Этический кодекс практического психолога

фиксирующей его  переживание (силу, ее вектор, включенность в жизнь и т. п.) в

конкретный момент времени: «собачья жизнь», «жизнь – это борьба», «жизнь –

это ад», «жизнь –  это игра» и т. п. Формула парадигмы  жизни воплощается в

конкретные действия, оценкой поступков человека. Она  является той основой

жизнеощущения, которая  констатирует образ Другого человека и свой собственный

тоже.

В каждый момент времени  парадигма жизни представляет собой  целостное

содержание отношения  «Я» - «Другой», удерживая и сохраняя в нем динамические

тенденции.

Хотелось бы данным рассуждением показать, что отношение  к Другому человеку

является содержанием, постоянно присутствующим в психической реальности

каждого человека как  ее составляющая и естественным образом (через механизм

проекции) входит во все виды активности.

В известном смысле можно сказать, что каждый из нас  занимается практической

этикой, осуществляя  воздействие на Другого человека и себя.

Те люди, для кого это является профессией, рефлексируют на это содержание,

обеспечивая, таким  образом, условия для социальной презентации важнейшего

образования психической  реальности – парадигмы жизни. Она  легализуется в

настоящее время  в нескольких формах: юридических законах конкретной страны, в

правах и профессиональных обязанностях (должностные инструкции), в этических

кодексах профессий, принимаемых профессиональным обществом, в Международной

Декларации прав человека, в Конвенции о правах ребенка и т. п.

Таким образом, практическая этика является неотъемлемой частью любой

профессиональной  деятельности, предполагающей непосредственное воздействие на

психическую реальность человека. Современная жизнь человека в обществе

протекает так, что  по существу любая сфера общественной жизни оказывает в той

или иной мере на него такое воздействие. Похоже на то, что  психической

становится вся  жизненная среда человека, так  как она несет в явной или

превращенной форме  следы воздействия человека на человека (через предметы

потребления, орудия и средства производства, через измененный ландшафт, через

меняющие свой состав природные воды и воздух и т. п.).

     2.1.Практическая  этика в профессиональной деятельности  практического психолога.

Практическая психология как профессиональная деятельность начинает

зарождаться в массовом масштабе и поэтому требует внимательного  к себе

отношения с той  точки зрения, что именно она социально  обостряет до предела

проблему обоснованности воздействия одного человека на другого. В конечном

счете, проблему жизни проживаемой (прожитой) как своей или чужой, жизни

проживаемой (прожитой) чужим умом (чужими средствами, чужими желаниями,

чужими способностями). Что для человека, для людей  важнее? Хотелось бы

думать, что современное  общество, да и каждый человек хотя бы мгновение в

жизни переживали два  полярных, а поэтому очень ярких  чувства:

-чувство полной  собственной беспомощности перед  жизненными проблемами,

желание отдать кому – то все свои оставшиеся силы, только чтобы больше не

мучиться неопределенностью, бессмысленностью;

-чувство ликующей  радости от осуществленного –  вдохновляющее чувство хозяина

жизни.

Какое из этих чувств продуктивнее? Наверное, недаром уныние считается

смертным грехом уже многие столетия. Оно лишает психическую реальность одного

из главных качеств  – качества глубины, разнообразия, динамики. Уныние, штиль,

тишина, смерть, психологическая  и физическая. Однако возможно ли через

воздействие Другого, Других людей вернуть глубину  и разнообразие жизни

человеку, уже погруженному (или погружающемуся) в небытие уныния, апатии,

конформизма и прочих форм отказа от собственного Я? Это  вопрос о том, идти ли

психологу к тем (к  тому), кто не зовет на помощь, вяло увлекаемый потоком

собственной индивидуальной судьбы к ее естественному концу. Думаю, что ответ

на него весьма непрост.

Лезть в чужую  душу без спроса не только опасно, но и неэтично. А если она,

чужая душа, погружается  в мрак потери собственного «Я», если она сама в ужасе

от него, своего «Я», спасается знаменитым фроммовским  бегством от свободы в

невроз, в болезнь, в инфантилизм, в никуда. и ты, психолог, это видишь,

понимаешь, и.

Какое решение, профессиональное решение, принимаешь (примешь) и будет  ли оно

правильным? Признаюсь  честно, я не знаю ответа на эти вопросы. Но твердо

уверена в том, что  профессия практического психолога  появилась не случайно –

может быть, я преувеличиваю, но это одна из попыток человечества спасти

(именно спасти, как  живое явление) индивидуальное сознание от наступления

сознания массового  человека.

Индивидуальное, живое  сознание обладает уникальными свойствами, многие из них

подробно описаны  в философской и психологической  литературе (В. П. Зинченко,

М. Мамардашвили, П. П. Флоренский). Среди всех этих свойств внимание, в свете

задач этого текста, привлекает свойство целостности. Живое  сознание – оно

единое, целое, поэтому  оно обладает определенным (но не бесконечным!) запасом

прочности к воздействию.

Если этот запас  прочности исчерпывается под влиянием воздействующей силы,

сознание исчезает, или, разрушенное уже не восстанавливается  в прежнем виде,

т. е. перестает быть живым. Такое сознание уже называется фантомным.

Психолог, оказывая воздействие на другого человека, сам является носителем

индивидуального сознания (живого или фантомного) и при  этом имеет дело тоже с

живым или фантомным  сознанием. Нетрудно представить, какие  возможны

логические варианты при взаимодействии с одним человеком  и как многократно

они усложняются  при взаимодействии с группой людей.

Варианты воздействия  живого и фантомного сознания многократно  переживаются в

течение жизни каждым человеком как непосредственным участником или

наблюдателем таких  ситуаций. Основные общие ее признаки – это усталость и

чувство опустошенности ее участников, переживающих взаимное сопротивление как

невозможность изменения, невозможность достижения согласия.

Варианты воздействия  фантомного сознания на фантомное порождают  взаимную

неудовлетворенность, которая может перерасти в  открытую конфронтацию по

принципу взаимного  несоответствия.

Воздействие живого сознания на живое сознание связано  с появлением

воодушевления, переживается как обновление, как прилив сил, как  расширение

горизонтов жизни, как появление (пусть на время) чувства  общности, единения.

При этом, по моему  мнению, абсолютно однозначно представляются

непродуктивными ситуации воздействия на фантомное сознание с точки зрения

изменения в них  сознания в сторону появления  признаков психической жизни.

Это, по сути дела, варианты возможной профессиональной неудачи психолога как

человека, ставящего  задачу сохранения или восстановления живого

индивидуального сознания. Ситуации эти становятся более вероятными при работе

со взрослыми людьми. Фантомное сознание воспроизводит  само себя – оно

неизменно, время жизни для него не приносит изменения. Скука – основное

качество жизни  фантомного сознания.

Жизнь людей показывает, что преодоление скуки чаще всего  происходит внешними

воздействиями на сознание – путешествие, алкоголь, смена сексуального

партнера, смена места работы, риск и т. п. Но эти внешние воздействия бывают

достаточно кратковременными, скука возрождается снова. Психолог, сам обладая

живым сознанием, при  работе с фантомным сознанием  встречает огромное

сопротивление, преодолеть которое можно только причиняя Другому человеку

боль. Боль психическую, как говорят, душевную.

                     Какое право имеет психолог  на эту боль?                    

Будет ли она, эта  боль, тем началом, которое откроет  живые качества

индивидуального, но уже фантомного сознания или приведет к появлению еще

одного фантома  – теперь уже фантома боли?

Это вопросы из области  практической этики. Это вопросы  из области психологии

развития, из тех  сфер знания, где обсуждается сущность человека, воплощение

сущности в ее конкретные проявления.

А если психолог сам  обладает фантомизированным сознанием, что, к сожалению,

бывает как следствие  шизоидной интоксикации психологической  информации, и при

этом берется работать с фантомным сознанием Другого  человека? Вот тут и

создается ситуация «машинообразного» действия, когда программа одной «машины»

не соответствует  программе другой. Как следствие, вполне вероятно, видятся

горы обломков этих «машин».

Люди переживают глубокое чувство неудовлетворенности  жизнью – несоответствие

своих фантомов чужой (чуждой) реальности.

Обсуждая только логически возможные варианты, приходится констатировать, что

живое индивидуальное сознание, жизнеутверждающее переживание  собственной

индивидуальности, как  ценности себя подобного Другим, во второй половине 20

века претерпело сильные изменения, как в социальном, так и в индивидуальном

проявлении. Попробуем  выделить общекультурные факторы, способствующие его

становлению, и факторы, препятствующие этому: