В этом смысле гештальт-терапия это не то, чем мы просто пользуемся ежедневно, подобно тому, как надеваем утром удобную одежду, и снимаем ее вечером. Это не последовательность действий и не что-то вроде терапевтических средств, которые мы можем запускать для определенных клинических целей и затем заменять их другим средством уже для другой цели. Если мы выбираем дисциплинированную работу в гештальт-подходе, мы находим пути размышления и восприятия, которые характеризуют наш стиль жизни и наши отношения. Если мы должны действовать фигурально и аутентично как терапевты, нам следует признать, что способ всей нашей жизни не может быть полностью отделен от работы. Все, что есть в нашем феноменологическом поле, становится частью матрицы, из которой мы создаем поле с другими людьми. И когда поле нашего существования - ясное, с минимумом незавершенностей и хорошей самоподдержкой, то самобытность нашего "танцевального" творчества возрастает, и также растет способность взаимодействовать с другими.

    Терапевтический танец

    Другое  приложение "полевого" мышления, о котором уже упоминалось, относится к вопросу, как "гештальтирующая" функция может стать стереотипом: поле человека или группы может закрепиться жестким, знакомым, часто саморазрушающим способом.

    К примеру, клиент может пытаться создать  совместное поле либо всю ситуацию таким образом, чтобы другой (терапевт) вынужден был подстраиваться под его/ее (клиента) стереотипные ожидания, попадать в ту роль, которая видится клиенту. Если я терапевт, следовательно, я должен быть осознанным о происходящем, должен отличать/узнавать, на какой танец меня приглашают. Если мне это удается, и я замечаю, что происходит, то я выбираю ответ - продолжать дальше или остановиться, комментировать или нет, вежливо отказаться или некоторое время побыть в ожидаемой клиентом роли.

    Конечно, реальность клиента тоже постоянно  меняется: он приходит не с одной  единственной фигурой, в поле постоянно  меняются фигуры. И может быть очень  много танцев. В течение одного часа терапии клиент может быть и  маленьким жалобным ребенком, и озабоченным рабочими ситуациями менеджером, и резким подростком, припоминающим уход из родительского дома, и человеком, ведущим переговоры с терапевтом о графике встреч и о гонораре за терапию. Эти разные конфигурации поля представляют собой разные состояния клиента: изменение положения тела, тембр голоса, мыслительных паттернов, различные модели отношения к терапевту. Все это может меняться.

    Эти разные состояния аналогичны, в какой-то мере, эго-состояниям в транзактном  анализе или субличностям в психосинтезе (Rowan, 1990). Смысл в том, что в любом танце, при любой конфигурации поля, реальность, порождаемая клиентом в присутствии терапевта, "взывает" к разным сторонам и "субличностям" терапевта (Beaumont, 1990). 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Заключение

    Теория  Левина – одна из тех, что оживили представление об индивиде как сложном энергетическом поле, мотивируемом психологическими силами и ведущем себя избирательно и творчески. Человек-пустышка наполнился психологическими потребностями, намерениями, надеждами, притязаниями. Робот превратился в живого человека. Грубый и скучный материализм бихевиоризма уступил место более гуманистическому взгляду на человека. В то время как "объективная" психология проверяла многие свои эмпирические положения на собаках, кошках и крысах, теория Левина вела к исследованию человеческого поведения в более или менее естественной обстановке. Дети в игре, подростки в групповой активности, рабочие на фабриках, люди, планирующие расход пищи, вот некоторые из естественных жизненных ситуаций, в которых эмпирически проверялись гипотезы, выведенные из теории Левина. Жизненность исследований, убедительность теории поля – неудивительно, что точка зрения Левина стала широко популярной. Эвристическая сила теории, независимо от ее формальной адекватности или претензии быть математической моделью, оправдывает высокую оценку теории Левина в современной психологии. "Основные представления Левина... изобилуют скрытыми неистощимыми смыслами, и это – гарантия дальнейшего развития" (Heider, 1959, с. 119). Оценка теории поля Хайдером остается валидной и теперь. Левиновская теория человека в среде все еще очень жизненна.

    Школа Курта Левина позволила:

    Расширить понятийный аппарат психологической  науки за счет введения таких новых  терминов, как квазипотребность, полевое поведение, уровень притязаний.

    По-новому взглянуть на проблему мотива, представленную в другой системе координат - "личность-среда".

    Определить  роль и место психологического эксперимента в научном исследовании.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Список  литературы

1. Анцыферова  Л.И. О теории личности Курта Левина // Вопросы психологии. № 6. 1960.
2. Зейгарник Б.В. Теория личности К. Левина. М., 1981.
3. Зейгарник Б.В. Об эксперименте в школе К. Левина // Методы исследования в психологии: квазиэксперимент / Под ред. Т.В. Корниловой. М., 1998. С. 276-283.
4. Козлова И.Н. Личность как система конструктов. Некоторые вопросы психологической теории Дж. Келли // Системные исследования. Ежегодник. М., 1975. С. 128-148.
5. Левин К., Дембо Т., Фестингер Л., Сирс П. Уровень притязаний // Психология личности. Тексты. М., МГУ, 1982. С. 86-93.
6. Левин Курт. Динамическая психология. М.: Смысл, 2001.
7. Основы психодиагностики // Под ред. А.А. Бодалева, В.В. Столина. М.: МГУ, 1987.
8. Соколова Е.Е. Тринадцать диалогов о психологии. М., 1994. С. 215-224.
9. Теория поля Курта Левина // Холл К.С., Линдсей Г. Теории личности. М., 1997. С. 345-402.
10. Франселла Д., Баннистер Ф. Новый метод исследования личности. М.: Прогресс, 1987.
11. Фресс П., Пиаже Ж. Экспериментальная психология. М., 1975. Вып. У. С. 37-40, 77-80, 85-89.
12. Ярошевский М.Г. Психология в ХХ столетии. М., 1974. С. 253-269.