Буддизм и его учения

БУДДА И  ЕГО УЧЕНИЕ 
Дж. Исаму Ямамото

Должен  признаться, что я  люблю персики. Мне  в них нравится все — сочная мякоть, сладкий аромат и  восхитительный вкус. Я всегда их любил.

Мое детство прошло в  Сан-Хосе, штат Калифорния. В пятидесятые  годы Сан-Хосе был  маленьким городком, уютно расположившимся  на склонах долины Санта Клара. В  те дни долина была покрыта садами. Сегодня  она больше известна под именем “Силиконовой долины”, а большая  часть садов канула в лету. Но сорок  лет назад я  еще мог бродить  меж садами и наслаждаться вишнями, абрикосами и, конечно, персиками.

Однажды я гулял  с отцом, который работал на одном  из участков. Был жаркий солнечный  день, и меня начала мучить жажда. Увидев усыпанное персиками дерево, я  со всех ног бросился к нему. Один плод был как раз на расстоянии вытянутой руки от меня. Я быстро заметил красное пятно на его  золотистой кожице и понял, что меня ждет неземное удовольствие. Я потрогал персик, и он мягкой круглой тяжестью лег в мою руку. Я хотел его.

Но только я  собрался впиться зубами в сочную мякоть плода, как отец выхватил персик из моих рук. Он внимательно оглядел  его, а затем разломил. В сердцевине персика извивался отвратительный, мерзкий червяк.

Наблюдения  в Парламенте

Я помню, как  на Парламенте Мировых Религий 1993 года, который проходил прошлым летом  в чикагском “Палмер-отеле”, я  получил хороший урок проницательности. В первый же день конгресса произошли  три инцидента. Это случилось  на открывающем пленарном заседании, посвященном столетнему юбилею Мирового Парламента Религий, проходившего в  Чикаго в 1893 году, когда многие восточные  религии впервые ступили на землю  Северной Америки.

Поскольку я  живу в пригороде Чикаго, я выехал из дома за полтора часа, чтобы успеть добраться до места, припарковать машину, получить журналистский пропуск  и найти место в Большом  зале, где должно было начаться заседание. Но полутора часов оказалось недостаточно, и когда я вошел в “Палмер-отель”, все места в зале уже были заняты. Сперва я разозлился на себя за то, что  не догадался приехать пораньше, но затем понял, что Бог намеренно  позволил толпе зрителей прижать  меня к перилам лестницы, ведущей  вниз. Выглянув из-за перил, я увидел, что по противоположной лестнице движутся сотрудники Парламента, расчищая путь важной процессии — религиозным  лидерам, представителям многих религиозных  традиций мира — чей вход в зал  должен был положить начало заседанию.

Вскоре какой-то высокий чиновник Парламента по очереди  провел группы в зал заседаний. Меня поразило даже не то, что я находился  на расстоянии вытянутой руки от этих религиозных вождей, но то, как чиновник распоряжался всеми этими людьми. Там были индуистские, буддийские, исламские и иудейские руководители. Там были сикхи, зороастрийцы, джайны и даже жрицы Викки. В той же процессии находились католические и протестантские священники. Но, вне зависимости от своей религиозной принадлежности, все они подчинялись единственному Парламентскому чиновнику, который командовал ими примерно так, как полицейский направляет движение транспорта на улице.

Неприятный инцидент случился посреди церемонии, когда  послышался голос чиновника: “Где протестанты? Немедленно их найдите!” Он был явно выведен из себя тем, что кто-то ведет  себя не по его сценарию. Один из зрителей крикнул в ответ: “Они поднялись  наверх пропустить по стаканчику”. Сопровождаемые громовым хохотом протестанты бросились  занимать свои места с жалкими  улыбками на лицах.

Тогда я впервые  сказал себе: “Эти люди похожи на овец, ведомых на заклание, только в отличие от овец они сами на это пошли”.

Когда вся процессия, наконец, втянулась в зал. Я поспешил в переполненную комнату, где  за ходом заседания можно было следить по телевизору. Один за другим благословляли конференцию именитые гости: Свами Гаханананда из Ведического  Общества Вивекананды, леди Оливия Робертсон  из Общества Изис и католический кардинал Джозеф Бернардин. Они говорили о  гармонии и мире и о том, каким  гигантским шагом вперед в стремлении к единству различных вероисповеданий  является этот Парламент.

Пока орaторы говорили в микрофон, их было отлично слышно, но как только они начинали говорить в сторону, нам оставалось только лицезреть их изображение на экране. Большинство выступавших правильно пользовались микрофоном, но один из представителей “коренных американцев” вообще не обратил на микрофон внимание, и из его речи мы не услышали ни слова. Но когда он закончил говорить, люди в переполненной комнате, как ни странно, радостно зашумели и стали с энтузиaзмом аплодировать оратору.

Этот человек  мог сказать все, что угодно, но люди в комнате выражали ему свое горячее одобрение. Я был потрясен тем, как легко относятся к  происходящему те, кто приехал  на Парламент. Это происшествие снова  напомнило мне, как заманчиво  выглядел тот персик.

В конце пленарного заседания Преп. Гийоме Кубоз из Буддийского Совета Среднего Запада обратился к конференции со своим  благословением. Кубоз говорил прямо  в микрофон, и его слова звучали  четко и понятно. Он также призвал  людей стремиться к миру во всем мире и всемирному человеческому  братству. Мы должны создать гармонию, говорил он. Затем он прочел древнее  буддийское стихотворение, в котором  говорилось, что есть один источник, один закон, и что “все живое —  одно”.

Как чудесно, что  Кубоз и все остальные ораторы  призывали собравшихся к миру и гармонии среди разных людей  разных вероисповеданий! Это звучало  прекрасно. Это трогало сердца слушателей. Ораторы просто заливались соловьями. Но услышали ли мы то, что они говорили в действительности? Было ли то, что мы видели на поверхности их речей сутью сказанного? Реальна ли гармония между всеми мировыми религиями?

Поскольку я  уже 25 лет христианин, и поскольку  я почти 20 лет серьезно занимался  изучением буддизма, я верю, что  такая гармония невозможна. Слова  Кубоза были для меня третьим указанием  на то, что на Парламенте Мировых  Религий человечеству предлагается аппетитно выглядящий, но совершенно испорченный персик.

В этой статье я  бы хотел продемонстрировать, почему гармония между учением буддизма и христианской верой невозможна. Я расскажу и о том, как мы, христиане, можем указать живущим рядом  с нами буддистам на существующие различия.

В последние 20 лет  приток в Северную Америку легальных  и нелегальных иммигрантов азиатского происхождения резко возрос. По приблизительным  оценкам, в Америку ежегодно прибывают  от 50 до 500 тысяч только нелегальных  иммигрантов. Эти люди приносят с  собой свои буддийские убеждения. Большинство  американцев азиатского происхождения  до сих пор исповедуют буддизм  — а это заметная часть населения. Так, например, по данным переписи 1990 года, более 800 тысяч американцев назвали  своей исторической родиной Японию. В то же время, буддизм стал религией и тысяч американцев неазиатского происхождения. Неудивительно, что  сейчас в США уже более тысячи буддийских храмов, монастырей и центров.

Конечно, буддисты принадлежат к различным религиозным  традициям, и подчас между разными  школами буддизма есть очень небольшое  сходство. Тем не менее, все буддисты считают основателем своей религии  Будду и разделяют определенные основополагающие принципы, им заложенные. Таким образом, наше исследование буддизма в Америке следует предварить кратким экскурсом в жизнь  и учения этой исторической личности.

Будда

Более трех тысяч  лет назад арийцы (сильное племя, принадлежавшее к индоевропейской  языковой группе) рассеялись в нескольких направлениях по Европе, Южной Азии и Ближнему Востоку. Завоевав долину реки Инд, арийцы принесли в индийскую  культуру учение брахманизма (которое  сегодня видоизменилось в индуизм) и кастовую систему, которая позволяла  захватчикам поддерживать чистоту  арийской расы и сохранять духовную и социальную власть над коренными  индийскими племенами. Брамины (или  брахманы) еще больше централизовали свою власть над всеми кастами  и вскоре в руках привилегированного меньшинства сосредоточился религиозный  авторитет.

В 6 в. до н. э. сформировались некоторые важные религиозные традиции. Одной из них был джайнизм, созданный  Махавирой и доживший до наших  дней. Другим новым течением был  буддизм, будущий соперник индуизма в борьбе за место основной мировой  религии. Основателем буддизма был  Сиддхарта Гаутама, ныне почитаемый миллионами людей во всем мире.

При жизни Сиддхарты  Гаутамы не было написано ни одной  его биографии¹. Самые ранние предания о его жизни были собраны воедино примерно через 300 лет после его смерти. С тех самых пор и исторические сведения и легенды о жизни Будды содержатся в каноне Пали и санскритских источниках. Историки много спорили о том, где именно следует провести границу между историей и легендой, однако никому сейчас уже не известно, что именно следует считать фактами. Ниже приведена биография Будды в том виде, в котором ее принимает большинство буддистов, но многое в ней, вероятнее всего, — легенда. Но, как бы то ни было, какими бы мифическими ни были истории о Сиддхарте Гаутаме, его жизнь всегда была и до сих пор остается источником вдохновения и примером для всех буддистов.

Похоже, что Сиддхарта  Гаутама²родился в 563 г. до н. э. и умер примерно восемьдесят лет спустя³. Его отцом был царь Суддходана Гаутама, раджа (глава) клана Сакья, принадлежавшего к касте кшатриев (военной аристократии) древней Бхараты. Суддохана Гаутама правил Капилавасту — маленьким округом на индийских склонах Гималаев на границе Индии и Непала.

Новорожденный Гаутама (его фамилия) получил имя  Сиддхарта, что означает “достигший цели”. Его также называли Сакьямуни (“мудрец из клана Сакья”), Бхагават (“благословленный счастьем”), Татагата (“шедший так”), Джина (“победитель”) и, конечно, Будда (“озаренный”).

Когда Сиддхарта  был еще младенцем, двор царя Суддоханы  посетил мудрец Асита⁴. Он предсказал, что Сиддхарта станет либо великим правителем, как его отец, если он останется в отцовском дворце, или Буддой, если он уйдет в мир. Царь Суддохана поверил, что, увидев страдания людей в мире, его сын уйдет в мир искать правду. Царь же, естественно, хотел, чтобы его сын унаследовал царский трон. Поэтому он приказал своим слугам следить, чтобы Сиддхарта не увидел какого-нибудь зла или страдания.

Повзрослев, Сиддхарта  проявил необычайный ум и силу. Например, в шестнадцать лет Сиддхарта  завоевал руку своей двоюродной сестры Яшодары, одержав двенадцать чудесных побед в искусстве стрельбы из лука⁵. Возможно, Сиддхарта был женат и на других женщинах, но Яшодара несомненно оставалась его главной женой.

Тем временем, несмотря на все старания его отца уберечь  сына от встречи со злом и страданиями, Сиддхарта решил сбежать от своей  свиты и четыре раза проехать на колеснице через город. Во время  своих поездок за пределами отцовского дворца Гаутама увидел старика, прокаженного, мертвого и аскета⁶. Увиденное навело его на мысль о том, что жизнь полна печалей, и что счастье — лишь иллюзия. Так Сиддхарта узнал о человеческих страданиях.

Той же ночью, когда  Яшодара родила ему сына Рахулу, Сиддхарта оставил свою семью  и свое царство и отправился на поиски истины⁷. Ему, конечно, было тяжело расстаться со всем, что он любил, но теперь, когда его сын (чье имя означает “помеха”), наконец появился на свет и мог продолжить царскую династию, молодой Гаутама получил возможность начать свои духовные поиски. Преданный слуга Чанна и верная лошадь Кантака проводили его до леса, где Сиддхарта сбрил волосы и переоделся в другое платье. После этого он расстался со своими спутниками и как простой нищий монах пустился в свое аскетическое паломничество⁸.

На протяжении шести или семи лет Гаутама  искал общения с верховным  духом вселенной, сначала через  учения двух отшельников-браминов, а  затем в обществе пятерых монахов. Он следовал традиционному подходу  к аскезе: постился, спал на прутьях, чтобы умертвить плотские желания. Он подолгу не ел ничего, кроме одного рисового зерна в день.

Но несмотря на все усилия Сиддхарта так и  не смог постичь истину. Наконец, в  момент озарения он осознал, что его  аскетическая жизнь имеет не большую  ценность, чем прежняя жизнь принца. Самоистязание бессмысленно и бесполезно, уединение ничем не лучше наслаждений. И тогда Сиддхарта понял важность того, что он называл Средним Путем. Оставив жизнь крайнего аскетизма, Сиддхарта начал есть твердую  пищу. Этот поступок разозлил его спутников-монахов, которые решили, что их товарищ  ослабел и последовал нуждам своего тела. Они немедленно оставили его, испытывая крайнее отвращение к  его видимой мирской приверженности.

На широких  берегах реки Мераньяна в Гайе (большой город в северо-восточной  Индии), близ деревушки Урвела, Сиддхарта  присел у подножия фигового дерева (вошедшего в историю как дерево Бодхи). Под этим деревом Мара, нечистый, попытался помешать Сиддхарте стать  Буддой, искушая его во время медитации  мирскими соблазнами. Сиддхарта выдержал все испытания, и на него снизошло освобождающее знание — он увидел путь, который избавляет от жестокого  причинно-следственного принципа самсары (круга перевоплощений). Он открыл Четыре Благородных Истины, которые известны под именемПативедхананы, мудрости осознания. С того момента Сиддхарта стал Буддой — “озаренным”.