Психология принятия решения

     Скажем  несколько слов о прямом и побочном продуктах. Прямой продукт действия формируется на основе высшего уровня, характеризуемого осознанностью. Он отвечает сознательно поставленной цели и  может быть непосредственно использован  в сознательной организации последующих  действий (осознаваемый опыт).

     Побочный  продукт формируется на низшем уровне, причем к нему относятся те образования  этого уровня, которые не включаются в осознаваемую систему. Он возникает  помимо сознательного намерения, складывается под влиянием тех свойств вещей  и явлений, которые включены в  действие, но не существенны с точки  зрения сознательно поставленной цели.

     Для пояснения характеристики побочного  продукта воспользуемся следующим  примером. Лежащие на столе бумаги сдувает ветер. У работающего  за столом возникает потребность  прижать их, используя первый попавшийся под руку предмет: книгу, пепельницу и т. п. Проделав в таких условиях нужное действие, человек нередко не может отдать себе отчета в том, каким именно предметом воспользовался, какое точно место занял предмет на прижатом им листе бумаги и т. п. (т. е. в том, что составляет побочный продукт). В словесном отчете выявляются лишь некоторые свойства предмета (объем, масса), существенные с точки зрения цели данного действия, т. е. того, что составляет прямой продукт. Равным образом человек не может непосредственно использовать побочный продукт в сознательной организации последующих действий. Непосредственно этот продукт выступает лишь в объективно зафиксированном результате предметного действия — в преобразованиях объекта.

     Специальное экспериментальное исследование, опирающееся  на метод, открывающий возможность  психологического проникновения в  область непосредственно не отображаемых явлений (метод анализа результа предметного действия), показало, что побочный продукт существует не только в преобразованном объекте. Данное преобразование фиксируется — психически отражается — и субъектом и при известных обстоятельствах оно может принять участие в регуляции последующих действий (неосознаваемый опыт).

     Ситуация  творческой задачи обрабатывается вначале  дискур-сивно, при опоре на сознательно организованный опыт. Для решения творческой задачи такого опыта недостаточно. Это и порождает потребность в новом знании. В ходе конкретной деятельности возникает другой опыт — неосознаваемый, который иногда может содержать в себе ключ к решению творческой задачи. Этот опыт и проявляется в удачный момент в виде неожиданной “подсказки”.

     Неосознаваемый  опыт, объективно содержащий в себе ключ к решению, малоэффективен, если он сложился в действиях, предшествующих попыткам решить задачу. Он становится эффективным, формируясь на фоне целевой поисковой доминанты, на фоне яркого интереса к задаче, в условиях, когда цель решить задачу превращается в ведущий мотив, когда мотив смещается на цель, когда господствует не “внешняя”, а “внутренняя” мотивация, когда ищущего “захватывает сам процесс поиска”, когда ищущий “постоянно держит задачу в голове и не может от этого избавиться”.

     Эффективность неосознаваемого опыта возрастает, когда исчерпываются неправильные приемы решения задачи, но еще не гаснет поисковая доминанта, не теряется интерес к задаче, не исчезает стремление найти решение. Влияние неосознаваемой части действия тем эффективнее, чем менее содержательна сама по себе ее осознаваемая часть.

     Перечисленные закономерности наиболее жестко связаны  с получением интуитивного решения, интуитивного эффекта. Они отчетливо  проявляются в ситуациях, объемная сложность (число смысловых единиц) которых минимальна и найденный  способ решения совпадает (или почти  совпадает) с самим решением, т. е. не возникает необходимости специальной  реализации этого способа, связанной  с превращением его в принцип. Такие задачи, оставаясь творческими, не являются проблемами.

     Мы  различаем в данном случае творческую задачу и проблему на следующем основании. Творческая задача всегда мыслительная, но она может и не быть познавательной (или может совпадать с элементарной познавательной задачей). Ее можно и  нужно решать, не приобретая предварительно на осознаваемом уровне новых знаний. Такую задачу не надо “ставить”; она  ставится самой ситуацией. В итоге  решения мыслительной задачи (если она совпадает с элементарной познавательной) возникает новое  знание, полностью удовлетворяющее  необходимому видоизменению ситуации.

     Проблема  — это сложная познавательная задача. Если она выражена лишь ситуативно, ее надо превратить в проблему. Для этого необходимо путем гипотетических обобщений преобразовать проблемную ситуацию в ситуацию мыслительной задачи. Затем проблему надо исследовать: выработать стратегию решения, расчленить на ряд элементарных задач, превращая их в мыслительные. В ходе решения проблем обязательно возникают новые знания, выполняющие подсобную роль в общем решении. Ведущее звено процесса познания здесь многократно переходит с одного уровня на другой. В проблемных ситуациях полученное решение одной элементарной задачи вновь используется как принцип действия в другой, более сложной ситуации. Однако способ действия, выработанный в итоге решения исходной задачи, вначале еще очень ограничен и приводит к успеху только в весьма близкой, сходной ситуации. Действия на этой ступени еще недостаточно абстрагированы. Для превращения частного способа в принцип надо углубить уровень абстракции, “отфильтровать” действие, объективно содержащее принцип, от чувственных элементов ситуации, зачастую случайных. Это и есть то, что мы называем формализацией интуитивного эффекта.

     Такой формализации благоприятствуют следующие (экспериментально выявленные) условия: включение деятельности в контекст более широкой задачи, в которой результат предшествующего решения должен выступить как операция, как способ решения более широкой задачи; постановка теоретической задачи (т. е. такой, где цель заключается не в достижении практического результата, а в выявлении способа, которым такой результат уже получен).

     Для успеха формализации способ решения  предшествующей задачи целесообразно  доводить до известной степени автоматизации (т. е. смещать его в структуры  внешнего плана, на низшие структурные  уровни организации дискурсивного  мышления), достаточной, чтобы действовать  данным способом как средством, т. е. оперировать им как целостным  образованием. Во всех этих случаях  важное значение имеет оптимальный выбор объемной сложности ситуации.

     Как легко заметить, психологический  механизм принятия решения применительно  к ситуациям предельной сложности  слагается из двух узлов: из преобразования познавательной проблемы в мыслительную задачу и из решения мыслительной задачи. Принятие решения в любых  ситуациях на психологическом уровне осуществляется именно по данному механизму. Здесь необходимо еще раз подчеркнуть, что данный механизм есть механизм принятия творческих решений, т. е. тех, которые нельзя получить непосредственно, опираясь на аппарат логики. Но психологически такой механизм представляет наибольший интерес. Конечно, любая сфера логической интеллектуальной деятельности человека вместе с тем и психологична, поскольку, например, любые дедуктивные операции, совершаемые мыслящим человеком, имеют  строго определенный психологический  механизм, четкость работы которого —  необходимое условие соответствия хода этих операций правилам дедукции. Однако логическая сторона интеллектуальной деятельности может быть отвлечена  от ее психологического механизма (строго говоря, он представляет собой своего рода стереотип), от познающего субъекта, в то время как ее интимно-психологическая  сторона не допускает подобного  отвлечения.

     Таким образом, в центре проблемы принятия решения, рассматриваемой на психологическом  уровне, оказывается решение мыслительной задачи. Это обстоятельство открывает  путь к преодолению казалось бы непреодолимого, т. е. к возможности охвата всего бесконечного многообразия конкретных ситуаций: принятие решения в любых из них протекает по одному и тому же психологическому механизму. Различия здесь состоят лишь в том, что разная сложность конкретных ситуаций требует различной меры развертки психологического механизма (или предъявляет разные требования к уровню его развития у того или иного человека). Во многих случаях такой механизм развертывается лишь частично. (Равным образом у многих людей развитие этого механизма застывает, не достигая высшего этапа, чем и объясняется, что принятие адекватных решений в ситуациях, трудность которых требует полного развития психологического механизма, оказывается для них принципиально невозможным.)

     Можно говорить, конечно, не только о творческих решениях (т. е. о тех, которые не могут  быть получены только логически), не только о продуктивных (тех, которые выводятся  логически), но и о нетворческих —  репродуктивных. Однако репродуктивное решение психологически не показательно, формирование психологической структуры  таких решений уже завершено. Функционирует лишь “репродуктивное  психическое”, которое оказывается  “переброшенным” на нейрофизиологический уровень.

     Именно  в таких условиях и возникает  иллюзия, будто бы мозг работает сам  по себе (“концепция антидеятельности”). В действительности же нейрофизиологическая работа мозга всегда прямо или косвенно направляется, организуется взаимодействием субъекта с объектом. В основе репродуктивных решений лежит ранее смоделированное в мозгу адекватное данному решению взаимодействие субъекта с объектом (что достигается либо творческим путем, либо продуктивной деятельностью, либо обучением, включающим в себя и то, и другое). Репродуктивные решения опираются на воспроизведение таких моделей. До тех пор, пока они соответствуют условиям, ситуации, творческое взаимодействие субъекта с объектом не развертывается. Поэтому интерес здесь могут представить только те обстоятельства, которые мешают, препятствуют срабатыванию уже сложившихся моделей.

     Данные  о психологическом механизме  принятия решения, полученные в свете  абстрактно-аналитического подхода, приобретают  значение не только в контексте аналитико-синтетических  моделей. Они непосредственно приложимы и я совершенствованию эмпирических представлений.

     Конечно, свое действительное значение они приобретают  в системе фундаментальных знаний. В направлении разработки таких  знаний уже сейчас можно наметить некоторые пути распространения, абстрактно-аналитического подхода на выработку представления  о механизме общественного познания (социальный уровень “принятия решения”), индивидуального познания (социально-психический  уровень — “стык”), на выработку  представлений о формировании коллектива и специфических механизмах принятия коллективного решения. Весьма важен  также соответствующий прорыв к  нижним уровням — к распространению  абстрактно-аналитического подхода  на трактовку нейрофизиологических механизмов принятия решения. 

     Заключение

     Содержательная  детерминация процедуры принятия решения реализуется по-разному на различных уровнях принятия решения. На перспективно-опознавательном уровне особенности информационного поиска и уровень сформированности перспективного образа обеспечивают избирательность актуализации построения тех или иных гипотез. При формировании способ, действия (на речемыслительном уровне) уровень обобщенности программы действия соответствует уровню обобщенности принципа действия, хотя и отстает от него.

     Процесс принятия решения на обоих этапах (подготовке и собственно принятия решения) является продуктивным “вычерпыванием” из объекта нового содержания посредством включения его во все новые системы связей. Это выражается в изменении уровня обобщенности выделяемых свойств объекта (выявление все более существенных свойств объекта, изменение алфавита его признаков, укрупнение единиц восприятия).

     Процедура принятия решения, как правило, состоит  не i механическом подборе, а в избирательной актуализации или построении гипотез (на перцептивно-опознавательном уровне). а также в специальном построении способа действия (на речемыслительном уровне).

     Факты содержательной зависимости этапа  собственно принятия решения от этапа  информационной подготовки решения, с  одной стороны, и относительной  “отставленное”, самостоятельности  процедуры принятия решения —  с другой, позволяют ставить вопрос о необходимости специальной  организации и отработки обоих  этапов при решении различных  прикладных задач (технико-информационное обеспечение деятельности человека-оператора  в АСУ, профессиональное обучение и  т. д.).

     Чисто психологическое исследование принятия решения должно, следовательно, абстрагироваться от массы других факторов, детерминирующих  это явление, прежде всего от социальных и физиологических (конечно, знание их, владение ими для психолога  не только полезно, но в известной  мере и необходимо, однако это не составляет его специфической исследовательской  задачи). Только при условии отчета о таком абстрагировании становится ясным то, что мы выдвигаем в качестве психологического механизма принятия решения.

     Литература

     1. Анохин П. К “Принятие решения в психологии” М., 1974

     2. Курчиков Л. Н “Неопределенность и определенность” М., 1972

     3. Рубинштейн С. Л. “Основы психологии”  М., 1984

     4. “Психология и педагогика” Под  ред. А. А. Радугина М., 1996