Шпаргалка по "Политологии"

вызываемое наличием качеств вождя у человека (откровений, героизма и  т.д.),

подобно тому, как его осуществляет пророк,  князь,  военачальник,  партийный

вождь. Образцы харизма  Вебер  видел  в  Будде,  Христе,  Магомете,  Цезаре,

Наполеоне, Ленине, Сталине и др.;

легальное,  рациональное  господство.  Это  господство   в   силу   веры   в

обязательность легального установления и  деловой  компетентности  носителей

власти, обоснованной рационально  созданными правилами (законами).

 

Вопрос 18

       Что же такое  «демократия»?  Безусловно  не  претендуя  на  какое-либо

«конечное», идеальное определение  этого сложнейшего понятия,  мы  попытаемся

представить наше видение этой проблемы.

       Когда античные  мыслители, в особенности такие  «столпы» как  Платон  и

Аристотель,  отвечали  на  этот  вопрос,  они  имели  в  виду  прежде  всего

демократию,  как  форму  правления.  Они   различали   формы   правления   в

зависимости  от  того,  правит  ли  один,  немногие   или   весь   народ   и

устанавливали три основных состояния: монархию, аристократию  и  демократию.

Однако и Платон, и Аристотель каждую форму правления связывали  с  известной

формой  общественной  жизни,  с   некоторыми   более   глубокими   условиями

общественного развития. Оба они  имели определенный эмпирический материал  по

вопросу развития и смены политических форм, и оба видели, что  если  есть  в

государстве какая-то внутренняя сила, на которой оно держится,  несмотря  ни

на какие бедствия, то формы его  меняются. Каждая из  этих  форм  может  быть

хуже или лучше в зависимости от того, следуют ли  они  по  пути  закона  или

отступают от него, имеют ли они  в виду общее благо или собственные  интересы

правителей. Но все эти формы  подвижны  и  изменчивы.  Ни  одна  из  них  не

является «конечной» и идеально прочной. Это утверждение относилось  в том

числе и к демократии. В  изображении  Платона  эта  изменчивость  демократии

превращается в порочный круг: с  одной стороны это лучшее из  правлений,  все

становятся свободными, каждый получает возможность устраивать свою жизнь  по

своему желанию, однако с другой стороны,  якобы,  вследствие  «отсутствия  в

жизни людей твердого плана и  порядка» все  здесь  приходит  в  расстройство.

Изменчивость  и  подвижность  демократии  отмечает  и  Аристотель.  Наиболее

прочным  он  считает демократический строй у народов,  живущих простой,

близкой к природе жизнью. Другие виды демократии кажутся  ему  подверженными

изменениям, причем наихудшим видом  он  считает  тот,  в  котором  под  видом

господства народа правит кучка  демагогов, в котором нет твердых  законов,  а

есть  постоянно  меняющиеся  предписания,   в   котором   судебная   система

превращается в издевательство над правосудием.

Демократия и поиск идеального государственного устройства

       Демократия  имеет   превосходства  и  недостатки,  сильные  и   слабые

стороны. В противоположность безоглядному политическому оптимизму,  особенно

ярко проявившемуся, к примеру, в СССР во второй половине 80-х  годов,  когда

казалось, что демократия  есть  нечто  высшее  и  окончательное,  что  стоит

только ее достигнуть и  все  остальное  приложится,  следует  признать,  что

демократия не путь,  а  «распутье»,  не  достигнутая  цель,  а  только  лишь

«промежуточный пункт». Другой она  быть не может, ибо это -  ее  природа,  ее

преимущество. Но этим она могла удовлетворить лишь некоторых,  но  никак  не

всех. У людей всегда остается потребность  продолжать  совершенствование  до

бесконечности  призрачного  абсолютного  идеала   и   никакой   политической

системой их не удовлетворить. Поэтому вопрос  о  том,  может  ли  демократия

смениться  другими  формами  имеет  ясный  ответ:   это   случалось   ранее,

происходит сейчас и, в принципе, может произойти в будущем.

       Демократия всегда  есть «распутье», так как она  есть система  свободы,

система релятивизма, для которого нет ничего  абсолютного.  Демократия  есть

пустое  пространство  («опушка»),  в   котором   могут   развиваться   самые

разнообразные    политические    стремления    («тропинки»).     Проявляемое

недовольство демократией в принципе можно трактовать,  как  усталость  людей

от неопределенности, желание выбрать  конкретный  манящий  путь,  «тропинку»

развития. Однако трудно дать однозначный  ответ на вопрос «а не  вернемся  ли

мы в конце концов снова  на  опушку?».  На  данный  момент  мы  более  всего

склонны со

Вопрос 19

      Сущность и предпосылки  тоталитаризма.

      Эту новую форму  организации политической власти, сложившуюся в нашей

стране в 30-е годы, в литературе часто называют тоталитаризмом. Если же мы

попытаемся вычленить смысловое ядро данного понятия, то обнаружим, что

слово «тоталитаризм» используется для  обозначения превосходной степени

других известных понятий —  диктатура, авторитаризм, насилие, деспотизм.

Этимологически оно производно от слов тоталитарность, или «целостность».

Употребляя его, имеют в виду, что авторитарная власть становится

всепроникающей, контролирующей жизнь  человека и общества в ее самых

частных, мельчайших проявлениях. При  этом забывают, что рост количественных

изменений в какой-то момент приводит к появлению нового качества, а новое

качество не есть удвоенное или  утроенное старое: сохраняя со старым в том

или ином отношении сходство, оно, тем не менее, принципиально от него

отличается.

      Для того чтобы  раскрыть содержание понятия  «тоталитаризм», нужно

перейти от оценочного употребления термина к научному, существенно

ограничив область его применения. Во-первых, хронологически, отказавшись  от

истолкования в качестве тоталитарных тех или иных политических режимов

прошлого — древневосточных деспотий, исламских теократий, Русского

государства времен Ивана Грозного и т.п. В истории мы можем найти  лишь

слабые прообразы тоталитаризма, сходные с ним формально, структурно, но не

по существу. Тоталитаризм — явление, присущее исключительно XX веку. И, во-

вторых, что не менее важно, надо сузить область применения термина  в

структурном аспекте: многое из того, что совершалось в сталинскую эпоху, не

связано напрямую с тоталитаризмом, а вполне объяснимо с учетом логики

авторитарного режима. Следовательно, и сам тоталитаризм — явление, не

сводимое к экономическим, социальным или политическим условиям того

времени. Его нельзя представить  как следствие причины под  именем

«авторитаризм 20-х годов».

      Тоталитаризм находится  в ином измерении, нежели экономика и политика,

ему присуща иная логика, нежели логика объективного процесса. Выражаясь с

известной долей условности, можно  сказать, что тоталитаризм есть душа,

телом которой является командно-административная система, это явление не

экономического, социального или политического плана, а культурно-

идеологическое по своей сущности. С точки зрения человека,

придерживающегося «нормальной» причинности, Сталин выглядит сумасшедшим:

сверхиндустриализация затормозила  экономическое развитие страны,

коллективизация поставила ее на грань голода, репрессии в партии грозили

разрушением политического костяка  общества, разгром офицерского корпуса

накануне неизбежной войны с  Германией существенно понизил

обороноспособность страны. Тем  не менее, во всем этом была логика, но

совсем иная, свидетельствующая  о том, что Сталин не был авторитарным

вождем, «социалистическим монархом-самодержцем». Кем же он был?

      Сталин отличался  от своих предшественников: для  Ленина и его

соратников власть, сколь угодно жесткая и насильственная, была все-таки

средством для достижения определенной цели — построения социализма в

планетарном масштабе. Утопический  характер цели обусловил нарастание

насилия, но корректировка ее в 1921—22 годах привела к либерализации

политики (нэп, линия на мирное сосуществование с капитализмом и т.д.). Не

то — Сталин. Для него целью  была именно власть, а социализм, марксизм-

ленинизм — только средствами ее достижения, поэтому он так легко  менял не

только тактику, но и стратегию, вступая в любые коалиции и  разрушая их. Но

дело не только в личной воле и  качествах Сталина — за его  индивидуальностью

проступали черты нового исторического  типа личности, и это были черты  не

только психологические, но и исторические.

      Ленин в «Письме  к съезду», говоря о личных  качествах Сталина,

подчеркнул, что это не мелочь, поскольку  в наших условиях она может  иметь

самые серьезные последствия.

      Вторая часть нашего  определения: тоталитаризм —  это переживание власти

как абсолютной ценности и высшего  смысла человеческого существования,

транслированное по всем этажам социальной иерархии и признанное в таком

качестве большинством индивидов. Для того чтобы возник и существовал

тоталитаризм, нужен был не только Сталин, но и масса индивидов, отравленных

ядом абсолютной власти — власти над историческими закономерностями,

временем, пространством («Мы покоряем пространство и время, мы — молодые

хозяева земли»), над собой и  другими людьми. Эта власть зачастую не давала

материальных благ, напротив, она  требовала величайшей самоотдачи,

самопожертвования, и если сначала, как Павка Корчагин, не щадили себя,

позже, как Павлик Морозов, не щадили родного отца, то в застенках Ежова  —

Берии уже не щадили никого.

      Появление такого, тоталитарного, индивида — первая  предпосылка

формирования тоталитаризма, без которой он не мог возникнуть даже в том

случае, если бы были налицо остальные. Вторая предпосылка — тенденция  к

идеократии, проявившаяся с самого начала революционного движения и

получившая зрелую форму в условиях советского авторитаризма, на базе

общественной собственности и  централизованного управления обществом,

планового ведения хозяйства. План здесь выступал как директива, как  закон:

речь шла о вполне гегелевском  по духу господстве идеи над

действительностью. Практически идеократия реализовалась через партократию —

монополию компартии на власть, не ограниченную, по существу, никаким

законом и даже уставом самой  партии. Третья предпосылка тоталитаризма  —

культ народа в революционном сознании до- и послеоктябрьской эпохи. Этот

культ освобождал народные массы от всякой моральной самооценки и

самоцензуры, ставил их по ту сторону  добра и зла. Тем самым в  структуре

массового революционного действия высвобождалась энергия разрушения,

направляемая этикой революционной  целесообразности на уничтожение всяких

ограничений, препятствующих достижению абсолютной власти революционного

субъекта над действительностью. Все, что творилось, оправдывалось  благом

народа и именовалось борьбой  с врагами народа.

      Структура тоталитарной  власти

      Режим тоталитарной власти в отличие от авторитаризма оказывается

внеполитическим образованием — в  эпоху тоталитаризма политические отношения

и институты в обществе, по существу, исчезают или становятся формально-

декоративными. Организация тоталитарной власти имеет иерархический

характер: вверху пирамиды находится  вождь, обладающий абсолютной, ничем  не

ограниченной властью; внизу —  массы, столь же абсолютно ему  подвластные.

Такая организация власти формально  сходна с авторитаризмом. В

действительности же тоталитарная власть неделима на уровни: на любом уровне

социальной иерархии индивид, обладая  властью, обладал тем самым абсолютной

властью над вверенным ему «объектом». Различие было именно в объекте

приложения власти, но не в ее характере. Например, любой начальник

районного масштаба обладал всеми атрибутами власти — партийной,

хозяйственной, судебной, карательной  и т.п. Поэтому для функционирования

тоталитарной власти не нужно было принуждения, идущего сверху вниз:

тоталитарный индивид добровольно  подчинялся вышестоящему, получая в обмен

на покорность возможность абсолютной власти «на своем месте». Можно

сказать, что ограничения в структуре  тоталитарной власти вытекали из

пересечения индивидуальных властей, что создавало непрерывное и  постоянное

напряжение во всех узлах системы и было источником энергии, питавшей

существование этой системы.

Вопрос 20

      Природа авторитаризма  и условия его возникновения.

      Авторитаризм —  политический режим власти, не  ограниченной правом,

опирающейся на прямое насилие и  осуществляемой единоличным правителем или

правящей элитой. В истории общества можно выделить различные его  формы:

древневосточные деспотии, тиранические режимы античности, абсолютистские

монархии позднего средневековья  и Нового времени, западноевропейские

империи XIX века, военно-полицейские, фашистские и коммунистические режимы

в XX в. Историческое многообразие форм авторитаризма показывает, что этот

политический режим совместим  с различными по природе общественными  и