Источники и главные черты права феодальной Беларуси в 14 - 16 века

Примером волостных привилегий могут быть привилегии Падняпровской и Задвинской волостей от 2 октября 1511 г., королевы Боны жителям Усвятского и Азяришченской волостей от 4 сентября 1535 г., жителям Могилёвской волости от 1 июля 1536 r. и др. [1, с. 188-189]. В том случае, если издание привилегий игнорировались местными служебными лицами, великим князем издавались повторные.

Волостные привилегии интересны и тем, что в них  содержатся многочисленные отзывы еще  более древних правовых обычаев. Это способствует более полному изучению истории права Беларуси.

Анализ областных  и волостных грамот позволяет  сделать вывод о том, что основным источником права этих документов было местное обычное. К специальным актов, которые выдавались только для горожан, надо отнести привилегии на магдебургское право; привилегии, что выдавались в связи с тяжелым положением жителей города, которое могло быть вызвано стихийными бедствиями (пожаром, наводнением, военными действиями), а также произволом администрации; привилегии, издававшихся с целью развития города и привлечения в него новых жителей [3, с. 84].

Рассмотрим  более подробно грамоты на магдебургское право. Первыми их получили жители Вильнюса (1387 г.), Берестья (1390 г.) и Гродно (1392). В них говорилось, что горожанам разрешается судиться и решать свои городские дела по Тевтонскому и магдебургскому праву и предоставляются некоторое льготы.

На протяжении XV - XVI вв. грамоты на Магдебургское право были выданы всем крупным городам Беларуси, а также многим городком. Этот привилегия давался городам верховной властью BKJI или (частновладельческим городам) владельцам города. В обоих случаях он выполнял роль юридического акта о самоуправлении городов, способствовал сословной консолидации горожан, освобождал их от феодальной зависимости. Часто привилегия расширял действие магдебургского права на предместье и села, принадлежавших мещанам. Тем самым они получали такое же право владеть землей, как бояре и шляхта [9, с. 278].

Первостепенное  значение в грамотах уделялось нормам, которые устанавливали порядок образования и компетенцию городских органов управления. В частности, в них содержались указания об освобождении горожан от власти и суда воевод, старост и других должностных лиц общего управления и от передачи властных полномочий в руки городского войта, бурмистра, советников и лавников (заседателей). Войт назначался на должность великим князем или феодалам или избирался населением с состоятельных шляхтичей или мещан. Рада, состоявшая из советников и лавников, выбиралась из числа купцов, богатых мастеров, цехмистров. Возглавлял Совет избранный бургомистр. Полномочия войта в разных городах не были одинаковы. Например, судом второй инстанции по отношению к войтовскому суду в одних городах объявлялся суд великого князя и Совета (Могилев, Минск), а в других - церковный суд старост и заместителей (Пинск). В Новогрудке войт вместе с шестью советников выбирал двух бурмистров, а в Пинске бургомистр назначался старостой из четырех кандидатов, которых представляли мещане. Эти примеры свидетельствуют об отсутствии какой-либо зависимости войта и бурмистров от основной массы городского населения, а поэтому нет достаточных оснований считать их органами городского самоуправления. С получением магдебургского права вместо власти и суда старосты или заместителя действовала власть войта, бурмистров и советников [3, с. 84-85].

Изучение актов  городских магистратов позволяет думать, что за редким исключением настоящее магдебургское право в городах BKJI не применялась. Так, белорусские города не выбирали бургграфа, а войт не только возглавлял суд, но и был высшей судебной инстанцией в городе. Белорусския горожане не приняли норм магдебургского права о передаче должности Лавника по наследству; действовал принцип избрания лавников советом с одобрения собрания горожан и т.д.

В привилегиях  на магдебургское право не содержалось  норм уголовного, гражданского, земельного и других наиболее важных отраслей права, на основе которых складывались правоотношения и которыми руководствовались в своей деятельности городские органы. Более того, в грамотах на магдебургское право не было указаний, которыми немецкими кодексами или сборниками требовали пользоваться.

В этой связи  нельзя не согласиться с профессором  Е.А. Юхо, который утверждает, что  рассмотрение городских грамот на магдэбургское право дает основание говорить, "что в них содержались нормы местного обычного права (особенно в части льгот и повинностей горожан) и новые нормы, выработанные в процессе выделения горожан в особое сословие феодального общество - мещан. Все это дает основание называть это право не немецким, а городским (мещанским) правом Беларуси " [15, с. 160-161].

Такой вывод становится еще более обоснованным, если учитывать правовые нормы ряда других грамот, которые получили жители городов, областей и волостей. Содержали нормы писаного и обычного права регулировали хозяйственно-экономические, имущественные и другие отношения.

Подводя итоги  к первой главе, необходимо отметить следующее:

Во-первых, общий анализ волостных привилегий позволяет в значительной мере исследовать характер эксплуатации трудового народа как феодальной государством в целом, так и отдельными феодалами.

Во-вторых, выдача областных привилегий и их подтверждение имели государственно-правовой характер, поскольку само наличие этих привилегий свидетельствовало об особом положении данной земли в Великом княжестве Литовском, ее обособленности и неподдельной целостности.

ГЛАВА 2. СУДЕБНИК КАЗИМИРА 1468 ГОДА И СТАТУТЫ ВЕЛИКОГО КНЯЖЕСТВА ЛИТОВСКОГО

Первой попыткой систематизации норм права в общем государственном масштабе появился Судебник Казимира 1468 г. после обсуждения текста с князьями, панами-радой и "с всем посполитством". Судебник был небольшим по объему и объединял нормы уголовного, административного и процессуального права. Рукописный текст Судебника, который, как и большинство законодательных актов Великого княжества Литовского того времени, был написан на старобелорусском языке, не был разделен на статьи. Только при публикации в нем было выделено 25 статей. Это деление сохраняется и в современной историко-правовой литературе. Он был утвержден великим князем на общегосударственном сейме 29 февраля 1468 года [3, с. 86-87].

Помимо обобщения  текущего законодательства, норм местного обычного права и судебной практики по указанным отраслям права Судебник ввел ряд новых принципов и  подходов государства к наказанию преступников. Так, например, в нем устанавливались единые для всего государства виды наказания за преступления против феодальной собственности, охарактеризовывалась ответственность жены и детей за преступления мужа и отца. Тем самым в Судебнике получила закрепление идея индивидуализации наказания. Новым было и определение преступления как противоправного действия: преступник "ис право выступаеть" (ст. 12), "ис право земьского выступил, а над прово сягнул" (ст. 21), то есть нарушил правовую норму. Был установлен новый принцип освобождения от уголовной ответственности детей до семилетнего возраста. В частности, вводилась правовая норма, которая запрещала передачу потерпевшему детей в возрасте до семи лет.

В Судебнике  впервые опубликована статья, который была предусмотрена аналогия закона.

Проявился в Судебнике и новый взгляд на цели наказания. Так, в нем впервые получила законодательное закрепление "Запугивание" как одна из основных целей наказания в феодальном праве, хотя не исключались и имущественные компенсации; запрещалось освобождать преступника от казни. По обычному праву, преступник, который был приговорен к смертной казни, мог откупиться или быть передан в неволю потерпевшему или его близким.

Судебник предусматривал смертную казнь лиц, которые способствовали бегству челяди несвободной и феодально-зависимых крестьян от своих господ, а также наказание феодалов за захват чужих земель, междоусобицы и земельные споры. Судебник обязывал всех жителей держать в надлежащем состоянии дороги и мосты [3, с. 87].

Таким образом, изданием Судебника было положено начало новому этапу в развитии правовой теории и практики законодательной деятельности государственных органов, появлению новых принципов систематизации и кодификации феодального права, завершившийся изданием Статутов Великого княжества Литовского [1, с. 130].

Вершиной систематизаторской и кодификационной деятельности стала разработка и принятие всемирно известных сводов законов Великого княжества Литовского - Статутов 1529, 1566 и 1588 гг.

По своей внутренней совершенства и ширины регулируемых отношений они не имели себе равных среди юридических актов в Европе. К тому же написаны они были не на традиционных латинском или церковнославянском языке, а на языке, широка известной народным массам, - старобелорусском. Базовой основой Статутов были местное обычное право, административная и судебная практика, нормы предыдущего писаного права и в некоторой степени нормы западноевропейского, польского, канонического и римского права [3, с. 88].

Подготовка первого Устава BKJI велась в первой четверти XVI в. Его проект был готов уже в 1522 г., но не был утвержден. Только в сентябре 1529 г. Статус был введен в действие. Его готовили местные ученые и юристы-практики на основе кодификации и систематизации норм местного обычного права, решений судебных и государственных учреждений, привилегий.

В процессе подготовки текста Статута впервые были выработаны система и структура расположения правовых норм в зависимости от их содержания; включены типичные и обобщенных нормы; дана точная редакция каждого артикула; введен ряд правовых норм, в которых отражены тогдашние товарно-денежные отношения, нормы государственного, административного, гражданского, брачно-семейного, уголовного, судебно-процессуального и других отраслей права.

Составители Устава не придерживались системы кодификации, принятой в римском праве, а выработали свою. В ее основу были положены принципы суверенности государства (вопреки средневековому космополитизму), единство права, приоритета писаного права. Устав включал нормы обычного права и специальные нормы, которые обеспечивали привилегии господствующему классу или его части. Эти нормы были не исключением, а составной частью Статута, хотя и не соответствовали его основным принципам.

Статут состоял из 13 глав и 244 статей. Позже, в связи с дополнениями, количество статей увеличился до 283. В I - III разделах были помещены основные нормы государственного и принципиальные положения других отраслей права, в IV и V - брачно-семейного и наследственного, в VI - процессуального, VII - уголовного, VIII - земельного, IX - лесного и охотничьего, X - гражданского и в XI-XIII - уголовного и уголовно-процессуального права [11].

В Статуте были юридически закреплены основы общественного и государственного устройства, правовое положение классов, состояний (сословий) и социальных групп населения, порядок образования, состав и полномочия некоторых органов государственного управления и суда. Провозглашалось правило, согласно которому все лица, "как убогие, так и богатые", должны были судиться в соответствии с нормами, которые были изложены в Статуте. Великий князь (государь) обязался соблюдать территориальную целостность страны, не допускать иностранцев на государственные должности, не давать им имений, не отбирать у местных феодалов должности и имущество без суда, придерживаться всех старых законов и обычаев.

Особое внимание в Уставе уделялось судебно-процессуальному праву. Суд был важным органом, который обеспечивал охрану правопорядка и деятельность которого была направлена ​​на полное ограничение произвола феодалов, придание праву авторитета. Особое внимание уделялось порядку осуществления правосудия. Провозглашались принципы его публичности, формального равенства сторон в процессе, право обвиняемого на защиту с участием адвоката. Одновременно в Статуте было предусмотрено сохранение привилегий и льгот для феодалов, что на практике закрепляла бесправие простых людей. Однако в период феодализма даже провозглашение идеи правопорядка было значительным кроном вперед [3, с. 89-90].

На нормы уголовного и  гражданского права повлияли идеи гуманизма. Так, в статье 7 раздела I провозглашалось, что никто не должен отвечать за чужую вину, а уголовное наказание следует назначать только лицам, вина которых установлены судом. В статье 7 раздела XI [11] сделана попытка ограничить холопство.

Так, свободного человека за преступления не должны были быть отданы в вечную неволю.

В Статуте достаточно полно изложены нормы, которые обеспечивали право собственности феодалов, много внимания уделено семейно-брачному праву; подробнее регламентировался порядок назначения опекунов несовершеннолетним детям, оставшимся без родителей.

Таким образом, правовые нормы, содержащиеся в Статуте, в своей совокупности составляли своеобразную феодальную конституцию, в которой впервые определялись структура и характер деятельности органов государственной власти, закреплялись основные права и привилегии господствующего класса и знати.

Изменения, происходившие  в середине XVI в. в социально-экономической  и политической жизни государства (проведение аграрной, судебной и административной реформ), требовали совершенствования права. Недостатки в законодательстве чувствовал и само правительство. Поэтому в 1551 г. была создана комиссия из 10 человек (5 католиков и 5 православных) для подготовки проекта нового Статута, который был представлен сейму на предварительное рассмотрение в 1561 г., но законную силу вступил только в 1566 г. [3, с. 90].

Основными источниками Статута 1566 были общеземские и областные  привилегии, Судебник 1468 г., Статут 1529 г. и некоторое другие нормы обычного права, а также римско-католического и греко-православного церковного права, "инших прав христианских".

Когда готовился второй Статут BKJI, некоторые члены редакционной й комиссии (Августин Ратундус, Петр Ронзий) настаивали на замене "русского" (старобелорусского) языка языком латинским. Но против этого выступили патриотически настроенные юристы, в частности дьяк великокняжеской канцилярии истории Мартин Володкович. Их поддержал подканцлер Астафей Волович, в результате чего Статут был подготовлен на старобелорусском языке.

По своей структуре  Устав состоял из 14 глав и 367 статей. Разделы I - III охватывали нормы государственного, военного и административного права, IV - судоустройства и судебного процесса, V - VI - семейного и опекунского права, VII, VIII и IX - гражданского, X - лесного и охотничьего, XI - XIV – уголовного права. Наиболее существенные изменения были внесены в нормы государственного, судебно-процессуального и цивильного права.

В Статуте были закреплены основные принципы права: его единство для всех граждан (хотя оно не было равным для всех); государственный суверенитет (вопреки церковному Космополитизму); ограничение власти великого князя (хозяина); приоритет писаного права. Впервые намечалось отделение суда от органов власти и управления. Для этого создавались земские и подкаморские суды. Более полно регламентировалась компетенция органов государственной власти и управления, которые были основаны на общих принципах феодального права: создании льгот и преимуществ для класса феодалов и сословия, недопущению простых людей в органы управления, закреплению правового неравенства разных социальных групп населения [3, с. 92].