Невербальные коммуникации

Внутри  европейского лингво-культурного ареала наблюдаются различия в манифестации призыва "иди сюда". У славян, немцев и французов это - взмахивание обращенной к себе ладони. У итальянцев, португальцев и латиноамериканцев - для этих целей взмахивают ладонью, обращенной партнеру, то есть жест соответствует русской кинеме "убирайся". Национальная специфика жестов имеет как квалитативную, так и квантитативную стороны. Имеются данные, что в течение одного часа разговора финн может использовать жестикуляцию один раз, итальянец - восемьдесят, француз - сто двадцать, мексиканец - сто восемьдесят раз (Параллели, № 13, 1985, стр.14).

Д. Эфрон, наблюдая за кинеcическим поведением итальянцев и еврейских иммигрантов, установил, что для выполнения аналогичных по семантике и имеющих внешнее сходство жестов, евреи обычно используют одну руку и голову, а итальянцы - обе руки. Соматика евреев отличалась коротким, а итальянцев - длинным радиусом выполнения. Внешне еврейские жесты выглядели угловатыми и резкими, а итальянские - округлыми и эллиптическими и более плавными (Efron D. “Gesture and Environment”, N. Y. King's Crown Press, 1941; Efron D. “Race and Culture” // Approaches to Semiotics, Ed. By Sebeok Th. A. The Hague, Paris, mouton, 1972, Vol. 8).

Одинаковые  по форме манифестации жесты в  разных лингвокультурных социумах могут  выражать разные понятия, равно как  и наоборот. Наблюдается явление  своеобразной интеркинесической омонии разнокультурных жестов. Например, медленное ритмичное хлопывание в ладоши в английском общении означает неодобрение и нежелание больше видеть артиста на сцене или типично итальянский жест - сложенные две руки перед лицом (молящаяся Мадонна) - означает недовольство.

Вследствие  того, что зоны распространения кинесических знаков нередко охватывают более  обширные области, чем собственно речевые  изоглоссы, обычно возникает наивное  представление об универсальности  мимики жестов (Якобсон Р. "Да" и "Нет" в мимике // Язык и человек. М., 1970, С. 284 - 289).

В результате люди, изучавшие какой-то иностранный язык, даже не подозревают  о том, что они не владеют кинесическим кодом носителей этого языка. Соответственно, вступая в межязыковое  и межкультурное общение, они употребляют свои кинемы, которые вследствие национальной специфики их формы часто мешают пониманию. Слушатель начинает обращать внимание на то, как говорит его партнер вместо того, чтобы сосредоточиться на передаваемой информации.

Как показывают наблюдения за речевым поведением билингвов, люди, в равной степени  владеющими двумя или более языками, одинаково владеют и соответствующими кинесическими кодами. В качестве примера можно привести выступление  мэра Нью-Йорка г. Гуардиа, который в одинаковой степени владел американским английским, итальянским и идишем. Когда он выступал по телевидению, можно было, отключив звук, без труда сказать, на каком язык он выступает.

Наблюдения  за коммуникативным поведением племени  кутенай, показали, что те, переходя с родного языка на английский, меняли телодвижения. Из этого можно сделать вывод, что идиоэтнический характер формы и содержания жестов дополняется идиоэтничекими механизмами синхронизации вербального и кинесического в речи. По мнению Кендона, жесты являются в определенной степени внешними экспликаторами ритма конкретного языка (Kendon A. “Some Relationships between Body Motion and Speech” // Comparative Ecology and Behavior of Primates, N. Y., 1968, P. 591-668).

Поэтому сочетание вербальных средств одного лингво-культурного социума с  кинесикой другого приводит к  нарушению внутренней и внешней  конгруэнтности слова и жеста  в естественной человеческой речи.

Отечественными  и зарубежными авторами разработан ряд невербальных техник, позволяющих осознать и расширить экспрессивный репертуар, управлять с его помощью переживаниями и отношениями к другому человеку. (Ковалев Г. А. «Некоторые аспекты исследования невербальных коммуникаций человека» // Вопросы психологии общения и познания людьми друг друга, Краснодар, 1981 Вып. 2, стр. 14-24; Петровская Л. А. «Основы социально-психологического тренинга», М., 1989; Гибш Г., Форвер М. «Введение в марксистскую социальную психологию», М., 1972).

Методический  подход В.Лабунской (Указ. соч.) к развитию невербального коммуникативного потенциала личности основан на целенаправленном воздействии на характеристики субъективного "поля" психических значений невербального поведения за счет: а) "информационного воздействия, передачи суммы значений, знаний о невербальном поведении; б) объективации и отрефлексирования собственных семантических образований в отношении невербального поведения, расширения зоны осознаваемых коммуникативных смыслов невербального поведения, поскольку осознание как абсолютное условие познания и понимания служат предпосылкой психологических новообразований и в сфере самосознания, и в развитии познавательной деятельности субъекта.

В качестве методологических средств  объективации и осознания смысловых  структур, опосредующих понимание невербального поведения, можно привести следующие приемы:

1. Моделирование ситуаций невербальной коммуникации, где цели и способы их достижения прямо не заданы участниками и потому предполагается "отход" от шаблонных способов невербального поведения.
2. Создание условий для осознания и рефлексии человеком своего собственного невербального поведения, для операционализации лежащих в его основе смысловых образований.

Осознание и управление собственными невербальными  проявлениями являются важными условиями профессиональной деятельности политика и соответственно должны учитываться в процессе планирования невербального компонента имиджа.

Пространственные  модели невербальной коммуникации

Коммуникативная проксемика

Коммуникативная моторика, как и весь процесс речевого общения, испытывает на себе самое непосредственное и активное влияние пространственных параметров, также представляющих собой аспект визуального компонента коммуникации.

Проксемика  занимается изучением пространственных условий человеческого поведения. При определении области проксемики, обычно ссылаются на исследования Холла о проксемике: "взаимосвязанные наблюдения и теории об использовании человеком пространства, опосредованного культурой" (Леонтьев А. А., Тарасов Е. Ф., Сорокин Ю. А. «Национально- культурная специфика речевого общения народов СССР», М., 1982).

Вначале проксемические исследования (Hall E. T. “The Silent Language”, N. Y., 1959; Hall E. T. “A System for the Notation of Proxemic Behavior” // American Anthropologist. October, 1963, V. 65, № 5, P. 1003 - 1006; “Proxemics” // Current Anthropology. 1968, № 9, P. 83 - 108), представляя в основном поверхностные исследования, были направлены на выявление сходств и различий в пространственном аспекте речевого общения у представителей лингвокультурных общностей с целью преодоления возникавших в этой связи недоразумений. Так было установлено, что в условиях арабского общения расстояние между коммуникантами значительно меньше, чем оно принято у американцев. Соблюдение европейцами принятой у них дистанции вызывало у арабов чувство фрустрации.

Имеются данные о том, что метрические  характеристики дистанции общения  допускают вариабельность в зависимости  от таких факторов, как возраст, пол, характер отношений и т. д. Так, расстояние между мужчинами в большей степени зависит от характера отношений, чем между женщинами. Дистанция общения между молодыми людьми или между пожилыми короче, нежели те, что устанавливают в ходе общения смешанные пары и люди средних лет. В общении незнакомых мужчины стоят ближе, чем женщины или мужчины и женщины (Heshka S. Nelson Y. “Interpersonal Speaking Distance as a Function of Age, Sex and Relationship” // Sociometry. 1972, № 35, Vol.4, P. 82 - 87).

На  дистанцию общения оказывают  влияние и такие факторы, как  социальный престиж, интраверсия - экстраверсия, общий объем и содержание общения. Дистанция общения зависит и от внешних факторов: величина помещения, освещение и т. д. (“Body Language and the Social Order: Communication as Behavioral Control”, № 9, Prentice-Hall, 1972).

Пространство  разделяется на социоиетальное, которое  удерживает людей вместе (кафе, аптеки) и социофугальное, которое разделяет  людей (залы ожидания вокзалов и т.п.) (Hall E. T. “The Hidden Dimension”, N. Y., 1969; Sommer R. “Personal Space. The Behavioral Basis for Design”, N. Y., 1969).

Подобно кинеcике, проксемика также проявляет  национальную специфику. По наблюдениям  Холла, американцы удерживают вокруг себя меньшее персональное пространство, чем немцы. (Hall, 1968, P. 81 - 108). Мексиканцы сокращают дистанцию общения на улице, североамериканские негры - в помещении. Англичане не изменяют интерперсональных дистанций, независимо от того, происходит общение в помещении или на улице (Baxter J. C., Winer E. P., Hammer P. E. “Gestural Behavior during a brief Interviews as a Function of Cognitive Variables” // Journal of Personality and Social Psychology., 1968, № 8, P. 303-307). Национальная специфика непосредственно связана с выбором тех или иных отвечаемых условиям и задачам конкретной коммуникации вербальных или кинесических средств. Игнорирование специфики строения и использования в коммуникативных целях пространства может вызвать явление "культурного шока".

При планировании и разработке психологически оптимального имиджа политика во время  публичного выступления и непосредственного общения с избирателями важным фактором является выбор оптимального расстояния между общающимися, определяющий характер взаимодействия и взаимоотношения.

Американский  антрополог Э.Холл был первым, кто  занимался исследованиями в области личностных территорий и зон человека (Hall E. “The hidden Dimention”, N.Y., 1966). Он выделил четыре основных зоны. Первая зона - интимная (у разных людей она варьируется от 15 до 50 см вокруг тела). Вторая - личная (от 50 см до 1 - 2 м). Третья зона - социальная (от 1 - 2 м до 3 - 6 м). И, наконец, общественная (далее 3 - 6 м).

Выразительный арсенал проксемической системы  имеет по сравнению с кинесической системой ограниченное число единиц, являющихся коммуникативно релевантными. Как уже отмечалось, сюда входят интимная, личная, социальная и публичная дистанции общения. На наш взгляд представляется уместным заменить введенное Холлом понятие "социальная проксемическая зона на "общественно-деловую", вследствие того, что в действительности все проксемические зоны устанавливаются и поддерживаются в социальном взаимодействии коммуникантов. Поэтому следует считать имплицитно присутствующим в определении каждой из них. Подобно кинемам, проксемы создаются с помощью движений человеческого тела в пространстве, где коммуниканты занимают какое-либо место, сохраняя между собой интерперсональную дистанцию, а также между собой и окружающими предметами, задают своему телу направление движения, сохраняя за собой право на местонахождении в окружающем пространстве.     

Пребывая  в той или иной сфере коммуникативной  деятельности (Швейцер А. Д. «К проблеме социальной дифференциации языка» //ВЯ, N 5, 1982, С. 39 - 49) человек может в  зависимости от условий его взаимоотношений  с внешним миром, находится внутри естественных сооружений или артефактов; или снаружи их. Пребывание людей внутри или снаружи лекционных залов, кабинетов, квартир сопряжено с выполнением ими социальных функций, предписываемых социальной ролью. Такие места пребывания можно назвать функционально-ролевыми. В функционально-ролевое пространство входят формализованные места пребывания (в центре, с краю, впереди, сзади, вверху, внизу, на первом уровне, сбоку слева или справа, в углу, а также смена первого формализованного местоположения на другое, например, младшие по званию обязаны приветствовать старших по воинскому званию).

Каждое  из функционально-ролевых мест пребывания имеет свои формальные наполнители. Особенно активно в такой роли используются в коммуникации формальные пространственные характеристики. Формальное пространственное положение коммуниканта способно служить ему средством выражений чувств, настроений, желаний (симпатий), антипатий. За каждой формальной проксемой закреплено определенное социально одобренное содержание. Содержательная сторона будет рассмотрена ниже.

В рамках социальной группы лицо, пытающееся выделиться в качестве неформального  лидера, ставит себя в центр общего внимания. В центре внимания аудитории  находятся выступающие с трибуны  ораторы, пространственное местоположение которых (на определенном возвышении над аудиторией) позволяет им выделиться из сидящих в зале и привлечь к себе внимание слушателей. Сидящие в аудитории тоже могут в определенной степени обращать на себя внимание своим местоположением. Прежде всего это те, кто садится в центре, особенно в первых рядах. И, наоборот, те, кто хочет остаться незамеченным, "в тени", обычно садится сзади или сбоку. Часто это можно наблюдать на семинарских занятиях. Впереди или в центре располагаются те, кто хорошо подготовился к занятиям, а неподготовившееся студенты стремятся занять места как можно дальше от преподавателя, и по возможности не в середине. С краю садятся или стоят наблюдатели, болельщики, которые хотят наблюдать за событиями, но не быть их активными участниками. Следует признать, что, болельщики на футбольных или хоккейных матчах обычно являются активными наблюдателями, непосредственно выражающими свои эмоции вербальными и кинесическими средствами, чувствующими себя в гуще событий, несмотря на местоположение с краю. Среди различных вариаций положения "с краю" выделяется позиция "с краю в углу". Обычно ее занимает, когда хотят хоть на несколько минут отдалиться от окружающих и уйти в себя. Кроме того, данное положение - хорошая позиция для наблюдателя за окружением, позволяющая при необходимости быстро включиться в коммуникацию.