Сюжетные композиции сцен терзания на предметах из Сибирской коллекции Петра I

С образом верблюда-бактриана у иранцев ассоциировался  бог грома и победы Веретрагн.  В текстах «Авесты» так описывается сцена, в которой Веретрагн предстаёт Заратуштре:

«…Неистовым Верблюдом,                 И крепкими ногами,

Ступающим вперёд,                             Сметливый, большеглазый,

Стремительным и с шерстью,           Великолепный, мощный,

Пригодной для одежд.                         Высокий и большой.

Верблюдом самым сильным                Его глаза сверкают

Из всех самцов верблюдов.                  Издалека, как звёзды,

С огромными горбами                         Светясь во мгле ночной…» [12]

Хищники:

Хищные животные – носители смертоносного начала. Часто они обитают в пещерах. Таким образом, более чем вероятна их связь с нижним, хтоническим миром. Одна из наиболее популярных поз хищника в скифо-сибирском зверином стиле – когда тело его свернуто в кольцо или полукольцо, а морда примыкает к крупу или хвосту. Раевский указывает, что поза эта «формально идентична позе мирового змея, и соответствует способу маркировки в терминологии зооморфного кода периферической зоны космоса, семантически тождественной нижнему миру». [13] Довольно часто встречаются изображения хищников, видовая принадлежность которых не всегда точно интерпретируется с первого взгляда. Для сведения к минимуму подобных разногласий необходим скрупулёзный подход к рассмотрению каждой детали образа: «Рассматривая признаки, специфические для видов животных в скифском зверином стиле, мы не найдем среди них тех, по которым разделяются отдельные виды хищников, поскольку они не прослеживаются в самих изображениях. Из этого должно следовать, что, видимо, у нас нет оснований различать в этом искусстве отдельные виды хищников. Тем не менее на страницах работ по скифскому звериному стилю обычны описания пантер, барсов, волков, медведей. В такой ситуации необходимо проверить наше предположение, и сделать это можно следующим образом. Прежде всего нужно представить, из чего можно исходить, уточняя вид изображенного хищника. Попробуем подробно — по определенным признакам — сравнить изображения с их прототипами в природе». [14]

      Волк, Собака:

Относительно волка или собаки (образы которых зачастую затруднительно отличить друг от друга) справедливы все вышеперечисленные общие характеристики хищников. Однако стоит отметить, что волки в рассматриваемой нами коллекции немного отличаются от их изображений встречаемых на находках в других областях распространения скифо-сибирского звериного стиля, за исключением более поздних находок из раскопок на территории Горного Алтая и Южной Сибири, в том числе и из знаменитых Пазырыкских курганов. И в отличие от изображений других животных, которых можно без сомнения отнести к числу реально существующих и соответственно выполненных авторами более или мене достоверно, в их образах присутствуют стилистические особенности, на основании которых С.И. Руденко окрестил это характерное изображение «Мифическим волком». [15] «Для изображения волков из Сибирской коллекции типично в первую очередь оформление вздёрнутого кверху кончика носа. Столь же типично передана форма уха волка в виде схематизированной грифовой головки. В оформлении волчьих лап могут быть подмечены две манеры: в виде мягких лап и лап когтистых. Исключением являются изображения рогатых волков, с рогами не только на темени, но и на носу». [16] Это представляется достаточно странным, учитывая то, что на территории предполагаемых мест раскопок в рассматриваемый исторический период волки были явлением вполне обыденным, что, в свою очередь, подтверждается ещё и тем, что это самый востребованный образ среди рассматриваемых предметов.

Возможно, объяснение мифологизации образа волка кроется в том, что в отличие от степных, кавказских и монгольских волков, встречающихся в других областях распространения скифо-сибирского звериного стиля, лесной волк представлял гораздо более серьёзную угрозу для скотоводческих племён, так как он почти в два раза крупнее всех выше перечисленных и вдобавок к этому поголовье лесных волков значительно больше и численность особей в стае, зачастую, выше, чем у собратьев, соответственно наносимый урон значительно возрастает. Таким образом, волк представлялся, как некая грозная природная сила. Но не менее вероятным, на мой взгляд, представляется и тот вариант, что волк являлся тотемом обитавших в этой области племён. Подтверждение этого предположения, можно найти в древней тюркской легенде о Боз Гурде (Сером волке), само название которого говорит о том, что был именно лесным волком, так как его окрас светло-серый в отличие от окраса степного волка, отличающегося заметным преобладанием ржаво-серых или даже бурых волос. Гурд на самом деле "второе имя", настоящее сакральное имя волка на тюркских языках это Бёрк.

В культуре и мифологии тюркских народов образ волка, безусловно, положителен (в отличие от большинства индоевропейских народов). Волк считался мифологическим прародителем тюрок, и его изображение часто присутствовало в родовой и государственной символике. Тюрки же, по мнению небезызвестного тюрколога Л. Н. Гумилёва,  являются наследниками культурных традиций скифов.

      Змея:

Со змеёй, на основании записей Геродота можно соотнести Апи — богиню нижнего мира, земли и воды, прародительницы всего рода скифов в лице его основателя Таргитая, приходившейся дочерью Днепру (Борисфену). Сам Геродот называл её Ехидной, схожесть с которой он уловил в виду наличия змеиных черт в образе Апи.

В эллинизированных версиях скифского генеалогического мифа персонаж, аналогичный Таргитаю, зовется Гераклом. Божество, под этим же греческим именем, фигурирующее в описании скифского семибожного пантеона у Геродота, где оно вместе с Артимпасой, Аресом и Ойтосиром составляет третий разряд богов, специфически связанный со средним миром, очевидно, тот же Таргитай.

В ряде версий мифа герой, функционально тождественный Таргитаю, выступает в роли супруга хтонической богини, идентичной по облику и функциям его собственной матери (здесь просматривается параллель, с греческой мифологией, выраженная в тождественном браке Геракла и Ехидны), что позволяет предполагать наличие в скифском мифе мотива инцеста, совершённого первочеловеком.

      Ёж:

Образ ежа чрезвычайно редко встречается в искусстве звериного стиля. Не смотря на свой размер, он, как и все хищники относиться к хтоническому миру. И вероятно трактовка его образа мало, чем выбивается из общего контекста, однако стоит заметить, что на основании осетинских народных сказок [17] создаётся впечатление, что небольшие размеры этого хищника с лихвой компенсируются наличием гипертрофированной хитрости и чрезвычайной жестокостью.

Кошачьи хищники:

Ввиду схематичности изображения большинства кошачьих хищников их достаточно сложно отнести к какому-то определённому виду. Как пишет Б.Н. Граков, «... Барс порой бывал, заменен рысью или дикой европейской кошкой, еще недавно водившейся в днепровских плавнях. Такой кошачий хищник чаще всего изображался в позе присевшего на корточки и готового к прыжку, иногда свернувшимся в кольцо и полукольцо». [18] В связи с этим определение изображённых животных как барс, пантера, короткогривый лев и т.д. весьма условно.

      Тигр

Из всех изображаемых кошачьих хищников лишь его видовая принадлежность не вызывает никаких сомнений. Это обусловлено тем, что в изобразительном искусстве скифо-сибирского звериного стиля своеобразный окрас тигра передавался в виде рельефных бороздок. Это обусловливает его лёгкую узнаваемость.

С тигром (от авестийского tigri, что значит «острый, колкий») связывались особые обряды, основанные на представление о его огромной жизненной силе. Каракалпакские (одна из народностей населяющих современный Узбекистан) женщины считали, что избавление от бесплодия может быть достигнуто вкушением кусочка мяса Тигра, поклонением его следам, прыганьем через шкуру Тигра. Представления о Тигре, известные из подобных ритуалов, находят дополнительные аргументы в архаичных  мифоритуальных  традициях, когда речь идёт о сфере плодородия, особой жизненной силе и страсти. В этой связи в иранской мифологической традиции приобретает особое значение образ малоазийской богини плодородия (Иштар или Инанна) с двумя леопардами или с леопардом и тигром. Связь Тигра с женским божеством можно видеть в том, что в более позднем индуистском пантеоне тигрица соотносится с ездовым животным (вахана) Шакти Махадеви (Богини-прародительницы).

Птицы:

Часто в скифском искусстве встречаются образы птиц, в основном – хищных и водоплавающих. Д.С. Раевский в свое время предлагал разграничивать соответствие образа животного одной из частей мироздания, в том числе и по сферам обитания данного животного. В этом случае можно предположить, что образ любой птицы связывался с верхним миром.

      Хищные птицы: Орёл и гриф

Мотив хищной птицы, по мнению Раевского, является третьим по значению в скифском искусстве, после образов травоядного и хищного животных. Как пишет Граков, «из хищных птиц обычен орел впрямь с распростертыми по бокам крыльями и поставленной в профиль головой. Раза два встречены несомненные фигуры черного ворона». [19]

По признаку сферы обитания мы можем отнести образ хищной птицы к верхнему миру, по признаку хищности (смертоносное начало) – к нижнему. Из этого противоречия помогает найти выход тезис Раевского о том, что «Семантически небесный мир часто осмысляется как мир мертвых и в этом плане сопоставим с нижним, хтоническим миром, и в совокупности с ним противопоставлен среднему миру, миру живых. Этим продиктован выбор именно хищной птицы как маркирующей этот мир образа – такого же смертоносного существа, как и хищник, связанный, по обоснованному выше толкованию, с нижним, хтоническим миром». [20]

Кроме сферы обитания Раевский приводит следующие доводы в пользу связи образа птицы с верхним миром: «...связь в этой традиции верхнего мира с образом птицы подтверждается представлением о том, что на севере, то есть в областях, связанных с космическим верхом, земля и воздух наполнены перьями, а также данными об обитающих на крайних северных пределах ойкумены грифах. Возможно, на связь верхнего мира с миром мертвых намекает указание на обитающий по соседству с грифами народ одноглазых аримаспов: одноглазость есть, по сути, «полуслепота», а слепота в мифологии – одна из наиболее типичных характеристик обитателей загробного мира; описание аримаспов в таком случае вполне соответствует их локализации в скифской мифологии на границе мира живых и мира мертвых.

Отмеченная двойственность в толковании верхнего мира хорошо объясняет парадоксальную на первый взгляд структуру некоторых текстов звериного стиля, в которых образ хищной птицы оказывается отчетливо связан с нижней зоной: она диктуется осмыслением мироздания на бинарной основе»[86].

Особенно хотелось бы отметить образ орла, который некоторые исследователи связывают с бессмертием и называют «стражем загробного мира».

      Водоплавающие птицы: Лебедь

Рассмотрим другой образ птицы, также распространенный в скифском искусстве – утки, гуся и других водоплавающих птиц. Изображались они, по наблюдению Д.С. Раевского, «... преимущественно на предметах, безусловно имеющих культовое назначение. Прежде всего следует упомянуть серию ритуальных сосудов, украшенных изображениями плавающих и ныряющих за рыбами уток. Изображения водоплавающих птиц в большом числе встречаются и на других скифских предметах, ритуальное назначение которых не столь очевидно – булавках, серьгах, деталях головных уборов. Такое многократное повторение заставляет считать, что образ водоплавающей птицы был в скифском мироустройстве религиозным символом». [21]

«...Индоиранские религии устойчиво связывают образ водоплавающей птицы с телесным, смертным миром, противопоставленным в рамках религиозной системы внешнему миру, миру богов"[90]. Часто в мифах о сотворении мира именно водоплавающая птица извлекает твердь из воды, и, таким образом, становится символом этого мира и, шире, космоса в целом. Ко всему прочему, это – "единственный представитель земной фауны, обладающий способностью передвигаться во всех трех стихиях – по суше, по воде и под водой и, наконец, по воздуху». [22]

Фантастические животные:

Среди изображений на рассматриваемых предметах к ним относятся Орлиный грифон, Львиный грифон, Лось с клювом грифона (Тарандр), Рогатый волк, животные с телом ящерицы и головой козла и мифическое животное с телом лошади, головой грифа и хвостом кошки. Все они, безусловно, относятся к нижней (хтонической) зоне мироздания, так как у всех присутствуют элементы хищных животных и птиц, и сам факт невозможности существования подобных животных позволяет отнести их к миру духов.

«Представления об окружающем мире позволяли древним (скорее даже заставляли их) соединять черты разных животных, создавая при этом поистине фантастические образы зверей, у которых тело одного зверя могло сочетаться с лапами или рогами другого, с крыльями птицы и хвостом змеи и т. д. Сочетания эти, при всем их разнообразии, были достаточно жесткими; допускались только строго определенные комбинации признаков разных животных. Эта строгость диктовалась теми представлениями об окружающем мире, на которые скифский звериный стиль опирался так же, как и любое другое древнее искусство. Кроме того, каждая древняя культура по-своему представляла и изображала тех или иных фантастических существ». [23]

      Тарандр

Отрывок из сочинения «О чудесных слухах» приписываемого Аристотелю: «Рассказывают, что у скифов, называемых гелонами, водится очень редкое животное, которое называется тарандром. Говорят, что оно меняет цвет шерсти, смотря по месту, где находится; поэтому трудно ловить, так как цвет его шерсти уподобляется цвету деревьев, местностей и вообще всего, что его окружает; весьма удивительно, что оно меняет цвет шерсти, так как прочие животные меняют цвет кожи, как например хамелеон и полип; величиною оно с быка, а складом головы похоже на оленя» «Только шире, так что она как бы сложена из двух оленьих морд, — добавляет ученик Аристотеля Теофраст, описавший Тарандра подробней и уверенней, чем учитель. - Животное это парнокопытное и рогатое. Рога имеют отростки, как оленьи, и покрыты шерстью... Перемена окраски тарандра удивительна и почти невероятна».[24]