Теоцентризм

      В  соответствии с этими требованиями  Аквинский  вырабатывает  следующие

теоретические принципы, определяющие генеральную линию  церкви по вопросу  об

отношении теологии и науки:

      1. Философия   и  частные  науки  выполняют   по  отношению  к  теологии

служебные функции. Выражением этого принципа  является  известное  положение

Фомы о том, что  теология "не следует другим наукам как высшим  по  отношению

к ней, но прибегает  к ним как к  подчиненным  ей  служанкам".  Использование

их, по  его  мнению,  не  является  свидетельством  несамодостаточности  или

слабости теологии, а, напротив,  вытекает  из  убогости  человеческого  ума.

Рациональное  знание  вторичным  образом   облегчает   понимание   известных

догматов веры, приближает  к  познанию  "первопричины"  вселенной,  то  есть

Бога;

      2.  Истины теологии имеют своим  источником откровение, истины науки  -

чувственный опыт и  разум.  Фома  утверждает,  что  с  точки  зрения  способа

получения истины, знание можно  разделить  на  2-а  вида:  знания,  открытые

естественным светом разума, например арифметика, и  знания,  черпающие  свои

основы из откровения;

      3.  Существует область некоторых  объектов, общих для теологии  и науки.

Фома считает, что  одна и та же проблема  может  служить  предметом  изучения

различных наук. Но существуют определенные истины, которые  нельзя  доказать

при помощи разума, и  потому они относятся исключительно  к сфере теологии.  К

этим истинам Аквинский  относил следующие догматы веры:  догмат  воскрешения,

историю воплощения, святую троицу, сотворение мира во времени  и так далее;

      4.  Положения науки не могут противоречить  догматам веры. Наука должна

опосредованно служить  теологии, должна убеждать людей  в  справедливости  ее

принципов. Стремление познать Бога - подлинная  мудрость.  А  знание  -  это

лишь служанка теологии. Философия,  например,  опираясь  на  физику,  должна

конструировать  доказательства  существования  Бога,  задача   палеонтологии

состоит в подтверждении  Книги бытия и так далее.

      В  связи с эти Аквинский пишет: "Размышляю о теле, чтобы   размышлять  о

душе, а о ней  размышляю, чтобы размышлять  над  отдельной  субстанцией,  над

нею же размышляю, чтобы  думать о Боге".

      Если  рациональные знания не  выполняют   этой  задачи,  они  становятся

бесполезными, более  того, перерождаются  в  опасные  рассуждения.  В  случае

конфликта решающим является критерий истин откровения,  которые  превосходят

своей истинностью  и ценностью любые рациональные доказательства.

      Таким  образом, Фома не отделил науку  от  теологии,  а,  напротив,  без

остатка подчинил ее теологии.

      Аквинат,  выражая интересы церкви и   феодальных  слоев,  отводил   науке

второстепенную роль.  Фома  полностью  парализует  современную  ему  научную

жизнь.

      В  период Возрождения и в более  позднее время  теологическая   концепция

науки, созданная  Фомой, становится докринальным  и  идеологическим  тормозом

научного прогресса.

      Спор  между представителями схоластики  и мистики о наиболее эффективных

средствах приобщения людей к религии на уровне философии  и теологии  вылился

в спор о наилучших  формах  и  методах  защиты  и  обоснования  христианского

мировоззрения. Различные  подходы к решению этих вопросов сформулировали  две

основных    тенденции:    религиозный    интеллектуализм    и    религиозный

антиинтеллектуализм.

      В  религиозном интеллектуализме отчетливо  выражено стремление опереться

на рассудочное  начало в человеческом сознании, апеллировать к социальному  и

интеллектуальному  опыту,   здравому   смыслу.   Цель   интеллектуализма   -

выработать  у  человека  сознательное  восприятие  религиозного  вероучения,

опирающегося не только на авторитет, но и подкрепленное  разумными  доводами.

Представители интеллектуализма  в  определенной  степени  допускают  участие

разума  и  связанных  с  ним  средств  теоретического  анализа  и  оценки  в

религиозную жизнь  людей. Они  стремятся  поставить  разум  на  службу  вере,

примирить   науку   и   религию,   максимально   использовать    возможности

рациональных средств  воздействия на человека.

      В   противоположность  религиозному   интеллектуализму,   представители

религиозного  антиинтеллектуализма  полагают,  что  рассудочный   подход   к

религии, содержащий в себе  момент  принудительности  и  обязательности  для

Бога, исключает в  нем творческое начало, свободу,  произвол,  всемогущество.

Действия Бога, с  точки зрения  антиинтеллектуалистов,  неподвластны  законам

разума. Бог абсолютно  свободен, его действия  абсолютно  непредсказуемы.  На

пути к Богу разум  является помехой. Чтобы прийти к  Богу, нужно  забыть  все,

что знал, забыть даже вообще, что  может  быть  знание.  Антиинтеллектуализм

культивирует среди  приверженцев религии слепую и бездумную  веру.

      Борьба     религиозного      интеллектуализма      и      религиозного

антиинтеллектуализма  проходит красной нитью через  всю историю  средневековой

философии. Однако на каждом конкретно-историческом этапе  истории эта  борьба

имела свои особенности. В период становления  христианской  апологетики  она

велась по вопросам  отношения  к  античной  культуре  вообще  и  к  античной

философии,  как  теоретическому  выражению  этой  культуры,   в   частности;

Представители антиинтеллектуализма заняли по отношению к  античной  культуре

отрицательную  позицию.  Они  стремились  опорочить  ее   в   глазах   своих

приверженцев  как  ложные,  противоречивые  по  своей   природе   воззрения,

уводящие людей  от их подлинного назначения - «спасения  своей души».

      Негативная  позиция  антиинтеллектуализма  по  отношению  к   античной

культуре отчасти  объяснялась и тем, что в  христианских  общинах  на  первом

этапе абсолютное большинство  составляли неграмотные, малообразованные  люди.

Положение  о  том,  что  возвещенная  в  христианстве  истина  -  полная   и

окончательная,  достаточная   для   решения   всех   проблем   человеческого

существования  в   известной   мере   удовлетворяла   его   приверженцев   и

обеспечивала  функционирование  христианства  в  обществе.  Однако  идеологи

христианства  постоянно  стремились  к  расширению  социальной  базы   новой

религии. Они хотели склонить на  свою  сторону  образованные  слои  римского

общества: патрициев, интеллигенцию. Решение этой задачи требовало  изменения

политики по отношению  к  античной  культуре,  перехода  от  конфронтации  к

ассимиляции.

      Представители  интеллектуализма  считали,  что   понятийно  рациональные

средства  воздействия  не  следует  отбрасывать  в  сторону,  а  тем   более

оставлять в руках  врагов. Их необходимо поставить  на  службу  христианству.

Как отмечает В. В, Соколов, уже у Юстина наметилась примирительная линия  по

отношению к эллинистической  философии  (см.:  Соколов  В.  В.  Средневековая

философия. -М., 1979. -С. 40).

      Ориентация  на приобщение к античной  культуре  свое  высшее  выражение

находит  в  разработанной  Августином  теории  о  гармонии  веры  и  разума.

Августин выступает  с требованием признания двух  путей  приобщения  людей  к

религии: понятийно-рационального (логического мышления,  достижения  наук  и

философии)  и  нерационального  (авторитета  «Священного  писания»   церкви,

эмоций и чувств). Но эти пути, с его точки  зрения,  неравноценны.  Августин

отдает  бесспорный   приоритет   нерациональным   средствам.   «Не   учением

человеческим, а внутренним  светом,  а  также  силой  высочайшей  любви  мог

Христос обратить людей  к спасительной вере». Согласно воззрениям  Августина,

религиозная вера не предполагает рационального  обоснования  в  том  смысле,

что для принятия тех  или  иных  положений  религии  необходимо  обязательно

знать, понимать, располагать  доказательствами.  В  сфере  религиозной  жизни

следует просто верить, не требуя никаких доказательств.

      Вместе  с тем, Августин  отчетливо   сознает  ту  важную  роль,  которую

играют рациональные средства воздействия.  Поэтому  он  считает  необходимым

усилить веру доказательствами разума, ратует  за  внутреннюю  связь  веры  и

знания. Врачевание души, по его словам, распадается  на  авторитет  и  разум.

Авторитет требует  веры и подготавливает человека к  разуму. Разум приводит  к

пониманию и знанию. Хотя разум не составляет высшего  авторитета,  познанная

и, уясненная истина служит высшим авторитетом.  Послушный  религии  разум  и

подкрепленная  разумными  доводами  вера  -   таков   идеал   августиновской

апологетики. Однако следует отметить, что представленная  Августином  теория

о гармонии веры и  разума не допускает и  возможности,  хотя  бы  в  какой-то

степени, поставить  веру в зависимость от разума.  Решающее  значение  в  его

системе, без всякого  сомнения, отдается откровению.

      Августин  создавал свою теорию гармонии  веры и  разума  в  IV-V  вв.  в

ранний период христианской  истории.  В  XI-XII  вв.  в  борьбе  за  идейное

господство  в  обществе  начинает  оказывать   все   возрастающее   влияние,

зародившееся  в  недрах   феодальной   культуры   свободомыслие.   Появление

средневекового  свободомыслия  -  связано  с  рядом  объективных   факторов:

выделение из крестьянского  хозяйства  ремесла  и  развитие  на  этой  основе

городов, которые  постепенно становятся существенным  фактором  средневековой

жизни.  В  городах  начинает  формироваться  светская  культура.  Одним   из

важнейших следствий  этого фактора является то, что  церковь  перестала  быть

абсолютным носителем  образования  и  образованности.  В  связи  с  развитием

ремесла и торговли  среди  городского  населения  возрастает  потребность  в

знании  права,  медицины,  техники.  Возникают  частные  юридические  школы,

которые находятся  под контролем церкви, городского управления.

      В  период упадка  средневековой   схоластики  возникает  так   называемая

теория «двух  истин»,  согласно  которой  вера  и  разум  оказываются  двумя

независимыми  областями,  различия  между  которыми  столь  радикальны,  что

никогда не могут  быть  преодолены.  Для  сторонников  этой  теории,  Сигера