Коррупция

Преступления против интересов службы в коммерческих или иных организациях, ответственность за которые предусмотрена в главе 23 УК РФ, не могут быть отнесены к числу коррупционных, поскольку они непосредственно не причиняют вреда авторитету государственной службы или службы в органах местного самоуправления.[11]

Итак, можно сформулировать следующее определение понятия коррупционной преступности (в узком значении).

Коррупционная преступность — это целостная, относительно массовая совокупность преступлений, посягающих на авторитет государственной службы или службы в органах местного самоуправления, выражающихся в незаконном получении преимуществ лицами, уполномоченными на выполнение государственных функций, либо в предоставлении данным лицам таких преимуществ, а также совокупность самих этих лиц.

Основу криминологической характеристики коррупционной преступности обычно составляют данные уголовной статистики о ее качественных и количественных свойствах. Однако статистические показали коррупционной преступности носят весьма неполный или некорректный характер, что может быть отчасти компенсировано результатами научных исследований.

В 2007 г. в России общий объем коррупционной преступности (в узком значении понятия), характеризуемый числом зарегистрированных преступлений, составил 14 3041, в том числе злоупотребление властью или служебным положением — 2848; незаконное участие в предпринимательской деятельности — 17; получение взятки — 3559; дача взятки — 2049; служебный подлог — 5831.[12]

Но данные статистики не совсем корректно освещают картину коррупционной преступности в РФ. Официальные данные о коррупции в России в две тысячи раз ниже реального состояния преступности в этой сфере. Об этом заявляют в Следственном комитете при прокуратуре РФ. Удельный вес взяточничества в общей структуре преступности колеблется в пределах полпроцента. При этом количество лиц, дающих взятки, выявляется в 2-2,5 раза больше, чем берущих. В последние два года (2008 и 2009 гг.) в среднем выявляется 6,5-6,8 тысяч случаев взяточничества.[13]                                            Также напомним, что недавно начальник Главного управления процессуального контроля СКП РФ Василий Пискарев заявил о том, что доходы коррумпированных чиновников в России составляют примерно треть национального бюджета. Он также отметил, что, по данным фонда "ИНДЕМ", ежегодно предприниматели тратят 33 млрд долларов на взятки чиновникам. "Еще 3 млрд долларов составляет взяточничество на бытовом уровне", - добавил представитель СКП.[14]

Примерно одна треть от общего числа основных коррупционных преступлений совершена в составе организованных групп.

Обязательный элемент криминологической характеристики коррупционной преступности — ее латентность. т.е. свойство неполноты регистрации официальной уголовной статистикой.[15]

Для определения уровня латентности той или иной разновидности преступлений используются различные методы, однако чаще в этих целях используется метод экспертных оценок. Средний коэффициент латентности всех видов коррупционных преступлений в начале прошлого десятилетия в нашей стране составил 103. Коэффициент латентности наиболее выявляемого вида коррупционных преступлений (взяточничества), по данным опроса экспертов, составил 184. Как правило, не более 20% лиц, выявленных в связи с совершением взяточничества, реально осуждаются к одной из мер уголовного наказания, в том числе к лишению свободы". Даже за получение взятки при отягчающих и особо отягчающих обстоятельства к наказанию в виде лишения свободы осуждаются не более половины виновных. Данному феномену трудно найти легальное оправдание, особенно если учесть, что единственным основным видом наказания за взяточничество было лишение свободы.

Крайне низкий уровень выявляемости был характерен для таких коррупционных преступлений, как должностной (служебный — в УК РФ) подлог.

Общественная опасность коррупционных преступлений наиболее точно может быть измерена по средней величине тяжести наказаний, назначенных судами за преступления того или иного вида. Однако в практике, как уже отмечалось, подобные расчеты из-за сложности методики обычно не выполняются.

К числу основных экономических факторов рассматриваемого явления в России следует отнести:[16]

а)              экономическую нестабильность, проявляющуюся прежде всего бессистемных изменениях инфляции и, следовательно, в сверхвысоких темпах обесценивания денежного содержания государственных и муниципальных служащих, что провоцирует поиск последними любых источников доходов (в результате финансового кризиса августа 1998 г средний размер месячного содержания сотрудников правоохранительных органов уменьшился в течение двух месяцев с двухсот долларов США до пятидесяти);

б)              появление достаточно представительного слоя людей, имеющих сверхвысокие доходы и, следовательно, свободные деньги, которые могут широко использоваться для подкупа;

в)              завышенные темпы приватизации государственной собственности;

г)              отсутствие эффективной рыночной конкуренции, позволяющее получать необоснованные сверхдоходы;

д)              традиция уравнительного подхода к оплате труда государственных и муниципальных служащих, провоцирующая создание незаконных, но более эффективных механизмов компенсации дополнительных затрат.

Политические факторы коррупционной преступности:[17]

а)              отчуждение большей части населения от власти, в частности от управления имуществом, от правотворчества и правоприменения, которое уже само по себе постоянно воспроизводит основания зависимости гражданина от чиновника;

б)              реальная возможность представителей власти (прежде всего на уровне высших ее органов) определять в своих интересах формы наказуемого коррумпированного поведения для государственных служащих или препятствовать установлению ответственности за коррупционное поведение;

в)              отсутствие эффективного парламентского контроля за состоянием коррумпированности высших должностных лиц государства;

г)              нестабильность существующих форм политического устройства общества на всех уровнях, провоцирующая недобросовестное отношение государственных и муниципальных служащих к своим обязанностям;

д)              расширяющееся проникновение в государственные органы власти представителей организованных преступных групп и преступных сообществ;

е)              непомерно высокая численность государственного аппарата, ухудшающая условия оплаты труда государственных служащих и качество контроля за их работой;

ж) ничем не компенсированное разрушение старой системы негосударственного контроля за деятельностью государственных органов и должностных лиц;

з) отсутствие эффективного политического механизма, обеспечивающего быстрое лишение полномочий государственных и муниципальных служащих, скомпрометировавших себя в глазах населения действиями, которые традиционно воспринимаются как коррупция (присвоение дорогих подарков, систематическое присутствие на бизнес-банкетах и т.п.).

Существование специфических правовых причин и условий коррупционной преступности (как обособленной части соответствующего политического комплекса) в значительной степени обусловлено самой природой юридической нормы как общего для всех правила поведения, которая изначально предполагает необходимость предоставления правоприменителю (обычно это государственный или муниципальный служащий) некоторой свободы усмотрения. Чем больше этой свободы, тем шире объективные основания для коррупционных правонарушений. В этой связи, в частности, можно утверждать что особенности действующего законодательства России, объективно способствуют распространению коррупции в системе уголовной юстиции. За право виновного на всесторонний учет свойств его личности при определении меры ответственности за преступление общество платит предоставлением правоприменителю (следователю, прокурору, судье) большей свободы в применении закона.

К числу таких причин и условий коррупционной преступности следует отнести:[18]

—              отсутствие законодательного определения коррупционного преступления;

—              сохраняющееся господство ведомственного нормативного саморегулирования по отношению к законодательному, препятствующее эффективному контролю за предпосылками коррупции на уровне ведомств;

—              почти полное отсутствие административно-правовых запретов на различные виды коррумпированного поведения;

—              существование многочисленных пробелов в законодательстве, регламентирующем налогообложение государственных служащих;

—              объективное бессилие законов вообще в условиях общего кризиса.

Психологические причины и условия коррупционной преступности включают:[19]

—              многовековые традиции мздоимства и лихоимства на государственной службе в России;

—              традиционно низкий уровень солидарности населения с нормами

об ответственности за подкуп;

—              относительно низкий уровень правовых знаний взрослого населения, ставящий его в условие повышенной зависимости от государственных служащих;

—              психологическая готовность значительной части населения к подкуп государственных служащих для реализации как законных, так и незаконных интересов;

—              крайне низкий, субъективно воспринимаемый риск быть привлеченным к ответственности за совершение коррумпированного деяния;

—              феномен обоюдной вины подкупаемого и подкупающего.

И, наконец, причины и условия коррупции организационного характера:[20]

—              структурная неадекватность правоохранительной системы целям

борьбы с коррупцией;

—              незначительная практика применения правовых норм, предназначенных для борьбы с коррупцией;

—              отсутствие сколько-нибудь эффективной административной и уголовной статистики коррупционных преступлений;

—              отсутствие федерального и регионального регистров (учреждений, осуществляющих регистрацию и учет) лиц, которым запрещено занимать должности на государственной и муниципальной службе;

—              отсутствие специализированного внебюджетного фонда по финансированию специальных мер по борьбе с коррупционной преступностью;

—              низкая учебно-методическая обеспеченность подготовки специалистов в сфере борьбы с коррупционной преступностью;

—              малоэффективный механизм взаимодействия правоохранительных органов по вопросам борьбы с коррупционной преступностью (прежде всего на местном и региональном уровне).

Итак до настоящего времени борьба с коррупционной преступностью в России продолжает сохранять бессистемный характер. Среди соответствующих мер преобладают в основном уголовно-правовые, да и те, как уже отмечалось, применяются крайне нестабильно. В этой связи совершенно естественно еще в начале 90-х годов возникла идея универсального криминологического закона о борьбе с коррупцией, призванного заложить основы системы борьбы с коррупцией.

1.2. История развития коррупции на территории России

С явлением коррупции история знакома уже очень давно. Еще Аристотель говорил: «Самое главное при всяком государственном строе - это посредством законов и остального распорядка устроить дело так, чтобы должностным лицам невозможно было наживаться». О взятках упоминается и в древнеримских 12 таблицах; в Древней Руси митрополит Кирилл осуждал «мздоимство» наряду чародейством и пьянством. При Иване IV Грозном впервые был казнен дьяк, получивший свыше положенного жареного гуся с монетами.[21]

В Российском уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. (в редакции 1885г., действовавшее в России до октября 1917 г.) уже различался состав получения взятки – мздоимства и лихоимства.

Также Ш. Монтескье отмечал: «...известно уже по опыту веков, что всякий человек, обладающий властью, склонен злоупотреблять ею, и он идет в этом направлении, пока не достигнет положенного ему предела». Соответственно проявления коррупции обнаруживаются как в государствах с тоталитарным, так и демократическим режимом, в экономически и политически слаборазвитых странах и супердержавах. В принципе нет таких стран, которые могли бы претендовать на исключительное целомудрие».[22]

Впервые цивилизованное человечество столкнулось с явлением коррупции в самые древнейшие времена, позже находим ее признаки по существу повсеместно.

Например, одно из древнейших упоминаний о коррупции встречается еще в клинописях древнего Вавилона. Как следует из расшифрованных текстов, относящихся к середине третьего тысячелетия до нашей эры, уже тогда перед шумерским царем Урукагином весьма остро стояла проблема пресечения злоупотреблений судей и чиновников, вымогавших незаконные вознаграждения.

С аналогичными вопросами сталкивались и правители древнего Египта. Документы, обнаруженные в процессе археологических исследований, свидетельствуют и о массовых проявлениях коррупции в Иерусалиме в период после вавилонского пленения евреев в 597 - 538 гг. до Рождества Христова.