Действие уголовного закона в пространстве и по кругу лиц

В Римском законодательстве также разрешалось убить ночного вора. Кроме того, разрешалось убить вора, совершившего кражу днём и оказавшего вооружённое сопротивление при поимке. Уголовное право Рима с исключительной откровенностью всеми средствами, вплоть до голого насилия, защищало частную собственность и систему рабства. Уголовное право Древнего Рима содержало некоторые особенности, резко отличавшие его от уголовного права других рабовладельческих государств.

В Древнем Риме необходимая оборона признавалась естественным правом, присущим человеку. Не случайно именно в Древнем Риме сложилась поговорка, так ярко отражавшая право того периода и взгляды на необходимую оборону: «Лучше предупредить опасность собственными силами, чем потом обиженному прибегать к помощи суда». В этом проявляются, прежде всего, те отношения, которые характерны для развития частной собственности, а также то, что в правовых памятниках, относящихся к тому периоду, не было чёткого различия между саморасправой и необходимой обороной.

Очень яркую характеристику понятия необходимой обороны, идею необходимой обороны дал и развил выдающийся оратор, крупный идеолог Древнего Рима Марк Туллий Цицерон в своей защитительной речи по делу Милона. Бывают случаи,- говорил Цицерон,- и эти случай не редки, когда человек имеет право жизни над себе подобным. И если это право справедливо, если оно когда-либо является необходимостью, то это в том случае, когда приходится силу отражать силою. Неужели,- далее говорит Цицерон,- смерть, которая поражает разбойника, убийцу, может считаться несправедливою? Таким образом,- закончил свою речь Цицерон,- судьи не теряйте из виду этот принцип; он должен обеспечить в ваших глазах торжество нашего дела, если не забудете этой аксиомы, которой забывать не следует, а именно: каждый, кто стремится отнять у нас жизнь, может быть убит без всякого колебания[3].

Римские юристы руководствовались высказанными в этой речи принципами и считали действия, совершенными в состоянии необходимой обороны, при наличии двух главных условий: 1) несправедливости нападения; 2) неизбежности опасности.

Классовый характер уголовного права рабовладельческого общества определялся, прежде всего, тем, чьи общественные отношения оно охраняло. Классовый характер уголовного права рабовладельческого общества выражался в формальном и фактическом неравенстве лиц перед законом, принадлежащих к различным классам, сословиям, группам населения.

2.2. Коснёмся и вопроса необходимой обороны в русском дореволюционном уголовном праве. В литературе по исследованию русского уголовного права можно встретить самые различные взгляды на появление в русских памятниках института необходимой обороны.

А. Ф. Кони в своих рассуждениях о необходимой обороне не совсем последователен в вопросе о том, когда же появился этот институт. С одной стороны, он указывает, что «во все периоды нашего законодательства как древнего, так и нового существовало понятие о необходимой обороне и можно ясно видеть, что право это развивалось постепенно и последовательно»[4]. С другой стороны, он пишет, что в первых памятниках – договорах Олега и Игоря (911 и 945 годы) «незаметно какого бы то ни было указания на необходимую оборону». Понятие необходимой обороны, указывает Кони, всегда неразрывно связано с понятием о времени. Состояние необходимой обороны есть состояние невменения. В договорах же Олега и Игоря, далее указывает Кони, не замечается никаких оснований вменения; нет понятия о злом умысле, а просто говорится: «оже оубиет муж мужа…»; «ожели оутнет роукоу и т.д.….»[5].

Русская Правда, являющаяся одним из важнейших источников истории русского древнего права, допускала необходимую оборону при защите личности и при защите собственности. Постановления о необходимой обороне в Русской Правде изложены в статьях 13, 14, 40 и 38. Статьи 13 и 14 допускали необходимую оборону при посягательстве на собственность путём грабежа или разбоя. В других случаях она не допускалась. Ночной вор мог быть убит на месте, если он противился своему задержанию. Но как только его одолели и связали, то убить его уже не имели права, и он должен был предстать перед судом.  Убийство связанного вора не могло быть оправдываемо необходимостью, потому что опасность с его стороны миновала. Такое убийство было бы местью, самоуправством. Долопчев указывает[6], что убийство вора наказывалось, если голова убитого лежала во дворе, а ноги за оградою двора, потому что такое положение трупа свидетельствовало о том, сто убийство совершено по окончании состояния необходимой обороны.

Уложение царя Алексея Михайловича 1649 года в отличие от ранее действовавших памятников русского права действительно можно назвать в полном смысле уголовным кодексом, ибо в нём весьма обстоятельно рассматривались вопросы преступления и наказания. Уложение считало правомерной не только оборону себя и своего имущества, но и оборону третьих лиц, и их имущества. Причём оборона третьих лих вменялась по Уложению как юридическая обязанность. В ст. 59 главы ΧΧΙ говорилось: «А где учинится разбой, а которые сторонние люди слышали крик и на воп не пойдут и их выдадут, или которых людей после разбою разбиты люди учнут в погоню и на след звати, а те люди в погоню не пойдут…и на тех людях за выдачку и за ослушнение имать выти и чинить жестокое наказание – бити кнутом нещадно».

   2.3. Особое внимание следует уделить понятию необходимой обороны в Советском уголовном праве, которое даёт материальное определение понятию преступления, то есть такое определение, которое прямо указывает на то, какое действие или бездействие считается преступлением.

         Понятие необходимой обороны в советском уголов­ном праве основывалось на материальном понимании преступления и его классовом содержании. В советском уголовном праве определение понятия необходимой обороны впервые было дано в «Руководя­щих началах по уголовному   праву   РСФСР»  1919 г. В ст. 15 «Руководящих начал» говорилось только о пра­вомерной обороне при нападении на личность обороня­ющегося или другое лицо. Недостаток этого определе­ния состоял в том, что оно ограничивало правомерную оборону   лишь   защитой  от  нападения   на   личность. Ничего в этом определении не говорилось о допущении обороны   против   посягательства   на   государственные и общественные интересы, а также о защите имущест­венных прав личности.

Первый   советский    уголовный    кодекс,    принятый в   1922 г.,   расширил   понятие  необходимой    обороны, включив  в   нее   правомерную  защиту  против   посяга­тельств не только на личность, но и на права обороняю­щегося или других лиц. Такое   понятие   необходимой обороны     способствовало     дальнейшему    укреплению советского правопорядка. Однако и оно не охватывало собой оборону против посягательств на государственные и общественные интересы. Этот существенный пробел был  восполнен   лишь  с   принятием   Основных  начал уголовного   законодательства   Союза ССР и союзных республик 1924 г.

Согласно ст. 9 «Основных начал», наказание не при­менялось вовсе к лицам, совершившим действия, пре­дусмотренные уголовными законами, если суд признает, что эти действия были совершены в состоянии необхо­димой обороны против посягательства на Советскую власть[7] либо на личность и права обороняющегося или другого лица.

По советскому уголовному законодательству правом необходимой обороны может воспользоваться всякий, а не только тот, на интересы которого непосредственно происходит посягательство.

          Свое   дальнейшее   развитие   понятие   необходимой обороны получило в Основах уголовного законодатель­ства Союза ССР и союзных республик 1958 г. В   ст.   13    Основ    уголовного     законодательства Союза  ССР  и союзных  республик дается  следующее понятие необходимой обороны:  «Не является преступ­лением   действие, хотя и подпадающее   под   признаки деяния,  предусмотренного  уголовным  законом,  но  со­вершенное в состоянии необходимой обороны, то есть при защите интересов Советского государства, общест­венных интересов, личности или прав обороняющегося или другого лица от общественно опасного посягатель­ства  путем  причинения посягающему вреда, если  при этом не было допущено превышения пределов необхо­димой обороны».

Таким образом, советский   закон  предоставлял  право гражданину социалистического    общества    защищать    путем    акта необходимой    обороны    интересы    Советской    власти и собственность от преступных посягательств. Осуществление этого права являлось   вместе   с  тем   и   общественным долгом, моральной обязанностью гражданина социали­стического общества.

       3.Условия правомерности необходимой обороны

        Важное практическое значение имеет выделение правил (условий), которые делают причинение вреда посягающему правомерным, общественно полезным. Сразу следует отметить, что эти условия должны вытекать из текста ст. 37 УК. Недопустимо ограничивать действия обороняющегося какими – либо рамками, о которых законодатель умалчивает.

        Количество условий правомерности причинения вреда посягающему должно быть минимальным. Это вызывается преимущественно скоротечным и стрессовым характером ситуации, в которой находится обороняющийся. Он не в состоянии принять во внимание слишком много факторов, пускай и имеющих определённое правовое значение. Не случайно некоторые ситуации необходимой обороны вызывают многомесячные  (даже многолетние) следственные и судебные разбирательства.

Решение вопроса о правомерности действий обороняющегося лица должно основываться на тщательной оценке целого ряда условий. В уголовном праве они получили название условий правомерности необходимой обороны. Эти условия могут быть разделены на две группы: 1)относящиеся к посягательству; 2)относящиеся к защите (т.е. характеризующие действия обороняющегося).

3.1.Условиями правомерности необходимой обороны, относящимися к посягательству, является его: а) общественная опасность; б) действительность (реальность); в) наличность.

Закон (ч. 1 ст. 37 УК) указывает на то, что посягательство должно быть общественно опасным. Общественно опасным признаётся такое деяние лица, которое предусмотрено в качестве преступления в Особенной части УК. Вместе с тем это вовсе не означает, что необходимая оборона допустима при наличии любого по своему характеру преступного деяния. По смыслу закона состояние необходимой обороны может породить только такое преступление, которое немедленно вызывает наступление реальных вредных последствий. Кроме того, необходимая оборона в принципе мыслима только в том случае, если наступление вредных последствий правоохраняемым интересам может быть предотвращено именно путём причинения посягающему лицу вреда. Как правило, состояние необходимой обороны возникает при совершении всякого рода насильственных преступлений – деяний, сопряжённых с открыто агрессивными действиями посягающего (т. е. нападениями), причиняющими физический или имущественный вред. Законодатель использует термин «посягательство» в ч. 2 ст. 37 УК РФ и термин «нападение» в ч 2.1 ст. 37 УК РФ. Используются эти термины в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 г. «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств»[8]. На активный, агрессивный характер посягательства при необходимой обороне указывалось и в русском дореволюционном уголовном праве[9].

Следовательно, необходимая оборона вполне допустима при совершении таких преступлений, как убийство (ст. 105 УК) и его разновидности, предусмотренные другими статьями УК (например, посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля), причинение вреда здоровью, изнасилование, насильственные действия сексуального характера, похищение человека, грабёж, разбой, вымогательство (сопряжённое с насилием). Вполне допустима необходимая оборона против явно незаконных действий представителей власти (например, работников милиции), совершаемых с применением насилия с их стороны.

          Посягательство должно исходить от человека; не может признаваться необходимой обороной защита не от посягательства человека, а от нападения, предположим животного, действия техники, стихийных сил, поскольку, во-первых, уголовный закон не защищает животных, технические средства и природную стихию как таковые, во-вторых, причинение им вреда не имеет юридического значения, ибо закон говорит о причинении вреда посягающему, и, в-третьих, необходимая оборона как институт предназначен для защиты от социальных источников опасности более или менее постоянного характера, каковыми являются опасные действия людей, в то время  как действия животных, стихии и техники являются эпизодическими, в значительной степени случайными.

    Из общего правила следует исключение, а именно ситуации, когда действие животного либо техники направляются, используются человеком, являющимся собственником животного или, соответственно, технического средства. Например, при использовании собаки как средства разбойного нападения, либо автомашины как средства доставки похищенного имущества или источником опасности в дорожном происшествии защищающийся может ограничиться убийством собаки либо уничтожением автомашины. Такие действия совершаются в состоянии необходимой обороны, поскольку причиненный вред относится не к животному или машине, а к человеку.

   Необходимая оборона может иметь место не только от преступных посягательств, но равным образом допустима и против общественно опасных деяний лиц, не подлежащих уголовной ответственности вследствие недостижения возраста 16 или 14 лет либо невменяемых. При этом не имеет значения, сознавало ли обороняющееся лицо указанные причины, по которым исключается уголовная ответственность посягающего лица.

Исключается необходимая оборона при так называемой провокации преступления, когда лицо намеренно (например, развязав драку) вызывает посягательство на него другого лица, и с тем, чтобы использовать это в качестве повода для причинения тому вреда. Содеянное в этом случае рассматривается как умышленное причинение соответствующего вреда потерпевшему, т. е. на общих основаниях[10]. Невозможна необходимая оборона, сопряжённая с причинением вреда другому лицу в связи с совершением последним действий, хотя формально и содержащих признаки какого – либо деяния, предусмотренного УК, но заведомо для причинителя вреда не представляющих общественной опасности в силу малозначительности. В этом случае лицо, причинившее вред, подлежит уголовной ответственности на общих основаниях.

Действительность посягательства составляет второе условие правомерности необходимой обороны и означает, что оно происходит на самом деле (реально), а не в воображении обороняющегося. В противном случае имеет место так называемая мнимая оборона, т. е. причинение вреда лицу при отсутствии с его стороны реального общественно опасного посягательства вследствие заблуждения обороняющегося. Такие случаи представляют собой разновидность фактической ошибки и разрешаются следующим образом.