Коррупция во Франции XVII–XVIII вв

Коррупция во Франции XVII–XVIII вв. 

     , Франция, как и ее ближайшие  соседи, уже в XIV веке столкнулась с первым кризисом коррупции. Об этом свидетельствует обнищание народных масс, голодоморы и эпидемии, а также первые крупные восстания во Франции, произошедшие именно в этом столетии. Мы видим в XIV в. не только признаки кризиса коррупции, но и попытки французских королей бороться с этим кризисом. К ним можно отнести, например, конфискацию Филиппом IV Красивым (1285-1314 гг.) огромных богатств ордена тамплиеров. А сам орден можно рассматривать как первую попытку формирования мировой олигархии, которая стремилась стать сильнее и богаче королей, с тем чтобы подчинить их своей власти. Благодаря Филиппу IV, которого, кстати говоря, сами французы называют не Филиппом Красивым, а Филиппом Справедливым [315], эта попытка не удалась. Но сам король, его трое сыновей, правившие после него, и даже его единственный внук один за другим стали жертвами убийства или отравления, и с этим в 1328 г. пресеклась королевская династия Капетов – династия «проклятых королей». Этот факт сам по себе также можно считать одним из признаков кризиса коррупции и следствием падения нравов в правящей верхушке Франции – точно так же в России во время кризиса коррупции на рубеже XVI и XVII вв. были один за другим отравлены или убиты все представители правящей царской династии Рюриков.

     На  смену Капетам пришла династия Валуа. Эпоха Валуа (1328-1589 гг.) была одной из самых мрачных в истории Франции. К восстаниям, голодоморам и экономическому кризису в XIV веке добавилась баронская анархия и начавшаяся Столетняя война, продлившаяся до середины XV века. А конец эпохи Валуа (XVI век) ознаменовался массовой резней гугенотов, гражданскими войнами и новым всплеском баронской анархии.

     Выше  уже говорилось о том, что французская  знать, наряду с итальянскими купцами, в XII-XIV вв. увлеклась идеей колонизации восточного Средиземноморья - именно этот термин (колонизация) лучше всего подходит для данного явления. Сотни тысяч французских рыцарей, их оруженосцев и простых французских крестьян и горожан участвовали в крестовых походах и в создании западноевропейских колониальных государств в Сирии-Палестине, на Балканском полуострове, в Малой Азии, на Кипре, Родосе и т.д. – на территориях, завоеванных у арабов и византийцев. Основное содержание колонизации этих стран сводилась к очень простой идее – к разграблению богатых городов и эксплуатации местного населения, которое в большинстве находилось в крепостном состоянии и должно было содержать прибывших французских и итальянских господ. Именно отсюда – те несметные богатства, которые были аккумулированы тамплиерами: основным их источником являлся грабеж территорий восточного Средиземноморья и торговля, которая в ту эпоху мало чем отличалась от грабежа.

     Как известно, к XV веку эта колонизация закончилась – со всех этих территорий западноевропейцы были вытеснены арабами и турками, которые захватили Малую Азию, Балканский полуостров и греческие острова. А вместе с колонизацией закончился и тот приток золота, который поступал из этих богатых стран в кошельки французской знати. Но золота по-прежнему очень сильно хотелось, что подталкивало последнюю к поиску все новых и новых источников его поступления; а привычки, приобретенные в процессе грабежа восточного Средиземноморья, не исчезли и по возвращении домой, в родную Францию.

     Указанные обстоятельства отчасти объясняют то, почему французская знать так низко пала к XIV-XV вв., что занялась теперь уже колонизацией собственной страны. Французские герцоги и бароны не только грабили и жгли территории Франции, но они помогали в этом англичанам, которые воевали с их собственной страной. Так, герцог Бургундский в Столетней войне открыто воевал на стороне англичан, а многие герцоги и бароны не воевали ни на чьей стороне, а просто пользовались военной анархией для того чтобы грабить соседние французские территории или присоединять их к своим владениям. Но даже те представители французской знати, которые шли на войну на стороне французского короля, главный смысл войны видели не в том, чтобы защищать свою страну, а в том, чтобы захватить пленников познатнее и побогаче и получить за них выкуп. В результате война превращалась в погоню за добычей и серию неорганизованных вылазок французского рыцарства, и в целом протекала для Франции совершенно бесславно. Так, хотя Франция до начала Столетней войны была самым сильным государством Европы, но в начале XV в. уже около половины страны находилось под контролем англичан. Речь шла фактически об уничтожении Франции как страны и государства. И судя по всему, это искренне радовало французских герцогов и баронов: их вполне устраивала наступившая при англичанах анархия и безвластие, благодаря которой они себя чувствовали королями в своих герцогствах и баронствах и могли безнаказанно грабить соседние территории.

     Апофеозом этого непатриотического поведения  французской высшей знати можно  считать подписанный в Труа в 1420 г. договор, по которому английский король Генрих V фактически присоединил к своим владениям все французское королевство – он стал регентом (правителем) Франции, а в скором времени должен был присоединить к своему титулу и титул французского короля. Как указывает Д.Грин, этот унизительный для Франции договор организовали герцог Бургундский и другие представители французской баронской олигархии. А как пишет французский историк К.Венцлер, после смерти французского короля Карла VI в 1422 году почти все представители французской высшей знати (за исключением Арманьяков) отказались признать своим королем его сына Карла VII и признали своим королем английского короля Генриха VI. И это несмотря на то, что Генрих VI Ланкастер (в отличие от прежней английской королевской династии Плантагенетов) не имел никаких наследственных прав на французский престол, а Карл VII Валуа, наоборот, являлся законным наследником умершего короля Франции.

     Как видим, в первом проекте создания империи в Европе, подразумевавшем  объединение под началом английского  короля Англии и Франции, французская  баронская олигархия сыграла  самую неблаговидную роль – она  по существу продала Францию англичанам!

     Однако  вмешательство простой крестьянской девушки Жанны д’Арк и последовавший патриотический подъем во Франции расстроили эти планы французских герцогов и баронов. После нескольких побед Жанны д’Арк над англичанами, переломивших ход Столетней войны, и повторной (всенародной) коронации Карла VII в Реймсе в 1429 г. французская высшая знать была вынуждена признать его своим королем.  В итоге в течение правления Карла VII (1422-1461 гг.) англичан изгнали со всей территории Франции.

            Побороть герцогов и баронов оказалось сложнее. В 1440 году произошло крупное восстание французской высшей знати, которое Карлу VII лишь с большим трудом удалось подавить. А в дальнейшем непокорные герцоги и бароны для борьбы с французским королем даже создали так называемую «Лигу общественного блага» во главе с герцогом Бургундским. Лишь к концу правления Людовика XI (1461-1483 гг.) было покончено с баронской анархией, и была окончательно установлена королевская власть над Бургундией и другими областями, претендовавшими на независимость от французского короля. В последующий период (конец XV – начало XVI вв.) Франция снова стала сильнейшим государством Европы, какой она была при Капетах, и в течение полувека в одиночку сражалась с испано-австрийской империей Габсбургов, пытаясь помешать ее планам по завоеванию Европы.

     Но  в середине XVI в. в Западной Европе начался новый цикл коррупции, который был связан с резким увеличением объемов международной торговли. И опять, как и в другие эпохи глобализации, мы видим резкое усиление власти и могущества олигархии. Выше уже говорилось о том, что в этот период французские герцоги и бароны опять сконцентрировали в своих руках огромные богатства и огромную земельную собственность. Как указывает историк Х.Кенигсбергер, отдельные представители баронской олигархии в конце XVI в. владели огромными землями во Франции: Гизы – на востоке страны, Монморенси – в центре и на севере, Бурбоны – на юге и в Пикардии .

     В этот период не только королевский  трон опять стал игрушкой в руках  могущественных олигархических семейств - на этот раз Гизов, Медичи и Бурбонов. Опять, как и во время Столетней войны, баронская олигархия приняла участие в заговоре, имевшем целью уничтожение суверенитета Франции – правда, в этот раз речь шла о ее присоединении не к Англии, а к Испании.

       Речь шла о планах «католической  коалиции» Габсбургов по созданию  «мировой монархии», в реализации  которых французским герцогам  и баронам отводилась немалая  роль. И сами они приняли активное  участие в этой борьбе на  уничтожение французского государства.  Так, в 1576 г. во Франции была создана очередная Лига, объединившая французскую знать во главе с Гизами, которая начала настоящую войну против своего законного короля Генриха III (1574-1589 гг.). Как указывает Х.Кенигсбергер, в 1587 г. эта Лига организовала государственный переворот, который был поддержан испанским королем Филиппом II, и захватила контроль над Парижем. С этого времени начались полномасштабные боевые действия между королями Генрихом III и впоследствии Генрихом IV (1589-1610 гг.), с одной стороны, и Лигой, с другой стороны, продолжавшиеся с переменным успехом до конца столетия.

     Наиболее  кардинальные меры по борьбе с баронской  анархией были приняты при кардинале  Ришелье, который с 1624 по 1642 гг. фактически правил Францией, являясь главой правительства  при слабом Людовике III. В частности, как указывает Р.Мандру, именно при Ришелье были уничтожены замки-крепости герцогов, графов и баронов, а также распущены их частные армии, которые сыграли большую роль в гражданской войне, развернувшейся в конце XVI – начале XVII вв. Кроме того, были запрещены дуэли и введены другие полицейские ограничения на излишние свободы французской знати. Также в этот период были расширены функции государственных контролеров – так называемых интендантов – которые должны были следить за всем происходящим в провинциях, включая поступления и расходование казенных средств. Все эти меры, конечно, были направлены на укрепление французского государства.

     Но  одних этих мер для усмирения  амбиций знати было явно недостаточно. Поэтому начиная с правления  Генриха IV французские короли проводят политику размывания или разводнения знати, с тем чтобы внутри нее организовать разные слои, враждующие друг с другом. В этих целях в 1604 г. была введена система продажи государственных должностей (paulette) с правом их занимать пожизненно и даже передавать по наследству, что давало также право на аристократические титулы и звания. Это привело к тому, что государственные должности и аристократические титулы стали приобретать все, у кого имелись для этого деньги. Образовалась новая знать, связанная с торговлей и финансами, которая получила название «дворянство мантии», в отличие от старой аристократии, называвшейся «дворянством шпаги». Как указывает Р.Мандру, эта «вторая знать» королевства в течение последующего периода предприняла 1001 попытку выхватить у «первой знати» пальму первенства в общественном положении, придворных церемониалах и влиянии на политику, не говоря уже об экономике и финансах, где она и так уже имела достаточно сильные позиции .

     Это сильное разводнение знати, которое  в то же время означало обесценение  дворянских титулов и званий, вызвало  волны мощных протестов со стороны  «дворянства шпаги», которые, как  указывает французский историк, не прекращались почти до самого конца  XVII века. Первая из этих волн вылилась в созыв Генеральных штатов в 1614 г., которые занимались в основном обсуждением дополнительных привилегий и субсидий старому дворянству, за ней последовали новые волны.

     Однако  уже в середине XVII в. эта новая знать – «дворянство мантии» - показала, что она вовсе не собирается оставаться преданной защитницей французской монархии, как это было при Генрихе IV и кардинале Ришелье. Во время серии восстаний и заговоров 1648-1653 гг., вошедших в историю как Фронда, уже «дворянство мантии», как указывает Р.Мандру, выражало свое недовольство политикой короля, а «дворянство шпаги», то есть старое дворянство, заняло нейтральную позицию. В числе главных требований «дворянства мантии» во время Фронды была ликвидация института королевских интендантов и государственных ограничений внешней торговли, то есть устранение контроля за торгово-финансовой сферой со стороны центральной власти. Эти требования «дворянство мантии» не просто пыталось навязать кардиналу Мазарини и малолетнему королю Людовику XIV, но использовало для этого в 1648-1649 гг. взрыв народного недовольства, тем самым проявив все свое коварство. Таким образом, уже очень скоро эта новая прослойка переродилась в торгово-финансовую олигархию, которая перестала поддерживать королевскую власть и стала даже худшим ее противником, чем старая баронская олигархия. Более того, П.Губер отмечает, что к XVIII веку обе эти прослойки французской знати – «дворянство шпаги» и «дворянство мантии» – так между собой переплелись, что образовали единую сплоченную касту .

     Собственно  говоря, никакого другого результата не могло и быть. Систему продажи  государственных должностей, введенную  во Франции в 1604 г. и сохранявшуюся там вплоть до революции 1789 г., можно считать самым явным видом коррупции, когда-либо существовавшим в истории. Если не принимать во внимание эпоху феодализма, то за всю историю Европы открытая система продажи должностей существовала, помимо Франции при «старом режиме», лишь в Византии начиная с правления Юстиниана I, и также была там источником страшной коррупции. Эта система неизбежно вела к усилению олигархии и к быстрому формированию самой худшей ее разновидности – бюрократической олигархии, которая была еще бóльшим врагом сильной и эффективной государственной власти, чем олигархия герцогов и баронов.