Место России в мировом сообществе

Бердяев же дал и ответ на причины трагического развития страны в XX веке. За короткий срок мы дважды сменили вектор общественного  развития, понеся при этом колоссальные, а во многом и необратимые потери. Сначала отринули капитализм в пользу социализма, а потом отказались от социализма в пользу капитализма. А причина эта - раскол русского национального сознания, который возник после реформ Петра I. Появившиеся после этого западники и славянофилы являются реальностью и по сей день. Хотя, казалось бы, пройдя через жернова большевизма, общество должно было изжить этот раскол.

Западники как европеизированная часть  общества всегда тяготели и тяготеют к Западу, стремясь перенимать его  идеи, формы общественной жизни и  пр. Славянофилы же, или в современных понятиях, почвенники, более консервативны, они стремятся сохранять традиционные ценности. По законам общественного развития, революцию, как правило, сменяет контрреволюция. Победу в ходе революции обычно одерживают более образованные, социально активные и организованные западники, но поскольку они являются меньшинством в обществе, то в ходе отката революции они ее теряют. Так произошло через несколько лет после Октябрьской революции, когда большевиков-интернационалистов ("ленинская гвардия") вытеснили из большой политики, а потом многих из них и уничтожили группировавшиеся вокруг Сталина большевики-державники. И после антикоммунистической демократической революции конца 1980-х - начала 1990-х годов либералам-западникам, сыгравшим в ней видную роль, долго удержать сильные позиции во власти не удалось, через ряд промежуточных этапов она перешла к другим политическим силам с бывшими работниками КГБ во главе. (Хотя они сохранили сильные позиции в экономической власти). Как образно выразился в то время директор Федеральной службы РФ по контролю за оборотом наркотиков В. Черкесов, "рыхлое, неоднородное, внутренне противоречивое и далеко не однозначное сообщество людей, выбравших в советскую эпоху в качестве профессии защиту государственной безопасности, оказалось в социальном плане наиболее консолидированным... Падая в бездну, постсоветское общество уцепилось за этот самый "чекистский" крюк. И повисло на нем" [13].

Но, как говорится, все течет, все изменяется. А что  остается и что нам мешает жить?

Первое. Это характер государства и власти. Как отмечал Бердяев, тип государства мы взяли у загнивающей уже Византии, а потом его "обогатили" немецким бюрократизмом. Оттуда же переняли культ власти и склонность к обожествлению правителя. От православия мы получили максимализм, догматизм и культ жертвенности. Бердяев считал, что "историческая судьба русского народа была несчастной и страдальческой...". [2] В самом деле, частые смены типа цивилизации, несколько сот лет жизни в зависимости от Золотой Орды, несколько сот лет крепостного права - все это и многое другое сделало нас такими, какими мы есть. Власть наша что при царях, что после них, стремится править пожизненно и при этом - из каких бы слоев она ни происходила - часто смотрит на простых людей с пренебрежением.

Так или  иначе, вцепившись мертвой хваткой  во власть (которая у нас обычно неотделима от привилегий и/ или собственности), наш правящий класс не желает никаких перемен, не хочет ничем делиться с народом. Согласись Николай II (как ему советовали из его ближайшего окружения) на конституционную монархию и пойди он навстречу требованиям крестьян, заручившись поддержкой наиболее дальновидной части дворянства, наверняка не было бы Октябрьской революции. Точно так же, если бы Брежнев поддержал экономические реформы Косыгина и настоял на постепенной демократизации политической системы, включая регулярную сменяемость на конкурсной основе высших должностных лиц (как это, например, делается в Китае), то мы действительно могли бы иметь в каком-то будущем социализм с человеческим лицом. Однако слепой эгоизм и тупое стремление правящего класса с помощью закручивания гаек и грубой силы сохранить все, что имеет, рождает в обществе настроения безысходности, злости. Отсюда и стремление наиболее радикальных слоев общества не только избавиться от ненавистного режима, но и от всего того, что с ним связано. При этом многим людям ошибочно кажется, что хуже уже не будет. Но, как-то сказал один мудрый человек, нет такого плохого, которое нельзя было бы сделать еще хуже. Так у нас и получилось для большинства народа после смены капитализма социализмом, а потом и смены социализма капитализмом.

Второе. Почти за двадцать постсоветских лет не только не появилось принципиально новых промышленных производств, известных в мире технологий, новых ГЭС, кораблей, самолетов и даже автомобилей. Мы сдали позиции даже там, где СССР был признанным лидером, - в космосе и энергетике. Как говорят специалисты, созданные в советские годы производства уже не подлежат реконструкции, промышленность надо создавать заново. [4]

"Новый курс" президента Медведева

Слово "модернизация" стало модным после появления статьи президента Д. Медведева "Россия, вперед!".

Президент поставил вопрос о комплексной модернизации России, включая политическую систему, а не только экономику. Но модернизацию постепенную, поэтапную, не нарушающую стабильность в стране. Конечная ее цель - построение процветающего, открытого демократического общества на базе инновационной экономики. В отличие от того, что говорилось правительством и руководством Госдумы по поводу быстрого экономического роста, Медведев подчеркнул тяжелое положение российской экономики, которая, по существу, не развивалась последние 20 лет, не считая роста ВВП за счет небывало высоких цен на экспортируемое сырье. Указал и на причины фактического неразвития страны. Президент заявил, что "модернизация российской демократии, формирование новой экономики, на мой взгляд, возможны только в том случае, если мы воспользуемся интеллектуальными ресурсами постиндустриального общества. Без всяких комплексов, открыто и прагматично... Нам нужны деньги и технологии стран Европы, Америки и Азии". Так откровенно и честно до Медведева еще никто не говорил из высших должностных лиц.

Медведев  по-новому поставил вопрос о проведении государством внешней политики, которая бы исключала враждебность, обидчивость, закомплексованность, ностальгию и пр., а основывалась на "стратегических долгосрочных целях модернизации России". Что на деле очень актуально, поскольку в последние годы над национально-государственными интересами страны порой брали верх чиновное тщеславие, амбиции, игра в "сверхдержавие" или, как выразился бывший вице-премьер правительства РФ О. Сысуев, отдающая неадекватностью игра в "пиар-величие нашего государства". В самом деле, наши чиновники нередко вели себя так, словно они живут в советской сверхдержаве, "забывая" о том, что наш ВВП примерно в десять раз уступает американскому, а научно-технический потенциал - и того больше. Многие аналитики говорят, что все это направлено для "внутреннего пользования", дабы, так сказать, компенсировать провалы в гражданских сферах. Однако никто на Западе не желает содействовать модернизации экономики России.

Медведев  заявил: "Нашей работе будут пытаться мешать. Влиятельные группы продажных чиновников и ничего не предпринимающих "предпринимателей". Они хорошо устроились. У них "все есть". Их все устраивает. Они собираются до скончания века выжимать доходы из остатков советской промышленности и разбазаривать природные богатства, принадлежащие всем нам. Они не создают ничего нового, не хотят развития и боятся его".

Действительно, прямое или скрытое противодействие  реализации "нового курса" президента Медведева не заставило себя долго  ждать. Ведь он указал едва ли не на все  негативные стороны нашего нынешнего  бытия, как то: неэффективная экономика, неразвитая социальная сфера и демократия, слабое гражданское общество, острые социальные проблемы, низкий уровень продолжительности жизни граждан, негативная демографическая тенденция, неадекватная остроте проблем политика государства в Северокавказском регионе и т.д. И это, естественно, не могло понравиться тем, кто до небес восхвалял достижения России. Это, прежде всего, партия "Единая Россия", руководство которой все последние годы активно поддерживала курс Путина на сырьевую ориентацию экономики и даже (к удивлению его самого) составило из его ежегодных Посланий Федеральному собранию "план Путина".

На XI съезде в ноябре 2009 г. "ЕР" объявила себя консервативной партией и высказала  свою приверженность консервативной модернизации. Но модернизация в понимании президента Медведева, и вообще, в общепринятом понимании, - это курс на изменения революционного характера, а консерватизм - это сохранение того позитивного, что есть, и медленное продвижение вперед. Только много ли в нашей политической, экономической, социальной жизни и духовно-нравственной сфере есть такого ценного, "доброго, вечного", что общество хотело бы сохранить? И можно ли при таком катастрофическом положении в экономике и таком фатальном отставании России от передовых стран позволить себе модернизацию по принципу "нам некуда спешить"?

В свою очередь  премьер Путин, которому, очевидно, не понравилась идея не только экономической, но и политической модернизации, заявил о том, что в ходе перемен нельзя допустить, как он выразился, "украинизации" России. Только что это значит? На Украине в мирных формах близится к завершению мучительный процесс становления двухпартийной системы как гарантии сохранения демократии и недопущения возврата диктатуры. В России таких гарантий нет. Политический класс Украины выдержал тяжелое испытание на демократию и не допустил ни новой революции, как это имело место в ряде других бывших советских республик, ни государственного переворота, как случилось у нас в 1993 г. И если бы не грубое вмешательство внешних сил во внутренние дела Украины в канун и в ходе президентских выборов 2004 г., то процесс становления там демократии наверняка шел бы менее конфликтно.

Традиционная  беда российской власти состоит еще  и в том, что она почти всегда, сознательно или бессознательно, подменяет причины следствиями. Массовые выступления граждан в ряде соседних стран против фальсификации выборов, коррупции и нищеты наши чиновники свели исключительно к западному вмешательству и вместо того, чтобы начать у себя выкорчевывать указанное зло, стали закручивать гайки, создавать лояльные себе организации из молодежи ("Наши", "Молодая гвардия" и др.), в спешке принимать законы, приравнивающие акции социального протеста и протеста против произвола чиновников к экстремистским действиям. Нечто подобное практиковалось и в царской России, и в СССР.

Удастся ли Президенту обратить вспять тенденцию катастрофического развития России?

На этот вопрос можно дать ответ только в  духе антиномии, когда с одинаковой степенью убедительности можно доказывать и то, и другое.

С одной  стороны, трудно опровергнуть тех ученых и специалистов, которые утверждают, что в обозримом будущем Россия вряд ли сменит вектор экономического развития. Тем более если вновь на какое-то время сильно поднимутся цены на нефть. А сырьевая экономика неизбежно заведет страну в тупик, о чем говорит и сам президент. Но это же и даст старт развитию катастрофического сценария, последствия которого на деле предсказать трудно. В чем суть проблемы?

Во-первых, очень слабым кажется субъект  модернизации, в то время как противники ее очень сильны. На них указал Медведев. Ясно, что сырьевым магнатам она не нужна, тем более что многие из них не связывают свою судьбу с Россией. Сырьевое же лобби многочисленно и очень влиятельно. Аналитики к тому же говорят, что и высшие чиновники могут иметь акции в сырьевых компаниях, следовательно, интерес сырьевых баронов - это и их интерес. И коррупция дает обильные урожаи, прежде всего на сдобренной нефтегазовыми долларами почве. Народ не осознает, что случится со страной, когда усохнут доходы от продажи сырья.

Во-вторых, создается впечатление, что у  президента Медведева за пределами его администрации нет сильного мозгового центра, который мог бы давать обоснованные разработки пошаговых действий в рамках намеченной им программы. Это наглядно показал подготовленный Институтом современного развития , председателем попечительского совета которого он сам является, доклад "Россия XXI века: ожидаемое завтра". Его авторы, председатель правления ИНСОР И. Юргенс и член правления Е. Гонтмахер, фактически предлагают стране новый либеральный проект, близкий тому, что был реализован командой Гайдара-Чубайса. При этом они делают ставку на ценности либерализма и демократии, заранее включают Россию не только в Евросоюз, но и НАТО, как будто бы не знают, что у большинства россиян на этот счет совсем другое мнение.

В-третьих, в наших условиях проблема модернизации сырьевой экономики, перевода ее на рельсы инновационного развития чрезвычайно  трудно решаема. Экономика и едва ли не вся инфраструктура в развале, и в этих условиях надо одновременно решать две грандиозные задачи: реиндустриализацию и технологический переворот. Без новой индустриализации никакой инновационной экономики не получится - не будет для этого ни соответствующих материальных предпосылок, ни человеческого материала. И даже те инновации, которые могут у нас создаваться, будут в основном востребованы разве только в развитых странах. Сложно решать и проблему накоплений в рамках нынешней экономической и финансовой политики. Она не решалась и в "тучные годы", притом что совокупный внешний долг страны, по оценке некоторых экономистов, составляет 600 - 700 млрд. долларов. [3]

В-четвертых, по масштабам решаемых задач, по их сложности и по требуемым усилиям всего общества модернизация сопоставима разве только с индустриализацией или созданием ядерного и ракетного оружия. Все эти проекты рассматривались и элитой, и обществом как условие самого существования страны, объединяли народ и носили мобилизационный характер. Какая идея сейчас может объединить общество, живущее как бы в двух мирах - мире богатых и сверхбогатых, мире бедных и полунищих? На этот вопрос трудно найти ответ. У президента к тому же нет своей партии или общественного движения. Притом что занимающая сильные позиции во власти, в экономике, СМИ старая команда, не признающая провала своего экономического курса, не примет саму идею масштабной модернизации. Признай она это, ее позиции резко ослабнут в канун скорых парламентских и президентских выборов.

Наконец, последнее. За редким исключением, в первые годы создания новой экономики скорее ухудшается, чем улучшается жизнь  большей части населения. В нашем случае интересы развития промышленности и сельского хозяйства продиктуют сокращение экспорта энергоносителей, металлов, удобрений, а накопления капитала для повышения уровня инвестиций - введения прогрессивного налога с физических лиц, урезания сверхприбылей крупных компаний, отказа руководителей госкомпаний от миллионных бонусов, премиальных, "золотых парашютов", сокращения привилегий бюрократии и пр. Привыкшая жить на широкую ногу за счет природной ренты элита вряд ли такой политике обрадуется.