Cубъект преступления

4.1. Субъекты должностных преступлений

УК РФ развел в отдельные главы составы преступлений против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления (глава 30) - должностные преступления в традиционном понимании и преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях (глава 23). Юридико - технически статьи указанных глав построены по одному типу. Статья 201 УК (злоупотребление полномочиями лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации), ст. 202 (злоупотребление полномочиями частными нотариусами и аудиторами) и 285 (злоупотребление должностными полномочиями) имеют по существу одинаковую объективную сторону, отличаясь по объекту - характеру защищаемых интересов и по субъекту. Аналогичны сходства и различия ст. 203 (превышение полномочий служащими частных охранных или детективных служб) и ст. 286 (превышение должностных полномочий); ст. 204 (коммерческий подкуп) и ст. 290 (получение взятки).[96]

Примечания к ст. 201 и ст. 285 УК, распространяющие свое действие на главы 23 и 30 УК, казалось бы, позволяют определить, является то или иное лицо субъектом должностного преступления, и дать правильную квалификацию. Однако практика показывает, что этот вопрос не ясен до настоящего времени.[97]

Чтобы с достоверностью решить вопрос о том, является ли лицо субъектом должностного преступления, необходимо учитывать как положения ст. 285 УК, так и ст. 201, а именно примечание к ней. В п. 1 примечания указано, что форма собственности юридического лица не имеет значения для решения данного вопроса. Решающим критерием для квалификации действий лица, занимающего то или иное служебное положение в организации, является ее организационно - правовая форма.

В соответствии со ст. ст. 50, 113 ГК РФ муниципальное унитарное предприятие является коммерческой организацией, что в соответствии с Федеральным законом "Об основах государственной службы Российской Федерации" и Федеральным законом "Об основах муниципальной службы в Российской Федерации" исключает возможность рассматривать сотрудников муниципального предприятия как субъектов должностных преступлений, так как этими законами установлена несовместимость статуса государственного и муниципального служащего с осуществлением предпринимательской деятельности, коей является деятельность коммерческого предприятия.[98]

Ссылка на законодательство о государственной и муниципальной службе в данном случае правомерна. Более того, без знания положений Федерального закона "Об основах государственной службы Российской Федерации" решение вопроса о субъектах составов преступлений главы 30 УК представляется невозможным.

Анализ п. 1 и п. 4 примечания к ст. 285 УК позволяет утверждать, что субъектами должностных преступлений являются государственные и муниципальные служащие, а также сотрудники образованных в соответствии со ст. 120 ГК РФ муниципальных и государственных учреждений (некоммерческих организаций), созданных для осуществления управленческих, социально - культурных или иных функций. Таким образом, для решения вопроса о субъекте должностного преступления, помимо определения статуса юридического лица, необходимо устанавливать содержание его обязанностей, а также надлежащее юридическое их оформление.[99]

В соответствии с п. п. 2, 3 примечания к ст. 285 УК субъектами должностных преступлений также являются лица, занимающие государственные должности категории "А" (депутаты, министры, главы администраций субъектов Федерации и т.д.), в соответствии со ст. 2 Федерального закона "Об основах государственной службы Российской Федерации" государственными служащими не являющиеся.

К сожалению, неясным до настоящего времени остается вопрос о возможности привлечения к уголовной ответственности преподавателей учебных заведений за взятки. В соответствии с п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 30 марта 1990 г. преподаватель может быть признан субъектом должностного преступления - за нарушение обязанностей, возложенных на него как на члена квалификационной или экзаменационной комиссии. Однако и само Постановление принято во времена существования иной правовой системы, и посвящено оно делам о злоупотреблениях властью или служебным положением, превышении власти или служебных полномочий, халатности и должностном подлоге, но не взяточничеству. Что делает актуальным применение ст. 49 Конституции РФ, в силу которой неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого.[100]

4.2. Соучастие в преступлении со специальным субъектом

Актуальным в теоретическом и практическом аспектах вопросом был и остается вопрос о соучастии в преступлении со специальным субъектом. Эта проблема подвергалась научному осмыслению на протяжении длительного периода времени в связи с уголовно-правовой оценкой действий общего и специального субъектов при совместном совершении преступлений. В литературе сложилась точка зрения, в соответствии с которой лицо, не обладающее признаками специального субъекта, оказывающее содействие совершению преступления, является организатором, подстрекателем или пособником. Субъект, наделенный специальными признаками, совершивший преступление, предусмотренное соответствующей статьей Особенной части УК РФ, выступает в качестве исполнителя преступления. Вместе с тем дискутируется вопрос о возможности признания общего субъекта соисполнителем состава преступления, в котором закреплены признаки специального субъекта. В отношении этой проблемы сложилось два противоположных подхода.[101]

Сторонники одного направления в категорической форме отрицают возможность соисполнительства в преступлениях со специальным субъектом. В частности, профессор В.С. Комиссаров полагает, что "...исполнителем (соисполнителем) воинского преступления может быть только военнослужащий или гражданин, пребывающий в запасе во время прохождения им военных сборов. Лицо, которое не обладает такими признаками, даже если оно выполняет объективную сторону преступления, как, например, вольнонаемное лицо, которое совместно с военнослужащим совершает насильственные действия в отношении его начальника (ст. 334 УК РФ), не может признаваться исполнителем преступления. Вместе с тем в такого рода случаях оно несет уголовную ответственность за преступление в качестве его организатора, подстрекателя либо пособника (ч. 4 ст. 34 УК РФ)".[102] Аналогичную точку зрения поддерживает А.В. Козлов, который пишет, что при соучастии общих и специальных субъектов поведение общего субъекта следует рассматривать как действия организатора, подстрекателя или пособника.[103]

Представители другого направления предлагают квалифицировать действия общего субъекта, совершившего преступление в соучастии со специальным субъектом, не только в качестве организатора, подстрекателя или пособника, но и соисполнителя. В этой связи профессор С.Ф. Милюков, критикуя содержание ч. 4 ст. 34 УК РФ, предложил собственный вариант этой нормы: "Лицо, не обладающее специальными признаками субъекта преступления, но совершившее деяние совместно с такими субъектами, несет уголовную ответственность по соответствующей статье Особенной части настоящего Кодекса в качестве исполнителя (соисполнителя), подстрекателя или пособника".[104] В.Ф. Щепельков считает, что законодательное выражение "лицо, не являющееся субъектом преступления, специально указанным в соответствующей статье Особенной части" сформулировано в узком смысле, так как оно подходит только для случаев, когда объективную сторону преступления выполняет только специально указанный субъект. В противном случае лицо, не обладающее признаками специального субъекта, должно привлекаться к ответственности как соисполнитель.[105] Подобную точку зрения отстаивал профессор Б.В. Волженкин.[106] Подвергнув критическому анализу соотносимость ч. 2 ст. 33 с ч. 3 ст. 34 и ч. 4 ст. 34 УК РФ и обобщив судебную практику о групповых изнасилованиях, в том числе с участием лиц женского пола, профессор А.И. Рарог пришел к выводу, что "...лицо, не обладающее признаками специального субъекта, может нести за него (преступление. - А.С.) уголовную ответственность в качестве соисполнителя".[107]

Единство взглядов на квалификацию действий общего субъекта, совершающего совместное преступление со специальным субъектом, отсутствует не только в доктрине, но и в разъяснениях Пленумов Верховного Суда Российской Федерации. Так, Пленум Верховного Суда Российской Федерации в Постановлении от 10 февраля 2000 г. N 6 "О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе" отметил: "Должностное лицо либо лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческой или иной организации, предложившее подчиненному ему по службе работнику для достижения желаемого действия (бездействия) в интересах своей организации дать взятку должностному лицу, несет ответственность по соответствующей части ст. 291 УК РФ как исполнитель преступления, а работник, выполнивший его поручение, - как соучастник дачи взятки". Верховный Суд Российской Федерации в этом Постановлении не конкретизировал характер участия работника организации, давшего взятку должностному лицу по указанию лица, в подчинении которого находится данный работник. Его действия описаны обобщенно: лицо является соучастником дачи взятки. При уголовно-правовой оценке изнасилования, совершенного группой лиц, Пленум Верховного Суда Российской Федерации в Постановлении от 22 апреля 1992 г. N 4 "О судебной практике по делам об изнасиловании" пояснил, что действия лиц, содействовавших изнасилованию, должны квалифицироваться как соисполнительство. Очевидно, что судебная практика следует принципу: каждый субъект выполняет свою роль. Данный подход вполне соответствует законодательной концепции соучастия с распределением ролей, но не в полной мере отражает характер участия в преступлении субъектов с общими и специальными признаками.[108]

В соответствии с законом (ч. 4 ст. 34 УК РФ) действия участников преступления, не имеющих признаков специального субъекта, квалифицируются по соответствующей статье Особенной части со ссылкой на ч. ч. 3, 4, 5 ст. 33 УК РФ как действия организатора, подстрекателя и пособника. Это правило дает возможность привлечь к уголовной ответственности участника преступления, который не имеет признаков специального субъекта, но тем не менее участвует в его совершении в роли соучастника, способствующего наступлению желаемого преступного результата. В данном случае исполнитель, т.е. лицо, обладающее признаками специального субъекта, выступает в качестве средства реализации преступного умысла общего субъекта, который признается организатором, подстрекателем либо пособником.[109]

Содержание нормы, сформулированной в ч. 4 ст. 34 УК РФ, создает квалификационные трудности при уголовно-правовой оценке действий общего субъекта, который наряду со специальным субъектом участвует в выполнении объективной стороны состава преступления. Эти трудности обусловлены тем, что в основе научной разработки института соучастия лежит комбинированный подход, включающий элементы двух концепций: акцессорной и индивидуальной ответственности. Такой подход вынуждает законодателя использовать фикции в качестве средства конструирования некоторых норм о соучастии.

Фикция как средство законодательной техники, использованная в ч. 4 ст. 34 УК РФ, исключает возможность безупречной квалификации действий общего субъекта при совершении им преступления совместно со специальным субъектом. Данное нормативное предписание противоречит действительности, так как реальные преступные действия общего субъекта, выполняющего преступление совместно со специальным субъектом, закон (ч. 4 ст. 34 УК РФ) не признает соисполнительством.

Ситникова А., что в ч. 4 ст. 34 УК РФ имеет место неприемлемая законодательная фикция, т.е. правоположение, которое не отвечает потребностям практики и должно быть исключено из действующего законодательства.

Следует обратить внимание, что квалификация действий общего субъекта при соучастии в преступлении со специальным субъектом зависит от двух критериев: 1) временного (темпорального); 2) формы соучастия.

Влияние темпорального критерия на квалификацию действий общего субъекта проявляется в следующем:

1) действия общего субъекта, совместно совершающего преступление со специальным субъектом, квалифицируются в качестве действий организатора, подстрекателя или пособника только до или после совершения преступления специальным субъектом;

2) если общий субъект совместно со специальным субъектом одновременно участвует в совершении преступления, то его действия являются соисполнительством.

Зависимость квалификации действий общего субъекта от формы соучастия выражается в том, что:

1) квалификация действий общего субъекта в качестве организатора, подстрекателя или пособника имеет место только при совершении преступления организованной преступной группой;

2) квалификация действий общего субъекта преступления в качестве соисполнителя возможна при совершении преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной преступной группой.

Таким образом, в статье представлена точка зрения на зависимость квалификации действий общего субъекта, совершившего преступление в соучастии со специальным субъектом, от темпорального критерия и формы соучастия.

Заключение

Рассмотренная в данной курсовой работе тема субъекта преступления занимает важное место в учении о составе преступления.

Общественно опасное деяние может совершить только человек.

Однако для привлечения конкретного человека к уголовной ответственности необходимо наличие у него ряда признаков, характеризующих его как субъекта преступления: вменяемости, достижения определённого возраста,  признаков специального субъекта.

В работе предпринята попытка наиболее полного и, в то же время, лаконично раскрыть указанные признаки. Особенное внимание уделено проблемам ограниченной вменяемости и специального субъекта, в частности, субъектам должностных преступлений. Этих проблемы вызывают наибольшее число трудностей на практике. Неясности в вопросе установления признаков специального субъекта преступления связаны с большим количеством нормативных актов, регулирующих правовой статус конкретных субъектов. Особенно ярко это проявляется в составах должностных преступлений.

В целях совершенствования и придания стабильности следственной и судебной практике по должностным преступлениям необходимо выработать более точные, логически вытекающие из закона определения субъектов данных преступлений. Это задача Пленума Верховного суда Российской Федерации.

Затрагивая правовое значение состояния опьянения в момент совершения преступления, выделены два подхода к оценке данного обстоятельства. На основе представления о психических процессах, происходящих в сознании человека, находящегося в состоянии опьянения, установлено, что оно может быть как смягчающим, так и отягчающим вину обстоятельством

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Конституция РФ: Принята всенар. Голосованием 12 дек. 1993 г.// Российская газета,- 2009.- 21. янв.-№7.;
2. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-ФЗ (принят ГД ФС РФ 24.05.1996) (ред. от 06.05.2010) // Российская газета", N 113, 18.06.1996, N 114, 19.06.1996, N 115, 20.06.1996, N 118, 25.06.1996.;
3. О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм: Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 г. N 1 // Российская юстиция. - 1997. - № 5;
4. О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 14.02.2000 N 7 (ред. от 06.02.2007) // Российская газета. - 2000. - № 50;
5. О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации: Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2004 г. N 11 // Российская газета. - 2004.- № 136;
6. Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 15 марта 2000 г. N 63п2000;
7. Ассаджоли Р. Психосинтез: теория и практика. М.: REFL-book, 1994. С. 97.
8. Борбат А.В., Завидов Б.Д., Ендольцева А.В., Милевский А.И. Состав преступления как основание уголовной ответственности // Подготовлен для системы КонсультантПлюс, 2005
9. Волженкин Б.В. Некоторые проблемы соучастия в преступлениях, совершенных специальным субъектом // Уголовное право. 2000. N 1. С. 12 - 16.
10. Галахова А.В. Субъект преступления и его толкование в судебной практике // Российская юстиция. - 2008. № 2 - С. 38 - 42.
11. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 1 - 4. Т. 1: А - З. М.: Русский язык, 1998. С. 215.
12. Жижиленко А. Спорные вопросы уменьшенной вменяемости в Уголовном кодексе РСФСР // Право и жизнь. 1924. Кн. 7 - 8. С. 47.
13. Завьялов В.Ю. Необъявленная психотерапия. М.: Академический проект; Екатеринбург: Деловая книга, 1999. С. 132 - 133.
14. Иванов Н.Г. Уголовная ответственность лиц с аномалиями психики // Государство и право. 1997. N 3.
15. Из практики прокурорского надзора // Законность. 1994. N 8. С. 62 - 63.
16. Козаченко И.Я., Спасенников Б.А. Вопросы уголовной ответственности и наказания лиц, страдающих психическими расстройствами, не исключающими вменяемости // Государство и право. 2001. N 5.
17. Козлов А.П. Соучастие: традиции и реальность. СПб., 2001. С. 319.
18. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / А.В. Бриллиантов, Г.Д. Долженкова, Я.Е. Иванова и др.; под ред. А.В. Бриллиантова. М.: Проспект, 2010. 1392 с.
19. Кудрявцев И.А. Ограниченная вменяемость // Государство и право. 1995. N 5.
20. Кузнецов П. Субъекты должностных преступлений // Законность. - 1999. - №10
21. Курс уголовного права. Общая часть / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, И.М. Тяжковой. М., 1999.
22. Курс советского уголовного права. Часть общая. Т. 1. Л.: Изд-во ЛГУ, 1968.
23. Лазарев А.М. Субъект преступления: Учеб. пособие для студентов ВЮЗИ. М., 1981.
24. Лебедев В.И. Раздвоение личности и бессознательное. М.: Сирин, 2002. С. 179.
25. Милюков С.Ф. Российское уголовное законодательство. Опыт критического анализа. СПб., 2000.
26. Михеев Р.И. Проблемы вменяемости и невменяемости в советском уголовном праве. Владивосток: Изд-во Дальневосточного университета, 1983.
27. Назаренко Г.В. Невменяемость в уголовном праве. Орел, 1994.
28. Научно-практическое пособие по применению УК РФ / В.П. Верин, С.А. Ворожцов, В.В. Демидов и др.; под ред. В.М. Лебедева. - М.: НОРМА, 2005. - 928 с.
29. Ожегов С.И. Словарь русского языка: Ок. 57000 слов. Екатеринбург: Урал-Советы ("Весть"), 1994.
30. Петин И.А. Соотношение невменяемости и вменяемости в уголовном праве // Адвокатская практика. 2009. N 5.
31. Пестовская Е.В. Проблема невменяемости в уголовном праве // Статьи, заметки, обсуждения. Сайт "ААА-Форсайт".
32. Рарог А.И. Настольная книга судьи по квалификации преступлений. М., 2006
33. Российское законодательство X - XX вв. Т. 6 "Законодательство первой половины XIX века". 1988.
34. Руководящие начала по уголовному праву РСФСР // СУ РСФСР. 1919. N 66.
35. Ситникова А. Соучастие со специальным субъектом // Мировой судья. -  2009. -№ 7
36. Теплов Б.М., Небылицын В.Д. Изучение основных свойств нервной системы и их значение для психологии индивидуальных различий // Вопр. психологии. 1963. N 5.
37. Уголовное право. Общая часть: Учебник для вузов / Отв. ред. проф. И.Я. Козаченко, проф. З.А. Незнамова. 3-е изд., изм. и доп. М.: Норма, 2004. С. 177.
38. Уилсон Р.А. Квантовая психология / Пер. с англ. М.: ООО "Издательский дом "София", 2005.;
39. Узнадзе Д.Н. Общая психология / Пер. с груз. Е.Ш. Чомахидзе; под ред. И.В. Имедадзе. М.: Смысл; СПб.: Питер, 2004.;
40. Уорд Л. Психические факторы цивилизации. СПб.: Питер, 2002. С. 144.
41. Фарбер И.М. К вопросу об "относительной" вменяемости // Современная психоневрология. 1928. Т. 5. ;
42. Фенихель О. Психоаналитическая теория неврозов / Пер. с англ., вступ. ст. А.Б. Хавина. М.: Академический проект, 2004.;
43. Хайрутдинова Р.Р. Категория "ограниченной вменяемости" и проблемы ее применения в уголовном праве РФ // Российский следователь. 2009. N 19. С. 20 - 23.;
44. Щепельков В.Ф. Уголовный закон: преодоление противоречий и неполноты. М., 2003. ;
45. Шишков С. Правомерен ли вопрос экспертам о соответствии несовершеннолетнего обвиняемого своему календарному возрасту? // Законность. - 1999. - N 9. С. 28 - 30.;
46. Шишков С. Понятия "вменяемость" и "невменяемость" в следственной, судебной и экспертной практике // Законность. 2001. N 2.