Понятие социальной стратификации

Система возрастных классов пронизывала всю социальную жизнь традиционного африканского общества. Как правило, она затрагивала  мужскую часть общества. Инициации  – ритуалы перехода из одного статуса  в другой, сопровождались мучительными испытаниями для посвящаемых. Но в некоторых африканских культурах существовали возрастные ранги у женщин. Те, кто не прошел по тем или иным причинам обряды посвящения, имел более низкий социальный статус или иногда даже исключался из общественной жизни.

В той или  иной степени институты возрастных классов можно проследить во многих посттрадиционных обществах, в том  числе во всех бывших среднеазиатских  республиках Советского Союза –  ныне независимых государствах СНГ (см., например: Задыхина 1951). Здесь у различных народов имеется несколько возрастных групп как среди мужчин, так и среди женщин. Переход из группы в группу часто сопровождается инициациями (например, обряд обрезания у мальчиков), которым сопутствуют специальные обряды и праздники. Переход в новый статус налагает на человека определенные обязательства поведения. Представители групп отличаются не только своей ролью в обществе и статусом, но нередко и внешними маркерами – прической, одеждой или ее деталями, головными уборами и т. д. Так, например, для мужчин важным показателем статуса является растительность на лице (Бочаров 1995).

Возрастное неравенство  является универсальным явлением. В  той или иной степени элементы данного неравенства присутствуют в любом современном обществе. Понаблюдайте за взаимоотношениями  между студентами старших и младших  курсов. Если у вас есть родственники, которые живут в сельской местности, обратите внимание на то, в каком  порядке и кому накладывается  пища во время трапезы.

Не являются исключением даже современные западные общества. Американский антрополог Дж. Везердорф, работавший клерком в американском Конгрессе, показал, что конгрессмены с большим стажем работы пользуются определенными привилегиями (возглавляют комитеты, занимают более комфортабельные апартаменты и проч.), подчеркивают в отношениях с новичками свой более высокий статус (Weatherford 1981).

Из современных  развитых стран, возможно, наиболее сильно система возрастного неравенства  сохранилась в Японии. Здесь заработная плата и статус человека на работе зависят в первую очередь от его  возраста и длительности работы в  данной организации. Существует разработанная  система этикета в отношениях между старшими и младшими. Младшие  должны подчиняться старшим и  проявлять знаки почитания и  благодарности. Старшие должны руководить младшими и заботиться о них.

Самым выразительным  примером системы возрастного неравенства  являются так называемые неуставные отношения в армии – "дедовщина". Наиболее ярко эти отношения описаны  в романе Ю. Полякова "Сто дней до приказа". Сущность данной системы  заключается в том, что все  военнослужащие срочной службы разбиваются  на три больших иерархических  группы (внутри них могут быть подгруппы) в соответствии со сроком службы. Внизу  стратификационной лестницы располагаются  молодые солдаты-первогодки ("салаги", "духи", "бойцы", "молодые" и проч.). Средний ранг занимают военнослужащие, прошедшие первый год службы (в Сухопутных войсках от 1 до 1,5, на флоте от 1 до 2 лет службы – "фазаны", "черпаки"). Наверху иерархии находятся старослужащие, которым вскоре предстоит демобилизация ("деды", "дембеля"). Отношения между стратами принимают жестокую и бесчеловечную форму. Переход из ранга в ранг сопровождается жестокими ритуалами. Существует неписаная этика поведения (нельзя доносить о жестокостях офицерам, нельзя защищать молодых и проч.). С точки зрения старослужащих данная система обеспечивает процесс воспитания и обучения молодых военнослужащих.

Все попытки  гражданской общественности поднять  эту проблему в печати, как правило, наталкиваются на замалчивание ее военными. В то же время внутренние попытки  борьбы офицерского состава с  системой данных отношений не привели  к ее искоренению в армии. Только в последние 10-15 лет эта тема стала  предметом активного обсуждения, в частности, в "военной социологии" (Марченко 1993; Образцов 1996; Бочаров 2000). Однако, к сожалению, ее существование  не совсем правильно интерпретируется только недостатками воспитания в советском  и современном постсоветском  обществе, общим развалом Вооруженных  Сил в стране и разрешением  призывать в армию ранее судимых  лиц.

Очевидно, что  эти причины сыграли важную роль в масштабах распространения "дедовщины" в целом. Однако в реальности данные отношения представляют собой более  широко распространенный в истории  феномен. В дореволюционной России подобные явления существовали во многих военных и гражданских учебных  заведениях (так называемые "цук", "подтяжка"). В частности, они  описаны А.И. Куприным в "Юнкерах". Данный пример далеко не единственный. В специальной, но особенно в художественной литературе содержится множество ярких  иллюстраций грубого, унизительного  отношения старшекурсников к  младшим ученикам в средних и  высших учебных заведениях (как гражданских, так и военных) не только России, но и других стран. В. Овчинников, например, в книге "Сакура и дуб" описал подобные нравы, распространенные в  современных английских публичных  школах-интернатах.

Элементы неуставных отношений имеются не только в  российских (советских) Вооруженных  Силах, но и во всех других армиях современных  государств.

В основе этого  явления находится комплекс различных  факторов: обладание старшими информацией  о законах и традициях функционирования данной группы, их лучшая корпоративная  организованность, сплоченность, связи  с вышестоящими органами управления, нередко физическая сила.

Даже там, где  никакой жесткой иерархии не имеется, в неявно выраженной форме определенное представление старших о своем  привилегированном положении присутствует. В студенческой среде это, например, может выражаться в том, что студенты старших курсов пытаются переложить на младшекурсников порученные им администрацией разовые поручения и т. д.

Аналогичные элементы дискриминации присутствуют не только среди тинэйджеров, но и в коллективах  взрослых. Помимо разницы в заработной плате (отражающей разницу в квалификации) на последних нередко возлагают дополнительные неоплачиваемые поручения, в советское время их часто привлекали к общественной работе (профсоюз, комсомол, избирательные комиссии, прочие общественные организации, спортивные соревнования, демонстрации, колхозы и т. д.), как правило, именно им поручают дежурство по праздникам, дают отпуск в зимние месяцы, отправляют в магазин за продуктами и спиртными напитками во время празднования различных событий. Со временем отношение к молодому специалисту меняется. Немаловажную роль на изменение статуса оказывает изменение его семейного положения, появление в семье детей. При повышении квалификации, служебного положения меняется и его неофициальный статус. Отныне не он, а более молодые должны выполнять различные непрестижные обязанности и поручения.

Другое дело, насколько в жесткой форме  в обществе проявляются данные отношения. Очевидно, что в университете в  силу более высокого уровня культуры и социальности учащихся они будут более мягкими, чем в школе. В отношениях между студентами, проживающими в общежитии, по всей видимости, они будут более жесткими, чем между студентами, живущими дома. Особенно существенны отличия между однополыми и биполыми группами. Однополые мужские замкнутые коллективы отличаются наиболее жесткой иерархической структурой.

По всей видимости, это связано с двумя главными причинами. Во-первых, с биологически несколько большей предрасположенностью мужчин к агрессивности, а во-вторых, с социальной ролью мужчин – необходимостью выступать в качестве основного "добытчика" и, следовательно, демонстрировать  большую агрессивность (Бэрон, Ричардсон 1998). Именно поэтому столь жестоко ведут себя особи мужского пола (вне зависимости от их возраста) в замкнутых однополых коллективах, будь то военное училище, армейское подразделение или исправительно-трудовое учреждение. Если же в этих коллективах существует периодическая ротация за счет исключения одних и приема других, новых членов, появляются условия для складывания возрастных рангов. Иерархия принимает здесь форму возрастных статусных групп со всеми сопутствующими уродливыми атрибутами подобных типов социальной организации.

Еще один интересный аспект, который необходимо затронуть  в данном разделе, – это жестокость, которой сопровождаются многие ритуалы  посвящения. Существует мнение, что  в первобытных обществах в  условиях отсутствия репрессивного  контроля пытка и боль являются одним  из средств сохранения внутренней стабильности. Метки на теле испытуемого (шрамы, тотемические знаки, татуировки) символизируют память о коллективном законе разделения группы на статусы, структурируют единство внутри рангов, уже прошедших различные обряды инициации (Диас 1998). Подобный вывод справедлив и в отношении тех или иных современных общественных групп. Существование в них различных обрядов посвящения является средством сохранения неформального контроля со стороны лиц и/или подгрупп с более высоким общественным статусом.