именно этот прием и создает основу сюжета ― ошибочное восприятие ситуации героями, переданное через несобственно-прямую речь, порождает конфликт и лежит в основе всего действия.

Смена углов зрения осуществляется с самого начала и до конца романа. Начало текста представлено через призму восприятия героини, хотя ее имя (Miss Gray) мы узнаем спустя несколько страниц: She was trudging along the edge of a narrow roadway somewhere north of London ― a long way north of  London, though she was not at all sure exactly where, the fuchsia color of her cloak and her pink bonnet with its deeper pink, fuchsia and purple plumes making her look like some flamboyant and exotic yet bedraggled bird that had landed on the dusty road. Anyone passing by ― though so few vehicles seemed to pass by, and those that did were invariably traveling in the opposite direction ― would surely just keep on passing when they saw her. < … > She clutched a creased and worn reticule, which contained her pathetically small and much depleted store of coins ― frighteningly small, frighteningly depleted. It was no longer even plural, in fact. There was one coin left. < … > [The Plumed Bonnet].

Как очевидно, начало представляет собой несобственно-прямую речь (НПР), отражающую точку зрения героини. НПР ― это контаминированная речь, представляющая собой взаимопроникновение субъектных планов автора и персонажа. Показателями персонажного плана являются следующие языковые средства разных уровней: 

Лексико-морфологические: неопределенное местоимение  somewhere ― героиня не может точно определить местонахождение; употребление интенсификаторов, выраженных наречиями степени, уступки и др., и порой передающими субъективную модальность (so, exactly, at all, surely, just, in fact, simply); глаголы с постпозитивами (keep on, go on),  разговорные обороты (that was all, not at all sure).

Самоирония героини выражается с помощью эпитетов и других образных средств (pathetically small; it was no plural, in fact); образного сравнения героини с потрепанной экзотической птицей, цветовая лексика.

Синтаксические средства наиболее эффективны как средство, сигнализирующее НПР. Риторические вопросы передают сомнения и тревогу героини, лексические повторы, парентеза, обособления, отсутствие логических связок создают живость и непосредственность ее восприятия ситуации, конкретность ее впечатлений.         

Автор творчески использует разные типы НПР в романе, в частности, цитатную речь, подчеркнутую графически ― курсивом, максимально точно передающую эмоциональное состояние персонажа: Oh, please. Please God. Dear, dear God; аутодиалог, обе разновидности НПР ― произнесенную и внутреннюю.

Анализ литературной перспективы в РП привлек наше пристальное внимание, т.к. данное явление иллюстрирует новые тенденции в дискурсе РП ― реализацию разных повествовательных точек зрения, стремление к полифонии.

Характерной чертой дискурса наивного/сентиментального романа (далее НСР) является сказочность, которая создается на разных уровнях: на сюжетном ― посредством композиционных метафор, доминантных аллюзий, при описании обстановки и пейзажа.

На языковом уровне сказочность, пронизывающая романы Б. Картланд, создается возвышенной лексикой, образностью, звуковым повтором, выразительными синтаксическими конструкциями, создающими эффект «сказочного звучания», что ярко проявляется, например, в пейзажных описаниях. Как известно, сказочное повествование характеризуется благозвучием, эпическим тоном, размеренным ритмом [Сахарова, 1981, с. 9, 11]. Создание данного эффекта осуществляется, прежде всего, синтаксическими средствами: параллельными конструкциями, анафорическим повтором, однородными членами предложения; а также с помощью звукового повтора, особенно аллитерации. Наиболее частотной для Б. Картланд моделью параллельных конструкций являются трехкратные анафорические структуры с бессоюзной связью. Эта модель составляет около 80% от всех параллельных конструкций, используемых автором, и является очень эффективной: The idea of being married to a man who wants me for my money is like living in Hell. It betrays everything I believed in, all my dreams, all my ambitions, all the things that I have lived for these past years [The Unknown Heart]. В создании возвышенности повествования (особого кода РП) участвуют также хиазм, абсолютные номинативные конструкции, градация.

Наряду с возвышенностью, стиль романов Картланд отличает простота изложения, обилие нейтральной лексики, большое количество диалогов, а также особый графический прием ― апозеопезис; в употреблении образных средств отмечается отсутствие свежести, креативности (автор отдает предпочтение образам воды, огня для передачи чувств, эмоций героев), адекватность их описываемой ситуации.

Дискурс романа-тайны представлен неоготическим и остросюжетным романом-триллером. В неоготическом романе В. Холт ярко проступает нарративная схема романа-тайны, в основе которой ход ― раскрытие тайны с неожиданным финалом. Произведения данного автора отличают как прочные интертекстуальные связи с прототипическими классическими текстами, так и интратекстуальные связи, которые проявляются на уровне переходящих из романа в роман мотивов («портретная галерея», «призрак», «голоса», «шаги»), символов (значимыми являются символы луны, тумана, окна), поддержанных на языковом уровне семантическими повторами и направленных на создание готической атмосферы ― напряжения и страха.

В романах архетипический сюжет «Золушки» и сюжеты текстов-образцов («Джейн Эйр» и «Ребекка»), повторяясь, воспроизводятся в четырех проанализированных романах. В качестве интратекстуальных элементов  используются интексты и из других сказок, мифов: автор прибегает к аллюзиям на богов и героев скандинавской мифологии (Тор, Один, Сигурд, Брунгильда, Фрейя и др.), сказки, проводя ироничные аналогии с событиями романов (“Grimm's fairy tales”, “Sleeping Beauty and her Prince”, “The Beauty and the Beast” и др.) [The Spring of the Tiger].

Характерными интертекстуальными включениями, создающими атмосферу загадочного, мрачного, которые можно проследить во всех  четырех романах В. Холт, являются библейские интексты, имеющие разные формы: цитаты, трансформированные цитаты, аллюзии, аллюзивные топонимы и антропонимы; художественная литература (В. Шекспир, У. Блейк и др.). Роль подобных интекстов трудно переоценить. В некоторых случаях они занимают сильные позиции и представляют собой аллюзивные заглавия (всей книги, главы). Помимо создания настроения, интексты у Холт являются средством характеристики, передачи идеи, создания подтекста, способом вовлечения читателя в творческий диалог, конструирования эффекта обманутого ожидания в конце произведения.

Герои (формульные типы) романов В. Холт воплощают типичные готические черты. Главный герой, восходящий к прототипическому образу м-ра Рочестера, отличается противоречивостью, неоднозначностью типа. Автор использует контраст как прием выдвижения для характеристики героев. Так, образ Рока Пендоррика, героя «Невесты Пендоррика», рисуется в контрасте с отцом героини: My father so fair, the stranger so dark. My father was often called Angelo, because of the fairness of his hair and skin and his almost guileless expression < … > there was something saturnine about his companion [Bride of Pendorric]. Контрастивы (антонимы и контекстуальные антонимы) создают антитезу; возникает некоторая настороженность, создается проспекция (а также «ложный след» как элемент обманутого ожидания). Чтобы подчеркнуть противоречивость личности персонажа, автор прибегает к образным средствам, причем некоторые образы повторяются: He had rather pointed ears which gave him the look of a satyr. Этот образ, как и насмешливый взгляд (alert eyes, always amused, a streak of malice in his amusement), повторяются в романах, становясь  типичной чертой героев Холт (и других неоготических произведений).

Романы В. Холт написаны от первого лица, от лица героини, что способствует эмоциональному вовлечению читателя в мир переживаний героини. Данный тип повествования носит исповедальный характер и непосредственно передает отношение героини к действительности, ее сомнения, страхи, радости и волнения. Выбор типа повествования определил и язык романов Холт, отличающийся простотой и разговорным характером.

Синтаксис романов, который в соответствии с типом повествования носит разговорный характер, зачастую эмоционально окрашен, создает естественность и достоверность. Привлекает внимание обилие вопросительных предложений в авторском повествовании: героиня сомневается, рассуждает, испытывает неуверенность, страх; в результате чего создается своего рода аутодиалог и впечатление спонтанности: If I mentioned it to Roc, he would laugh … The twins? Impossible [Bride of Pendorric]. Could it really be that there was some madness in my family? [The Spring of the Tiger].

В тексте романов В. Холт широко используются разные типы повторов, выполняющих различные функции, но все они создают эмоциональность текста. Автор прибегает к непосредственному повтору и повтору с усилением: анадиплозису (To my dismay I found my eyes full of tears. Tears of fury, I told myself [Bride of Pendorric]); анафоре (It was so ridiculous, so snobbish and so impossible [The Spring of the Tiger]). Эмоциональному, лирическому звучанию текста способствуют параллелизм, инверсия.

Образность проста, типична для РП. Чаще всего используются анималистические образы, причем повторяются уподобления человека хищникам (tigress, tiger, shark, panther, cobra), безобидным животным (hare, horse, worm, butterfly). Образы, заимствованные из неживой природы чаще избиты (mist of exultation, life → volcano; stars → gold; gloom, fear, suspicion → fog; light → diamonds).  Автор отдает предпочтение и образам из области минералов и тканей. Отличительной особенностью компаративных тропов В. Холт является достаточно большой процент образов, заимствованных из сферы мифического, а также метафор-олицетворений, что объясняется спецификой данной разновидности дискурса ― неоготической прозы. Так, лексико-тематической группе слов со значением «тайна» принадлежат метафоры: It was a face of mystery, eyelike windows [Bride of Pendorric].

Одним из важных параметров идиостиля В. Холт, придающих особую готическую окраску ее романам, является своеобразная реализация категории проспекции. В произведениях Холт частотен и стилистически релевантен тип объективно-авторской проспекции, создающий, помимо прочего, эмоциональную напряженность текста, характерную для неоготического романа: How often later  I was to reproach myself for allowing him to evade me like that [Bride of Pendorric]. 

В остросюжетных романах М. Стюарт в пределах устойчивых черт формулы романа-тайны происходит ее варьирование. Автор выходит за пределы структуры формулы за счет оригинального использования интертекстуальных связей: обыгрывается архетипический сюжет Золушки, а также, путем непосредственных аналогий с прототипическими текстами А. Рэдклифф, Ш. Бронте и др., создается несвойственный для РП эффект иронизирования над каноническим текстом.