Сущность безработицы

      Социальные  издержки безработицы заключаются в потере доверия к властным структурам, и, как следствие, в возрастании нестабильности в обществе. Главной проблемой в кризисной ситуации становится поддержание социальной стабильности. Выявлено, что сохранение социальной устойчивости в условиях снижения уровня жизни зависит от взаимодействия трех факторов: динамики безработицы и стоимости жизни; социального сравнения; накопления социального нетерпения. Второй и третий факторы носят субъективный характер и определяются посредством изучения общественного мнения.

      Социальное  сравнение, т.е. оценка человеком своего уровня и качества жизни не по объективным критериям, а в сравнении с уровнем и качеством жизни других людей, других социальных групп - универсальный, постоянно действующий социальный механизм. В переходный кризисный период, когда размываются социальные нормы, роль социального сравнения резко усиливается. Поскольку прежние критерии, по которым оценивались труд, усилия, квалификация, заслуги человека (и соответственно справедливость того, что он имеет) уже не признаются, а новые критерии зыбки и не вызывают доверия, люди полагаются только на сравнение («как живут другие»). Это усугубляется тем, что расслоение общества по доходам превысило

предельно допустимые для правовых государств нормы. Радикальные реформы сверху всегда формируют большой потенциал социального нетерпения Социальные издержки безработицы в меньшей мере зависят от уровня безработицы, и в большей - от структуры и темпов роста (особенно ускорения темпов роста) в уникальных условиях тотального экономического и политического кризиса. Темпы нарастания неблагоприятных изменений - это решающий показатель, который можно и нужно контролировать. Они фиксируются как в тенденциях омоложения массива безработных и резком повышении в нем доли выпускников высших и средних учебных заведений, в углублении структурного несоответствия между спросом и предложением рабочей силы на рынке труда, так и в повышении неопределенности общественного мнения, отражающем неготовность части населения к рыночным формам поведения, отложенные реакции на несправедливость. Наиболее серьезными социальными издержками являются те, которые связаны с потерей доверия к субъектам экономического реформирования и желания сотрудничества, готовности идти на дальнейшие самоограничения ради неясных целей и непредсказуемых результатов. Объективно они питаются реальным перераспределением общественного богатства и ростом неравенства, субъективно – возрастанием роли социального сравнения себя с окружающими. Потеря доверия выражает себя в возрастании пассивности общественного мнения и создании опасного баланса - социальное терпение - нетерпение - безразличие (отложенные реакции).

      Состояние общественного мнения, не позволяющее  контролировать социально-экономические  процессы, делает социальную политику в переходный период в известной мере односторонней, без учета интересов населения и реальных социальных процессов. Между тем определить социальное содержание экономических и политических преобразований значит ответить на вопросы: в интересах каких и за счет каких общественных групп они проводятся? Сколь глубоки сдвиги в положении этих групп, в какой мере задеваются их экономические интересы? Какие группы служат движущей силой социально-инновационных процессов, иными словами, приобретают статус субъектов этих процессов? Серьезное и глубокое информирование населения по этим вопросам, наряду с реализацией последовательных экономических программ, позволит проводить своевременную превентивную политику социальной стабилизации, упреждающую развитие неблагоприятных тенденций. Разрыв между ожиданиями и реальностью может стать источником нестабильности.¹³ 
 

III. Безработица в России разные периоды

3.1 Период 1992-1999 гг.

      Безработица вызывается спадами производства, но не начинает расти с нуля и не падает до нулевого уровня по окончанию спада, как гласит экономическая теория. Особенность нашей ситуации в том и состоит, что безработица началась с нуля. В апреле 1992 г. в республике произошло уникальное, хотя и «тихое» событие, радикально изменившее привычное восприятие рынка труда: количество свободных рабочих мест (вакансий) сравнялось с количеством незанятого населения (спрос сравнялся с предложением). А до сих пор общественное мнение было воспитано на том, что безработица - это зло, связанное с капиталистическим способом хозяйствования, а безработным быть позорно. В феврале 1993 г. уровень безработицы достигал 0,9% (от численности занятых), в начале 1994 г. - 1,6%, в начале 1995 г. - 2,1%, что составило 101 тыс. человек. В ближайшем будущем (по предварительным данным национальной программы конверсии военных городов), лишается работы еще более 100 тыс. человек, и темпы роста уровня безработицы удвоятся. Ситуация усугубляется тем, что снижение занятости и рост безработицы происходят на фоне динамики роста неудовлетворенности качеством и уровнем жизни. Так, по данным социологического мониторинга, удовлетворенность материальным обеспечением (по сравнению с 1990 г.) снизилась в 1992 г. вдвое, едва достигая 10%, бытовым обслуживанием - в 6 раз, состоянием общественного питания - в 3 раза, состоянием окружающей среды - в 6 раз, охраной общественного порядка - в 5 раз, медицинским обслуживанием - в 3 раза и т.д. Между тем динамика роста уровня безработицы, темпы ухудшения этих показателей оказывают непосредственное влияние на возникновение ситуации социальной нестабильности. Опыт развитых рыночных стран свидетельствует, что периоды, предшествующие появлению явных признаков нестабильности, характеризуются не просто ростом безработицы, а ускорением этого роста (что мы и имеем в данном случае). Это заставляет говорить о серьезных социальных издержках явления безработицы в наших условиях, которые выражаются прежде всего в нарушении доверия между властными структурами и населением. Еще Адам Смит отмечал, что сотруд-

ничество, являющееся основой общества и цивилизации, требует немалого самоограничения со стороны граждан и готовности учитывать интересы других придостижении собственных целей. Без доверия к власти, как свидетельствует мировой опыт, население не поддержит радикальные реформы. ⁷ 
 

3.2 Период 2000-2003 г.г

      В 2000—2002 гг. в России продолжался процесс восстановления реального уровня доходов населения, что было обусловлено относительно быстрым ростом доходов от занятости (оплата труда и предпринимательские доходы) на фоне снижения инфляции и реализацией мер по повышению пенсий и ограничению бедности. В результате покупательная способность населения заметно повысилась. В 2002 г. в структуре денежных доходов населения серьезных изменений не наблюдалось: доля оплаты труда составила 66%, доля доходов от предпринимательской деятельности — 12% и доля социальных трансфертов — 14%. За рассматриваемые два года фактическое конечное потребление домашних хозяйств росло намного быстрее, чем валовой внутренний продукт: в 2001 г. на 1% прироста ВВП проходилось 1,7% прироста фактического конечного потребления домашних хозяйств, а в 2002 г. (за первый квартал) — 1,8% (Приложение 4). «Теневая» экономическая деятельность продолжала оставаться для значительной части населения основным источником средств к существованию — доля скрытой оплаты труда в ВВП сохранялась высокой (11%). Это означает, что примерно четверть от общего объема

вознаграждения  за труд всех наемных работников в  экономике России (заработная плата  и жалованье) выплачивается неофициально.

        Несмотря на то, что острой  проблемой для России продолжала оставаться высокая распространенность бедности (25% в 2002 г.), само население стало оценивать свое личное материальное положение в 2002 г. более позитивно по сравнению с 2000 г. Это подтверждают результаты выборочного обследования потребительских ожиданий населения, проводимого Госкомстатом России ежеквартально: так, каждый шестой опрошенный стал считать, что оно улучшилось в течение года. При этом абсолютное большинство из тех, кто ожидает положительных изменений своего материального положения, связывают это с личными обстоятельствами (73,2% в третьем квартале 2002 г.) и только 16,1% граждан надеются на то, что их благосостояние улучшится благодаря изменению общеэкономических условий в стране. Доля тех респондентов, которые считают вероятным формирование личных сбережений, к третьему кварталу 2002 г. выросла до 13,6% против 4,3% в четвертом квартале 1998 г., т. е. более чем в три раза, а доля тех, кто обеспечивает свое потребление за счет долгов или использования сбережений сократилась за этот же период в два раза (с 49,7% до 24,8%). В России сохраняется большое число рабочих мест с уровнем оплаты труда ниже величины прожиточного минимума; как правило, эти рабочие места сконцентрированы в «бюджетном» секторе экономики (рисунок 3.2). Низкие заработки работников здравоохранения, образования и культуры способствуют развитию здесь «теневых» экономических взаимоотношений, включая дополнительные неформальные денежные выплаты, подарки, подношения и т. п. (Приложение 5).

      В качестве положительного явления на рынке труда с точки зрения заработной платы следует рассматривать сокращение размеров просроченной задолженности по ее выплате, которая уменьшилась к 1 января 2003 г. по сравнению с 1 января 2001 г. на 3,5%. Количество предприятий, где наблюдается это явление, и численность персонала, перед которым есть задолженность по оплате труда, также существенно сократились — на 33% и 34% соответственно. Если в конце 2000 г. размер просроченной задолженности по заработной плате в 2,1 раза превышал фонд зарплаты в организациях, имеющих задолженность в этой области, то к концу 2002 г. это превышение снизилось до 1,9 раза.

      Политика  занятости в России в 1990-е гг. представляла собой набор компенсационных  мер, направленных на устранение наиболее острых, время от времени возникающих ситуаций и, по существу, сводилась к политике социальной помощи безработным. Поскольку в условиях острого дефицита ресурсов социальная помощь может быть оказана лишь ограниченному кругу наименее защищенных граждан, не способных решить свои проблемы самостоятельно, государственная политика содействия занятости концентрировалась на регистрируемых безработных. Следует отметить, что в отличие от стран Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ) расхождение показателей регистрируемой безработицы и открытой безработицы по-прежнему является «уникальностью» России, равно как и всех стран СНГ: если в первых соотношение данных показателей не является столь значительным и нередко регистрируемая безработица превышает открытую безработицу (в Венгрии, Хорватии, Словакии, Словении), то в России открытая безработица на протяжении всего периода рыночных реформ в пять и более раз превышала данные по безработице, выявляемые административной статистикой Государственной службы занятости (ГСЗ) (Приложение 6). Такое многократное расхождение показателей можно было бы отнести к чисто статистической проблеме, если бы ориентиром при разработке государственных программ служили показатели открытой безработицы. В России же по сей день планируемые государством действия ориентированы на очень узкий сегмент рынка труда — на регистрируемых безработных, несмотря на то, что  уже практически не оспаривается тот факт, что показатели регистрируемой безработицы существенно искажают реальные масштабы этого явления, не дают адекватного представления о структуре и динамике безработицы в региональном разрезе и потому исключают из сферы внимания государства критические зоны безработицы. Однако если в первой половине 1990_х гг. приверженность показателю регистрируемой безработицы в России была обусловлена больше политическими причинами («низкая цена реформ»), то впоследствии на первый план вышли причины финансовые.

      В начале 2000-х г.г. в государственной  политике занятости рассматривались  два варианта развития событий. В  соответствии с первым вариантом эта политика будет продолжать эволюционировать в сторону централизации, ослабления роли региональной политики, свертывания активных программ содействия занятости, перехода на социальное вспомоществование безработному населению. Реализация второго, более предпочтительного, по мнению автора, варианта требует изменения концептуальных подходов к проведению государственной политики занятости и определению источников ее финансирования. Переход к такой системе связан с радикальной перестройкой системы финансирования, механизмов материальной поддержки безработных, организационно-правового обеспечения защиты от безработицы:

• Реформирование системы финансового  обеспечения предполагает наличие     различных источников и различных механизмов обеспечения программы материальной поддержки безработных и активных программ. Усиление контроля за целевой направленностью и эффективностью расходования средств должно сопровождаться отделением субъекта распределения средств по регионам России от субъекта контроля за ними (по сей день обе эти функции выполняет Минтруд России);

• В основе реорганизации системы  материальной поддержки безработных  должно лежать разделение права на статус безработного и права на пособие  по безработице, а также сочетание страхового и социального подходов к материальной поддержке безработных. Функции этих систем различны, что диктует необходимость их автономии друг от друга. При этом пособие должно быть жестко связано только с наступлением страхового случая. И с точки зрения политики занятости (экономический аспект), и с точки зрения политики борьбы с бедностью (социальный аспект) логично увязывать пособие и заработную плату через систему страховых взносов;

• Целесообразно сосредоточить усилия не на расширении масштабов активных программ, а на повышении результативности «пакета» программ содействия занятости, отборе тех из них, которые требуют наименьших финансовых и административных затрат и которые зарекомендовали себя как наиболее эффективные с точки зрения трудоустройства безработных. Основой для отбора активных программ является сочетание стратегических

приоритетов государственной политики занятости  и специфики развития региональных рынков труда. Это предполагает тесное взаимодействие и координацию действий федерального центра и органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации. Если прерогативой федерального центра является разработка стратегических приоритетов политики занятости, то к компетенции субъектов Российской Федерации относится выбор конкретных активных программ, учитывающих специфику региональных рынков труда, а также выбор методов их осуществления;