Если
под традиционным гражданским активизмом
подразумевается «публичная, системная,
коллективная деятельность по отстаиванию
общественных интересов», то в случае
с новыми актерами ни одна из данных позиций
не является обязательной. Их интересы,
скорее, сосредоточены в нейтральной публичной
сфере, где не участвует ни государство,
ни бизнес, в лакунах формирующихся российских
социальных конвенций.
Правозащитное
сообщество до сих пор ждет повторения
1960-х годов, которого уже не случится.
Новые актеры бегут от любых форм политизации
и ответственности за страну. Их ответственности
хватает ровно настолько, сколько они
могут унести. Их методы подчас далеки
от практик правозащитников первой и второй
волны, сравнивающих защиту прав человека
с академической рутиной в точности и
взвешенности решений. Младоактеры не
претендуют на изменение мира, системы,
они довольствуются в пределах досягаемости
их личных интересов. Они идентифицируют
новые виды власти, которые оказываются
вдали от стен Кремля. Их деятельность
эпизодична, носит мерцающий характер.
Кроме
того, правозащитники пытаются отыскать
этих новых игроков, используя старую
систему мониторинга (сканируя газеты,
радио и телевидение по ключевым
словам, традиционным для словаря гражданских
активистов). Их идентификационные маяки
находятся в других плоскостях (блоги,
форумы, социальные сети вроде «Контакта.
ру» и «Одноклассников» и т.д.).
В результате
одной из экспертных встреч был составлен
открытый перечень известных участникам
экспертного совещания социальных конфликтов,
в которых, как предполагалось, высока
вероятность «правозащитных реакций»
и выходов на идеологию прав, свобод и
достоинства человека:
- конфликты,
связанные с самоорганизацией граждан
как квалифицированных и активных потребителей
услуг государственных сервисов (движение
автомобилистов; движение обманутых дольщиков;
движение против уплотнительной застройки;
одиночная или групповая борьба за повышение
качества услуг конкретного ЖКХ; «потребительские
бойкоты»; протесты отдельных групп бюджетников,
родительские школьные комитеты, студенческие
группы и т.д.);
- конфликт,
связанный с не учетом властью общественного
мнения ( ветеранские
организации, краеведческие группы, жители
микрорайонов, движения в защиту архитектурных
памятников и т.д.);
- конфликты,
связанные с закрытостью для общественности
или заинтересованной группы лиц процесса
принятия социально важных решений (проблема
лоббирования, конкурсов на занятие должностей
и др.);
- конфликты,
возникающие при нарушении приватного
пространства (недобросовестная и навязчивая
реклама в общественном транспорте и других
публичных пространствах, бунт «звезд»
против папарацци. протест против сбора
избыточных персональных данных и др.);
- ситуации
дискриминации меньшинства со стороны
государства или при попустительстве
государственных органов (ЛГБТ - сообщество,
этнические меньшинства, диаспоры, беженцы,
гастарбайтеры, конфессиональные или
«этические» (пацифисты, зоозащитники
и др.)
меньшинства,
научные фракции, не вписывающиеся в дисциплинарную
структуру академического сообщества,
группы радикальных художников, писателей
и т.д.);
• конфликт, связанный
с невыполнением государством ранее взятых
обязательств или с отказом принимать
решения в соответствии с ожиданиями общественных
групп (движение в пользу помощи бездомным,
движение за приватизацию общежитий, малосемеек
и коммуналок; движения потребителей и
др.);
• конфликты,
связанные с отсутствием или недостаточной
ясностью правовых норм в высококонфликтных
ситуациях (группы, отстаивающие права
студентов, конфликты вокруг регулирования
инфраструктуры Интернета или норм взаимоотношений
между юзерами, конфликты, связанные с
нечетким различением границ виртуального
и «реального» миров и др.);
- конфликты,
связанные с неизбирательностью (всеобщностью)
действия всех или иных институциональных
норм (неучет специфических моральных
норм, ритуальных практик, особых режимов
питания и т.п.): введение курса «Основ
православной культуры» в школьную Программу;
принуждение к воинской службе пацифистов
и представителей конфессий, отрицающих
насилие; принуждение к проведению опытов
на животных студентов медицинских и биологических
факультетов, чья специализация такой
практики не требует, и т.д.;
- конфликты,
связанные с действием или навязыванием
спорных «традиций» или правил (движение
против полной бюрократизации системы
образования и публичной сферы в целом;
движение за легализацию легких наркотиков,
движения против ограничений, продиктованных
заботой об общественной нравственности,
духовности, уровне патриотизма и т.д.);
- конфликты,
возникающие при попытке отдельных социальных
групп «взять декларированные, но «неконвенцпональные
в практике» нрава (учреждение независимых
профсоюзов, проведение забастовок и манифестаций,
придание гласности — «вынесение сора
из избы» каких-либо фактов, имеющих внутриорганизационное
значение);
- конфликты,
связанные с превышением должностных
полномочий государственными служащими
(индивидуальные и групповые протесты
против произвола и пыток в милиции; движения
против расширительной трактовки компентенций
тех пли иных госслужб);
- конфликты,
связанные с попытками государства взять
себе права на регулирование той группы
социальных отношений, которые в настоящий
момент относятся к сфере саморегулирования
общества (наиболее заметно — в отношении
к намерениям государства ввести правовое
регулирование в сети Интернет, «нравственная»
цензура в отношении к массмедиа, концертной
и издательской деятельности и т.д.);
- Конфликты,
при которых привилегии отдельных социальных
групп (для государственных служащих
в первую очередь) оборачиваются
унижением человеческого
достоинства и дискриминацией все
прочих («мигалки» на дорогах, депутатские
привилегии и т.д.);
• конфликты,
при которых возникает самоидентификация
и чувство сострадания с беззащитной жертвой
(зоозащитники, эко-защитники и др.). Среди
перечисленных социальных категорий (слоев),
субкультур,
неформальных
объединений, активистских сред, не связанных
с правозащитным сообществом, но наиболее
чувствительных к правозащитной риторике,
где наиболее высока вероятность выкристализования
новых гражданских актеров, были названы:
- ЛГТБ - сообщество
(организации и группы, защищающие пли
организующие взаимопомощь в сообществе
лесбиянок, гомосексуалистов, трапе тендерных
и бисексуальных людей);
- атеисты
и верующие, относящие себя к нетрадиционным
религиозным культам ( баптисты и др.),
квазирелигиозным духовным практикам
(«Звенящие Кедры России», трансгуманисты
и др.) и «моральным общинам» (кариапцы,
коммунарскис педагогические отряды и
др.);
- жители общежитии
(общежития — зона административного
произвола и спонтанных реакций противостояния
ему) и «малосемеек» (административный
шантаж, вынужденное «закрепление» за
предприятием, предоставляющем временное
жилье и не допускающего его приватизацию);
- «студенты
с переизбытком внутреннего капитала»
(интеллектуально-амбициозные, нацеленные
на карьеру и признание своего интеллектуального
потенциала); люди с нестандартными интеллектуальными
потребностями, нуждающиеся в альтернативных
образовательных системах, книгоиздании
и т.д.;
- социальные
объединения, созданные для гуманитарной
помощи и обоснованные какой-либо моральной
доктриной («Еда вместо бомб», филантропические
организации, общества помощи бездомным
и лицам, страдающими «социальными заболеваниями»);
- политизированные
объединения (не партии, а движения, сети,
группы, клубы и др.); группы протеста, сопротивления,
продвижения каких-либо «прогрессивных»
политических убеждений — антиглобалисты,
троцкисты и др., мотивированные на политическое
действие вне институциализированной
политики, помимо политической системы
и традиционных форм политического действия;
- «нелегалы»
(люди, прибывшие в страну не на законных
основаниях или с непроясненным юридическим
статусом — беженцы, трудовые имигранты
и др.);
- «социальные
хобби» (как меньшинства в отношении других:
толкиенисты; когда есть авторитарное
внешнее давление);
- сообщества
ВИЧ/СПИД (социальные группы, имеющие потребность
в сплочении перед лицом каких-либо общих
проблем);
- родители
детей дошкольного возраста (ущемлены
в отдыхе, досуге, работе), семьи с малолетними
детьми;
- сетевые
коммьюнити, пропагандирующие «открытый
софт», криптографию ;
- сторонники
экзотических или нелегальных досуговых
практик (сторонники «лигалайза» — свободного
употребления легких наркотиков, люди,
увлекающиеся экстремальными видами спорта,
нудисты, свингеры, художники графитти,
флеш-мобберы, радикальные художники);
- люди и группы,
настаивающие на изменении или введении
стандартов профессиональной деятельности,
корреспондирующих с идеологией прав,
свобод и достоинства человека (клуб региональной
журналистики, «Интерньюс», сторонники
прогрессивной реформы системы образования
и др.);
- бывшие сотрудники
правоохранительных органов, медицинских
и образовательных учреждений («правдолюбы»,
то есть ушедшие из профессии, чтобы отстаивать
этичные профессиональные стандарты);
Новые
свободоориентированные актеры, скорее
всего, будут действовать по так называемому
принципу «правозащита 2.0» по аналогии
с программным обеспечением с открытым
кодом, являющимся саморазвивающейся
системой, где потребители и производители
«новых программ» спаяны в одно сообщество.
Это будут возникающие, смешанные проектные
команды из разных активистских сред,
интегрированных какими-то общими проблемами:
связанными с закрытостью информации,
или дискриминацией меньшинств, или регулированием
и продвижением прав и т.д. То есть каждый
раз будут получаться разные структурно-функциональные
модификации подвижных коалиций. Можно
по-разному оценивать данный прогноз,
как его вероятность, так и точность, но
представляется, что именно актуализация
указанных трендов позволит повысить
адаптивность и, в конечном счете, выживаемость
нового правозащитного сообщества.
Сообщества,
как политический феномен/Сообщество
прав человека в контексте российского
гражданского общества/Пономарев С.В.-
М:Российская
политическая энциклопедия(РОССПЭН),2009.-248
с.