Роль бессознательного в творческой деятельности

      Итак, образы сновидений, подобно другим фантастическим образам, имеют вполне реальные источники. Однако к этим источникам следует отнести не только внешнюю  реальность, но и внутреннюю психическую жизнь, зачастую неосознаваемую.

      Сама  фантазия, проявляющаяся не только в образах сновидений, но и в  произведениях искусства, подчиняется  определенным закономерностям, которыми, как считают психоаналитики, управляется  вообще вся бессознательная сфера. К ним относятся механизмы сдвига (смещение акцента с одного явления на другое, а также подстановка безобидной ситуации вместо неприемлемой) и сгущения (соединение в одном образе нескольких образов или их отдельных черт). Особое значение придается символам, замещающим лица, органы тела, предметы, действия.

      Механизмы сдвига, сгущения и образования символов, согласно учению Фрейда, проявляются  в любой форме фантазии - в причудливых  желаниях невротика и бредовых идеях  психопата, в мифических народных вымыслах и религиозных верованиях, в интимных мечтах и поэтическом творчестве.

      Переход из бессознательной сферы в сферу  сознания осуществляется при помощи так называемой проекции. Эрнст Нойманн  следующим образом иллюстрирует явление проекции: «Подобно тому, как кинематографический аппарат, находящийся позади зрителей, создает картину впереди них на полотне, точно так же содержания бессознательного проецируются вовне и воспринимаются как данные внешнего мира, а не как содержания бессознательного. Так, «демон» выступает для личности не как часть ее, а как существо, живущее и действующее во внешнем мире» /13,с.72/. И подобно тому, как ребенок реализует свои желания в изобретаемых им играх, художник, по мнению фрейдистов, в своих произведениях, обычно в замаскированной форме, реализует свои стремления. Например, английский теоретик искусства Герберт Рид усматривает в поэме Кольриджа «Уныние» проекцию душевного конфликта поэта, вызванного вспыхнувшей страстью к жене друга. Внутренние конфликты, таким образом, как бы выносятся вовне, вследствие чего они обретают новую форму, подчас весьма отличную от той, которая была присуща глубинным переживаниям /5/.

      Разумеется, ввиду того, что психоаналитическая концепция фантазии не базируется на почве экспериментальных данных, обеспечивающих высокую степень объективности выводов, некоторые толкования психоаналитиков отмечены субъективизмом и односторонностью. Однако несомненно, что адекватное познание процесса фантазии требует серьезного исследования глубинных пластов психики.

      Б.Г. Ананьев  подчеркивает,  «…что   просто  ссылка на термин «бессознательное» как на объяснительный принцип лишь создает иллюзию объяснения. Термин «бессознательное» имеет, по меньшей мере, два значения: во-первых, он служит для обозначения особой психической инстанции или сферы, т.е. имеет топологический смысл; во-вторых, он выступает в качестве характеристики психических явлений, указывает на отсутствие у них определенного свойства - быть легко доступным сознанию. Однако ни одно из указанных значений не представляет собой теоретической концепции, которая способна объяснить психологические явления» /1, с.276-359/.

      Учение  о бессознательном оживило интерес  к проблеме интуиции.

      Однако  призванная философами (в частности, Бергсоном) и некоторыми психологами (Весткотт) для объяснения загадочных явлений психики (внезапное постижение, непосредственное схватывание связей, сущности и т.д.) интуиция сама до сих пор остается туманным понятием, отождествляемым то с феноменом инсайта (Рукетт), то с бессознательным или неосознаваемым (И.В. Бычко и Е.С. Жариков).

      С бессознательной (подсознательной) деятельностью, так или иначе, связывают интуицию И. В. Бычко, В. Ф. Горбачевский, В. Н. Дубровин, Е. С. Жариков, В. Н. Колбановский, И. К. Родионова, А. Г. Спиркин, В. П. Тугаринов, А. Е. Шерозия, В. А. Энгельгардт и др.

      С точки зрения психолога Б.Г. Ананьева, «в акте творчества существует опора  на бессознательное, которая обеспечивает художнику специфическую остроту  видения, но бессознательное – лишь соучастник творческого процесса и может функционировать только в системе сознание – бессознательное, поэтому то, что утверждает произведение искусства, определяется не бессознательным и не сознанием, а личностью художника, включающей и ее сознание и его бессознательное» /1, 278/. Такова позиция советской психологии в вопросе о связи бессознательного психического с творчеством. 

      2.2 Сновидение и творчество 

      В настоящее время многими учеными  П. Гарфилд, С. Лаберж, Дж. Диллард, доказано, что переживанию сновидений соответствуют  определенные физиологические показатели (десинхронизация биоэлектрической активности мозга, быстрые движения глаз при закрытых веках, падение мышечного тонуса, особенно мышц диафрагмы рта и др.). В комплексе эти показатели формируют определенную картину, называемую фазой быстрого сна. У здоровых людей эта фаза наступает с равными интервалами 4-5 раз в течение ночи и занимает около 20-25% всего сна. Благодаря открытию фазы быстрого сна появилась возможность экспериментального изучения функциональной роли сновидений /11, с.77/.

      Исследований, посвященных влиянию быстрого сна  и сновидений на процессы творчества, относительно немного. Фрейд, Адлер, Юнг, Маслоу, Ассаджиоли и др. доказывали, что у лиц с высоким творческим потенциалом в сновидениях более выражены первичные процессы мышления (т.е. более активно невербально образное мышление) по сравнению с контролем. Лица с конвергентным типом мышления являются менее творческими и дают меньше отчетов о сновидениях, чем лица с дивергентным типом мышления. Наконец, лишение быстрого сна приводит к значительному ухудшению в выполнении тестов на творческое мышление (тесты Гилфорда), но не ухудшает выполнение задач на запоминание /13, с.96/.

      Все эти данные подтверждают гипотезу о  том, что творческий акт осуществляется в самих сновидениях благодаря доминированию во время сновидений образного мышления. На первый взгляд, это хорошо согласуется также с представлениями о решающей роли образного мышления в процессах творчества, изложенных в предыдущем разделе.

      Но  в действительности механизм положительного влияния быстрого сна и сновидений на процессы творчества окончательно не выяснен. Некоторые исследователи С. Криппнер, Дж. Диллард утверждали, что творческий акт закономерно осуществляется в самом сновидении и в этом одна из основных функций сновидений /22/. Против этой точки зрения можно привести ряд теоретических возражений, и она не согласуется с некоторыми экспериментальными данными. Е.В. Завгородняя показывала, что испытуемым незадолго до сна предъявлялась для решения задача, требующая творческого подхода; затем проводились пробуждения в фазе быстрого сна и регистрировались отчеты о сновидениях. Было установлено, что содержание сновидений по ряду критериев не различалось в тех случаях, когда после сна удавалось решить задачу, и в тех случаях, когда решение так и не было найдено. Между тем если бы процесс решения осуществлялся во время самих сновидений, то различия должны были бы проявиться /8/.

      Состояние творческого экстаза и максимальной продуктивности часто сопровождается сокращением общей длительности сна, в том числе редукцией быстрого сна, безо всяких неприятных субъективных последствий. Это возможно только при снижении потребности в быстром сне. Если приписывать сновидениям в качестве одной из основных задач непосредственное участие в творческом акте, то возникает парадоксальная ситуация: при максимально успешной творческой деятельности редуцируется необходимое для такой деятельности состояние.

      Теоретические аргументы, по – мнению В.Н. Дружинина, сводятся к следующему. В предыдущем разделе подчеркивалось, что образное мышление играет определяющую роль на этапе созревания творческого решения и на этапе инсайта, «озарения». Но заключительным этапом любого творческого акта является организация, критический анализ и приведение в упорядоченную систему результатов активности образного мышления. Без этого этапа творческий акт останется, что называется, «вещью в себе», будет представлять хаотическое разнонаправленное движение отрывочных идей и образов и соответственно, не будет иметь почти никакого социального значения. Для этого последнего этапа творчества решающим является взаимодействие вербального и невербального мышления» /7,с. 321/.

      В сновидении нарушены условия для  такого взаимодействия.

      Особенность сновидно -  измененного сознания заключается в его своеобразной диссоциации. У психически здорового человека, находящегося в состоянии бодрствования, сознание обеспечивает отражение объективной реальности, абстрагирование знания об этой реальности от себя как субъекта познания и выделение себя из среды как субъекта познания и как «субъекта-личности» (последнее обеспечивает самовосприятие и самооценку и лежит в основе становления социальных мотивов).

      Во  время сновидений человек не осознает себя видящим сновидения, то есть  нарушено отражение объективной реальности и выделение себя как субъекта познания. Анализирующая и оценивающая функция вербального мышления почти утрачивается. В результате нет и критического отношения к воспринимаемому - спящий не удивляется никаким чудесам, происходящим в сновидении, и не считает их невозможными и нелепыми. Происходит как бы пассивная регистрация сознанием результатов активности образного мышления /22/.

      Благодаря тому, что образное мышление оперирует  реальностью во всем ее многообразии и богатстве взаимосвязей, во время сновидений могут осознаваться такие качества предметов и их соотношения, которые в период бодрствования не осознаются в силу критико-аналитической функции сознания, отвергающего их из-за внутренней противоречивости. Благодаря этому сновидное изменение сознания может способствовать «озарению».

      Примеров  тому много и в искусстве, и  в науке. Примечательно, что нередко  откровение приходит во время сновидения скорее в форме метафоры, чем в  завершенном, окончательном виде. Это  особенно относится к научным открытиям. (Художественные образы могут являться с большей непосредственностью.) Так, Кекуле увидел во сне змею, держащую в зубах свой собственный хвост, и уже после пробуждения осознал, что это образ формулы бензольного кольца. Общеизвестные примеры писателей, черпавших свое вдохновение из снов, - это Роберт Льюс Стивенсон, приписывавший многие из своих сюжетов сновидениям, в том числе, «Странная систория доктора Джекилла и мистера Хайда»; и Сэмюэль Тэйлор Колридж со своей опийной поэмой «Кубла-Хан». В науке можно привести пример  Отто Лоуи, с его идеей эксперимента, доказывающего химическую природу передачи возбуждения в нервном волокне. В области техники также известны примеров изобретений, сделанных во сне, в том числе швейная машина Элиаса Хау. Художники Уильям Блейк и Поль Клее видят мотивы некоторых из своих работ в сновидениях. Композиторы - Моцарт, Бетховен, Вагнер, Тартини, Сен-Санс - также приписывали источник своего вдохновения снам. В спорте один из наиболее известных случаев произошел с мастером гольфа Джеком Никлосом, который, по его словам, придумал во сне некий прием, сразу давший ему преимущество в десять ударов. Эти примеры наглядно свидетельствуют об огромном творческом потенциале, заложенном в сновидениях /5/.

        Таким образом, открытия в сновидениях, мало того, что встречаются относительно нечасто (учитывая, что каждый видит в ночь 4-5 сновидений), но и требуют дополнительной работы бодрствующего сознания. Здесь проявляется важная закономерность.

      Именно  то, что способствует инсайту, отрицательно сказывается на следующем этапе творческого процесса, когда необходимо превратить результаты активности образного мышления из «вещи в себе» в вещь для нас. Поэтому, признавая, что в сновидениях есть определенные предпосылки к творческому решению, вынуждены одновременно констатировать, что эти предпосылки часто нейтрализуются другими свойствами сновидно - измененного сознания. Следовательно, свершение творческого акта не может относиться к числу основных функций сновидения.

      Но  у быстрого сна и сновидений остается другая возможность влияния на творческий акт, влияния, хотя и опосредованного, зато более надежного. Для рассмотрения этого вопроса вернемся к представлениям о творчестве как своеобразной форме поисковой активности.

      Состояние отказа от поиска, возникнув в процессе решения конкретной сложной и субъективно важной задачи, может распространиться на любую другую деятельность. Это особенно относится к решению внутреннего мотивационного конфликта. Отказ от поиска решения такого конфликта может лежать в основе возникновения невротической тревоги, снижающей творческую продуктивность.

      По  – утверждениям таких ученых, как  как В.М. Бехтерев, А. Пуанкаре, В.И. Вернадский, Б.М. Кедров, Б.М. Теплов, П.Л. Капица и другие некоторые исследования, проведенные на человеке и животных, дают основание предполагать, что функциональной задачей быстрого сна и сновидений является поиск на психическом уровне, компенсирующий отказ от поиска в бодрствовании. Хотя сама задача, вызвавшая состояние отказа, при этом в ряде случаев остается нерешенной, такой компенсаторный поиск способствует восстановлению поисковой активности после пробуждения /15, с.70-126/.

      По  – словам З. Фрейда,  особенно велико значение сновидений при неврозах. В сновидениях осуществляется временное разрешение мотивационного конфликта. С этой целью сновидения активно используют все возможности образного мышления, и этому очень способствует отсутствие контроля со стороны вербального мышления и сознания. В то же время работа сновидений постоянно направляется второй функцией сознания - функцией видения себя как «субъекта-личности», которая в сновидениях остается сохранной. После успешного действия сновидений уменьшается невротическая тревога, и соответственно восстанавливаются творческие возможности /26, с.126/.