Общество как тотальность в интерпретации Франкфуртской школы

Тема: Общество как тотальность в интерпретации  Франкфуртской школы. План: 

Введение                                                                                                         3

1.Франкфуртская школа неомарксизма и ее ведущие теоретики                5

2.Критическая теория Франкфуртской школы                                          10

3.Феномен  целостности общества и социальная  ответственность            14

Заключение                                                                                                  23

Список литературы                                                                                            26 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Введение. 

Немецкая  культура по общему признанию чрезвычайно  противоречива. Исследователи почти  единодушно отмечают изначальную ее двойственность. С одной стороны, романтизм, связанный со стремлением  к некоему не всегда определенному  идеалу, с другой – это культура телесного низа, фиксируемая, в частности, в пристрастии немецкой живописи к явной деформации человеческого тела. Еще одна оппозиция "немецкого духа" состоит в противостоянии англо-саксонской трактовке соотношения социального целого и отдельной индивидуальной жизни "этого человека". Социальная целостность – "тотальность" общества всегда выше, нежели человеческое существование. Только в этой целостности, которая чаще всего обретает воплощение в государстве и нации, отдельный человек находит смысл своего существования. Отсюда вытекают два важных следствия.

     Во-первых, трактовка государства в смысле, противоположном англосаксонской  интерпретации. Именно государство, в  частности государство, возникшее  в результате объединения Германии (1870), – реальный субъект исторического процесса. Задача каждого отдельного гражданина этого государства состоит в подчинении к любым властным инстанциям и структурам. При этом чем откровеннее властные инстанции провозглашают свои требования, тем большая готовность к подчинению наблюдается в массовом сознании и поведении. Такое понимание соотношения личности и общества формировалось долго и основательно.

     Во-вторых, "немецкий дух" согласно традиции ведущих немецких историков и социологов ХIХ – начала ХХ в. (М. Вебер, В. Зомбарт, Э. Трельч) наиболее последовательно воплощается в милитаризме. Именно это обстоятельство привлекло внимание одного из наиболее известных американских социологов Р. Э. Парка, который посвятил первое исследование в своей жизни "самой совершенной военной организации в мире – немецкой армии". Он показал, что задолго до начала Первой мировой войны именно милитаристская интерпретация духа нации привела к переопределению ее целей. Война стала рассматриваться как национальная задача и лучшее поприще для проявления высших добродетелей граждан. Генеральный штаб немецкой армии превратился в воплощение интеллекта всей нации. Система образования страны, наука, производство, гуманитарные дисциплины – все было подчинено задачам милитаризации. Не случайно, после начала Первой мировой войны интеллектуальные силы немецкого общества включились в "патриотическую пропаганду".

     В годы Веймарской республики было создано  несколько центров социологических  исследований, наиболее важные из которых  – в Кельне, Берлине и Лейпциге. Сохранили свое влияние В. Зомбарт, Ф. Теннис. Л. фон Виезе и Р. Кениг уже в эти годы стали играть заметную роль. Вебер еще не получил той известности, которая придет к нему гораздо позже. В соответствии с немецкой традицией большая часть социологов ориентировалась на классиков немецкой философии. Возродились левые и правые неогегельянцы, обострились дискуссии между гегельянцами и неокантианцами. Начал работать Институт социальных исследований во Франкфурте на Майне, ориентировавшийся на переосмысление наследия Маркса.

     С установлением нацистской диктатуры "социология закончилась". Огромное число представителей немецкой культуры эмигрировали в Великобританию и  США. В рамках франкфуртской школы  было проведено классическое социологическое  исследование "Авторитарная личность" (Т. Адорно и др.). Хотя оно было осуществлено в США, все же его можно рассматривать как созданное на немецкой почве. Ибо травма антисемитизма была движущей силой этого замечательного произведения, в котором раскрывался психологический механизм формирования этноцентризма и сопровождающих его фобий.

       1.Франкфуртская школа неомарксизма и ее ведущие теоретики.  

     Хоркхаймер (Horkheimer) Макс (1895-1973) — немецкий философ и социолог, один из основоположников франкфуртской школы неомарксизма, директор Франкфуртского института социальных исследований (1931-1965) и издатель выпускавшегося при нем «Журнала социальных исследований» (1931 — 1941). Отправляясь от неомарксистских идей раннего Лукача, Хоркхаймер разрабатывал специфически франкфуртскую версию неомарксизма, названную им «критическая теория» («Критическая и традиционная теория», 1937). Развивая идею авторитарной личности, выдвинутую «фрейдомарксистом» Э. Фроммом, Хоркхаймер предлагал программу исследований, посвященных проблеме семьи и авторитета. Начало исследований — публикация коллективного труда «Штудии об авторитете и семье» (1936). В послевоенный период они были продолжены сначала в США, а затем в ФРГ. В 1947 г. он (совместно с Т. Адорно) опубликовал еще одно программное произведение франкфуртского неомарксизма — «Диалектика просвещения», где неомарксистская социальная философия получила вид философии истории. В основе социально-философской и философско-исторической концепции этой книги — идея «сумасшествия» западноевропейского («буржуазного») разума, «повредившегося» якобы в силу изначального противостояния природе в качестве воли к власти, подавляющей все «природное» как вне человека, так и в нем самом. В книге отчетливо прослеживается влияние Ницше и Шопенгауэра, ассимилированного на почве характерного для франкфуртцев левого неогегельянства. Эти идеи развивались в опубликованной в том же году книге Хоркхаймера «Помрачение разума».

     В связи с проблемой социологической  саморефлексии «критической теории»  перед Хоркхаймером еще с 30-х годов встала проблема социальной обусловленности этой теории. Первоначально социальные корни критической теории он связывал с пролетариатом, который в духе марксизма считал «субъектом исторического процесса» (и даже — в духе раннего Лукача — кем-то вроде гегелевского «абсолютного субъект-объекта»). Но по мере разочарования в «критически-революционных» возможностях рабочего класса, наступившего в связи с победой нацизма в Германии, Хоркхаймер все свои надежды возлагал на «критически мыслящую интеллигенцию», отказываясь, однако, в духе К. Маннгейма считать ее «свободно парящим» в обществе «сословием истины». У Хоркхаймера интеллигенция оказалась одновременно и социально обусловленной (всей тотальностью общественных противоречий позднебуржуазного общества), и свободной от этой обусловленности — в силу своей критической рефлексии. Эта постановка вопроса была ассимилирована в 60-х годах леворадикальной социологией, воспринявшей сугубо критическое отношение Хоркхаймера к «официальной» буржуазной социологии и ее методологии, отмеченными печатью неискоренимого позитивизма. Мотивы хоркхаймеровской критики социологического позитивизма проникли в феноменологическую критику господствующей на Западе социологически методологии. Влияние идей Хоркхаймера, как и франкфуртской школы вообще, возраставшее с начала 60-х по начало 70-х, падает к концу 70-х годов.

     Маркузе (Marcuse) Герберт (1898-1979) — немецко-американский философ и социолог, один из виднейших представителей франкфуртской школы неомарксизма; активно сотрудничал с Франкфуртским институтом социальных исследований. С  1934 г. жил и работал  и США; в годы войны сотрудничал с информационными органами  американской   разведки,   занимаясь   антифашистской контрпропагандой, в 50-е годы — с Русским институтом при Колумбийском и Русским центром при Гарвардском университетах (в качестве эксперта по советскому марксизму). В 1954-1965 гг.— профессор Брандейского, с 1965 г.— Калифорнийского университетов.

     Философско-социологическая  эволюция Маркузе протекала под влиянием «левого» немецкого марксизма, истолкованного в духе неогегельянства 20-х годов. В конце 20-х под руководством одного из основоположников немецкой  экзистенциальной  философии  М. Хайдеггера Маркузе занимался проблематикой «историчности», истолковывая в духе собственной версии «хайдеггермарксизма» ранние работы Маркса. Во второй половине 30-х годов во франкфуртском «Журнале   социологических   исследований»   Маркузе, предложил свою версию критической теории общества, близкую той, что в том же журнале разработал Хоркхаймер,   однако   изложенную   более   абстрактно.   Идея «преодоления философии», намеченная Маркузе в статьях этого периода, получила развернутое изложение в его книге «Разум и революция» (1941), где осуществилась социально-философская редукция диалектики к понятиям политической экономии.

     В 50-е годы в связи с общим  увлечением «фрейдо-марксистской»  версией неофрейдизма, характерным  для франкфуртской школы в  целом, он дополнил «политэко-номическую»  редукцию логико-диалектических понятий глубинно-психологической и на основе этой редукции превратил свою критическую теорию общества в нечто вроде левофрейдистской философии истории вообще и социальной философии современного индустриального общества (понятие, заимствованное у таких немецких теоретиков индустриального общества, как X. Фрайер), в частности. В противоположность антропологически ориентированным немецким социальным философам и социологам, которые оказали здесь решающее влияние на франкфуртцев, Маркузе выстраивал леворадикальную версию теории индустриального общества, опираясь на фрейдомарксистские предпосылки, впервые сформулированные еще «левыми» сюрреалистами (А. Бретон). Согласно Маркузе, современное индустриальное, или позднекапиталистическое общество обеспечивает лояльность своих «функционеров» (им же и подавляемых и угнетаемых) тем, что формирует соответствующую ему «структуру влечений», «витальных потребностей», не выходящих за социокультурные рамки этого общества. Это значит, что революция против такого общества могла бы быть успешной лишь в том случае, если бы углубилась до уровня «антропологической структуры» человеческих потребностей: так, чтобы социальная революция превратилась в антропологическую, прежде всего сексуальную, поскольку основой всех влечений, в духе Фрейда, считаются сексуальные влечения (см. «Эрос и цивилизация», 1955).

     Адорно (Adorno), Визенгрунд-Адорно (Wiesengrund-Adorno) Теодор (1903-1969) — немецкий философ, социолог, музыковед, один из ведущих представителей франкфуртской школы неомарксизма; сотрудник, а затем и соруководитель (вместе с Хоркхаймером) Франкфуртского института социальных исследований. Начинал свою теоретическую деятельность как авангардистски ориентированный музыкальный критик, теоретик и социолог музыки, углубленно интересующийся процессами «овеществления» и «фетишизации» (по аналогии с «товарным фетишизмом», как он проанализирован у Маркса) в современной музыке и ее восприятия слушателями. Его первая крупная работа — совместно с Хоркхаймером — «Диалектика просвещения» (1947), представляющая собой программное изложение социальной философии неомарксизма и даже его своеобразную философию истории, в свете которой эволюция человечества предстает как история «неудавшейся цивилизации», усугубляющегося отчуждения, вызванного изначальным конфликтом разума и природы. В противоположность Гегелю, рассматривавшему мировую историю под углом зрения развития разума и свободы, в «Диалектике просвещения» история предстает как усугубляющееся безумие (разум, сошедший с ума в силу противостояния природе) и утрата индивидуальной свободы («фашизоидный» капитализм и откровенно бесчеловечный фашизм).

     В духе этих идей Адорно подверг социально-философскому анализу современную западную музыку («Философия новой музыки», 1949), которая выступила у него как моделирование процесса отчуждения (обесчеловечивания вообще) человека, происходящего в условиях капитализма на Западе. В том же духе выдержаны и другие его музыкально-социологические, литературно-социологические и эстетико-социологические работы. Неомарксистский метод критики капиталистического отчуждения и «овеществления» применялся Адорно и в анализе современной западной философии и гносеологии (см., например, его «Штудии о Гуссерле и феноменологических антиномиях», 1956, где предлагалась социологическая «метакритика» теории познания, разоблачающая процессы «фетишизации» на самых глубоких уровнях теоретического знания). 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     2. Критическая теория Франкфуртской школы. 

     Теорией, приверженность которой (с теми или  иными вариациями) объединила франкфуртских неомарксистов, заставляя говорить о них как о «школе», стала критическая теория (критическая теория общества). Это название своей версии неомарксизма дали идеологи франкфуртской школы, но им довольно часто пользуются для характеристики неомарксистской социальной философии и социологии вообще. Первый из вариантов этого названия принадлежит Хоркхаймеру, опубликовавшем в 1937 г. в руководимом им «Журнале социальных исследований» статью под названием «Традиционная и критическая теория», где он охарактеризовал основные черты критической теории, противопоставив ее всей предшествующей науке и научности вообще. Второй вариант принадлежит Маркузе, выступившему в том же году и в том же журнале с некоторыми уточнениями хоркхаймеровского толкования критической теории.

     Сам термин рассчитан на то, чтобы вызвать  ассоциацию с почти полуторавековой традицией немецкой философской культуры, нашедшей свое отражение в названии трех кантовских «Критик» («Критике чистого разума», «Критика практического разума» и «Критика способности суждения»), в «критической критике» младогегельянцев, в «Критике политической экономии» Маркса (подзаголовок «Капитала»), в проекте «Критики исторического разума», который пытался осуществить Дильтей, и т. д. Поскольку в статье Хоркхаймера в качестве представителей критикуемой им «традиционной теории» фигурируют Вебер и Маннгейм, надо полагать, что критическая теория осознавалась ее автором как нечто вроде «критики социологического разума» прежде всего, хотя выводы распространялись на принцип научности как таковой.