Проблемы демократии в современном мире

Проблемы демократии в современном  мире

Всё более усиливающиеся  ненормальности жизни всё острее ставят перед россиянами необходимость  понимания причин и способов преодоления  происходящего в стране. И очевидно, что этого понимания нет ни у науки, ни у политики, ни у власти, ни у "простых" людей. Достижение его - главное, что необходимо России.

Одной из немногих таких попыток  является публикуемая ниже статья известного русского философа, редактора политологического  журнала "Полис" профессора И.К. Пантина, специально подготовленная для газеты и жителей города Обнинска."

Из предисловия к статье И.К. Пантина "Демократия в России: противоречия и проблемы", опубликованной в приложении "Гражданское общество" к городской газете "Обнинск" № 21, февраль, 2003 и представляющей собою  сокращенный вариант одноименной  статьи И.К.Пантина в журнале "Политические исследования" № 1, 2003.

Игорь ПАНТИН

Необходимость подлинного демократического мировоззрения и движения

Писать сегодня о проблемах  демократии в России трудно. Трудно потому, что облик "демократов" в "Демократии" не просто потускнел  в глазах народа, но и приобрел явно негативный оттенок. Теперь "демократов" критикуют, вспоминая о "добрых" "старых" брежневских временах. Хвалят нынешнего Президента за его  стремление наконец-то "навести порядок" в государстве. Но больше всего тоскуют  о "сильной руке", которая выдаст "всем сестрам по серьгам", покончит со всеобщей коррупцией, нарушением закона, засильем чиновников. Причем (и это - опасный симптом) с демократией, с ее развитием и укреплением такая деятельность в сознании людей никак не связывается.

В последние годы в ученых кругах все чаще говорят о глобальности мира, в контексте которой демократические  ценности выглядят по сути провинциальной идеей, своего рода отзвуком политических битв конца XVIII - начала XX в. Подобное отношение к демократии находит отклик - и даже обретает своих адептов - в нашем "образованном обществе", которое разочаровано отсутствием у народа гражданских чувств и которое (как ему кажется) дает последний бой авторитаризму и наступлению на права человека, защищая свободу слова (понимаемую как возможность употреблять ненормативную лексику в литературе и на телевидении, без купюр освещать террористические акты и т.д.). Считается, что свобода - прежде всего, а демократия "приложится" сама собой: конечно, не сейчас, а позже. Другими словами, отечественные интеллектуалы неосознанно отстраняют от себя проблему российской демократии как преждевременную.

Вечно повторяющаяся российская история! Задачи социализма, либерализма  представляются основными, решение  же задач демократии откладывается  на потом.

Думается, что тому, кто  помнит об уроках российской истории, негоже игнорировать первостепенную важность для нашей страны проблемы демократии. Но ставить эту проблему так же, как в конце 80-х - середине 90-х годов  XX века, теперь уже нельзя. Сегодня очевидно, что расширение "демократического ареала", включение в него новых стран и народов отнюдь не равнозначны унификации политической карты мира, выравниванию политического ландшафта по меркам и ориентирам развитой либеральной демократии Запада.

Но этого мало. Борьба за демократию, повторим вслед за Г. Манном, это бой, исход которого неясен и  который надо каждый день начинать сызнова. И дело не в том, что русский народ равнодушен к демократическим ценностям, но в том, что демократия не принесла ему свободы, благосостояния, не решила стоящих перед страной проблем, а скорее обострила и донельзя запутала их. Не решила потому, что "просто" либеральная демократия не в состоянии постичь природу (и специфику) присущих России трудностей. Приоритет свободы над любыми попытками уменьшения неравенства в сфере потребления оказался чужд отечественной традиции, нашему недавнему прошлому. Коротко говоря, российская демократия должна была стать - но не стала - преодолением, с одной стороны, внутренних противоречий цивилизационной эволюции России, а с другой - рассогласованностей, более того - разрывов, вызванных внешними факторами: воздействием передовых стран мира и необходимостью догнать их в экономическом отношении, обменом культурными и духовными ценностями. Не стала в силу причин разного свойства, о которых и пойдет речь в данной статье.

Конечно же, обучение россиян  демократии в конце XX века было слишком коротким, а активные усилия - слишком незначительными, чтобы люди могли в полной мере оценить свободы, завоеванные ими в борьбе с коммунистическим режимом. Психологический импульс оказался чересчур слабым, сошел на нет, так и не став отправной точкой подлинно демократического, опирающегося на массы политического движения. Наследниками и душеприказчиками демократов первой волны оказались люди, не имеющие ничего общего с идеалами демократии и справедливости, с устремлениями к свободе, одушевлявшими первое поколение борцов.

Поэтому сегодня нужна  уже не "вторая волна", а формирование подлинного мировоззрения и подлинного движения, для которого свобода и  демократия будут не маскировкой  своекорыстных вожделений групп  и кланов, а действительным содержанием  борьбы. Необходимо разработать теорию демократического пути России в нашем  столетии.

Становление демократии: Запад и  Россия

Прежде всего следует подчеркнуть, что свобода слишком феноменальна, индивидуальна, чтобы развиваться по общим технологическим рецептам. Каждый народ выбирает свою свободу и в каждой исторической ситуации ищет свою меру соотношения и ограничения разных свобод То же самое можно сказать о демократии, задача которой - не копировать политические формы, избранные другими народами, добившимися успеха на демократическом пути, а вырабатывать политическую систему, способную решить насущные вопросы исторического развития именно данной страны, а данных условиях и на данном этапе эволюции.

Ни в одной стране не было такой плотности, такой универсальности  тоталитарных связей, пронизывавших  все сферы общественной жизни, как в СССР/России. Ни в одной из европейских стран не сохранилось народной культуры, сформировавшейся до частной собственноести и в противовес её морали. А если добавить к этому государственную собственность на все средства производства, исключавшую любые законные формы частного бизнеса, вспомнить о господстве военно-промышленного комплекса в экономике, громадной армии, разветвленном аппарате КГБ, идеологической и политической монополии КПСС, то станет ясно, что демократии, перенесенной с Запада, так же, как и капитализму, предстоит укореняться и прорастать в России на весьма каменистой почве.

Падение коммунизма отнюдь не означало (да и не могло означать) наступления другой, капиталистической  эпохи Конечно, приватизации произошла, рынок складывается, но новая эпоха  еще не оформились: мы живем в  период брожения, распада и новых  альтернатив.

Выяснилось, что в стране нет сколько-нибудь значительной социальной группы, интересы которой совпадали бы с интересами многонационального народа и которая была бы в состоянии политически возглавить движение обновления России. Либералы, тщательно копировавшие устаревшие формы классического либерализма с его ставкой на игру частных интересов, с его противопоставлением равенства и свободы не могли претендовать на роль гегемона освободительного процесса - расклад политических сил в России после десятилетий господства КПСС кардинально отличался от всех известных в истории европейских народов. Вопросы демократии, коль скоро они не затрагивали гражданских свобод, прежде всего свободы СМИ, прав человека, вмешательства государства в бизнес и т.п., в общем и целом не волновали нарождающееся либеральное общество - глубины и основательности процесса демократизации в России оно просто не осознавало.

Капитал же, особенно в тех  формах, в которых он стал складываться в России после 1991 г, обнаружил полную неадекватность задачам, поставленным ходом социальной и экономической  эволюции. Правда, возник новый слой, который можно назвать "прото-бюргерством", потенциально несущий в себе тенденции  к генерированию демократического капитализма. Однако он был слишком слаб и зависим - не от рынка, не от экономической конъюнктуры, а от своеволия чиновничества, от рэкетиров (включая таможенные органы и милицию), - чтобы отстаивать свои интересы гласно, открыто, на законном основании. В результате развитие крупного (по большей части полукриминального) капитала шло в одном направлении, мелкого и среднего бизнеса - в другом, не задевая главной проблемы новой экономики и, соответственно, новой общественной жизни: создания условий для становления капитализма свободной конкуренции. Одни "договаривались" с чиновниками в министерствах, управлениях, прокуратуре и т.п., поэтому демократические процедуры и тем более гласность им были не нужны. Другие откупались от чиновников взятками или уходили "в тень". Демократические порядки им тоже были ни к чему,

Что же касается "простых  людей", то они, не осознавая необычайной  сложности ситуации в новой России, где происходила непрерывная  смена позиций, взглядов и убеждений, представлявшихся еще недавно неоспоримыми, оказались попросту деморализованными.

Здесь я подхожу к трудному пункту в осмыслении противоречий и  перспектив демократии в нашей стране.

Проблема демократии в  России возникла в условиях, существенно  отличающихся от тех, в которых она  ставилась и обсуждалась в  свое время в Западной Европе и  США. Там борьбе за демократические  институты, за всеобщее избирательное  право предшествовало развитие либерального общества и капиталистических отношений. Поэтому и лозунг демократии был  там ни чем иным, как логическим развитием принципа свободы, родившегося до идеи демократии и независимо от нее. Демократия, обновляя и обогащая либеральную традицию, преодолевала раскол общества на бедных и очень богатых, утверждала политическую свободу для всех его членов, а не только для привилегированного меньшинства собственников. И даже рабочее движение, порой сливавшееся с другими освободительными движениями, порой - через социализм - обособлявшееся от них, оказалось, несмотря ни на что, фактически дополнением к складывавшейся демократической традиции: оно доказало, что проблема свободы не может одинаковым образом стоять перед всеми классами, что реальная свобода для рабочего класса предполагает его экономическое, социальное и моральное возвышение.

В России же демократический  импульс, направленный против монополии  коммунистов на власть, возник до формирования частной собственности, как воля большинства, выраженная меньшинством, во имя прав всех - не части общества, а именно всех. Фокусом, в котором  сходились (или казалось, что сходились) все противоречия социалистического общества, было государство, вернее, партия-государство, с его разветвленным бюрократическим аппаратом, подавлявшим любые формы политической и культурной, не говоря уже об экономической, самостоятельности населения.

Но главное отличие  демократизации России от западных стран  лежало глубже: нам предстояло, обзаведясь демократическими институтами, начать строить демократическое общество, создавая предпосылки демократии, в т.ч. слой ответственных собственников, без которых ее существование невозможно. Задача заключалась в формировании демократического этоса, что в России с ее историей, традициями, ментальностью населения требует огромного времени и усилий. Нужно было выработать социально-демократическую программу, согласующуюся с интересами большинства населения. Далее следовало отделить друг от друга разные силы: государство, собственность, наемный труд, а для этого нужны были соответствующие законодательство и суд. Ибо пока нет законности, ответственного собственника появиться не может - он останется совладельцем, вынужденным "делиться" с чиновником, "крышей", вообще с "нужными" людьми. Точно так же, пока трудящиеся, занятые на производстве, не воспитают сами себя демократически, не научатся считаться с более сложным устройством современного государства, власть будет осуществляться от их имени, но без их участия.

Более того. Нам требовалось  соединить в одной исторической точке процессы, разделенные в  истории Западной Европы целыми столетиями: формирование ценностей свободы, суверенитета гражданина и гражданского общества; развитие новых представлений о  нормах справедливости, личностной автономии; создание нации-государства и т.д. Я уже не говорю о демократизации государственного строя, о федерализме, местном самоуправлении и т.п.

Очевидно, что добиться синхронизации  этих процессов России не удалось: не было ни понимания особенностей каждого  из них, ни желания считаться со спецификой возникающих задач. Наконец, не оказалось  сил. Но главное, что нам не удалось  изменить, - складывавшиеся веками отношения  между обществом и властью, народом  и властью. Сами по себе свободные  выборы решают в России далеко не все; избранных представителей люди воспринимают как новый правящий слой, который  занял место предыдущего и  от которого ждут того же, чего ждали  от прежнего - патерналистского отношения  к "простому" человеку.

Разумеется, в России имеется  политический класс (политически значимый слой), принимающий сознательное и  активное участие в выборах и  влияющий на них. Но его цель - провести "Своих" людей во власть и занять лучшие места в государственной  иерархии. С его точки зрения, политический процесс есть борьба за собственность, за материальные блага, жажда которых не знает границ. Как и раньше, этот слой почти  никогда не задумывается о национальных интересах страны. Как и раньше, он закрыт для общественного мнения и гражданского общества (насколько  оно себя проявляет). Словом, развал коммунистического режима отнюдь не означал и не мог означать торжества  демократии. Антикоммунизм, объединивший на время все мало-мальски активные слои общества, по определению не способен был стать эффективным средством  демократизации, вывести большинство "простых людей" из состояния  пассивности и направить их в  организованное и цивилизованное русло  освободительного движения. Более того, его влияние дезориентировало, сбивало  людей с пути, поскольку пристегивало их фантазии и ум к утилитарным  ценностям западного образа жизни, обуржуазивало - в худшем смысле этого  слова - сознание масс, побуждая их стремиться не к лучшему политическому и  социальному порядку, а к вульгарному  личному обогащению. Возвышавшая  массу демократическая идеология, когда-то дававшая толчок движению, была в России сразу же заключена в  узкие рамки экономического либерализма, апеллировавшего в ситуации наступившего социального хаоса к самым  низменным побуждениям.

Трудность в том, что российская демократия сегодня донельзя слаба - и в идеологическом, и в политическом, и в экономическом отношениях. Зато экономический либерализм не только вырос, укрепился, но и претендует на звание государственной идеологии. Демократия, возникшая в России именно как отстаивание прав народа против государства, трактуется олигархами (тоже причисляющими себя к демократам!) в духе "минимизации" роли государства в экономике и общественной жизни. "Минимизация государства" обернулась развалом экономики, разграблением природных богатств, невиданным воровством, ростом коррупции и криминала.