Социальный конфликт как объект социального анализа

     Специалисты отмечают в российском общественном сознании 
несколько противоречащих друг другу моделей власти. По одной из них - либеральной - человек, экономика и общество стремятся к максимальному избавлению от опеки государства. По другой - патерналистской модели - рядовые граждане хотели бы углубить и расширить опеку государства. Это - установка «маленького» человека по отношению к власти. Наконец, третья модель - анархистская - предполагает широкий диапазон действий: от открытой конфронтации до нешумного выхода из-под власти государства, 
которое рассматривается как абсолютное зло. Во всех представленных вариантах одновременно присутствуют и отчуждение от власти, и внутренняя зависимость от нее. Последняя проявляется не только в ожидании от государства помощи и поддержки, но и в том, что существует относительно высокий уровень интереса к политике, что не характерно для «чистых» «аполитичных» культур. Большинство россиян отслеживает действия властей через СМИ. Для значительной части населения это - наблюдение за источником повышенной опасности, а не сочувствующее наблюдение, поскольку продолжает сохраняться довольно сильная зависимость личного благополучия людей от тех или иных решений на высшем уровне [9, с. 343-344].

     Особенно  актуализировалась проблема алиенации  в последние  
десятилетия. В ходе перестройки 1985-1991 гг. было в определенной степени уменьшено отчуждение населения от государства. Политика демократии и гласности в значительной мере сблизила интересы общества и власти. Однако выбранные правящей элитой в 1992 г. либерально-радикальные (конфликтные по своей сути) методы реформирования российского общества не только не создали условий для преодоления дистанцирования друг от друга субъекта и объекта системных преобразований, но и резко усилили его.

     Процесс отчуждения граждан от большой политики происходил постепенно, испытывая на себе влияние целого ряда факторов. В начале 90-х гг. этому способствовала политическая обстановка, в ходе которой не были созданы надежные механизмы гражданского согласия, консолидации, сближения. Сложившаяся тогда ситуация характеризовалась обострением борьбы за статусы и ресурсы, права и влияние различных политических субъектов. Противоборство конфликтующих сторон порой принимало бескомпромиссные формы, оборачиваясь насилием и кровью. Здесь уместно вспомнить прямое столкновение различных ветвей власти с применением военной силы в октябре 1993 г. Итогом этого конфликта стал перекос в балансе властных отношений и структур в пользу исполнительной власти. Именно тогда, по мнению некоторых ученых, произошла «номенклатурная приватизация», оставившая за бортом большинство граждан [13, с. 26].

     Нестабильная  внутриполитическая ситуация, царившая в период президентства Б. Ельцина, наряду с неудачными попытками решить чеченский вопрос, увеличила непредсказуемость действий властей и их последствия, негативно сказалась на функционировании механизмов защиты прав граждан, причем не только от преступных посягательств, но и от произвола со стороны чиновников. Дискредитация права как основного инструмента регулирования жизни государства и общества способствовала тому, что в массовом сознании формируется представление о беззащитности граждан и перед преступностью, и перед лицом власти. Вследствие этого усиливается недоверие к власти, растет отчуждение от нее, что таит значительную угрозу эффективному выполнению принимаемых государством законов и постановлений. Весьма определенно высказался по этому поводу американский политолог Дж. Гордон: «Если в частном секторе эффективность управления измеряется прибылью или отсутствием таковой, то в государственном управлении - политической поддержкой граждан или отсутствием таковой» [16, с. 41].

     Существенное  влияние на поддержку властных институтов оказали результаты хозяйственной реформы 1992 г. Резкое падение курса национальной валюты по отношению к доллару, удорожание энергоресурсов, обесценивание оборотных средств предприятий  привели к упадку промышленного и сельскохозяйственного производства. Введение свободных цен на товары и услуги обусловило стремительное обнищание населения. Были резко ослаблены институциональные гарантии занятости и жизненного уровня, система бесплатных или дешевых социальных услуг. Наконец, финансовый дефолт 1998 г. стал еще одним поводом для разочарований в курсе, осуществляемом правительством.

     Непростую социально-экономическую и политическую обстановку усугубил идеологический кризис, проявившийся в неспособности власти и общества выработать общее представление относительно самих основ бытия, его ценностей и образа жизни. Отсутствие социального идеала породило у многих россиян чувство дискомфорта и потерянности в новой социально-политической и экономической обстановке.

     Особенностью российского политического сознания является дистанцирование от государства не только рядовых граждан, но и представителей самой власти. Феномен отчуждения от власти у рядовых граждан, как, впрочем, и у многих политиков, проявляется в том, что и те, и другие предъявляют к власти претензии как сторонние наблюдатели («не соблюдаются законы», «власть действует непрофессионально», «власть непредсказуема» и т. д.). Различие между политической элитой и обычными гражданами сказывается, пожалуй, лишь в большей резкости оценок у рядовых граждан.

     Значительная часть населения склонна воспринимать себя как объект воздействия со стороны государства, а не как реального участника социально-политического процесса. Причем это свойственно (по результатам социологических исследований ВЦИОМ, РНИСиНП в 1998-2002 гг.) для всех социально-демографических групп. У рядовых граждан отсутствует ярко выраженное желание участвовать в совершенствовании деятельности государственной власти. Среди приоритетов улучшения ее работы (согласно исследованию РОМИР в 1997 г.) редко назывались такие, как «усиление 
гласности», «усиление общественного контроля». Однозначно трактовать подобное явление невозможно. С одной стороны, оно свидетельствует о нарастании негативных тенденций в функционировании государственной власти, представители которой все больше замыкаются в кругу своих корпоративных интересов, стремятся доминировать в качестве социальной опоры и проводника осуществляемых политических решений, не расположены к открытости и систематическому диалогу с обществом на предмет своей деятельности. С другой стороны, по мнению некоторых исследователей, подобная установка означает, что в сознании довольно широкого общественного слоя отсутствует одна из важнейших составляющих политической культуры, лежащая в основании отношения граждан к политике в стабильных демократиях, - чувство «политической 
компетенции». Объясняя указанную особенность ментальности граждан, ученые ссылаются также на то, что в России преобладает мотивация подданного великой империи, зависимого от приказов всей вышестоящей иерархии и вынужденного их выполнять или обходить, ловчить, но всегда надеяться на получаемые сверху блага. Мотивация цивилизованного частного собственника-хозяина не развита (для этого нужна частная собственность, гражданское общество и правовое государство).

     Таким образом, низкая результативность реформ, отсутствие действенных каналов общественного контроля за действиями властей и элит, слабость политических институтов, их неспособность удовлетворить интересы граждан, а также выработать общеразделяемые идеи, цели, идеалы - все эти факторы способствовали тому, что отчуждение (личностное, политическое, социальное, духовное, правовое) стало одной из существенных характеристик российского социума. Само по себе данное обстоятельство является весьма негативным конфликтогенным фактором, ведущим к снижению легитимности господствующих политических сил, усугубляющим политическую напряженность в обществе и обусловливающим нестабильность функционирования политической системы в целом. Несмотря на то, что большинство россиян не расположено к открытой конфронтации с властями, тем не менее, это не исключает недовольства, а также скрытой конфронтации, «подтачивающей изнутри» правящий режим и проявляющейся в сопротивлении тем начинаниям, для которых необходима мобилизация конструктивного потенциала социальной активности. Видимо, во многом именно это обстоятельство обусловливает трудности, с которыми сталкивается российское правительство при реализации некоторых своих непопулярных решений (например, реформирование жилищно-коммунального хозяйства).

     Положение осложняется тем, что отчуждение между властью и обществом характеризуется в России не только глубоким недоверием «низов» к «верхам», но и неприязнью «верхов» к «низам». Правящая элита сближается с народом преимущественно в ходе избирательных кампаний. В остальной период предпочитает действовать как самодостаточная сила, не связанная законом и общественным мнением. Кроме того, нередко можно наблюдать ситуации, когда государственные институты стремятся не взаимодействовать с организациями гражданского общества, а командовать ими; не воспринимать идущие от них импульсы и соответственно корректировать свою политику и конкретные действия, а игнорировать сигналы снизу.

     Как показывает исторический опыт, в тех  странах, где государство контролируется гражданским обществом, развитие идет по наиболее эффективному пути, и политические режимы оказываются наиболее стабильными, потому что при всех кризисах государственная власть может надежно опереться на социальный фундамент в виде этого общества. Применительно к России можно констатировать слабое развитие гражданского общества. Размытость групповых интересов большей части населения страны вывели на передний план в процессе перехода верхушечные интересы политических и экономических элит.

     Очевидно  для преодоления существующего  в России отчуждения между обществом  и властью, для создания оптимального уровня доверия между ними (при котором государственная власть может рассчитывать на то, что ее действиям будут подчиняться), необходимо проведение комплекса мер. И в первую очередь весьма важно сформировать ценностный консенсус между «верхами» и «низами» относительно стратегического направления развития общества, будущего институционального устройства и политической системы. Вместе с тем наряду с духовно-аксеологической составляющей целесообразно изучать мнения, настроения, устремления и поведение людей, искать подходящие формы подключения различных общественных структур к процессу создания законов, к инициированию и подготовке законопроектов, затрагивающих интересы широких слоев населения. Необходимо обеспечить максимально возможную открытость процесса принятия политических решений, в том числе и законотворческого процесса. Для реализации этого требуется (помимо прочего) создание такого демократического политического режима, который включал бы в себя элементы как представительного, так и прямого волеизъявления народа. Однако только институциональными реорганизациями невозможно решить проблемы. Даже идеально сконструированная, институционально-нормативная система государства на практике будет «работать» так, как ее фактически станут использовать люди. Поэтому стоит задача: прививать рядовым гражданам навыки самостоятельного участия во власти. В этой связи важно преодолевать влияние массовой культуры традиционализма, для которой характерны предрассудки типа: «политика - грязное дело», «власть всегда цинична» и т. д. Представляется, что подобные стереотипы порождает страх их носителей быть активными членами политической жизни как таковой, страх соучаствовать в ее деятельности и, следовательно, отвечать за нее. Поэтому, критикуя пороки и слабые места российской государственности, не следует забывать о психологии рядовых граждан, пока еще слабо осознающих, что без их личных усилий, без их участия не возникнут и не упрочатся демократические институты власти, не установится 
правовой порядок, они не получат возможность в должном объеме осуществлять и защищать свои права и свободы. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     Заключение 

     Итак, последствия социального конфликта весьма противоречивы. Конфликты, с одной стороны, разрушают социальные структуры, приводят к значительным необоснованным затратам ресурсов, а с другой — становятся теми механизмами, которые способствуют решению многих проблем, сплачивают группы и в конечном счете являются способами достижения социальной справедливости. Двойственность в оценке людьми последствий конфликта привела к тому, что специалисты, или как их сегодня принято называть — конфликтологи, занимающиеся теорией конфликтов, не пришли к единой точке зрения по поводу того, полезны или вредны конфликты для общества.

     Так, многие считают, что общество и отдельные  его составные части развиваются  в результате эволюционных изменений, и вследствие этого предполагают, что социальный конфликт может носить только негативный, разрушительный характер.

     Но  существует группа ученых, состоящая  из сторонников диалектического метода, которые признают конструктивное, полезное содержание всякого конфликта, так как в результате конфликтов появляются новые качественные определенности.

     Предположим, что в каждом конфликте существуют как дез-интегративные, разрушительные, так и интегративные, созидательные моменты.

     Каковы  «минусы»? Конфликт способен разрушать социальные общности, а внутренний конфликт разрушает групповое единство. Говоря о «плюсах», следует отметить, что ограниченным, частным последствием конфликта может явиться усиление группового взаимодействия. Конфликт может оказаться единственным выходом из напряженной ситуации.

     Таким образом, налицо два типа последствий конфликтов:

     дезинтегративные  последствия, усиливающие ожесточение, ведут к разрушениям и кровопролитию, к внутригрупповому напряжению, разрушают нормальные каналы кооперации, отвлекают внимание членов группы от насущных проблем;

     интегративные последствия, определяющие выход из сложных ситуаций, приводят к разрешению проблем, усиливают групповую сплоченность, ведут к заключению союзов с другими группами, приводят группу к пониманию интересов ее членов.

     Конфликтологи классифицируют конфликты  по сфере жизнедеятельности общества, в которой развертывается данный конфликт;  по линии аргументации, проводимой конфликтующей стороной, по субъекту; также выделяют конфликты потребностей,  интересов и ценностные конфликты.