Контрольная работа по "Экологии"

 директора заповедников и национальных парков и их заместители являются соответственно главными государственными инспекторами и их заместителями по охране территорий этих заповедников и национальных парков.

Во всех странах мира, располагающих национальными парками, служба охраны входит в штат этих парков, так как иная модель на практике неприемлема.

Необходимо иметь в виду, что, помимо выполнения непосредственно контрольно-надзорных функций, инспекторский состав заповедников и национальных парков:

· осуществляет  охрану лесов от пожаров, включая профилактические работы и непосредственно борьбу с огнем;

· обеспечивает  поддержание инфраструктуры, созданной для обеспечения охраны заповедных территорий (строительство и ремонт кордонов, переходных избушек, мостов,  вертолетных площадок, пирсов,  установка аншлагов и др.);

· обеспечивает технику безопасности при проведении исследовательских и иных полевых работ на территориях заповедников и национальных парков;

· участвует в осуществлении экологического мониторинга, включая учеты зверей и птиц на вверенных территориях;

· обеспечивает проведение биотехнических и регуляционных мероприятий, направленных на сохранение и поддержание в естественном состоянии природных комплексов и  объектов.

Таким образом,  практическая  реализация вышеупомянутой инициативы Росприроднадзора не только противоречила бы действующему законодательству, но и неминуемо влекла за собой развал сложившейся десятилетиями устойчивой системы функционирования заповедников и национальных парков.  К счастью, данное предложение Росприроднадзора было отвергнуто Минфином России, занявшем в этом вопросе взвешенную и принципиальную позицию.

Заслуживает внимания и то, что, согласно Положению о Федеральной службе по надзору в сфере природопользования, этот орган осуществляет контроль и надзор в сфере организации и функционирования особо охраняемых природных территорий только федерального значения. В этой связи возникает вопрос:  кто же (начиная с 1 января 2005 г.) будет осуществлять контроль в области функционирования особо охраняемых природных территорий регионального значения?

Дело в том, что статья 140 Федерального закона от 22.08.2004 г. № 122-ФЗ (вступает в силу  C  01.01.2005г.) вносит ряд изменений в Федеральный закон «Об охране окружающей среды».  В частности,  из статьи 65 исключена норма, предусматривающая осуществление государственного экологического контроля органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации. Федеральная же служба по экологическому, технологическому и атомному надзору полномочия в данной сфере вообще не осуществляет. Правда, есть еще органы «охотничьего надзора» и органы рыбоохраны  (в составе Федеральной службы по ветеринарному и фитосанитарному надзору), но надо иметь в виду, что они не вправе осуществлять производство по делам об административных правонарушениях, предусмотренных статьей 8.39 КоАП РФ («Нарушение правил охраны и использования природных ресурсов на особо охраняемых природных территориях»). Не вправе осуществлять производство по делам об административных правонарушениях, предусмотренных этой статьей, и органы внутренних дел (милиция). Что же касается полномочий органов местного самоуправления, то, согласно статье 7 Федерального закона «Об охране окружающей среды» (в редакции закона от 22.08.2004 г. № 122-ФЗ), они осуществляют экологический контроль объектов производственного и социального назначения (к числу которых ООПТ явно не относятся). Таким образом, с 1 января 2005 года, наряду с перспективой дальнейшего падения уровня государственного управления федеральной системой ООПТ, фактически приостанавливается и реальное осуществление контроля в области функционирования ООПТ регионального значения со всеми вытекающими  отсюда последствиями.

6. Заключение

     8 сентября 2004 г. на сайте информагентства «REGNUM» опубликован текущий обзор прессы Республики Бурятия. Приведем любопытный отрывок из этого обзора:

«С точки зрения цифр, заповедники и другие охраняемые природные территории плохо повлияли на размер национального богатства. По подсчетам Минэкономразвития Республики Бурятия, которое попыталось оценить потери от недостаточного хозяйственного использования данных мест, упущенная выгода составляет 3,8 млрд рублей. Здесь недобытая дичь, невыловленная рыба, неспиленный кедрач, земля, где нельзя провести нефтепровод, и т.д. Не будь у нас охраняемых территорий, совокупное богатство стало бы на несколько миллиардов целковых больше. 10 млн рублей на каждого гражданина Бурятии – это и так солидная сумма».

Трудно назвать вышесказанное экономическим подсчетом. Экономика – это наука. Здесь же – нечто, граничащее с мракобесием. В Бурятии 3 заповедника (в том числе старейший в стране Баргузинский), 2 национальных парка, 3 федеральных заказника. Вот бы обитающую там дичь отстрелять, рыбу выловить, кедрач выпилить (не важно, что он по всей стране вообще запрещен к заготовке), все это продать, а деньги взять и поделить (поровну)! Булгаковский Шариков отдыхает.

Вообще мысль, что хорошо жить нам мешают заповедники, не нова.  «Совет Министров СССР устанавливает, что в ряде районов необоснованно разрослась сеть заповедников по охране природы. …Площади ряда заповедников (Сихотэ-Алинский, Бадхызский, Баргузинский, Печеро-Илычский, Кавказский и другие) чрезмерно велики, в результате чего имеющиеся в них леса, полезные ископаемые, сельскохозяйственные и водные угодья надлежащим образом не используются». Это из постановления Совмина СССР от 29 августа 1951 г. № 3192, подписал И.Сталин.

Принято считать, что отношение государства к вопросам организации и развития особо охраняемых природных территорий – один из признаков его цивилизованности.  Осознавая это, в таких странах принимаются прогрессивные законы, обеспечивается их неуклонное соблюдение; активнейшая пропаганда идей сохранения природного наследия, биологического и ландшафтного разнообразия охватывает все слои населения. Уже стал хрестоматийным пример Канады, где проведенный 10 лет назад социологический опрос показал, что для жителей страны национальные парки являются одним из ключевых символов этого государства (уступая лишь национальному флагу и гимну). Не случайно Всемирная комиссия по охраняемым территориям (действующая под эгидой Международного союза охраны природы), объявила в 2003 г. лауреатом премии Фреда Пакарда «За мужество в деле охраны национальных парков» премьер-министра Канады Ж. Кретьена.

Достижения России (как и ее предшественника – СССР) в сфере территориальной охраны природы имеют мировое признание. Ее выдающаяся система заповедников и национальных парков вызывает в природоохранном мире заслуженное уважение. Экологическая доктрина Российской Федерации (одобрена распоряжением правительства Российской Федерации от 31 августа 2002 г. № 1225-р) рассматривает создание и развитие особо охраняемых природных территорий разного уровня и режима в числе основных направлений государственной политики в области экологии.

На этом фоне возрастающая в России тенденция к пересмотру статуса, площадей, границ и режима заповедников и национальных парков позволяет усомниться в нашей цивилизованности. Равно как и ярко выраженное желание определенных лиц подвергнуть коренной ревизии действующее законодательство об особо охраняемых природных территориях. Равно как и безнаказанность чиновников, принимающих, визирующих и лоббирующих противоправные решения, идущие вразрез с этим законодательством. Равно как и пропаганда передела «ничейных» природных богатств, прикрытая экономическими и псевдоэкономическими рассуждениями.

В этих условиях как никогда остро ощущается отсутствие в стране федерального органа исполнительной власти, в полной мере отвечающего за вопросы заповедного дела, специализирующегося именно в этой сфере, способного и призванного отстаивать интересы территориальной охраны природы и обеспечить дальнейшее развитие федеральной системы особо охраняемых природных территорий.

     В современном цивилизованном мире накоплен 100-летний опыт эффективного государственного управления общенациональными системами природных резерватов. К сожалению, необходимо признать, что этот наглядный и доступный мировой опыт в России игнорируется десятилетиями.

В чем же заключается этот опыт и где именно следует его заимствовать? Подход к заимствованию должен быть географическим – для нас интересен опыт государств с территориями больших размеров, располагающих сформированной десятилетиями сетью природных резерватов,  значительных по площади, сохраняющих природные комплексы в естественном состоянии и имеющих в соответствии с национальными правовыми нормами общегосударственный статус.  А это значит, что нас должен заинтересовать практический опыт государств Северной Америки, Восточной и Южной Африки, Австралии, других аналогичных регионов планеты.

Эта практика заключается в следующем:

·  управление федеральной или иной общегосударственной системой природных резерватов возлагается на специализированные государственные службы (Служба национальных парков США, Служба национальных парков Канады, Служба национальных парков ЮАР и другие подобные структуры);

· эти службы имеют достаточное число специалистов, чтобы в масштабе всей страны обеспечивать действенный контроль за деятельностью вверенных национальных парков и других резерватов и одновременно обеспечивать единое и детальное методическое руководство, проводить в жизнь тщательно продуманную идеологию, реализовывать финансовую политику, осуществлять информационное  и рекламное обеспечение;

·   эти службы имеют в своем составе специальные центры, занятые обучением штатных работников парков и других резерватов, занятые методологическими разработками, причем такое есть не только в богатой Америке, но и, к примеру, в Танзании;

·  эти службы имеют свои  подразделения не только в центре, но и на местах, сформированные по кустовому принципу, т.к. в громадной стране решать все управленческие вопросы непосредственно из столицы проблематично организационно, вне зависимости от числа штатных управленцев (а в центральном аппарате Службы национальных парков ЮАР их свыше 120);

·   управление общенациональными особо охраняемыми природными территориями – прерогатива именно специально созданных служб; иные государственные органы управления в центре и на местах в эту сферу не вмешиваются, или практически не вмешиваются: согласовывать кандидатуру директора Йеллоустонского национального парка с губернатором штата Вайоминг в США никто не требует;

·   во всех перечисленных странах, помимо упомянутых служб, есть и еще кое-что – наличие  понимания государством значимости заповедного дела и ощутимой ответственности государства за его состояние.

Вышеописанная модель управления успешно реализуется и в Южной Америке, и в Новой Зеландии. На этот путь начинает вступать Украина, по нему пытается идти Грузия.  Только Россия  упорно идет другим путем. А ведь так было не всегда. 71 год назад в Российской Федерации был создан  специализированный федеральный орган управления заповедниками (национальных парков тогда не было) - Комитет по заповедникам при Президиуме ВЦИК. В связи с изменениями в Конституции страны он был преобразован затем в Главное управление по заповедникам при Совнаркоме России. Но семнадцать лет спустя, в 1951 году, федеральный Комитет был ликвидирован по велению Сталина, и уже более полувека это волюнтаристское решение веет над системой государственного управления заповедниками и национальными парками в стране. 53 года в стране отсутствует обособленная структура, способная самостоятельно, оперативно  и в комплексе решать весь круг организационных, финансовых, кадровых и  природоохранных вопросов, обладая всей полнотой полномочий и неся ответственность за конечный результат их реализации. Государственное управление системой заповедников и национальных парков в целом в стране осуществляется неэффективно. Но происходит это на протяжении уже пяти десятилетий в силу избранной модели такого управления. Яркие успехи, конечно, были, но в целом должной эффективности не было -  не достигли ее ни Минсельхоз СССР, ни Главохота РСФСР, ни Госкомприроды СССР, ни Госкомэкологии России, ни Министерство лесного хозяйства, ни МПР России (где за 4 года последовательно были созданы, а затем ликвидированы 3 департамента и 1 управление, уполномоченные в сфере ООПТ). Тем более нет ее и сегодня. А ведь с образованием  в 2000 г. «большого МПР»  в ведение этого министерства перешли и  заповедники, и национальные парки. Таким образом впервые в стране была создана объективная предпосылка для формирования единой службы по управлению государственными природными заповедниками и национальными парками, чего в течение многих лет безуспешно добивались ведущие специалисты в области заповедного дела. Но этот управленческий успех следовало развивать, и развивать с учетом и мирового опыта, и здравого смысла, чего до сих пор не случилось. Без перехода же на современную и эффективную модель управления особо охраняемыми природными территориями, в первую очередь системой  заповедников и национальных парков, нам никогда не удастся обеспечить реального выполнения возложенных на эту систему задач. Более того, в перспективе мы рискуем вообще потерять эту систему. По существу, речь идет об управлении целой, охватывающей всю страну, сформировавшейся десятилетиями самостоятельной природоохранной отраслью. В современной России сформировать такую модель на федеральном уровне – веление времени. И уникальная система особо охраняемых природных территорий России, и сама Россия это давно заслужили.

В связи с изложенным необходимо срочное принятие решения о создании специализированного Федерального агентства по особо охраняемым природным территориям, уполномоченного осуществлять государственное управление в этой сфере и функционирующего под непосредственным руководством правительства России. Именно с таким предложением в декабре 2004 г. лидеры общественных природоохранных организаций (Всемирного фонда дикой природы (WWF) России, Гринпис России,  Международного социально-экологического союза, Всероссийского общества охраны природы, Центра охраны дикой природы, Союза охраны птиц России) обратились к президенту Российской Федерации В.В. Путину.

2