Фонема и система фонем немецкого языка

   По  мнению академика Л. В. Щербы и  его учеников, к оценке вариантов, входящих в звуковой состав данного  языка, следует подходить с чисто  фонетической стороны, поэтому нет никакой необходимости различать звуки, акустические характеристики которых полностью совпадают, как варианты разных фонем. Следовательно, в безударных слогах слов леса и лиса мы произносим одну и ту же фонему [и], а в конечной позиции слова halb мы имеем дело с глухой фонемой [р], которая в других формах этого слова чередуется со звонкой фонемой [Ь].

   Другую  точку зрения защищает так называемая „ново- московская" школа (проф. А. А. Реформатский, проф. Р. И. Аванесов и  др.). Новомосковская школа исходит из морфологической структуры слова и считает поэтому необходимым различать безударные гласные слов леса — ласа как варианты разных фонем на том основании, что корни лес¹- —лас- различаются именно этими фонемами. Точно halb же конечное [Ь] в слове halb следует считать глухим вариантом звонкой фонемы [Ь], поскольку в звуковом составе этого слова в сильной позиции выступит звонкое [Ь].

   Обозначение одной и той же фонемы разными  буквами создает дополнительную трудность при обучении правописанию; наоборот, привычка анализировать конечное b как глухой вариант фонемы [Ь] способствует закреплению графических навыков 
 
 
 
 
 
 
 

   1.2 Состав фонем

   Люди, пользуясь языком, постоянно вносят в него какие-то инновации. Этого  требует развитие социальных отношений, культуры, науки, техники. В области лексики новое вносится сознательно. Для новых понятий создаются новые слова или переносятся старые наименования. В грамматике и, особенно в фонетике процесс эволюции протекает гораздо медленнее, но и здесь изменения происходят постоянно.

   Так, с синхронической точки зрения невозможно понять, почему в немецком языке  глухой щелевой согласный /s/ не встречается в начале слова или морфемы. Это можно объяснить его происхождением из западногерманского смычного Itl, который в этих позициях давал немецкое /ts/ и только в интервокальной позиции и в ауслауте давал /s/; ср.: англ. water—нем. Wasser, англ. what—нем. was, англ. to—нем. zu.

   Состав (или инвентарь) фонем устанавливается  по наиболее полному словарю современного языка с привлечением и не словарных словоформ, В лексике немецкого, как и других современных языков, имеется огромное число заимствований, главным образом имен существительных, как собственных, так и нарицательных. Нужен внимательный анализ звукового облика заимствований, чтобы правильно оценить его и решить, следует ли считать его явлением звукового строя заимствующего языка. Было бы неправильным включать в состав гласных фонем немецкого языка носовой [ắ] на том основании, что заимствованное из французского языка слово Chance произносится наряду с /jaηsə/ еще и /ja:sə/. То же можно сказать и о согласном /ʒ/, стоящем в начале английского слова Jockey, которое имеет двоякое произношение /'jokae/ и /'dʒoki/. Это случаи, которые могут быть обозначены термином «цитатное произношение». Произносящий таким манером как бы цитирует иностранное слово; /ja:sə/ и /'d3oki/ не являются фактами немецкого языка.

   Если  же произношение заимствованного слона  не продиктовано его исконным звуковым обликом, то оно обязательно должно учитываться при выявлении состава фонем данного языка. При установлении состава фонем языка следует опираться на полный тип произнесения. Смысловые единицы (морфемы, слова) представлены в языковой системе и хранятся в памяти ее носителей в виде цепочки фонем, отражающей полный тип произнесения. Мы в этом можем убедиться, обращаясь к некоторым ситуациям реальной речи. Так, если задать вопрос: «Как сказать по-немецки «гулятъ», то никому в голову не придет ответить /jpa:'tsi:n/, вместо /jpa:'tsi:rən/ spazieren, и на вопрос: «Как сказать по-русски er sagt?», никто не ответит /оn gr'it/, вместо /'оn gava'r'it/ он говорит. Вместе с тем, в повседневной спонтанной речи чаще звучит /Jpa:'tsi:n/ и /оn' gr'it/.

   Прежде  чем дать полный список согласных  фонем немецкого языка, нужно обсудить несколько спорных вопросов. 

   В фонологической литературе господствует мнение, что среднеязычный щелевой /ς/ (так называемый Ich-Laut) и увулярный щелевой /x/ (так называемый Ach-Laut) являются комбинаторными аллофонами одной фонемы, первый из которых встречается после гласных переднего ряда, а второй—после гласных заднего ряда. Если бы указанное правило аллофонного варьирования было корректным, то оспаривать его не было бы никаких оснований. Широкое распространение такой трактовки вопроса объясняется тем, что из рассмотрения исключаются иностранные заимствования и неправильно толкуется начальное положение / ς / в суффиксе -chen; некоторое влияние оказывают и факты диахронии: на более ранних этапах истории немецкого языка / ς / и / x / действительно были аллофонами одной фонемы.

   Привлечение заимствований показывает, что оба  согласных встречаются в начале слова и притом перед одним  и тем же гласным, как переднего, так и заднего ряда. Например: /' ς а:ron/ Charon Харон (персонаж древнегреческой мифологии), /xa:^,kasə/ хакас, / ς o:'re:us/ хорей и т. п.

   Противопоставленность / ς / и / x /  обнаруживается как в заимствованиях, так и в уменьшительных именах существительных с суффиксом -chen, например: Männchen, Weibchen, Mäuschen, Mamachen. Оппозиция / ς / и / x /  отчетливо видна в /'а:xən/ Aachen и /ma:'mа: ən / Mamachen, /'raoxən/ rauchen и /'fraoςən/ Frauchen,. Некоторым фонологам подобные случаи кажутся недоказательными; они объясняют это тем, что в каждой паре ситуация морфематически разная: Ach-Laut выступает в корне, а Ich-Laut в суффиксе. Понять логику такого суждения невозможно. Раз Ich- Laut является обязательным элементом звукового облика морфемы со значением уменьшительности, раз Ich-Laut прибавляется к любому корню независимо от того, на какой звук он оканчивается (см. примеры выше), и замена его на Ach-Laut в этом суффиксе недопустима, то это и есть необходимое и достаточное свидетельство фонематической противопоставленности рассматриваемых согласных.

   Имеется еще один повод усомниться в том, что Hauch-Laut— самостоятельная фонема, а именно то, что между ним и последующим гласным никогда не может проходить граница морфемы. Однако членимость соответствующих слогов все же существует и вызывается она широко распространенными морфологизированными чередованиями: hart—härten, hoch—höher, Huhn—Hühner, Haus — Häuser; ср.: stark—stärker, Maus—Mäuse и т. п.

   Самостоятельность /h/ подтверждается, кроме того, тем, что он выполняет конститутивную (опознавательную) функцию: он не может быть опущен так же, как и все остальные фонемы, составляющие план выражения данного слова; нельзя опустить /h/ в словах haben, Hof, Held, как и во всех других словах с /h/, без того, чтобы они были разрушены.

   В позиции начала слова /h/ четко противопоставлен фонемам   / ς / и / x / , достаточно распространенным в этой позиции в заимствованиях.

      Ограниченной  дистрибуцией отличается и согласный  /j/, встречающийся только в начале морфем перед гласными; это правило не имеет ни одного исключения. Эта особенность дала повод Н. С. Трубецкому признать /j/ аллофоном гласной фонемы /i/, а не согласным. Он писал, что в литературном немецком языке i не встречается перед гласными; j, напротив, бывает только перед гласными. Поэтому i и j являются здесь не двумя разными фонемами, а лишь комбинаторными вариантами одной фонемы.

   Указанное Н. С. Трубецким ограничение дистрибуции справедливо только для краткого /i/, долгое же /i:/ (в его полудолгом аллофоне) встречается перед гласными во многих заимствованиях и интернациональных словах: [di a 'lo:k] Dialog (и во многих других словах с компонентом dia), [bi bli o 'te:k] Bibliothek, ['fe:ri ən] Ferien и др. Все это слова ходовой лексики, не ощущаемые говорящими как чужие. Для фонематической трактовки отношений между /j/ и /i/ решающую роль играет тот факт, что в одной и той же позиции, т. е. между согласным и гласным (безударным и ударным) встречается не только /i/, но и /j/ в виде глайда [i],т.e. сонанта, в котором голос над шумом значительно преобладает. Примеры такого рода представлены очень большим количеством слов, имеющих суффиксы -tion, -ion; немало и других, примеров: [zo 'tsia:l] sozial, [zo-tsio-lo-'gi:] Soziologie и др. Фонематическая самостоятельность /i/ и /j/ подтверждается также произношением слова ['j d j] Jiddisch, где в анлауте возможен только согласный /j/, поскольку сочетание двух гласных в немецком языке в этой позиции невозможно.

   Из  всего сказанного вытекает, что /j/ является согласным, а не гласным. Его консонантный характер подтверждается еще и тем, что, как отмечал В. Фиетор, /j/ факультативно чередуется с /g/ в суффиксе -ig', ср.: /'ru:i:gə/ — /'ru:i:jə/ ruhige. В современной кодифицированной норме, представленной в орфоэпических словарях последних лет, во флективных формах дается только /-gə/, но в реальной норме не исключено и /-jə/.

   Противопоставленность остальных согласных не вызывает сомнений, так как они встречаются во всевозможных сходных или одинаковых фонетических положениях, что видно из следующих примеров (табл. 1).

Таблица 1. Противопоставление некоторых согласных 

   В результате всего изложенного можно  дать таблицу согласных современного немецкого языка (приложение 1 табл. 2). Для сравнения приводится таблица согласных русского языка (приложение 1 табл.3).

   Большая часть инвентаря гласных современного немецкого языка споров не вызывает; нерешенными остаются: 1) противопоставленность или непротивопоставленность долгих гласных [е:] и [ε:]; 2) фонологический статус редуцированного безударного гласного [ə]; 3) монофонемная или бифонемная трактовка дифтонгов. В диалектах, начиная еще с позднего средневековья, наблюдается большая пестрота и по числу различаемых кратких «е», и по их употреблению в тех или иных словах. Отсюда в реальной норме литературного языка уже в XVIII веке отмечалось единообразное произношение всякого по происхождению краткого «е». Поэтому при кодификации вопрос решался без особых колебаний; в норму было включено одно краткое / ε /.

      С долгими «е», открытым и закрытым, в диалектах также царила и царит пестрота; во многих регионах Германии к моменту кодификации противопоставление двух «е» сохранялось, но в произношении одного и того же слова в одной части Германии было закрытое /е:/, а в другой-открытое / ε:/. Были и такие регионы, где само противопоставление двух «е» было совсем утрачено. Тем не менее кодификаторы включили его в норму. Не имея опоры в реальном произношении, они, по свидетельству В. Фиетора, следовали правилам орфографии: там, где пишется буква е, они предписывали произносить /е:/ закрытое, а там, где пишется буква ä,-/ ε:/ открытое.. В настоящее время реальная норма складывается так, что, употребляя одно и то же слово, собеседники из разных частей Германии произносят его с разными гласными - один с [ε:], другой с [е:]; однако это не мешает взаимному пониманию говорящих. Таким образом, ясно, что старая оппозиция /е:/- к [ε:] в современном литературном языке утрачена; фонемы, составляющие эту оппозицию, слились в одну фонему.

   Поскольку один из этих гласных всегда может быть заменен другим из этой пары без того, чтобы затруднить опознание данного слова, постольку [е:] и [ε:] представляют факультативные варианты одной фонемы. С точки зрения орфоэпии они не равноправны: [ ε:] можно заменить на [е:], но не наоборот; можно сказать ['mе:tςən] вместо ['mε:tςən], но нельзя сказать [m ε:r] вместо [me:r] Meer.

   К спорным вопросам немецкой фонологии  относится вопрос о статусе дифтонгов: являются ли они монофонемными или бифонемными. Прежде чем обратиться к обсуждению этого вопроса, надо выяснить, что представляет собой дифтонг как фонетическая единица.

   Дифтонг—это составляющее один слог сочетание двух гласных, из которых один находится  под ударением и является вершиной слога, а другой - безударный и произносится как полугласный. Если ударение падает на первый компонент, дифтонг называется падающим; при ударении на втором компоненте - восходящим. В немецком языке все три дифтонга являются падающими.