Вера и нравственность

  Частное право — необходимый атрибут естественного общения отдельных разумных человеческих существ. Однако для того, чтобы частное право имело действительную силу и могло бы быть в случае надобности принудительно осуществлено, необходимо существование государства, которое превращает естественное общение людей в гражданское общество.

  Публичным нравом Кант называет совокупность законов, необходимых для создания правового состояния. Публичное право или определяет правовое состояние отдельных индивидов в составе народа во взаимоотношениях друг с другом (гражданское состояние), или оно определяет жизнь народа, живущего в отдельном государстве (государственное право), или оно определяет взаимоотношение между отдельными пародами, объединенными в государства (международное право). Публичное право, касающееся взаимоотношений всего человечества как обитателя всей земли, есть право гражданина мира.

 При рассмотрении публичного права Кант изучает вопросы государственного права, уголовного права, права помилования и вопросы международного права. 

Основные проблемы философии Канта в современных дискуссиях.

      Философия Канта определялась особенностями  перехода от феодализма к капитализму  в Германии во второй половине XVIII века Кант пытался осмыслить этот процесс, поставив коренные проблемы научного познания, человеческого бытия в его целостности и в его многочисленных связях и взаимодействиях. Он стремился выработать точные научные критерии человеческого поведения, в ряде случаев наметив плодотворные решения поставленных им проблем. Вопросы, которые ставил Кант, - что я могу знать, что я должен делать, на что я смею надеяться, что такое человек – образуют узловые моменты его учения; они объединяют в целостную систему всё многообразие высказанных им идей, служат и поныне предметом обсуждения и полемики его многочисленных последователей, оппонентов и интерпретаторов.

      Первая  «Критика» Канта построена по аналогии с коперниканским поворотом: для того чтобы правильно понять движение планет, нужно учитывать движение земли и сущность объекта, познающий субъект должен учитывать собственные способности и оценивать правильно свой собственный опыт в процессе познания. Поэтому природа лишь формально выступает как объект такого познания, которое предписывает ей законы и даже творит её. Материально же она от него не зависит, поскольку человеческий дух конечен и в качестве материала познания он имеет лишь данное ему извне. Далее, истина у Канта уравнивается с деянием: можно понять лишь то, что можно сделать.  

      Проблема  объективной реальности. (Вещь сама по себе)

      Особое  внимание, которое уделяется в современных исследования обсуждению кантовской постановки проблемы внешнего мира и возможности его познания, не удивительно. Ведь речь идёт об основном вопросе философии, определяющем мировоззренческую позицию мыслителя.

      Известно  содержательное и терминологическое многообразие определений объекта, объективности, реальности, вещи самой по себе, явления и так далее, которое можно найти у Канта. Кант бесспорно, признавал наличие внешнего мира, вещей вне нас, которые действуют на чувства познающего субъекта. В то же время определения этого мира, которыми оперирует Кант, часто дают основания не только неоднозначного, но и прямо идеалистического их истолкования. Так обстоит дело с понятием объекта у Канта. В одном смысле объекты принадлежат внешнему миру и существуют независимо от воспринимающих их субъектов. В другом – они могут представляться как интенциональные объекты нашего чувственного познания, включая внутренние переживания и всё то, что мы с очевидностью воспринимаем.

      В конечном итоге у Канта речь идёт об одном и том же предмете, который одновременно даётся и мыслится и в котором связаны не только формальные априорные моменты, характеризующие предмет в понятиях рассудка, но и его материальные эмпирические аспекты.

      Если  же обратиться к метафизически ориентированным интрепритаторам Канта, то окажется, что у них грань между вещью и явлением имеет условный характер. Примером этому могут служить работы Вольфганга Маркса, трактующего понятие действительности у Канта как «неопределимую границу всех извне определяемых мыслительных процессов», и Хельмута Хольцхая, утверждающего, что понятие «действительность» у Канта означает «такое полагание предмета, которое, проистекая из понятия о нём, реализуются в рефлексии из отношения предмета познания к содержательным условия его познания».

      Объект  знания, по Канту, в отличие от вымыслов воображения не создаётся умом из ничего, но есть ментальная конструкция, созданная чувственным многообразием, которое мы должны и обязаны мыслить как продукт внешней разуму реальности, которая каким-то образом накладывается извне на наш разум. И в этом состоит фундаментальная тенденция человеческого разума – объективировать и экстернализировать то, что является единственным и достаточным базисом «вещи в себе». Но реальность.

      Обсуждение  проблем объективной реальности, всякий раз натыкаясь на догму  и предрассудки крайностей гносеологизма  и идеализма, терпит фиаско, и Кант снова и снова прочитывается  в духе крайнего субъективизма.

      Понятие вещи самой по себе используется и для попыток протащить в теоретическую философию Канта, идею бытия бога. На самом деле это понятие у Канта при всей своей неопределённости и неопределимости тем не менее не даёт никаких оснований для постулирования абсолютного бытия и для односторонних интерпретаций в субъективно-идеалистическом духе.

      Кант  не отрицал бытия бога, но он выводил  его за границы знания, оставляя ему место в вере. Равным образом  Кант недвусмысленно принимал объективную  реальность как независимое от субъекта существование вещей самих по себе. Обсуждение проблемы вещи самой по себе даёт возможность увидеть мировоззренческое размежевание современных кантоведов. Именно поэтому философы-марксисты призваны, следуя ленинским принципам критики кантианства «слева», выявить те тенденции, которые неявно присутствуют в этом понятии. Именно поэтому данная проблема оживлённо обсуждается в марксистской литературе, причём советские учёные обращают, естественно, внимание на материалистическое прочтение этих понятий у Канта.

      Учение  о формах чувственного познания

      Вопрос  о возможности априорных синтетических суждений в математике Кант рассматривает в учении о формах чувственного познания. По Канту, элементы математического знания - не понятия, а наглядные представления, или чувственные созерцания (чувственные «интуиции»). В суждения математики синтез субъекта с предикатом основывается либо на чувственном созерцании пространства (в геометрии), либо на чувственном созерцании времени (в арифметике). Пространство - априорная форма внешнего чувственного созерцания. Именно априорность и сообщает, по Канту, созерцаниям пространства их безусловную всеобщность и необходимость.

И точно  так же, по Канту, время - априорная форма внутреннего чувственного созерцания. Априорность сообщает и созерцаниям времени их безусловную всеобщность и необходимость.

Это учение о пространстве и времени как  об априорных формах чувственного созерцания есть субъективный идеализм.

У Канта  пространство и время перестают  быть формами существования самих  вещей. Они становятся априорными формами нашей чувственности.

Априорные синтетические суждения в математике возможны, потому, что в основе всех положений математики лежат априорные формы нашей чувственности - пространство и время.

Безусловная всеобщность и необходимость  истин в математике относится не к самим вещам, она имеет значимость только для нашего ума, со свойственной ему априорностью форм чувственного созерцания. Для ума, организованного иначе, чем наш, истины математики не были бы непреложными.

Трансцендентальный  аргумент.

      Важнейшее значение в учении Канта имеет  понятие трансцендентального, трансцендентальный принцип, лежащий в основе всей его  философии. Не случайно эта тема привлекает внимание многих исследователей, но в  первую очередь представителей философии науки, ибо они стремятся осуществить обоснование природы научного знания, опираясь на трансцендентальную философию. Центральным при этом является вопрос о статусе и содержании трансцендентального доказательства.

      Исследование  понятия трансцендентального приобретает различное содержание в работах, в которых делаются попытки осмыслить «неортодоксальный» вид кантовской трансцендентальной философии, значение трансцендентальной рефлексии, особое место трансцендентальных аргументов. Континентальное, преимущественно гуманитарно ориентированная традиция, пытаясь найти контакт с традицией позитивизма, возобновляет трансцендентально-философскую терминологию. Независимо от этого в исследованиях по анализу языка и теории познания обсуждается статус трансцендентальных аргументов. Причём подчас понятие трансцендентального переосмысливается настолько радикально, что его связь с кантовским понятием становится весьма опосредованной.

      Кант  утверждает, что трансцендентальная философия использует только прогрессивный  метод. Главная цель трансцендентальной философии Канта состоит в обосновании возможности синтетического знания априори и в оправдании синтетически-априорных основоположений, которые лежат в основе всего опыта. У Канта вопрос о возможности синтетических суждений априори имеет два аспекта. Синтетические суждения могут пониматься как возможность фактического знания и как вопрос о предпосылках самой возможности такого знания. В то время как аналитически-регрессивная редукция даёт понятие о возможности синтетического знания априори, синтетически-прогрессивная дедукция должна устанавливать свою действительность путём вывода из лежащего в её основе принципа. У Канта это принцип возможности самосознания или «возможности опыта самосознания».

      Дискуссия о трансцендентальном аргументе  показывает, что в аналитической философии начинают ставиться вопросы о специфике философии как дисциплины, которая может сказать о человеческом познании то, чего не может наука.

      Выход из кризисной для аналитической  философии ситуации может быть найден только при условии другого подхода к анализу роли языка в познании. Не характеристика языка определяет специфику познания, а, наоборот, язык  становится понятным из анализа познавательной деятельности человека, которая, в свою очередь, определяется практикой как естественноисторической деятельностью.

      Этическое учение Канта. («Что я должен делать?»)

      С 20-х годов продолжает развиваться  позитивное изучение этики Канта, что  объясняется, во-первых, потребностями  метафизического истолкования кантовского  наследия, требующими исторического обоснования, исследования метафизических внутренних импульсов развития кантовской мысли, во-вторых, необходимостью преодоления тупиковой ситуации в буржуазной этики, возникшей в середине столетия, и, в-третьих, актуализацией проблему практики. К этому добавляется и необходимость противостоять довольно распространённому стремлению подвёрстывать кантовскую этику к современно деонтологии или с помощью современной логики придавать однозначность её формулам.

      Что касается метафизически ориентированных авторов, то для них наиболее ценными являются идеи Канта о свободе и об автономии этики. Особое значение в современных интерпретациях уделяется «коперниканского поворота» в этике Канта с переходом от ценностей этики интеллигибельного состояния к деятельностной этике ответственности, являющейся выражением разумно понятого поведения.

      Современные исследования кантовской этики являются попыткой дать новые способы её переосмысления и новые подходы к реконструкции  критической этики, которые, однако, жестко детерминируются их мировоззренческой и методологической принадлежностью.

      Критическая этика Канта своим исходным пунктом  имеет осознание практики, в которой  воплощается разумное поведение  человека. При чтении кантовских текстов важно соблюдать историческую «дистанцию», существующую между смысловыми различиями в понятии свободы, достигая смысловой прозрачности понимания стройности кантовской системы.