Это был  первый и самый простой пример парадоксов голосования. Впоследствии эти парадоксы детально исследовались  К. Эрроу, получившим ещё более впечатляющие результаты. Впрочем, для того, чтобы  понять, что голосование большинством в огромном количестве случаев не может служить разумным основанием для принятия решений, не нужно анализировать  сложные математические парадоксы. Достаточно рассмотреть ситуацию, когда  существует более чем две альтернативы. В этом случае вероятность того, что сообщество проголосует за одну из этих альтернатив абсолютным большинством, вообще говоря, невелика, и чем больше этих альтернатив, тем менее вероятно существование абсолютного большинства  в пользу одной из них. В то же время принятие решения относительным  большинством вряд ли может считаться "народным правлением" в прямом смысле этого слова. Действительно, "если не большинством, то как"? О  трудностях, связанных с множественностью альтернатив знает любой политик, работающий в многопартийном парламенте, где нет партии большинства. Возможность  возникновения подобной ситуации давно  является сильным аргументом в руках  критиков парламентаризма. Удивительно, однако, что и никакой разумной альтернативы не найдено. В качестве одного из выходов предлагается, например, использование мажоритарной избирательной  системы, которая с гораздо меньшей  вероятностью, чем пропорциональная, приводит к парламенту без партии большинства – но в этом случае снова в жертву приносится прямой смысл слова демократия. Правление  начинает определяться представителями  меньшинства.

Вот такое  важное свойство человеческих сообществ  – отсутствие формально логических способов интегрировать различные  мнения в одно непротиворечивым способом. Но этот "парадокс" появляется лишь в том случае, когда забывают о  том, что реальная интеграция индивидуальных разумов через оценки альтернатив  – вообще очень странная и ограниченная идея. Учитывая крайнюю сложность  системы знаний, которыми обладает любой субъект, достойный называться мыслящим, совершенно безнадежной представляется идея интегрировать систему, находящуюся  к тому же в процессе постоянного  изменения, в некую институциональную  макроконструкцию, которую с некоторым  основанием можно было бы назвать "коллективным разумом", таким примитивным способом. 
 
 

Глава 2. Анализ основных концепций демократии

§ 1. Классификация  основных исторических форм и теорий демократии. 

  Известные  в истории формы реализации  демократической модели управления  отличаются большим разнообразием.  Однако еще более разнообразны  концепции демократии, которые могут  классифицироваться по самым  различным основаниям: от научных  парадигм до политической ориентации  авторов. В зависимости от преобладающей  ориентации на прямую или представительную демократию можно выделить две большие группы теорий: 1) идентиторные, плебисциторные (чаще говорят – плебисцитарные); 2) репрезентативные (представительные). Первые ориентируются непосредственно на волю народа и общественное благо, отвергают легитимность конфликта интересов. При этом предполагается, что воля народа выражается непосредственно на народных собраниях или в результате всеобщего голосования, а реализовать её может не обязательно сам народ, но уполномоченный им вождь или партия.  Вторая группа теорий понимает демократию как компетентное и ответственное перед народом представительное управление. При этом в парламентской демократии видят защиту от сиюминутных массовых настроений и увлечений, иррациональных и эгалитарных (уравнительных) тенденций массового сознания. Эффективность управления связывается с разделением труда и компетентностью специалистов.

Другая  классификация теорий демократии основывается на различиях в понимании её центральной  проблемы: субъект или механизм.

1. Концепции,  для которых главным является  вопрос о том, кто правит. Родоначальником  таких концепций принято считать  Платона, который дал следующую  классификацию политических форм: царская власть – правление  одного; аристократия – правление  небольшой части лучших и благородных;  демократия – правление всех  свободных граждан. Исторический  парадокс состоит в том, что  к этой группе концепций склонялись  как аристократические мыслители,  так и наиболее радикальные  демократы. Первые (от Платона  до Ортега-и-Гассета) требовали  ограничения прав «черни», которая  губит общество; вторые же во  имя демократии для народа  считали необходимым ограничение  прав высших классов (французские  революционеры – якобинцы, революционное  крыло социалистов-утопистов, Чернышевский  и Добролюбов – в России). Для  радикальных демократов основной  ценностью было равенство, во  имя которого они готовы были  в чем-то поступиться индивидуальной  свободой.

2. Теории, главным для которых является  вопрос о том, как осуществляется  управление, как функционирует власть, правит ли закон и одинаков  ли он для всех. По политической  принадлежности это, главным образом,  – либеральные концепции демократии. Здесь основной ценностью признается  индивидуальная свобода, «свобода  от»: от вмешательства государства  в экономику, в частную жизнь  человека и т.п. Другие характерные  ценности либерализм – индивидуализм  и неотчуждаемые права.  Именно  в рамках либерального направления  были разработаны концепции «естественных  прав человека» и правового  государства, ставшие элементами  классической теории демократии. (Таким образом, в СССР, а затем  в России, в условиях кризиса  оказались перевернутыми представления  не только о правых и левых  в политике, но так же о либерализме  и демократии: отечественные «радикальные  демократы» – на самом деле  по современным западным понятиям  – неоконсерваторы; напротив, действительными  радикальными демократами являются  те, кто стремится создать гарантии  участия в управлении для наименее  обеспеченных слоев граждан). 

§ 2. Родовая  и афинская демократия

  Неоднозначность  феномена демократии определяется  не только расхождениями в  понимании её природы, но также  длительной эволюцией её исторических  форм. Самой же первой исторической  формой демократии, по мнению  антропологов и этнографов, была  родовая. По их наблюдениям,  в рамках родового первобытнообщинного  строя все взрослые мужчины  и женщины обладали правом  голоса, в т.ч. в Совете рода, который выбирал руководителей  рода, принимал решения об объявлении  войны и о принятии в род  посторонних. В то же время  в рамках составленного из  отдельных родов племени все  решения принимал совет из  старейшин и военных вождей, т.е.  имело место аристократическое  правление. 

Таким образом, основными признаками родовой  демократии являлись следующие:

1) Она  существовала в замкнутых родовых  коллективах и не распространялась  на племенной уровень; 

2) Отсутствовали  разделение управленческого и  исполнительского труда, не было  специализированного аппарата управления  и принуждения; 

3) Власть  вождей и старейшин опиралась  не на институты принуждения,  а на традиции и моральный  авторитет. 

Очевидно, что подобная форма демократии была несовершенной и могла существовать лишь в неразвитом обществе. С развитием  же производства и общественного  разделения труда, с возникновением частной собственности и социального  неравенства первобытная демократия естественно уступила место авторитарным формам правления (монархии, аристократии, олигархии или тирании). Следующей  исторической формой демократии была т.н. рабовладельческая афинская. Начало ей положили знаменитые реформы архонта (верховного правителя) Солона, которые  он осуществил в 6 в. до н э., перераспределив  земельные владения от аристократии в пользу широких слоев свободных  граждан и закрепив их право собственности  законом. Как полагает известный  российский востоковед Л.С. Васильев, именно в результате реформ Солона возник общественный строй, опирающийся на юридически закрепленную частную собственность (чего не было нигде больше в Древнем  мире), и создались условия для  дальнейшего развития свобод и начал  демократии в Европе и на Западе в последующее время. В числе  особенностей афинской демократии можно  назвать следующие:

1) Высшая  власть в полисе Афины принадлежала  народному собранию (экклезии), контролирующей  деятельность исполнительной власти  полиса (т.е. совета царей);

2) Правовое  равенство свободных граждан  (на рабов и мигрантов –  неафинян (метеков) не распространялось);

3) Максимальное  снижение имущественных цензов  для участвующих в народном  собрании и поощрение малоимущих  к исполнению их гражданских  прав;

4) Могла  существовать только в условиях  рабовладения и рабского труда,  освобождающего свободных граждан  для участия в политике;

5) Могла  действовать только в масштабах  отдельного города (полиса), т.к. деятельность  народного собрания в масштабах  среднего или крупного государства  невозможна;

6) С  утратой авторитетных руководителей,  с ростом социального неравенства  и с усилением влияния черни  афинская демократия превращалась  в деспотию большинства, а народное  собрание – в место сведения  счетов: происходили расправы бедных  над богатыми, преследование инакомыслящих  (вспомним расправу над великим  философом Сократом), казни полководцев  за военные поражения. 

§ 3. Эволюционная теория демократии

  Само  существование демократических  политических систем в определённом  смысле удивительно, это –  почти что чудо. Если мы посмотрим  на ранние фазы человеческой  истории, то ничего похожего  на демократические системы мы  там не найдём – сплошь и  рядом это властные иерархии  с различной степенью личной  власти царя. В тех случаях,  когда права царской власти  ограничивались каким-либо образом  – существованием народного собрания  или жреческой власти – мы  не можем говорить ни о какой  серьезной степени демократического  контроля снизу.  

  Появление  в обществе демократических институтов  – это одно из направлений  изменений в структуре общества, иными словами, это – факт  эволюции. Но в состоянии ли  мы предложить теоретическое  объяснение этого факта? 

Эволюционная  теория предполагает существование  определяющих принципов отбора. Такой  принцип почти очевиден – это  институциональная эффективность. Но кто всё-таки конкурирует и  эволюционирует, институты или организации  – т.е. субъекты социального действия?

Давайте сравним эволюцию демократических  институтов и эволюцию политических организаций.

Демократия  – это отнюдь не сообщество демократических  организаций. В сообществе демократических  организаций могут практиковаться самые жестокие формы борьбы и  создаваться условия, весьма далекие  от каких бы то ни было демократических  идеалов (достаточно вспомнить Великую  Французскую революцию). Демократия – это система демократических  практик, пронизывающая всё общество и интегрирующая его в то, что  можно назвать "демократическим  разумом общества", а это –  система социальных институтов. Если мы хотим понять истоки и сущность демократии, то мы должны все время  иметь в виду двойственность институтов и организаций. Вообще говоря, в каждом случае, когда организация рассматривается изнутри, с точки зрения действующих в ней правил – это социальный институт, когда же она рассматривается снаружи, во взаимодействии с другими организациями, только тогда она выступает как социальный субъект. Социум оказывался разделением на иерархически организованные части, каждая из которых изнутри – социальный институт или множество социальных институтов, снаружи – социальная организация.

Различие  в эволюционной теории в случае социальных институтов и социальных организаций  состоит в следующем: в первом случае отбор – это смерть правила  или системы правил, во втором –  это смерть социального субъекта. Ясно, что это далеко не одно и  то же.

  Но  как возникает необходимость  в демократических практиках?  Где "естественные" истоки демократии? Можно сколько угодно говорить  о желательности демократии из  ценностных соображений – гуманности, справедливости и т.д. Но где  естественные объективные основания,  делающие демократию победительницей  в эволюционной конкуренции с  авторитарными и тоталитарными  общественными порядками? 

По существу демократия как целостная система  возникла спонтанно только в некоторых  частях Европы – в Северном Средиземноморье  в период античности и затем в  Италии и Северной Европе в Средние  века и утвердилась окончательно в Швейцарии, Нидерландах, Великобритании, а затем в Северной Европе и  США в 17-19 вв. Только на севере Европы демократическое развитие было непрерывным  – без катастрофических сломов общественного  устройства, террора, многочисленных гражданских  войн, тоталитарных режимов и т.п.