Репрезентации социальной реальности и теория атрибуции

 

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО СВЯЗИ

Сибирский государственный  университет 

телекоммуникаций и информатики.

 

Межрегиональный центр переподготовки специалистов

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

РЕФЕРАТ

по дисциплине

Социальная психология

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                                                                                   Выполнил: Дьяков Валерий Владимирович

                                                           Студент группы МДТ-91

       

                                                                                                       

                                                                                        

 

 

                                                             

 

                                                    2011 

Репрезентации социальной реальности и теория атрибуции.

                                                                                                 20-вариант

 

1. Введение
2. Социальные репрезентации в СМИ.
3. Заключение
4. Основные теории атрибуции
5. Понятие атрибуции
6. Ошибки атрибуции
7. Заключение
8. Литература.

1. Введение

Современная социальная ситуация, характеризующаяся информационной перенасыщенностью, обуславливает возникновение сложностей в понимании человеком окружающего мира, других, себя. Усложнение систем коммуникации вызывает появление неопределённости в системе отношений субъекта с миром, ведущей к повышению эмоционального напряжения. Для оказания психологической помощи и решения психологических проблем, возникающих в современных социальных условиях, необходимым является изучение сознания, дающего основания человеку для ориентации и выстраивания отношений с окружающим миром, с другими людьми, с собой.

 

2. Социальные репрезентации (социальные представления) - идеи, мысли, образы, ценности, знания и практики, разделяемые людьми и формирующиеся в социальных взаимодействиях прежде всего под влиянием средств массовой информации.

 Это конструктивное  воспроизведение свойств объекта  на уровне конкретных понятий,  организованное вокруг одного  центрального значения и неотделимое  от символической активности  субъекта в социальном поле (К.  Херцлих); обыденное мышление, практическое освоение социального, материального и идеального окружения (Д. Жоделе). С.П. позволяют конвенциализировать, "оповседневить" объекты, идеи, теории, события и отношения, подчиняя их обыденности, здравому смыслу. Они одновременно являются результатом коммуникации и служат ее основой, обеспечивая разделяемые коды социального взаимодействия  и групповую идентичность

Теория С.П. вместе с дискурсивными  исследованиями возвращает в социальную психологию социальное содержание, практически утерянное сначала бихевиоризмом , а затем индивидуалистской когнитивной психологией. Она оказала существенное влияние на развитие социальной психологии и программы эмпирических исследований в социальных науках в целом.

Понятие "С.П." было предложено в начале 1960-х в докторской диссертации С. Московичи , посвященной усвоению идей психоанализа населением, далеким от научных занятий.

 Предложенная концепция  была направлена против доминировавшей  американской когнитивной традиции  в социальной психологии, стремившейся  объяснить сложные социальные  феномены, такие как социальные  стереотипы, мнения, убеждения, исходя  из закономерностей функционирования  индивидуальной психики. С. Московичи  опирался на идеи о роли  разделяемых верований в т.н.  примитивных обществах (Л. Леви-Брюль ), когнитивного развития ребенка (Ж. Пиаже ) и особенно идеи коллективных представлений Э. Дюркгейма.

Во второй половине 1980-х  — начале 1990-х годов исследователи  из разных областей социального и  гуманитарного знания обратили более  пристальное внимание на возросшую  роль электронных средств массовой коммуникации. Они сделались и  условием, и средой обитания, и своеобразным субъектом культуры, активно воздействующим на облик общества и на систему  представлений и чувств отдельного человека. Вопросы о месте электронных  СМИ в культуре, об их отношениях с реальностью стали темой  публичного обсуждения, предметом непосредственного  изучения многих авторов, представляющих как профессиональное, так и внедисциплинарное знание. В исследовательских работах возобладала точка зрения, что реальность не «отражается», но создается с помощью СМИ и существует лишь в пределах репрезентации.

Эти же проблемы послужили  отправной точкой для саморефлексии прессы, массового кинематографа и телевидения. Вторая иракская война задолго до своего начала была названа «телевизионной». Фильмы второй половины 1990-х годов, посвященные экспансии средств массмедиа, сами оказали непосредственное влияние на «реальную жизнь»[1]. Наконец, усложнилась ситуация со средствами массовой коммуникации: к радио и телевидению добавился Интернет; возможности и последствия его широкого использования активно исследуются.

 В современной культуре  отмечается беспрецедентное влияние  аудиовизуальных средств коммуникации. В настоящее время человек  существует в пространстве компьютеров,  телевидения, радио, мобильной  связи и электронной почты,  с их помощью познавая мир  и общаясь с другими людьми. Такие устройства быстро входят  в сферу обыденного опыта, делаются  само собой разумеющимися, естественными,  рождают новые возможности, формы  понимания и чувствования, свободы  и зависимости. Эта среда обитания  для человека постепенно становится  всеобъемлющей[2]. Исследователи пишут  о феномене опосредования опыта, когда между индивидом и «действительностью» стоит множество «образных посредников»[3]. У человека электронной культуры по-иному строятся представления о мире, способы чувствования, темп и ритм жизни. В информационном обществе проблематизирован статус реальности, ее изображений и имитаций. Все эти трансформации не являются чем-то внешним, происходящим «помимо нас»: речь идет о гипермедийном пространстве повседневности.

Высказанный в свое время  М. Маклюэном тезис «Средство коммуникации — это само сообщение» (“The medium is the message”) стал для исследователей аксиомой. СМИ вкладывают свое качество в передаваемую информацию; «медиум» диктует свои смыслы, которые внутренне трансформируют послание. В настоящей статье рассмотрим, какое содержание привносит в сообщение телевидение и какие образы реальности оно создает? Как это влияет на сферу чувств и представлений зрителя? Конечно, ответы, к которым мы придем, будут носить в большой мере характер предположений. Эффекты СМИ, в том числе и телевидения, невозможно описать однозначно: этому посвящены специальные исследования социологов, психологов, культурных антропологов. Сложность заключается в том, что речь идет о множестве разных реципиентов и о качестве, которое они приобретают, объединяясь в «рассеянную толпу» у экранов.

«Реальность», прежде чем  попасть в эфир в виде телевизионного сообщения, проходит несколько этапов «перевода». Прежде всего, это перевод  на телеязык с его правилами (так, любой текст должен сопровождаться видеорядом, быть сжатым во времени  и т. п.). Телевизионные каналы, зависимые от рекламодателей, конкурируют друг с другом; при этом в современной культуре телевидение адресовано не элитам и отдельным группам, а «всему» населению. Поэтому содержанию и форме сообщений следует быть несложными и интересными. Телевидение общается со зрителем на доступном языке. Общее правило заключается в ориентации на условный средний уровень смыслов, понятных потенциальному потребителю передач.

Телезрителю, живущему в  медиасреде, приходится обрабатывать огромный объем информации, адаптироваться к культуре фрагмента и коллажа, достраивать логику, начало и конец сообщений, самостоятельно конструировать причинно-следственные связи между ними[4] или воспринимать большую часть информации как «белый шум», быстро концентрировать и переключать внимание и забывать услышанное. Аудиовизуальное потребление образов способствует складыванию нового типа понимания, который строится на упрощении. Мнения могут состоять из эмоций («У меня есть по этому поводу точка зрения: это замечательно!»); такие мнения-эмоции подвижны, легко меняются.

«Наше общество является насыщенным образами... За один час телесмотрения современный зритель может познать, “пережить” такое количество образов, какое человек неиндустриального общества не смог бы познать в течение всей своей жизни... Мы не просто познаем большее количество образов, но мы живем в абсолютно отличных отношениях между образом и другими проявлениями опыта. По существу, не существует отличия между образом и другими формами опыта»[12].

 В публикациях последних  лет, посвященных СМИ и, в  частности, телевидению, основное  место уделяется вопросам «реальности»  и ее репрезентаций. Мысль о  том, что телевидение — не  прозрачный медиум, уже не вызывает  споров. Этого не отрицают и  сами тележурналисты («Наша профессия  — делать новости»). Любое высказывание  о «действительности» предполагает, что его кто-то произносит, кодируя  информацию, облекая ее в слова,  за которыми стоит определенная  идеология, система взглядов, ценностей.  В этом нет собственно телевизионной  специфики; но эта идея важна  для анализа средств массовой  коммуникации, которым приписан  статус транслятора реальности.

Тем самым предполагается, что образы в СМИ, пусть с искажениями, подобны «самой реальности» и  в какой-то момент заслоняют ее собой. Эта мысль актуализирует риторику манипулирования, насильственного  навязывания каких-либо репрезентаций, в ущерб другим, более аутентичным[13]. Постмодернистская критика, в свою очередь, сосредоточила внимание на феномене «убийства реальности»[14]. Речь идет о том, что современный человек переживает качественно новое культурное состояние, которое в значительной мере связано с изменением технических возможностей показывать происходящее.

Представление о том, как  должна выглядеть реальность на экранах  телевизоров, чтобы считаться правдоподобной, также изменяется[17]. В современной  культуре продолжает действовать конвенция, согласно которой телевидение, и  особенно информационные передачи, заслуживают  доверия уже в силу технических  средств, используемых для улавливания  и презентации реальности, — камер, микрофонов, фотообъективов и т. п. Новые  устройства, внедряясь в практику телевидения, постепенно расширяют  ожидания зрителей, множат их запросы. Так сперва в выпуски теленовостей стали включаться фрагменты прямого эфира с корреспондентами, находящимися на месте события. Хотя, в полном смысле слова, эфир не был прямым по отношению к тому, что уже случилось, в студии можно было слышать репортаж корреспондента, использующего мобильный телефон. При этом в качестве изображения помещалась фотография репортера. Внедрение новой технологии — мобильной спутниковой связи — позволило получать изображение и звук прямо с места события, в момент, когда оно происходило. Новые устройства (такие как видеофон, который использовался для передачи «картинки» во время последних событий в Ираке) позволяют практически сканировать поверхность реальности. Они существенно увеличили ожидания зрителей от трансляций.

Сегодня под достоверным  понимается все более буквальное, пусть даже эта буквальность изображения  делает изображаемое абсолютно условным. Это хорошо видно на примере съемки ночных ракетных обстрелов в Афганистане  и Ираке. Темно-зеленый кадр, освещаемый вспышками, считается самой точной презентацией события в эфире; при  этом зрителю приходится верить репортерам на слово, так как города, падающие ракеты и т. п. неразличимы для  глаза. Поэтика правдоподобия требует  все большего приближения камеры к происходящему.

В то же время такой способ определять и фиксировать реальность все чаще сталкивается с непредставимым. С одним из эффектов гиперреальности аудитория столкнулась также при освещении СМИ последних «странных» войн. Обнаружилось, что переизбыток информации и превосходящее аналоги количество образов, одновременно идущих из разных источников (от обеих воюющих сторон и от независимых журналистов), почти полностью закрыли доступ к событиям, не позволяя осуществить выбор между версиями, одинаково документированными при помощи правдоподобного[18]. Освещение в СМИ недавних трагических событий, таких как террористический акт 11 сентября в Нью-Йорке или захват заложников в октябре 2002 года в Москве, также заставляет говорить о границах реалистической репрезентации. Средства массовой информации смогли создать визуальный образ события; но оказалось невозможно выразить его иначе, чем средствами тысячекратного повтора изображения. Устойчиво всплывающие в памяти кадры (самолеты врезаются в башни торгового центра; белое полотнище порванной афиши на захваченном здании) стали знаками катастрофы, трагедии, указывающими на непроницаемость поверхности события[19].

В формировании образа реальности в средствах массовой информации наибольшую роль играют вербальный и  визуальный языки, выбранные для  описания события: называние происходящего, выбор слов, в которые оно облекается. В этом несложно убедиться, сопоставляя  лексикон, с помощью которого представлено одно и то же событие на телеканалах  с разной идеологией и политическими  предпочтениями. Нужный образ строится при помощи ряда распространенных приемов: например, исключения слов, вызывающих негативные ассоциации, замена более «мягким» или «высоким» языком («война» — «контртеррористическая операция»). Неизвестное помещается в знакомую формулу, для передачи смысла используются обыденные стереотипы, клише, постоянные эпитеты и т. п. Той же цели служит и использование шаблонных видеоизображений: знаков «официальной встречи», «демонстрации трудящихся», «боевых действий», той или иной социальной ситуации. Кроме того, риторика убеждения подразумевает использование приемов, отработанных в рекламе, — многократных повторов и утверждений, не предполагающих анализ.