Организация учета кассовых операций и вопросы обеспечения сохранности наличных денежных средств

    Если  считать соисполнителями преступления тех, кто во время и на месте его совершения оказывает содействие лицам, выполняющим объективную сторону определенного состава преступления, то невозможно будет установить отличие между соисполнителями и лицами, действиям которых уголовный закон придает различную общественную опасность, различное юридическое значение и которых называют исполнителями, организаторами, подстрекателями и пособниками (ч. 1. ст. 33 УК РФ). В этой связи следует поддержать те решения судов, в которых соисполнителями преступления следует считать лиц, полностью или частично выполнивших объективную сторону конкретного состава преступления.

    Отметим, что проблема группового преступления обсуждается в научной литературе не только в связи с тем, какую из форм соучастия в преступлении к нему отнести, но и в связи с тем, относить ли к такому преступлению иные виды фактической совместной деятельности помимо соучастия. В частности, некоторые исследователи считают, что понятием группового преступления охватывается не только соисполнительство, но и все случаи выполнения объективной стороны конкретного состава преступления несколькими лицами, из которых лишь одно может быть субъектом преступления, а все остальные таковыми не являются в силу недостижения возраста уголовной ответственности или невменяемости. Эта позиция нашла определенное закрепление в ряде постановлений Пленума Верховного Суда РСФСР (РФ). В частности, в п. 13 постановления Пленума Верховного Суда РСФСР от 22 марта 1966 г. (с изменениями) «О судебной практике по делам о грабеже и разбое» отмечается: «Действия участника разбойного наказания или грабежа, совершенные по предварительному сговору группой лиц, подлежат квалификации соответственно по ч. 2 ст. 90, п. “а” ч. 2 ст. 91, ч. 2 ст. 145, п. “а” ч. 2 ст. 146 УК РСФСР независимо от того, что остальные участники преступления в силу ст. 10 УК РСФСР или по другим предусмотренным законом основаниям не были привлечены к уголовной ответственности»²¹. Аналогичное положение содержится и в п. 9 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 апреля 1992 г. № 4 «О судебной практике по делам об изнасиловании», где, в частности, отмечается: «Действия участника группового изнасилования подлежат квалификации по ч. 3 ст. 117 УК РСФСР независимо от того, что остальные участники преступления не были привлечены к уголовной ответственности ввиду их невменяемости, либо в силу требований ст. 10 УК РСФСР, или по другим предусмотренным законом основаниям» ²².

    Отметим, что в период действия УК РСФСР 1960 г. эта позиция получила необоснованно широкое распространение в судебной практике по уголовным делам об изнасиловании, грабеже, разбое и даже по уголовным делам о всех формах хищения. Безусловно, эта позиция с самого начала подвергалась в юридической литературе обоснованной критике (Н.Г. Иванов, Г.А. Кригер, Л.Л. Кругликов и др.). Исследователи отмечали, что преступная группа в уголовно-правовом значении является соучастием, поэтому она может существовать при наличии не менее двух участников совместного преступления, которые являются субъектами преступления.

    В новом УК РФ совершение преступления группой однозначно признается соучастием, поскольку этот институт содержится в гл. 7 УК РФ («О соучастии в преступлении»), и сами участники группы в ч. 1 ст. 35 УК РФ названы исполнителями. Таким образом, в уголовно- правовой реальности групповым преступлением является только преступление, оцениваемое как соучастие, т.е. как состоящая только из преступных действий совместная преступная деятельность двух и более субъектов преступления. Такой позиции придерживается и судебная практика. В частности, в п. 9 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 14 февраля 2000 г. № 7 «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних» указывается, что «…совершение преступления с использованием лица, не подлежащего уголовной ответственности в силу возраста (ст. 20 УК РФ) или невменяемости (ст. 21 УК РФ), не создает соучастия.²³

    В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 15 ноября 2007 г. № 45 «О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений» отмечается, что «при квалификации действий виновного как хулиганство, совершенное группой лиц по предварительному сговору, суды должны исходить из требований, предусмотренных частью 2 статьи 35 УК РФ». А в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 декабря 2007 г. № 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате», говорится, что «в соответствии с ч. 2 ст. 35 УК РФ мошенничество, присвоение или растрата считаются совершенными группой лиц по предварительному сговору при условии, что в этих преступлениях участвовали два и более лица, заранее договорившиеся о совместном их совершении». Причем в постановлении обращается внимание судов на то обстоятельство, что при рассмотрении дел об указанных преступлениях, совершенных двумя и более лицами, надлежит выяснять какие конкретно действия, непосредственно направленные на исполнение объективной стороны этих преступлений, выполнял каждый из соучастников

    На  фоне этой позиции странным выглядит положение, содержащееся в Обзоре судебной практики Верховного Суда РФ за IV квартал 2000 г.: «Преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном его совершении, независимо от того, что некоторые из участвовавших не были привлечены к уголовной ответственности в силу недостижения возраста уголовной ответственности или в виду невменяемости» ²⁴

    Некоторыми  учеными это положение было воспринято положительно, и необходимость квалификации как группового преступления в подобных случаях обосновывалась, во-первых, тем, что в ст. 32 УК РФ нет указания именно на лиц, обладающих признаками субъекта преступления; во-вторых, тем, что такая квалификация позволяет отразить повышенную общественную опасность подобных посягательств.

    Критика этой позиции основывается прежде всего  на систематическом и логическом толковании уголовного закона. Содержание ч. 1 ст. 35 УК РФ свидетельствует о том, что участниками группового преступления могут быть только исполнители, а исполнителями преступления по смыслу ч. 2 ст. 33 УК РФ могут быть только лица, обладающие признаками субъекта преступления. Доведение критикуемой позиции до абсурда может привести к выводу о том, что все участники группового посягательства и даже соучастники не обладают признаками субъекта преступления. Кроме того, критикуемая позиция порождает достаточно сложную и практически не разрешимую с позиций уголовного закона проблему, суть которой состоит в необходимости законодательного закрепления минимальных возрастных границ и границ расстройства психики лиц, не являющихся субъектами преступления, но могут быть признаны участниками преступной группы. Поэтому фактические участники совместно совершенного преступления, не являющиеся его субъектами, могут быть признаны участниками группы не в уголовно- правовом, а в криминологическом значении. Такое участие и его общественная опасность тоже получают уголовно-правовую оценку через нормы о непосредственном совершении преступления. Однако эта оценка влечет уголовно-правовые последствия только для того участника группового посягательства, который является субъектом преступления, а фактические участники должны подвергаться криминологическому воздействию.

    Избежать  противоречивой судебной практики в  применении норм о соучастии в  преступлении позволит унификация терминологии в уголовном законе. Представляется, что все разновидности соучастия должны быть названы групповым преступлением, т.к. уголовное законодательство, определяя соучастие как умышленное совместное участие двух и более лиц в совершении умышленного преступления (ст. 32 УК РФ), выделяет все необходимые для совместной преступной деятельности признаки с некоторой спецификой применительно к уголовно- правовой реальности. Прежде всего, участие двух и более лиц, обладающих признаками субъекта преступления, в совершении одного преступления означает включенность в совместную преступную деятельность нескольких лиц.²⁵

    Совершение  соучастниками совместных преступных действий означает их взаимодействие, складывающееся из разделения функций и соединения усилий нескольких лиц и воплощающееся в виде наступившего или реально возможного вреда, имеющего уголовно-правовое значение. Указание в законе на совместное умышленное участие соучастников в совершении умышленного преступления означает наличие у них общей групповой цели, реализуемой в преступлении. Такой цели нет в неосторожных преступлениях, при совершении которых лицо не в состоянии предвидеть, а тем более предотвратить последствия неосторожного преступного поведения других лиц. При стечении нескольких лиц в случае неосторожного причинения вреда между ними отсутствует психическая общность, необходимая для совместной деятельности. По этой причине мы не можем поддержать мнение отдельных исследователей, считающих, что соучастие возможно и в преступлениях, совершенных по неосторожности.

    Затронутая  проблема имеет важное практическое значение, поскольку правильное определение группового преступления создает групповые основания и пределы уголовной ответственности совместно действующих лиц, влияет на квалификацию их действий и влечет ряд других уголовно-правовых последствий. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

       Заключение 

       Групповое преступление подразумевает совместное участие двух или более лиц  в совершении умышленного преступления. Некоторыми авторами в теории уголовного права отождествляются понятия  «соучастия в преступлении» и «группового преступления». Совместное участие двух или более лиц в совершении преступления имеет место тогда, когда деятельность одного соучастника дополняется деятельностью другого, что позволяет объединить усилия и тем самым достичь общего для них преступного результата. Действия соучастников обычно бывают согласованными. Из всего сказанного и вытекают общие оценки и понятия группового преступного поведения. Почти для всех групп, совершающих преступления, характерны две формы соучастия: без предварительного соглашения (сговора) и с предварительным соглашением (сговором). Однако существуют и другие формы (виды) группового преступного поведения.

       В науке уголовного права нет однозначного понимания группового преступления, хотя понятие «групповое преступление» используется в Уголовном кодексе Российской Федерации 1996 года и особенно широко в уголовно-правовой и криминологической литературе. Так, в ч.1 ст.64 УК одним из оснований назначения более мягкого наказания, чем предусмотрено за совершенное преступление, называется активное содействие участника группового преступления раскрытию этого преступления. Понятия «групповое преступление» и «участник группового преступления» в УК не раскрываются. В литературе пока не освещены надлежащим образом и особенности назначения наказания участникам группового преступления.

       Понятие «групповое преступление» практически  все ученые связывают с понятием «соучастие в преступлении». И это  не случайно. Так или иначе, по своей  юридической природе понятие  группового преступления тесно связано с понятием соучастия в преступлении. Но как соотносятся эти понятия? Которое из них является шире по объему в сравнении с другим? Имеются ли в том и другом случаях особенности в объективных и субъективных признаках?

       Начнем  исследование поставленных выше вопросов с уяснения понятия «соучастие в преступлении», поскольку оно является более разработанным в сравнении с понятием « групповое преступление».

       В соответствии со ст. 32 УК соучастием в  преступлении признается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления.

       Из  определения этого понятия следует, что для соучастия в преступлении характерны четыре основных признака, два из которых объективные и  другие два - субъективные.

       Объективными  признаками соучастия являются:

       1. участие в совершении преступления  двух или более лиц, 

       2. совместность действий соучастников.

       Субъективные  признаки:

       1. соучастие возможно только в  умышленных преступлениях, 

       2. все участвующие в совершении  преступления лица действуют умышленно.

       В настоящее время по этому поводу в литературе существуют две основные точки зрения.

       Так, сторонники первой отождествляют понятие  «групповое преступление» с определенной формой соучастия, обычно с соисполнительством. В качестве обоснования своих выводов авторы приводят различные аргументы. Например, P.P. Галиакбаров в своих первых работах заменил термин «соисполнительство» термином «групповое преступление», обосновывая это тем, что термин «групповое преступление», по его мнению, более точно передает качественное своеобразие сочетания объективных и субъективных признаков данной формы соучастия, а также тем, что законодательство не использует термины «соисполнительство», «совиновничество», однако многие нормы содержат понятие «группа».

       Выделяя групповое преступление в качестве формы соучастия, указанный автор  подверг критике позицию П.Ф. Тельнова, который выделял как самостоятельные  формы соучастия и групповое  преступление (иначе -случаи, когда  факт совершения преступления группой учтен в качестве конститутивного или квалифицирующего признака нормы Особенной части), и соисполнительство (иначе - групповые преступления, не учтенные нормами Особенной части).

       Однако  в дальнейшем P.P. Галиакбаров и  сам разграничил понятия «соисполнительство»  и «групповое преступление». Так, по его мнению, групповое преступление, наряду с соисполнительством, является самостоятельной формой соучастия и выделяется за счет указания на него в составе преступления в качестве его основного или квалифицирующего признака.