Психологическая характеристика личности

Прежде чем обратиться к проблемам  профессионального самоопределения  личности в том аспекте, который связан с изучением представлений о будущем, необходимо рассмотреть вопрос о том, как эти представления интегрируются в целостную систему, объединяющую ценностные ориентации, жизненные цели и планы. В систему представлений о будущем включаются и другие компоненты, среди которых, с одной стороны, мечты, фантазии, грезы, составляющие желаемую, но не обязательно осуществимую картину будущего, а с другой – тревоги и опасения, ожидания неприятных событий, которые с определенной вероятностью могут произойти в жизни каждого человека и которых, по возможности, ему следует избегать. ‹…›

При несогласованности перспективы, когда человек недостаточно связывает  будущие события с прошлыми и  настоящими, возникает феномен «временной некомпетентности», который негативно сказывается на степени адаптированности личности к конкретным условиям жизнедеятельности. Несогласованность перспективы связана с низкой субъективной актуальностью событий жизни, с переживанием времени как чрезмерно растянутого. Дифференцированность будущей временной перспективы характеризует степень расчлененности будущего на последовательные этапы. Выделают два основных этапа: ближайшая и отдаленная перспектива. Самостоятельное значение каждого из этих этапов, особенности их формирования в детстве и юности и влияние на развитие личности убедительно показаны А. С. Макаренко, работы которого сыграли столь же существенную роль в изучении проблем перспективы в рамках советской психологии, как исследования К. Левина в развитии данной проблематики в западной психологии При различных методологических подходах к пониманию роли будущего в формировании и развитии личности А. С. Макаренко и К. Левин в конкретных исследованиях обнаруживали сходные данные, свидетельствующие о том, что разделение ближайшей и отдаленной перспективы является важнейшим моментом развития личности, характеризующим переход от детства к юности, к решению важнейших задач жизнеустройства, к выбору жизненного пути, к становлению социальной зрелости и самостоятельности личности.

Данные психологических исследований обнаруживают прямую или опосредованную связь рассмотренных параметров будущей временной перспективы с такими существенными личностными характеристиками, как самооценка, я-концепция, мотивация достижения, догматизм, тревожность, импульсивность, локус контроля и ряд других. Основной вывод, к которому приходят практически все исследователи, состоит в том, что уровень развития будущей временной перспективы, критерием которого выступают ее продолжительность, оптимистичность и реализм, степень дифференцированности и согласованности, связан с уровнем психического и социального развития личности. В этом смысле вполне можно употреблять понятия, почерпнутые из обыденного опыта и связанные с оценкой личности с точки зрения ее «перспективности» или «бесперспективности», поскольку важнейшие личностные качества, определяющие степень активности человека в различных сферах жизни, в большей мере присущи людям с развитой, гармоничной будущей перспективой.

Можно, разумеется, предположить, что  именно изначальное присутствие  таких личностных качеств, как социальная интегрированность, жизненная удовлетворенность, отсутствие тревожности и импульсивности, внутренний контроль, высокий уровень мотивации достижения, является фактором формирования оптимальной будущей перспективы, а не наоборот (как этого хотелось бы тому, кто с формированием представлений о будущем связывает надежды на возможность повышения жизненной активности и гармоничного развития личности). Такое предположение было бы вполне правомерным, если бы те или иные компоненты и параметры будущей перспективы не составляли в определенном аспекте содержание указанных выше личностных качеств. Действительно, социальная интегрированность – это не только способность человека найти свое место в обществе, в деятельности его различных институтов. Самой этой способности не могло бы быть, если бы человек, прежде чем определить свое место в социальной системе, не согласовал бы свои цели и планы с перспективой развития данной системы. Жизненную удовлетворенность нельзя рассматривать только как одномоментное переживание полноты настоящего. В отличие от удовольствия, извлекаемого из текущей ситуации, удовлетворенность жизнью охватывает и прошлое, и будущее, т. е. перспективу, которая нередко позволяет человеку ощутить высокое чувство жизненной удовлетворенности, даже тогда, когда он находится в бедственном положении. Импульсивность – это неуправляемость поведения с точки зрения будущих результатов, а тревожность – чувство страха и опасения прежде всего за будущее. Поэтому нет более эффективного психологического пути воздействия на эти личностные качества, чем изменение отношения человека к будущему, формирование и коррекция будущей перспективы.

Известно, какое значение в современных  исследованиях личности придается  преобладающему локусу контроля. При внутреннем или внешнем контроле человек возлагает ответственность на себя или на обстоятельства не только за все происшедшее, но и за свое будущее. Следовательно, и ответственное отношение к будущему как элемент перспективы непосредственно включается в механизм, формирующий определенный локус контроля. То же можно сказать и об уровне мотивации достижения, которая определяется содержанием, согласованностью и временной удаленностью реализуемых целей. Поэтому формирование развитой, гармоничной будущей временной перспективы должно рассматриваться как необходимая предпосылка формирования и развития личности, эффективности ее деятельности в различных сферах жизни.

Таковы выводы, которые вытекают из психологических исследований. Для социолога, который ставит перед собой задачу раскрыть социальное содержание этой проблемы, исключительно важно найти опору в данных психологической науки. Методы, которыми он владеет, обращены прежде всего к массовому респонденту, к представителю определенной социальной группы. И если факты, кропотливо собранные психологами, позволяют приступать к изучению проблемы будущего с уверенностью в том, что перспектива личности – важнейший фактор ее развития и самореализации, то для социолога открывается широкое самостоятельное поле деятельности, связанное с изучением того, какое же конкретное содержание вкладывают люди в свои перспективы, в чем специфика его в различных социальных группах, какие факторы и условия способствуют приведению данного содержания в соответствие с нормами общественной жизни, с требованиями, обеспечивающими гармоничное развитие самой перспективы. Иными словами, зная роль перспективы в жизни человека, зная параметры и критерии ее развития, выделенные в психологии, можно решать конкретные социологические проблемы, возникающие в тех сферах общественной жизни, которые непосредственно связаны с необходимостью изучения отношения к будущему.

Чтобы выделить именно этот аспект, явно недостаточно использовать понятия временной перспективы или будущей временной перспективы, разработанные в психологии Недостаточно прежде всего потому, что перспектива личности с точки зрения социолога – это не только временная перспектива, но и пространственная, в той мере, в какой человек планами, целями и результатами деятельности осваивает определенную область социального пространства, в котором сферы общественной деятельности складываются на пересечении жизненных траекторий социальных групп и отдельных людей. ‹…›

…Представляется целесообразным использовать понятие, которое может выполнить  интегративную функцию, характеризуя основные содержательные и структурные  моменты, связанные с представлением человека о своем будущем. На наш взгляд, наиболее удачным в данном случае является понятие «жизненная перспектива», которое еще сравнительно редко используется в научной литературе. К. К. Платоновым предложено определение жизненной перспективы, которая рассматривается им как «образ желанной и осознаваемой как возможной своей будущей жизни при условии достижения определенных целей» (1984).

Это определение правильно отражает сущность жизненной перспективы  как системы представлений человека о возможном будущем. Однако перспектива – это не всегда желаемое, но нередко – ожидаемое с тревогой и опасениями. Такие события, например, как неудачи и утраты, вряд ли целесообразно планировать, а тем более желать их осуществления. Однако их вполне можно ожидать, готовясь к предотвращению негативных последствий. Поэтому жизненную перспективу следует рассматривать как целостную картину будущего в сложной противоречивой взаимосвязи программируемых и ожидаемых событий, с которыми человек связывает социальную ценность и индивидуальный смысл своей жизни. Ценностные ориентации, жизненные цели и планы составляют ядро жизненной перспективы, без которого она утрачивает свою основную функцию – регулятивную. Если человек ожидает утраты и неудачи и при этом в арсенале программных событий не находит того, что могло бы предотвратить или преодолеть последствия ожидаемых потерь, его жизненная перспектива утрачивает положительную регулятивную функцию и может дезорганизовывать поведение. Следовательно, ключевым моментом в исследовании жизненной перспективы человека должны стать те конкретные цели и планы, с помощью которых он намерен воплотить в действительность свои жизненные ценности.

Жизненная перспектива – не раз  и навсегда выработанная стратегия. Каждому качественно новому этапу  жизненного пути должно соответствовать специфическое содержание перспективы, в которой одни компоненты сохраняют преемственность, а другие – отражают реальные изменения в окружающем мире и в самом человеке. В исследованиях жизненного пути обнаружены факты, свидетельствующие о том, что в жизни каждого человека существуют критические моменты, связанные с изменениями жизненной перспективы; в этих жизненных ситуациях одни люди способны перестраивать свою перспективу, повышая мотивацию достижения, а другие впадают в состояние стресса, характеризующееся чувством опасности и повышенной тревожности. По разным линиям жизни критические моменты возникают в разное время, но есть такие периоды жизни, в которых эти моменты концентрируются, пересекаются, порождая целый комплекс жизненных проблем, требующих формирования и перестройки жизненной перспективы. ‹…›

8. «Циклический тест времени» Т.КОТТЛА 
   КАК МЕТОДИКА ИССЛЕДОВАНИЯ Восприятие 
   Исторического ВРЕМЕНИ

 
Большинство работ, посвященных  восприятию времени человеком, обращенные к психофизиологического основания временной перцепции - отображение метрических и топологичних свойств физического времени, прежде коротких временных интервалов (Ю. Ашофф, С. Зимина, Дж. E. Рокелейн, Б. Цуканов и др.). Психологический направление исследований особенностей темпоральной восприятие связано, в первую очередь, с концептуальным осмыслением времени в биографическом масштабе, установлением зависимости между восприятием и переживанням времени собственной жизни и индивидуально психологическими особенностями, содержанием деятельности, 
жизненными притязаниями личности (К. Абульхановая, Е. Головаха, В. Ковалев, А. Кроник, К. Левин, Т. Титаренко, П. Фресс, Д. Элькин и др.).. А вот вопро- 
ния «биографичених» концепций времени - особенностей 210 восприятия временных модусов, эпох, исторических событий, есть темпоральная перцепция исторического масштаба, является наименее исследованным пластом психологии времени. Ра- зом с тем, на текущий момент экономико-политической нестабильности в условиях дезориентации общества отбуваються существенные изменения временной перцепции граждан, ведь, как справедливо отмечает Т. Нестик, отношение к социальным изменениям связано с отношением к времени[7]. Так, по выражению М. Слюсаревского, сейчас 
все заметнее проявляется тенденция наполнения психологического времени личности событиями индивидуального (исторического) масштаба [10]. Таким образом, 
к субъективной картины времени граждан все активнее включаются социальные явления, к субъективно общещих событий зачисляются события общенационального 
(Добавим, что и как следствие интенсификации глобализацииных процессов мирового масштаба), фиксируется надперсонализация временной структуры актуальной жизненной 
ситуации [10]. 
На взаимозависимости различных масштабов психологическойного времени акцентируют внимание Е. Головаха и А. Кроник; согласно их позиции, «сопоставление собственной жизни с масштабами истории, вплетения ее в событийный цепь исторического процесса накладывает особый отпечаток и на ситуативные переживания времени, и на концепцию времени личности в целом »[5]. Поэтому восприятие историческом 
ного времени возникает на сегодняшний день достаточно актуальны ним вопросам психологической науки. О исторический масштаб переживания времени эт- 
носом рассуждает Р. Ахмеров, вводя термин субъективной картины истории народа - системы представлений человека об историческом прошлом, настоящем и будущем 
собственного народа, который близок к понятию исторического времени [2]. По сути, ученый затрагивает вопрос неофициальной истории - истории в представлениях на- 
рода. С. Калинин, приводя попытку классификации разновидов времени, выделяет социальное время как время существованийния любых общественных процессов, разделяя его на объективный («безличностный») и субъективный (что обозначает научные или житейские модели, которые, с одного стороны, отражают социальные временные реалии, а с др.-шого - предстают средством моделирования времени в пределах этих реалий и даже вне их) [4]. Исторический, историко-хронологический время (определяется как время - периоды, эпохи - существования государств, общественных формаций и т.д.) автор приводит в пример исключительно объективного социального времени [4]. Такая трактовка исторического времени представляется упрощенным, ведь во внимание 
принимается только условно объективный его сторону. Здесь стоит привести мнение Р. Ахмерова, с которым трудно не увязаться о том, что история всегда субъективна в смысле переосмысления и наполнения новым содержанием, ведь залежить от субъекта исторического процесса [2]. Близость категорий социального и исторического времени состоит в том, что они обе являются определенными пространственно-временными 
формами организации общественно-культурной жизни [9]. В дальнейшем мы будем использовать понятие исторического времени в качестве синонимического к понятию времени социального, и вслед за Т. Нестиком определять его через отношение предшествования, следования и одновременности исторических процессов и явлений [7]. 
Что же касается собственно восприятие времени, то этот срок традиционно понимается как субъективное отражение объективной длительности, скорости и последовательности [9]. Но восприятием исторического времени оказывается не только оценка этих темпоральных атрибутов исторических явлений (событий), но и способ осознания разницы между модусами времени - дифференциация прошлого тепериш- 
него, будущего. В эти сих пор не сложилось единой системы характеристик субъективной составляющей времени. В разных случаях субъективная сторона темпоральной реальности описывается с помощью «временных ориентаций», «атитюдив до времени», 
«Представлений о времени», «временных паттернов» и др.. Между тем, большинство исследователей сходятся в том, что структура временной перцепции описывается системой аффективных, когнитивных и поведенческих аспектов [5, 7, 8, 9]. 
Обращаясь к особенностям восприятия историчного времени, мы сфокусируемся на таком его когнитивному компоненте как временные представления.  
Для изучения феномена представлений об историческом время мы использовали так называемый «цикличный тест времени» Т. Коттл (Cottle, 1976), предварительно модифицировавего с целью смещения акцента внимания со биографического 
на исторический временной масштаб. По мнению предшественников психологической и социологической наук, представление о природе времени проявляются в его символике (например, линия, круг, спираль), степени ограниченности, ровномерности, переживании зависимости между временными модусами [7, 8]. На рис. 1.1. представлена ​​теоретическая 
модель исследования представлений об историческом времени с помощью методики «циклического теста времени» Т. Коттл.

Рис.1.1. Компоненты теоретической модели эмпирического исследование восприятия исторического времени 
с помощью «циклического теста времени» Т.Коттла Аспект исследования 
Параметр исследования: Когнитивный Временные представления 
Индикатор Пространственное 
расположение кругов. Выборка была представлена ​​учащимися 10-11 классов общеобразовательных школ г. Киева. В исследовании приняли участие 81 человек (40 ребят, 41 девушка). Испытуемым предлагалось изобразить прошлое, настоящее и будущее человечества в виде трех кругов (круги могли быть любого размера, располагаться в произвольном порядке), обозначив, какой круг предстоит прошло- 
м, которое - настоящем, а какое - будущее человечества. Исследование проводилось в групповой форме. 
Вследствие обработки графических изображений Исторические времени, выполненных старшеклассниками, было получено четыре наиболее типичные варианты отношений 
между временными модусами. В основу их типизации были положены дихотомические критерии: «дискретность- непрерывность »,« линейность-нелинейность »(табл. 1.2.). 
И тип: отношение дискретной линейности. Этому типу отвечали изображения модусов исторического времени в виде линейной цепи связанных кругов. Часовой вектор чаще отражал хронологическую информированность - из прошлого через настоящее в будущее. 
На рисунках похожа линейная последовательность также: вертикалью, диагональю, направленной вверх, или ниспадающей линией; рядом кругов, порядке на одной прямой. Кола-модусы располагались главным образом равноотстоящими, однако нередко одна из окружностей дистанцировалась от двух других. 
Поэтому к этому типу мы также отнесли временные изображения, в которых один из модусов выглядел обособленным. (За счет нахождения на большем расстоянии или вынесенный сения в другую плоскость), при условии, если распознавалася сукцессия временных модусов. 
II тип: отношение непрерывной линейности. Этот тип мижмодусних отношений исторического времени изображаются преимущественно сечением, реже - касание кругов 
в виде прямой - горизонтальной, вертикальной или диагональной. Промежуточная модификацию типа составило сцепление только двух кругов, при этом третий круг визу- 
ально отделялось (размещалось параллельно оси соединенных объектов на определенном расстоянии или находимлось в другой плоскости). Хронологически последовательная ло- 
кализация модусов встречалась в большинстве случаев, хотя случались и единичные варианты перестановок модусов с нарушением хронологии. 
III тип: отношение дискретной нелинейности. Указанном ный тип отношений иллюстрировали «разбросаны круга», что обозначали временные модусы. В большинстве случаев круга размещались на разном расстоянии друг от друга (т.е. 
то рисунок был лишен пространственной равновесия) из-за разницы в размерах кругов и расстояний между ними модусы хаотично располагались в разных плоскостях рисунка (иногда, с намеком на хронологическое следуния по кругу). 
И V тип: отношение непрерывной нелинейности. К этого типа пространственных мижмодусних отношений мы зарахувалы несколько компактных конфигураций, сохраняетли сущностные черты типа: отношение противоположного сечения (А) •; это подтип характеризовала оппозиция кругов одинакового или различного объема, пересекались (реже соприкасались) отношение подчинения (Б) •; визуально под- 
тип был представлен иерархией временных модусел, так называемой «мишенью», в которой больше круг поочередно вмещало в себя два меньших; 
отношение равнозначности (В) •; это полное слияния модусов в синкрет времени было проведено только в случаях. 
И V тип, примеры изображений 
Б 
А 
В 
III тип, примеры изображений Нелинейность 
II тип, примеры изображений и тип, примеры изображений Линейность 
Непрерывность Дискретность 
Таблица 1.2.