Современные оранжевые революции: вызовы государственного управления в постсоветском геополитическом пространстве

     Осознанное стремление свергнуть власть возникает под влиянием не материальных тягот самих по себе, а от их несправедливости, от наглого попирания той системы ценностей, которая господствует в социальной группе или в большинстве общества. Американский социолог Г. Дерлугьян, изучающий постсоветские страны, пишет: «Массовое обнищание и недовольство политически не опасны и могут регулярно уходить в эмиграцию, рост заболеваемости, алкоголизма, мелкую преступность, падение рождаемости и прочие социальные патологии. Все это превращается в социальный динамит только когда возникает детонатор — неподконтрольные религиозные проповедники, интеллигенция, организовавшаяся в революционное движение, или выпавшие из неовотчинной обоймы начальники и особенно молодые харизматические личности, которым не удается встроиться во власть»²². Таких детонаторов в РФ сейчас с избытком.

     Обычно для начала революции бывает достаточно добиться благосклонного отношения к открытым действиям против существующей власти от части населения столицы и двух-трех крупных городов. Если активной поддержки добиться не удается, достаточно бывает и апатии, равнодушия к судьбе власти. Это характерно для обществ со слабой способностью к самоорганизации — при отсутствии развитых структур гражданского общества (например, политических партий). РФ относится именно к этой категории стран. В таких случаях перехват власти достигается даже силами ничтожного политически активного меньшинства — как это произошло, например, в августе 1991 г. в Москве при ликвидации советской государственной системы.

     Мониторинг всех видов недовольства и его динамики ведется в РФ непрерывно. Внимательно следят за структурой и динамикой недовольства властью в РФ и на Западе.

     Первый «срез», порождающий недовольство быстрое и активное — социальная политика власти РФ. Е.Холмогоров: «Социальный вопрос — это именно тот вопрос, с помощью которого российское общество можно довести до катастрофического взрыва. Ни потуги либералов изображать из себя “оппозицию диктатуре”, ни угрозы и провокации террористов не имели и не могли иметь такого разрушительного эффекта. Социальная тема доведет общество до температуры кипения очень быстро. И менеджеры российской “оранжевой революции” это очень хорошо понимают»²³.

     Создается порочный круг — именно трудящееся население, которое объективно должно было стать заслоном против «оранжевой» антироссийской революции, подталкивается властью к тому, чтобы стать ее     пушечным мясом.

     Подрыв обороноспособности России воспринимается большинством взрослых граждан как национальная трагедия и прямо создает образ власти как врага народа.

Бжезинский  пишет, что Россию превратят в «нормальное европейское государство среднего ранга», которое станет младшим партнером США, постоянно сдающим свои позиции. И дело тут — вовсе не в победе США, а якобы в воле самих русских: «Сделанный Россией выбор предоставил Западу стратегический шанс. Он создал предпосылки для прогрессирующей геополитической экспансии западного сообщества все дальше и дальше вглубь Евразии. Расширение уз между Западом и Россией открыло возможности для проникновения Запада, и в первую очередь Америки, в некогда заповедную зону российского ближнего зарубежья». Когда Россия сделала такой выбор? Когда мы желали «проникновения Запада в заповедную зону»? Это все устроила власть помимо и вопреки нашей воле. Как же мы должны к ней относиться?

     Возмущает людей и коррупция, от которой при нынешней власти уже стало трудно укрыться рядовым гражданам. И дело не в том, что жалко денег на взятку — мы же видим, как эти взятки растлевают государство снизу доверху, а затем растление проникает и в те профессии, на которых держится России и в которых коррупция недопустима. На недовольство коррупцией стратеги «оранжевых» революций делают в РФ большую ставку. Л.Арон пишет: «Хотя большинство россиян действительно привыкли к повсеместно распространенному взяточничеству и должностным злоупотреблениям и сносят их уже долгое время, не стоит надеяться, что они будут терпеть коррупцию вечно, особенно после того, как осознают, что она мешает жизненно важному политическому и экономическому прогрессу их страны. В этом контексте чрезвычайно важен пример соседней Украины: в еще более коррумпированной, чем Россия, стране народное возмущение правительственными злоупотреблениями стало одной из движущих сил общественных протестов против сохранения правящего режима. В России на смену покорности тоже может прийти массовое движение, выступающее за перемены»²⁴.

     Нынешнее растущее недовольство властью имеет обоюдоострый потенциал. Оно может качнуться как в сторону отрицания этой власти и ее замены через «оранжевую» революцию. Но может и оформиться в политический проект, направленный на излечение больной власти и подавление «оранжевых». Интуитивно большинство тяготеет ко второму варианту, и опыт Украины в таком повороте сознания сильно помог. Но это тяготение не сломало неустойчивого равновесия, и оно может быть сдвинуто в любую сторону. За это и борется набирающая обороты пропагандистская машина российских «оранжевых». Сама власть, похоже, колеблется, но более активны в ней группы, тайком помогающие «оранжевым».

     Три указанные группы имеют достаточные финансовые средства, административные ресурсы и кадровый потенциал для того, чтобы организовать в РФ большой политический спектакль, даже с феерическими эффектами “терроризма по заказу” — если на то будет согласие Запада и участие его спецслужб и политиков.

     Дело ЮКОСа — лишь верхушка айсберга этого конфликта, поэтому ему придается такое значение и в РФ, и на Западе. Это и сигнал о намерениях власти, и прецедент. Пресечь дальнейшее развитие событий в этом направлении — насущный интерес и крупного российского капитала, и Запада. Одна из ведущих западных газет «The Financial Times» писала в связи с этим делом: «Если с российской нефтью что-нибудь случится, это будет катастрофой и для всей мировой экономики в целом. Кто-нибудь должен объяснить Путину, что ему необходим нормально управляемый нефтяной сектор с серьезной капитализацией… Судя по тому, как развивается дело ЮКОСа, Путин движется в прямо противоположном направлении»²⁵.

    В этой кампании участвуют СМИ, подконтрольные крупному капиталу, а также и некоторые государственные СМИ, например, выходящая на ОРТ программа В. Познера “Времена”, на которую ориентируется либеральная интеллигенция РФ. Как сообщает М.Чернов, по мнению большинства опрошенных RBC daily экспертов именно СМИ во многом и ответственны за “поддержание в России на плаву “пятой колонны”, которую можно обозначить как слой элит, который тесно связан с иностранным капиталом.

Сторонниками  освободительной «оранжевой» революции  являются и довольно широкие круги  интеллигенции — часть идейно, а привилегированная часть и вполне корыстно. С. Земляной пишет об идейной части: «Мираж “цветной” революции в России захватил воображение штатных оппозиционеров из “Яблока” и бывшего СПС. Эта идея не чужда Ирине Хакамаде, хотя она предостерегает против ее балаганной трактовки: “Если Россия хочет стать конкурентоспособной, великой, сильной державой, с которой бы все считались, она пройдет через революцию. Я бы не хотела, чтобы это был кровавый бунт. Дай бог, если она будет “оранжевая” по типу Украины, но, к сожалению, может получиться все наоборот”²⁶.

     Целый трактат на вечную тему «Что делать?» написал Леонид Баткин. Он достаточно поучителен, чтобы привести из него большие выдержки: «Разумеется, речь идет о “бархатной” или “оранжевой” революции. Без выстрелов и крови, но при непременной массовости и выходе миллионов людей на улицу. Мы отстали от грузин и украинцев. Вызревавший при Ельцине режим российской бюрократии, гораздо откровеннее и наглее пролагавшийся при Путине, с 2004 года вступил в исторически новую фазу. Стало быть, необходимо разительное преображение облика, стиля и тактики демократических сил…

     Здесь Баткин предлагает план создания «партии нового типа», решающей не классовые, а геополитическую задачу — окончательный демонтаж «империи зла». В эту партию он считает возможным собрать политически совершенно разные силы — от СПС до национал-большевиков!

     Первый серьезный оппозиционный вызов Путину бросила ельцинская “семья” в ее расширенном составе, куда по сей день входит и лондонский сиделец Березовский. “Семья” группирует вокруг себя отставленных Путиным высокопоставленных чиновников из правительства и президентской администрации, обиженных им олигархов и работающих не за страх, а за деньги политтехнологов и медийных персон. Борис Ельцин уже сделал публичную заявку на возвращение к политической деятельности. “Семья” на сегодня является единственной силой, способной при благоприятном стечении обстоятельств осуществить в России самостоятельный антипутинский проект. Российские политические партии это сделать не в состоянии, да у них нет и никакого желания играть в оппозицию²⁷.

     Элита — социальная прослойка очень закрытая, и о том, что в ней творится, имеется смутное и отрывочное представление. Во многом приходится полагаться на мнение политологов. Но мнение это довольно определенное. Часто встречаются реплики подобные этой: «Сегодня об организации бархатной революции в России мечтают многие, и немалая часть политэлиты (надо полагать, именно для этих людей, скучающих по бурным ельцинским временам, придуман в Кремле пугающий термин “пятая колонна”) не скрывает своего желания такую революцию поддержать»²⁸.

Ю.Шевцов тоже замечает: «Во время “стояния на Майдане” в России можно было наблюдать формирование небольшой, но влиятельных группы “сочувствующих оранжевым”. В основном, речь идет о масс-медиа и части оппозиционно настроенных политических сил. Они есть в Белоруссии и их — подавляюшее большинство в элите России»²⁹.

   Все указанные «ядерные группы», составляющие социальную базу для «оранжевой»  революции в РФ, имеют значительные возможности для организации массовки в нужные моменты спектакля. В этом они во многом опираются на помощь самой власти с ее «социальными реформами».

     Самый большой контингент, который охотно выходит на улицу при любых потрясениях, дестабилизирующих порядок, — молодежь. Украинский опыт это показал вполне надежно. Видимо, в «оранжевой» массовке в РФ согласится участвовать значительная часть студентов. Важным фактором стал процесс десоциализации, который в последнее десятилетие переживает постсоветское студенчество. Утрата мировоззренческой основы, неопределенность карьеры, перспектива для большинства работать не по специальности предопределили длительный культурный кризис в среде студентов. Для многих из них обучение в вузе стало лишь способом получить отсрочку от призыва в армию и оттянуть момент перехода в категорию безработных. В условиях деиндустриализации страны значительная часть студентов становится асоциальной.

     Для нашей темы важно качество деидеологизированного революционизма, тяга «быть на площади», в радикальной толпе, без положительного проекта. Быть в «зоне неправа» («зоне неполитики», то есть власти силы, насилия). Это свойство резко проявилось на киевском Майдане. Но это же происходит и в городах Западной Европы и США, которые переживают деиндустриализацию.

В столицах весьма велика и прослойка прозападной интеллигенции, прежде всего гуманитарной. Здесь она представляет собой массовый социальный слой.

     Наконец, большую долю столичного населения представляет собой деклассированное агрессивное мещанство.

     На все население РФ оказывается интенсивное воздействие телевидением, которое до сих пор программируется той частью гуманитарной интеллектуальной элиты, что в момент «бархатной революции» окажется, скорее, на стороне «революционеров», а не свергаемой ими властной команды. Телевизионный эфир насыщен антигосударственными (и «антипутинскими») смыслами, образами и намеками. В целом массовое сознание дезориентировано, и без контрнаступления в электронных СМИ основная масса населения РФ займет, скорее всего, безучастную позицию или будет колебаться в зависимости от хода событий.

4.2.Прогноз риска «оранжевой» революции в РФ.

     “Кажущаяся неизбежность “революционного марша” по просторам СНГ порождена наложением внешних и внутренних обстоятельств. Внешние обстоятельства — это глобальный характер вполне технологичного, организованного и ресурсно-обеспеченного процесса продвижения демократических услуг на сформированном и тщательно упакованном “всемирном рынке демократии”…

     Второй базовой причиной кажущейся неизбежности революционного крушения всех пока еще не свергнутых режимов в СНГ является тяжелейший кризис, который можно назвать кризисом недореволюции…

     Альтернативу катастрофическому сценарию представляет проведение невидимой «оранжевой» революции сверху, то есть самой властью. Иными словами, совершение властью такой «управляемой революции», при которой на первый план выводится не «тематика национального достоинства и социальной защиты”, а совсем наоборот — ликвидация всякого национального достоинства и углубление „социальных реформ“. Будет ли при этом использована радикальная патриотическая риторика, поставят ли на Красной площади памятник Сталину — зависит от выбранного сценария и таланта режиссера.