Общая характеристика толпы

Но даже когда  идея претерпела изменения, сделавшие  ее доступной толпе, она все-таки действует лишь в том случае, если посредством известных процессов, о которых будет речь в другом месте, она проникла в область  бессознательного и стала чувством, а на это требуется всегда довольно продолжительное время.

Не следует  думать, что идея производит впечатление, даже на культурные умы, лишь в том  случае, если доказана ее справедливость. Легко убедиться в этом, наблюдая, как мало действуют даже самые  непреложные доказательства на большинство  людей. Очевидность, если она очень  бросается в глаза, может быть замечена каким-нибудь образованным индивидом  в толпе, но новообращенный, находясь под властью бессознательного, все-таки очень быстро вернется к своим  первоначальным воззрениям. Если вы увидитесь  с ним через несколько дней, то он вам снова представит все  свои прежние аргументы и в  тех же самых выражениях, так как  находится под влиянием прежних  идей, сделавшихся чувствами; эти-то последние служат глубокими двигателями  наших речей и поступков. В  толпе происходит то же самое.

Когда посредством  известных процессов идея проникает, наконец, в душу толпы, она получает непреодолимую власть над нею  и порождает ряд последствий, которые приходится переносить. Философские  идеи, приведшие к французской  революции, потребовали целое столетие для того, чтобы укрепиться в душе толпы. Известно уже, какую непреодолимую  силу они приобрели после того, как укрепились. Стремление целого народа к приобретению социального  равенства, к реализации абстрактных  прав и вольностей расшатало все  троны и глубоко потрясло западный мир. В течение целых двадцати лет народы устремлялись друг на друга, и Европа пережила такие гекатомбы, которые могли бы испугать Чингисхана и Тамерлана. Никогда еще миру не приходилось наблюдать в такой степени результаты владычества какой-нибудь идеи.

Нужно очень  долгое время для того, чтобы идеи закрепились в душе толпы, но не менее  времени надо и для того, чтобы  они исчезли из нее. Поэтому-то толпа  в отношении идей всегда отставала  на несколько поколений от ученых и философов. Все государственные  люди знают в настоящее время, как много ошибочного заключается  в основных идеях, о которых я  только что говорил, но так как  влияние этих идей еще очень сильно, то государственные деятели вынуждены  управлять согласно принципам, в  истинность которых они сами уже  не верят более.

¬2. Рассуждения толпы 

Нельзя утверждать абсолютным образом, что толпа не рассуждает и не подчиняется рассуждениям. Но аргументы, употребляемые ею, и  те, которые на нее действуют, принадлежат  с точки зрения логики к такому разряду, что разве только на основании  аналогии их можно назвать рассуждениями.

Рассуждения толпы, несмотря на свое невысокое достоинство, также основываются на ассоциациях, как и рассуждения более Возвышенного рода, но они связаны между собой  лишь кажущейся аналогией и последовательностью. В них замечается точно такая  же связь, как и в идеях эскимоса, знающего по опыту, что лед прозрачен  и тает во рту, и выводящего отсюда заключение, что и стекло, как  прозрачное тело, должно также таять  во рту; или же в идеях дикаря, полагающего, что если он съест сердце мужественного врага, то тем самым  усвоит себе его храбрость; или в  идеях рабочего, подвергавшегося  эксплуатации со стороны своего хозяина  и выводящего отсюда заключение, что  все хозяева должны быть эксплуататорами.

Ассоциация разнородных  вещей, имеющих лишь кажущееся отношение  друг к другу, и немедленное обобщение  частных случаев - вот характеристичные черты рассуждении толпы. Подобного  рода аргументация всегда выставляется теми, кто умеет управлять толпой, и это единственная, которая может  влиять на нее. Сцепление логических рассуждении совершенно непонятно  толпе, вот почему нам и дозволяется  говорить, что толпа не рассуждает или рассуждает ложно и не подчиняется  влиянию рассуждении. Не раз приходится удивляться, как плохи в чтении речи, имевшие огромное влияние на толпу, слушавшую их. Не следует, однако, забывать, что эти речи предназначались  именно для того, чтобы увлечь толпу, а не для того, чтобы их читали философы. Оратор, находящийся в  тесном общении с толпой, умеет  вызвать образы, увлекающие ее. Если он успеет в этом, то цель его будет  достигнута, и двадцать томов речей, всегда придуманных потом, зачастую не стоят нескольких удачных фраз, произнесенных в должн ую минуту и подействовавших на умы тех, кого нужно было убедить.

Считаем лишним прибавлять здесь, что эта неспособность  толпы правильно рассуждать мешает ей критически относиться к чему-либо, т.е. отличать истину от заблуждений  и имеет определенное суждение о  чем бы то ни было. Суждения толпы  всегда навязаны ей и никогда не бывают результатом всестороннего  обсуждения. Но как много есть людей, которые не возвышаются в данном случае над уровнем толпы! Легкость, с которой распространяются иногда известные мнения, именно и зависит  от того, что большинство людей  не в состоянии составить себе частное мнение, основывающееся на собственных рассуждениях.

¬3. Воображение толпы 

Как у всех существ, неспособных к рассуждению, воспроизводительная  способность воображения толпы  очень развита, очень деятельна, и очень восприимчива к впечатлениям. Вызванные в уме толпы каким-нибудь лицом образы, представление о  каком-нибудь событии или случае по своей живости почти равняются  реальным образам. Толпа до некоторой  степени напоминает спящего, рассудок которого временно бездействует и в  уме которого возникают образы чрезвычайно  живые, но эти образы скоро рассеялись бы, если бы их можно было подчинить  размышлению. Для толпы, неспособной  ни к размышлению, ни к рассуждению, не существует поэтому ничего невероятного, а ведь невероятное-то всегда и поражает всего сильнее.

Вот почему толпа  поражается больше всего чудесной и  легендарной стороной событий. Подвергая  анализу какую-нибудь цивилизацию, мы видим, что в действительности настоящей ее опорой является чудесное и легендарное. В истории кажущееся  всегда играло более важную роль, нежели действительное, и нереальное всегда преобладает в ней над реальным.

Толпа, способная  мыслить только образами, восприимчива только к образам. Только образы могут  увлечь ее или породить в ней ужас и сделаться двигателями ее поступков.

Театральные представления, где образы представляются толпе  в самой явственной форме, всегда имеют на нее огромное влияние. Хлеб и зрелища некогда составляли для римской черни идеал счастья, и она больше ничего не требовала. Века прошли, но этот идеал мало изменился. Ничто так не действует на воображение  толпы всех категорий, как театральные  представления. Вся зрительная зала испытывает одни и те же эмоции, и  если они не превращаются немедленно в действия, то это потому что  даже самый бессознательный из зрителей не может не знать в данном случае, что он - жертва иллюзии и что  он смеялся и плакал над воображаемыми, а не истинными приключениями. Иногда, впрочем, внушенные образами чувства  бывают так сильны, что стремятся, подобно обыкновенным внушениям, выразиться в действиях. Много раз уже  цитировалась история одного народного  театра, где всегда игрались на сцене  лишь одни только мрачные драмы. Актер, изображавший изменника, подвергался  постоянной опасности п ри выходе из театра, и его должны были охранять, так как зрители, возмущенные  его воображаемыми преступлениями, готовы были растерзать его. Я полагаю, что это может служить одним  из самых замечательных указаний умственного состояния толпы  и того в особенности, как легко  она поддается внушению. Нереальное действует на нее почти так  же, как и реальное, и она имеет  явную склонность не отличать их друг от друга.

Могущество победителей  и сила государств именно-то и основываются на народном воображении. Толпу увлекают за собой, действуя главным образом  на ее воображение. Все великие исторические события - буддизм, христианство, исламизм, реформа и революция и угрожающее в наши дни нашествие социализма -являются непосредственным или отдаленным последствием сильных впечатлений, произведенных на воображение толпы. Таким образом, все государственные  люди всех веков и стран, включая  сюда и абсолютных деспотов, всегда смотрели на народное воображение, как  на основу своего могущества, и никогда  не решались действовать наперекор  ему. "Представившись католиком, - сказал Наполеон в государственном совете, - я мог окончить вандейскую войну; представившись мусульманином, я укрепился  в Египте, а представившись ультрамонтаном [ Т.е. иезуитом (Прим. ред.). ], я привлек на свою сторону итальянских патеров. Если бы мне нужно было управлять еврейским народом, то я восстановил бы храм Соломонам.

Никогда еще  со времен Александра и Цезаря ни один человек не умел лучше Наполеона  действовать на воображение толпы. Он постоянно думал только о том, как бы поразить ее воображение; он заботился об этом во всех своих  победах, речах, во всех своих действиях  и даже на одре смерти.

Как действуют  на воображение толпы - это мы скоро  увидим. Теперь же ограничимся только тем замечанием, что влиять на толпу  нельзя, действуя на ее ум и рассудок, т.е. путем доказательств. Антонию, например, удалось возбудить народ против убийц Цезаря никак не посредством  искусной риторики, а посредством  чтения его завещания и указания на его труп.

Образы, поражающие воображение толпы, всегда бывают простыми" и ясными, не сопровождающимися никакими толкованиями, и только иногда к  ним присоединяются какие-нибудь чудесные или таинственные факты: великая  победа, великое чудо, крупное преступление, великая надежда. Толпе надо всегда представлять вещи в цельных образах, не указывая на их происхождение.

Мелкие преступления и несчастные случаи вовсе не поражают воображения толпы, как бы они  ни были многочисленны: наоборот, какой-нибудь крупный несчастный случай или преступление глубоко действуют на толпу, хотя бы последствия их были далеко не так  пагубны, как последствия многочисленных, но мелких несчастных случаев и преступлений.

Эпидемия инфлюэнцы, унесшая несколько лет тому назад  в Париже около 5000 жертв, очень мало подействовала на народное воображение. Эта настоящая гекатомба не выразилась какими-нибудь явственными образами, и на нее указывали лишь еженедельные статистические отчеты. Но какой-нибудь другой крупный несчастный случай, например, падение Эйфелевой башни, причем если погибло бы не 5000, а всего 500 человек, но зато единовременно и  в общественном месте, непременно подействовал бы гораздо сильнее на воображение  толпы. Предполагаемая гибель одного трансатлантического  парохода на том основании, что о  нем долго не получалось известий, сильно поразила воображение толпы, между тем как официальная  статистика указывает, что в одном  только 1894 году погибло 850 парусных судов  и 203 паровых. Эта гибель судов, гораздо  более важная, если смотреть на нее  с точки зрения потери человеческих жизней и товаров, нежели гибель трансатлантического  парохода, не произвела ровно никакого вп ечатления на толпу. Из этого следует, что не факты сами по себе поражают народное воображение, а то, каким  образом они распределяются и  представляются толпе. Необходимо, чтобы, сгущаясь, если мне будет позволено  так выразиться, эти факты представили  бы такой поразительный образ, что  он мог бы овладеть всецело умом толпы и наполнить всю область  ее понятий. Кто владеет искусством производить впечатление на воображение  толпы, тот и обладает искусством ею управлять.