Психологические особенности и приемы допроса подозреваемого и обвиняемого

     В случае признания обвиняемого система  вопросов следователя должна обеспечивать полноту показаний, по всем существенным для дела обстоятельствам должны быть получены исчерпывающие показания. При этом должны быть выявлены те обстоятельства, достоверность которых может  быть проверена, причины, приведшие  обвиняемого к преступлению, данные о его личности, сведения о соучастниках.

     Допрашивая  обвиняемых, следователь обязательно  учитывает возможную последующую  динамику их показаний и фиксирует  все существенные детали. Как отмечал  А.Ф. Кони, обвиняемый после дачи правдивых показаний через некоторое время «начинает обдумывать все сказанное им, видит, что дело не так страшно, каким показалось сначала, что против некоторых улик можно придумать опровержение... Опыт, даваемый уголовною практикою, приводит к тому, что в большей части преступлений, в которых виновность преступника строится на косвенных доказательствах, на совокупности улик и лишь отчасти подкрепляется его собственным сознанием, это сознание несколько раз меняет свой объем и свою окраску»². Следует учитывать также и возможность возникновения у обвиняемого непроизвольной защитной доминанты — стремления уменьшить свою вину, «облагородить» собственную роль в совершенном деянии, скрыть постыдные стороны своего поведения, акцентировать внимание следствия на неблагоприятном стечении обстоятельств, оградить от ответственности близких лиц.

     В сложных ситуациях противодействия, когда допрашиваемый скрывает существенные для дела обстоятельства, дает ложные, дезориентирующие показания, допрос приобретает  черты противоборства.

     Центральную проблему допроса и расследования  в целом составляет распознание  ложных показаний и преодоление  установки на них допрашиваемого лица. Однако ни особых методов психодиагностики, ни экспресс-диагностики лжи не существует. Не являются надежными индикаторами лжи и психосоматические реакции: тремор конечностей, частота дыхания  и пульса, пересыхание полости  рта, сужение или расширение сосудов, проявляющееся в побледнении  или в покраснении кожи лица. Не удается диагностировать ложь и  по признакам речи: паузам, интонациям, лексическим особенностям.

     Ложь  — это средство управления поведением других людей путем их дезинформации. Однако ложь не «явление в себе», она распознаваема. В сознании лжеца «конкурируют» две сферы возбуждения: очаг чувственно бедных, ложных конструкций, тормозимый субъектом, и непроизвольно функционирующий очаг живых, образных представлений подлинного события.

     Лицо, противодействующее следствию и  дающее заведомо ложные показания, вступает со следователем в противоборство, прогнозирует его возможные действия, пытается осуществить рефлексивное управление деятельностью следователя, оценивает, как эти показания воспринимаются и используются им. Следователю как бы предлагаются основания таких решений, в которых заинтересован допрашиваемый. При этом можно выделить два варианта ложных показаний, ложь активную и пассивную.

     При активной лжи допрашиваемый стремится  создать целостную псевдомодель события, увязать его элементы, выдумать причинно-следственные связи, соотнести  их с определенным местом и временем. Однако ряд повторных детализирующих вопросов неизбежно ведет к вариациям вымысла, к расстыкованности отдельных узлов псевдомодели события. Причем чем меньше правды в показаниях, тем успешнее происходит их изобличение.

     Большую сложность представляют случаи, когда  допрашиваемый, хорошо знающий обстоятельства дела, вводит в подлинную модель события лишь отдельные ложные детали. Но даже единственная вымышленная деталь события не может быть охвачена сознанием  лгущего во всем многообразии ее проявлений.

     Стереотипные, заученные ложные показания выдают себя косной неизменяемостью, тогда  как образные представления характеризуются  соответствующей динамикой. Одна и  та же стереотипная речевая формулировка в показаниях нескольких лиц, как  правило, свидетельствует о сговоре  в даче ложных показаний. Иногда лгущий утрирует свое "незнание", что  также изобличает его. Кроме того, он не осведомлен, как продвигается расследование, какими доказательствами располагает следствие.

     Преодоление установки допрашиваемого лица на дачу ложных показаний требует от следователя  анализа мотивов лжи и прогнозирования  тех побуждений, которые могут привести к «раскрытию» данной личности, анализа тех ситуаций, в которых человек делает откровенные признания. Он должен также определить границы зоны контроля (какая истина скрывается, камуфлируется ложными утверждениями).

     Поскольку в сознании лгущего конкурируют  две психические модели: модель подлинных  событий и псевдомодель, он постоянно  находится в состоянии повышенного  психического напряжения. Это обусловливает  и определенные срывы — проговорки.

     Диагностируя  ложность показаний, следователь может  избрать ту или иную тактику, в  частности:

     - изобличить допрашиваемого при его первых попытках ввести следствие в заблуждение;

     - позволить допрашиваемому дать ряд ложных показаний и затем изобличить их в совокупности.

     Выбор соответствующей тактической позиции  связан с личностными качествами допрашиваемого, его моральной сензитивностью — чувствительностью к разоблачающим  действиям следователя.

     Уличение  во лжи должно использоваться для  побуждения допрашиваемого к правдивым  показаниям. Однако изменение ложных показаний на правдивые — это  психологически трудный процесс, связанный  с мотивационной переориентацией, ломкой сложившегося стереотипа, эмоциональным  напряжением, с более или менее  продолжительным внутриличностным конфликтом. Своевременное определение  этого состояния, аргументированное  убеждение такого лица в целесообразности перехода от лжи к правде — одна из тактических задач следователя.

     Следует учитывать, что ложные показания  иногда дают и невиновные лица. Ложь не всегда свидетельствует о виновности человека. Неправдивые показания  могут давать и лица экзальтированные, стремящиеся оказаться в центре событий, привлечь внимание к своей персоне. Кроме того, в показаниях допрашиваемого могут иметь место и непроизвольные ошибки, обусловленные особенностями восприятия и личностной тенденцией к реконструкции воспроизводимого материала.

     Одним из средств противодействия следствию  является создание ложного алиби. Поэтому  следователь должен владеть методикой  выявления признаков ложного алиби и приемами его изобличения.

     Алиби (от лат. «alibi» — где-нибудь в другом месте) в уголовном процессе означает обстоятельство, исключающее пребывание обвиняемого (подозреваемого) лица на месте преступления в момент его совершения. При расследовании преступлений, характер которых обусловливает присутствие преступника в определенное время на определенном месте, алиби подлежит доказыванию. Вывод о совершении преступления данным лицом в качестве его исполнителя будет необоснованным, если алиби подтверждается или хотя бы не исключается.

     Проверка  алиби (и соответствующей контрверсии  — ложного алиби) — комплексная  тактическая операция, требующая  психологического анализа поведения  человека.

     Ложное  алиби — разновидность фальсифицирующей деятельности преступника, направленной на избежание ответственности за совершенное преступление и выражающейся в ложном отрицании присутствия  на месте преступления в момент его  совершения. При этом преступник фабрикует  ложные доказательства своего ложного  алиби.

     Основной  стратегией ложного алиби является фальсифицированное «смещение» времени и места: 1) совершения преступления; 2) своего пребывания на месте преступления; 3) пребывания на месте преступления потерпевшего. Возможны случаи, когда ложные алиби преступника формируются другим заинтересованным лицом.

     Создание  ложного алиби требует определенной исследовательско-ориентировочной  деятельности. При этом преступник анализирует всю доступную для  него информацию. Опираясь на свои, как  правило, житейские представления, он старается предвосхитить возможные  рассуждения следователя, «проигрывает» возможные версии следствия о своем поведении, разрабатывает определенный план, а затем решает ряд частных задач в зависимости от конкретных условий возможного достижения своей цели.

     В выборе фабулы ложного алиби некоторые  преступники проявляют большую изощренность. Известен случай, когда преступник, задумавший убийство, при свидетелях сел в поезд, вышел на ближайшей станции, совершил преступление, затем на машине догнал состав и доехал до места назначения, «срежиссировав» и там встречу со свидетелями.

     Случаи  очень правдоподобных ложных алиби  свидетельствуют о необходимости  критического подхода со стороны  следователя к слишком очевидным  доказательствам невиновности обвиняемого, к лежащим на поверхности обобщениям.

     При распознании  признаков ложного алиби важна  рефлексивная деятельность как субъекта ложного алиби, так и самого следователя. Рефлексия в поведенческом смысле — это воссоздание, предвосхищение позиций и действий противодействующей стороны в ответ на свои действия.

     Рефлексия может быть осуществлена на разных уровнях. Первым ранговым уровнем является предвидение субъектом действий противодействующей стороны в ответ  на свои действия. На более высоком  уровне возможно предвидение предвосхищающей  деятельности другой стороны.

     Создавая  ложное алиби, опытный преступник может  предвидеть не только обычные действия следователя, но и то, как он будет  мыслить, анализируя его действия.

     Правомерное психическое воздействие на личность допрашиваемого. С целью пресечения дезинформации со стороны противодействующих следствию лиц и получения  правдивых показаний следователь  использует систему приемов правомерного психического воздействия. Под ними принимаются приемы формирования сознательного  отношения допрашиваемого к правосудию, установки на дачу правдивых показаний.

     Раскрытие смысла и значения имеющейся информации, убеждение в бессмысленности  и нелепости ложных показаний, бесперспективности запирательства — основа стратегии  следователя в ситуациях противодействия  следствию. Для этого требуются  такие качества, как высокая рефлексивность, проницательность, способность использовать получаемую информацию в процессе дальнейшего расследования. Немаловажное значение имеет и изобличающая деятельность следователя — его способность убедить допрашиваемого в несостоятельности заведомо ложных утверждений, вскрыть противоречия в показаниях, с наибольшим эффектом предъявить имеющиеся доказательства.

     В преодолении противодействия лиц, пытающихся дезинформировать следствие, преимущества на стороне следователя  — он знает материалы дела, имеет  возможность тщательно подготовиться  к допросу, изучить личность допрашиваемого, его сильные и слабые стороны, особенности его поведения в  сложных, конфликтных ситуациях, использовать систему эффективных приемов  преодоления противодействия. Однако и у следователя возникают  свои трудности. В частности, он должен создать общую вероятностную  модель того события, которое расследуется. И здесь рефлексия следователя  должна быть высоковероятностной, а  во многих случаях — многовариативной. Он должен распознать цель, к которой  стремится допрашиваемый, его систему  средств, которую последний считает  оптимальной, найти дефекты в  этой системе и побудить противодействующее лицо к принятию нетранзитивных решений.

     Однако  приемы и средства психического воздействия  на допрашиваемых лиц не безграничны. Они имеют предусмотренные законом  пределы. В судопроизводстве недопустимо  психическое насилие: шантаж, угрозы, обман, необоснованные обещания, использование религиозных предрассудков, малокультурности допрашиваемого, незнания им своих прав и т.п. Наряду с этим существуют и нравственно-психологические пределы средств воздействия. Издевательское отношение, усугубление тяжелых психических состояний, психический садизм недопустимы.

     При решении тактических задач неизбежны  определенные жесткие способы психического воздействия, ставящие поведение противодействующего  лица в рамки, ограничивающие его  решения.

     Приемы  преодоления противодействия следствию, как правило, рассчитаны на развитие критического мышления допрашиваемого, на его внутренний анализ хода следствия. Иногда подозреваемый (обвиняемый) может  в своей прогностической деятельности отстать или "забежать" вперед, предвосхитить успехи следствия, которые  в действительности еще не достигнуты. Подведение обвиняемого к такому отражению действительности в тактических  целях непредосудительно и непротивоправно. Это составляет основу успешного  тактического взаимодействия с ним.