Психология симпатий

    Еще Ч. Дарвин отмечал, что у человека нет единых стандартов красивого тела, а, по выражению Дж. Хоманса, мы значительно лучше знаем, что нравится рыбам, чем то, что нравится людям. Конечно, развитие средств массовой коммуникации и экспансия европейской культуры привели к некоторой межкультурной унификации стандартов красоты, тем не менее, степень их разнообразия очень велика. По данным межкультурных исследований единственной характеристикой тела, ассоциирующейся с физической привлекательностью во всех известных " нам культурах, является развитие мускулатуры и рост у мужчин. Столь же жестким правилом для разнополой диады является требование того, чтобы мужчина был выше и физически сильнее женщины, поэтому мужчины маленького роста и высокие женщины находятся в невыгодном положении, объективно имея меньше потенциальных партнеров.

    Во-вторых, предпочтение более красивых может вызываться большим развитием у них коммуникативных навыков.

    Данные  по этому вопросу различаются  для мужчин и женщин. Так, Г. Рейс и др. обнаружили, что физическая привлекательность мужчин способствует интенсификации их контактов с женщинами и снижению уровня контактов с мужчинами. У женщин же уровень физической привлекательности вообще не влияет на интенсивность социального взаимодействия. Эти же авторы показали, что физическая привлекательность влияет не столько на интенсивность, сколько на содержание общения. У более красивых мужчин и женщин в общении с другими людьми ориентация непосредственно на партнера, например разговор о нем, доминирует над ориентацией на достижение какой-либо внешней по отношению к общающимся индивидам цели.

    Таким образом, предположение о наличии  связей между уровнем физической привлекательности и коммуникативными навыками остается открытым. Связи  подобного рода, обнаруженные при исследовании взрослых людей, могут объясняться различными условиями социализации красивых и некрасивых людей. Данные же по детям немногочисленны и противоречивы.

    В-третьих, положительная связь между красотой и популярностью может быть вызвана какими-либо выгодами общения с более физически привлекательными. В пользу такого прагматического объяснения свидетельствует так называемый эффект иррадиации красоты. Как показали, Г. Сигал и Э. Аронсон, оценка физической привлекательности мужчины существенно зависит от внешних данных женщины, считающейся его постоянным партнером. Таким образом, красивый партнер как бы позволяет повысить уровень собственной физической привлекательности, к чему стремится большинство людей. По данным Э. Ласки , 75% опрошенных ею женщин и 56% мужчин студенческого возраста хотели бы обладать физической привлекательностью, оцениваемой в 7 баллов по семибальной шкале.

    Наиболее  интересным здесь представляется нам  тот факт, что максимальную физическую привлекательность выбрали в качестве желательной для себя не все испытуемые. По-видимому, это связано с известной предубежденностью против красивых людей, о которой речь пойдет ниже. В-четвертых, ориентация на более красивых может задаваться существованием стереотипов, связывающих отдельные внешние характеристики или уровень физической привлекательности в целом с определенными характерологическими чертами. Так, мужчины воспринимают женщин с расширенными зрачками (в условиях эксперимента — вследствие пребывания в помещениях с контрастной освещенностью) как сексуально возбужденных. Более красивым из изображенных на фотографии объектов испытуемые обоего пола чаще приписывают положительные личностные черты и сулят счастливое будущее, людей же с физическими недостатками стигматизируют, приписывая им различные пороки.

    В серии исследований, проведенных  под руководством К. Дайон, было показано, что внешность объекта существенно  влияет на атрибутивные процессы. Все  эксперименты были построены по одной  схеме: группе судей сообщали информацию о проступке, совершенном незнакомым им человеком (это мог быть ребенок-дошкольник, младший школьник, школьник старших классов или студент), и давали его фотографию. В качестве судей выступали преподаватели соответствующих учебных заведений и для двух последних возрастных групп — сверстники обвиняемых. Задача судей состояла в том, чтобы на основании имеющихся сведений сделать вывод о личностных особенностях обвиняемого и предложить меру наказания. Оказалось, что во всех группах судьи выносили более жесткие решения и приписывали более негативные личностные свойства в случае, когда проступок совершал некрасивый человек.

    В целом можно считать, что последнее  предположение о существовании  стереотипа красивый значит хороший  является наиболее обоснованным из всех четырех гипотез, выдвинутых для объяснения связи между физической привлекательностью и аттракцией.

    Отметим, однако, что наряду с тенденцией выбора наиболее красивых существует и иная: предпочтение партнеров того же, что и у себя самого, уровня физической привлекательности. Такая зависимость была обнаружена в ряде полевых и лабораторных исследований. Например, в работе И. Сильвермана осуществлялось наблюдение за парами, пришедших в бар юношей и девушек. Независимые судьи оценивали физическую привлекательность обоих партнеров и по поведенческим признакам - степень удовлетворенности отношениями.

    Оказалось, что исследуемая характеристика зависит не от абсолютных оценок внешних  данных партнеров, а от сходства этих оценок. Отметим, что тенденция предпочтения сходных, хорошо описываемая с точки зрения представлений о социальном обмене, действует гораздо слабее, чем склонность к выбору наиболее красивых.

    Говоря  о связи физической привлекательности  и аттракции, нельзя абстрагироваться от этических моментов. Привилегированное положение красивых (а его, по данным К. Дайон, осознают уже четырехлетние дети, отвечающие на соответствующий вопрос, что лучше быть красивым, так как тогда тебя все будут любить, и не будут обижать) не соответствует представлению большинства людей о справедливости и недопустимости неравенства. Этическая неприемлемость многих фактов, свидетельствующих о связи аттракции и красоты, долгое время даже была тормозом в исследовании этой проблемы. В конце концов, большинство общественных движений вдохновлялись именно идеями равенства", отсутствия каких-либо привилегий и дискриминации. Примириться с тем фактом, что без всяких заслуг со своей стороны человек более красивый, чем другие, попадает в более выгодное положение (а некрасивый — безо всякой вины — в невыгодное), крайне трудно.

    Выход здесь, конечно, не в том, чтобы не исследовать влияние внешности  на отношение к человеку, а в  проведении более тщательных исследований, которые, с одной стороны, позволят избежать примитивизации представлений  о связи физической привлекательности и аттракции, а с другой, могут помочь в поиске способов обхода объективно существующих, но этически неприемлемых зависимостей.

    Оказалось, что связь между аттракцией и  физической привлекательностью все  же не так проста, как кажется на первый взгляд.

    Прежде  всего, далеко не все данные проведенных в этой области экспериментов обладают достаточно высокой экологической валидностью. В большей части экспериментов, например, в качестве стимула использовались фотографии, предположение же об одинаковой реакции на изображение человека и на него самого нуждается в доказательстве. Кроме того, не всегда надежны измерительные процедуры. Так, при использовании пятибалльных шкал физической привлекательности разброс оценок крайне невелик — большинство мужчин получают баллы от 2,5 до 3,5; женщин — от 2 до 4.

    Далее, предпочтение более красивых проявляется, хотя и часто, но не всегда, и этот факт имеет большое воспитательное значение. Отметим, прежде всего, что более высокий уровень физической привлекательности не обеспечивает стабильного успеха в долговременных отношениях. Так, в проведенном под руководством автора дипломном исследовании Н. Г Шевцовой было показано, что физическая привлекательность супругов не влияет на взаимоотношения в семье и стабильность брака. Нет жесткой связи и между внешностью, с одной стороны, и успехом в романтических отношениях — с другой. Существуют в зависимости аттракции от внешности и большие половые различия. Например, приписывание интеллекта и высокой нравственности положительно связано с физической привлекательностью для объектов-женщин и отрицательно для объектов - мужчин. Интересно, что если, например, популярность женщин среди мужчин больше связана с красотой, чем популярность мужчин среди женщин (что соответствует представлениям здравого смысла), то удовлетворенность общением, необходимая для продолжения контакта, коррелирует с физической привлекательностью партнера для женщин на уровне 0,60, а для мужчин — только 0,39 , т. е. реально женщины больше ориентируются на внешние данные партнера, чем мужчины. В целом же в достаточно большой группе испытуемых всегда найдется респондент, испытывающий максимальную аттракцию к тому объекту, который не вызывает аттракции у большинства других членов группы.

    Есть  основания предположить, что в основе предпочтения красивых или некрасивых лежит не столько стремление выбрать себе равного или самого красивого партнера, сколько прогноз его реакций на себя — хотя общения как такового еще нет, есть уже попытка представить себе его будущее развитие. Как показал Т. Хастон в случае уверенности испытуемого в отношении к себе со стороны партнера он выбирает наиболее красивого из всех возможных, при отсутствии такой уверенности — ориентируется на средний или даже низкий уровень физической привлекательности.

    На  прогноз отношения к себе влияет и состояние субъекта, в частности  ситуативные аспекты самооценки внешности и общей самооценки. Так, С. Кислер и Р. Барал путем фальсификации информации о результатах личностного тестирования варьировали самооценку испытуемых (мужчин) и затем в перерыве между экспериментами случайно знакомили их с девушкой. Физическая привлекательность девушки варьировалась с помощью одежды и косметики: в одном случае она была привлекательна, в другом — уровень красоты резко снижался. Оказалось, что испытуемые с завышенной самооценкой проявляли большую аттракцию (и по поведенческим признакам, и по результатам ретроспективного тестирования) к красивой девушке, а испытуемые с заниженной самооценкой — к некрасивой.

    Если  даже прогноз поведения другого влияет на связь красоты с аттракцией, то тем более такое влияние оказывают реальные особенности его поведения. Например, описанная выше склонность к более мягкому суду над красивыми меняется на противоположную, если подсудимый пытается использовать свои внешние достоинства при достижении аморальных целей или не может найти убедительного оправдания своему проступку. Главной же характеристикой поведения в этом случае является отношение объекта к субъекту аттракции; в случае получения позитивной оценки со стороны объекта аттракция положительно связана с его физической привлекательностью, в случае же негативной — отрицательно. Можно предположить, что красивый человек имеет как бы больше власти над другими, чем некрасивый, — положительная оценка, данная красивым, доставляет больше радости, но и отрицательная больше огорчает. Таким образом, аттракция и физическая привлекательность находятся в исключительно сложных, опосредуемых воздействием других переменных, зависимостях друг от друга.

    Существует слабая положительная связь самооценки своей физической привлекательности и ее значения, измеренного независимыми судьями. При этом люди с низким уровнем физической привлекательности систематически завышают самооценку по этому признаку, люди же с ее высоким уровнем — иногда занижают. Есть, вообще, обоснованные сомнения в том, что респондент способен, отвечая на вопрос о внешности субъекта, отрешиться ото всех других не связанных с внешностью характеристик. Весьма вероятно, что как красивых мы оцениваем людей, обладающих комплексом других достоинств, т. е восприятие красоты является лишь выражением более общей положительной оценки человека. Об этом говорит, например, тот факт, что оценки физической привлекательности человека меняются в течение жизни. Так, по данным Н. Ливсона, оценки физической привлекательности одних и тех же женщин в 15 и в 47 лет коррелируют лишь на уровне 0,29, причем в юности и в зрелом возрасте оценка объекта как физически привлекательного коррелирует с наличием у него принципиально разных синдромов личностных свойств.

    Помимо  внешности, на аттракцию влияют и  другие свойства ее объекта, например социальные характеристики человека, такие, как статус, образование, профессия  и т. д. В большинстве случаев  аттракция положительно коррелирует  с достоинствами объекта. У этого правила есть, однако, серьезные ограничения: слишком большая выраженность у человека положительных характеристик снижает аттракцию к нему. Такие данные, в частности, получил Э. Аронсон, изучавший влияние на аттракцию некой обобщенной характеристики, свидетельствующей о степени подготовленности человека к различным видам деятельности, о владении широким классом навыков, умении общаться с людьми и т. д. Эту характеристику можно назвать компетентностью. Кажется очевидным, что вне соревновательной ситуации, когда другой человек не является противником, конкурентом, более компетентный субъект будет нравиться больше, чем менее компетентный, — ведь он обладает большим набором положительных качеств (ловкий, умелый, сообразительный и т. д.).

    Это связано с более общей проблемой  возможности выбора отдельных характеристик  при оценке другого человека. Часть  исследователей считает, что в любой  конкретной оценке проявляется общее  отношение к объекту.

    Для проверки данного предположения  испытуемые были разбиты на четыре группы, каждой из которых предъявлялась видеомагнитофонная запись интервью с одним и тем же человеком. Интервью было якобы одной из стадий отбора кандидатов для получения какой-то премии. В ходе беседы интервьюер выяснял некоторые детали биографии опрашиваемого, интересовался его академическими успехами, а также задавал ряд вопросов, которые обычно задаются на викторинах. Испытуемым первой группы интервьюируемый представлялся человеком весьма компетентным — 82% его ответов были правильны, он хорошо учился в школе и т. д. Для второй группы испытуемых то же самое изображение сопровождалось другим текстом — интервьюируемый представлял человека невысокой компетентности, отвечая правильно лишь на 30% вопросов, средне учился в школе, работал не на престижной работе (корректором, тогда как в первом случае — это был редактор) и т. д. Третья и четвертая группы получали информацию, идентичную первой и второй, за тем исключением, что в конце беседы опрашиваемый проливал на себя чашечку кофе и восклицал при этом: О, Боже, я облил свой новый костюм. Испытуемые каждой группы должны были оценить, насколько им понравился человек, беседу с которым они наблюдали.

    Если  придерживаться мнения о прямолинейной  зависимости между компетентностью  и аттракцией, то можно ожидать, что пролитый кофе и эмоциональная реакция на это, безусловно снижающие компетентность человека в глазах наблюдателя, должны привести к уменьшению симпатии к нему. Но это оказалось верным лишь в случае невысокой компетентности интервьюируемого. Тогда же, когда он представал высококомпетентным субъектом, этот инцидент, наоборот, повышал аттракцию к нему (т. е. испытуемым третьей группы, опрашиваемый понравился больше, чем участникам первой). Такой, парадоксальный, на первый взгляд, результат может иметь ряд объяснений. Во-первых, слишком высокая компетентность человека может способствовать снижению самооценки его партнера, повышению тревожности и, следовательно, приводить к стремлению избегать общения с ним — на уровне эксперимента это проявляется в снижении аттракции. Во- вторых, предельная выраженность у человека положительных свойств может ассоциироваться с рядом негативных личностных характеристик. Напомним, что согласно данным исследований по имплицитной теории личности координаты хороший, с одной стороны, и сильный, умный, красивый и т. д. С другой, связаны отрицательно. Это значит, что существуют довольно стойкие предубеждения против носителей не только отрицательных, но и, в случае их экстраординарной представленности положительных характеристик