Моральная философия

Таким образом, исходным пунктом и существенным основанием этики Канта является убеждение морального сознания в том, что его закон обладает абсолютной необходимостью.

3. Моральная философия Ф.Ницше

С середины XIX века на место теории морали приходит критика морали. Ф.Ницше приходит к выводу, согласно которому мораль в том виде, в каком она являет себя, есть сплошной обман, лицемерие, тартюфство. Ницше видел в морали выражение рабской психологии - способ, благодаря которому низшим сословиям удается делать мину при плохой игре и свое поражение выдавать за победу. Она есть воплощение слабой воли, самовозвеличивание этой слабости, продукт рессентимента, самоотравления души. Мораль унижает человека, и задача философа прорваться по ту сторону добра и зла, стать в этом смысле сверхчеловеком. Центральным пунктом философствования Ницше является радикальное отрицание морали[4].

Ницшеанская моральная философия является, прежде всего, грандиозной попыткой психологического объяснения этических феноменов. При этом он мало говорит о том, что должно заменить «разрушенную мораль» и как она может быть обоснована.

Ницше настаивал, что сами по себе явления не моральны и не аморальны. В этом моменте его позиция напоминает позицию Юма: существуют только моральные интерпретации явлений. Ницше гордится тем, что первым понял, что не существует никаких «моральных фактов». Наш моральный кодекс не предназначен для того, чтобы описывать мир. Мораль является смирительной рубашкой - полезным средством сохранения общества и защиты от сил разрушения. Мораль использует страх и надежду (к числу более сильных средств относится изобретения рая и ада). В конечном счете, механизмы принуждения обращаются во внутрь нас в виде совести.

Однако история морали показывает, что с самого начала понятия добра и зла были двусмысленными. Именно развитие этой идеи двух моральных способов видения становится одной из задач Ницше.

В работе «По ту сторону добра и зла» Ф.Ницше пишет, что он обнаружил два основных типа морали: «мораль господ» и «мораль рабов». Оба эти типа морали перемешаны во всех достаточно развитых цивилизациях, и их элементы могут быть найдены в одном и том же человеке. В радикальной форме различие между ними заключается в следующем.

В морали господ «хорошее» эквивалентно «благородному», «выдающемуся», «великодушному», а «плохое» - «презренному». В морали рабов нормативное центрируется вокруг того, что служит слабым, «нищим духом». Сочувствие, смирение и сострадание возведены в достоинства, а сильный и независимый индивид рассматривается как опасный и, следовательно, «злой». С точки зрения норм морали рабов, то, что считается добром в морали господ, трактуется как злое и безнравственное. Мораль господ основывается на силе и настойчивом отстаивании своих прав. Напротив, мораль рабов основывается на слабости и смирении. Но, согласно Ницше, оказывается, что если даже господа и сильнее, то рабы гораздо умнее. Рабы не смеют открыто перечить господам, но они пытаются укротить их, устанавливая в качестве абсолютных моральные оценки толпы. Агрессивность рабов, таким образом, выражается не в открытой, а скрытой форме. В христианстве Ницше видит самую мощную силу сокрушения морали господ. Христиане не потому превозносят такие качества, как слабость, скромность и кротость, что они их любят, а из-за скрытого недовольства и ненависти против силы, зависти к чувству гордости за жизнь и самоуважению, присущим господам. Благодаря "духовному террору", мораль рабов, которая вначале являлась лишь одной частной перспективой, становится признаваемой каждым в качестве всеобщей перспективы: господа принимают ее и по отношению к себе. Эта "переоценка ценностей" приводит к возникновению у подлинных аристократов чувства ненависти по отношению к самим себе. Они начинают ненавидеть свои самые сильные желания и страсти.

Но это только на словах слабые не приемлют, когда других людей вынуждают страдать. На самом же деле, говорит Ницше, человеку свойственно наслаждаться чужими страданиями. У человечества варварство никогда не вызывало презрение:

Это не означает, что Ницше является сторонником безжалостности и жестокости. Он лишь стремится показать, насколько сложными могут быть многие наши желания. (Сколько скрытой радости содержится в обещании нашим врагам вечных мук ада!)

Итак, слабые навязали сильным свой моральный кодекс. В результате возникает примечательный психологический феномен: когда сильные более не в состоянии направлять свою агрессию во вне, их страсти устремляются в новом направлении. Они должны искать новые, скрытые способы удовлетворения: Утверждает ли этим Ницше, что мы должны позволить нашим страстям и импульсам оставаться необузданными, быть по ту сторону добра и зла (jenseits von Gut und Bose)? Должны ли мы в области морали разрешить установку на вседозволенность (laissez-faire Haltung)? Для Ницше любая мораль, включая и находящуюся по ту сторону добра и зла, ведет к определенному насилию над «природой». И это необходимо. Без морали не возникает ничего, что делает жизнь стоящей того, чтобы жить. Ни произведения изобразительного искусства, ни творения поэзии невозможны без определенного принуждения: без аскетической жизненной установки. Необходимо дисциплинировать страсти и желания (не «высушить», а «культивировать» их). Речь идет о сублимации. Человек с сильными и свирепыми страстями был бессердечным, видимо, потому, что не научился сублимировать свои побуждения. Но все же он более предпочтителен, чем «христианский евнух», которому нечего сублимировать, и, следовательно, по мнению Ницше, нечего создавать. При наличии самообладания сильный человек способен положительно реализовать себя. Ницше не хотел «возвращения к природе», к примитивному выражению страстей. Сказанное подводит к характеристике ницшеанского идеала человека: сверхчеловеку (Ubermensch)[5].

Ницше показывает глубокую пропасть в противоречивой природе и сущности человека как морального существа. Он призывает быть сильным и не сдаваться ни при каких обстоятельствах, бороться, во что бы то ни стало. Он против ханжества, лицемерия, фальши в человеческих отношениях. Нравственность подлинная основывается на искренности, открытости, желании по-настоящему помочь, а не погубить слащавым отношением и временной иллюзорной поддержкой.

4. Моральная философия В. Соловьева

В.Соловьев был одновременно последователем и критиком учения о морали И.Канта.

Проблем этики философ касался во многих работах; специально же нравственной философии посвящено исследование «Оправдание добра» (1894-1895). Философ настаивает на автономности этики, поскольку, «создавая нравственную философию, разум только развивает, на почве опыта, изначала присущую ему идею добра». Тем не менее, даже будучи автономной, философия нравственности не может быть полностью отделена от метафизики и религии, поскольку лишь учение о мировом богочеловеческом процессе и о конечной победе божественного всеединства позволяет утвердить сам фундамент нравственности – действительность сверхчеловеческого добра. Как раз отсутствие такого фундамента составляет, по Соловьеву, слабость этики Канта, несмотря на большую заслугу Канта – признание им самозаконности нравственности.

Соловьев критикует кантовскую этику за ее субъективизм. И в самом деле, проблема онтологического обоснования нравственного закона оказалась для Канта одной из самых трудных. Кант пытался укрепить построенное им здание этики, выдвинув постулаты практического разума – Бога, свободу воли и бессмертие души, которые, по Канту, являются предметами разумной веры. Но при этом, как замечает Соловьев, немецкий философ попал в порочный круг. Бог и бессмертная душа у него выводится из нравственности, а сама нравственность оказывается обусловленной Богом и бессмертной душой.

В «Оправдании добра» Соловьев подвергает критике распространенные в конце прошлого века концепции нравственности: имморализм Ф. Ницше, нравственный субъективизм Л. Н. Толстого и авторитаризм в толковании нравственности. Наиболее резко выступает Соловьев против попытки Ницше заменить христианскую нравственность языческим культом силы и красоты. «Несчастный Ницше в последних своих произведениях заострил свои взгляды в яростную полемику против христианства, обнаруживая при этом такой низменный уровень понимания, какой более напоминает французских вольнодумцев XVIII в., нежели современных немецких ученых. Приписывая христианство исключительно низшему социальному классу, он не видит даже того простого факта, что евангелие с самого начала принималось не как проповедь сомнительного возмущения, а как радостное известие о верном спасении, что вся сила новой религии состояла в том, что она основана «первенцем из мертвых», воскресшим и обеспечившим вечную жизнь своим последователям, как они непоколебимо верили. При чем же тут рабы и парии? Что значат социальные классы, когда дело идет о смерти и воскресении? Разве «господа» не умирают?»

Соловьев считает, что христианство не отрицает ни силы, ни красоты, как это утверждал Ницше, но в христианстве сила и красота нераздельны с добром – вот тут и кроется подлинный источник восстания Ницше против Христа.

Не принимает Соловьев и нравственное учение Л. Н. Толстого, выступавшего против исторически-объективных форм, в какие отливается правовая и нравственная жизнь народов, – против государства с его армией, судами и т. д. Эта «доктрина бесформенности и безначалия», как ее называет Соловьев, защищает нравственный субъективизм, утверждающий, что носителем правды и добра может быть только единичный человек, личность. Такой «моральный аморфизм», пишет Соловьев, «должен признать бессмыслицею всю историю мира и человечества, которая целиком состоит в созидании и усовершенствовании форм жизни».

Однако, по Соловьеву, не менее ошибочна и другая крайняя точка зрения, которая подчеркивает только объективный характер нравственности и видит опору для нее во внешнем авторитете и социальных институтах. Защитники этой точки зрения не признают вообще значения самосознания и самодеятельности личности, полагая, что «исторические формы, в которых сложилась эта жизнь, сами по себе мудры и благи и что человеку нужно только с благоговением преклониться перед ними…». Согласно Соловьеву, и субъективный и объективный моменты нравственности совершенно необходимы, однако философ склонен все же акцентировать значимость объективных форм нравственной жизни, что вполне понятно, учитывая его убеждение в реальности всеобщего, Богочеловечества как единого организма.

Центральным компонентом философии Соловьева является Добро как онтологическая сущность, «через все осуществляемая».

В «Оправдании добра» Соловьев дает глубокий анализ чувств, или естественных корней нравственности – стыда, жалости и благочестия, или благоговения. Человек стыдится того, что в нем составляет низшую природу; особенно характерен в этом отношении половой стыд. Жалость, сопереживание чужому страданию человек испытывает ко всем живым существам; побуждая к альтруизму, жалость составляет корень социальных связей. Философ характеризует стыд как индивидуальное, а жалость – как социальное целомудрие. Наконец, чувство благоговения как преклонение человека перед высшим началом есть нравственная основа религии.

Должное содержание или смысл человеческой жизни он видит в осуществлении человеком, обществом и человечеством в целом идеи Добра. При этом Добро трактуется онтологически, как некая высшая сущность, получающая воплощение в различных формах - в индивидуальном бытии человека, в религии и церкви, в истории человечества. Добро обладает следующими свойствами: 1) чистотой, или самозаконностью (автономией), ибо оно ничем внешним не обусловлено; 2) полнотой, или всеединством, поскольку оно все собою обусловливает; 3) силой, или действенностью, поскольку оно через все осуществляется. Оно проявляется, прежде всего, в чувствах стыда, жалости (сострадания) и благоговения. Эти первичные данные составляют незыблемые основы нравственной жизни человечества. Все так называемые добродетели могут быть показаны как видоизменения этих трех основ или как результат взаимодействия между ними и умственной стороной человека. Благодаря наличию этих первичных данных нравственности люди способны видеть различие между добром и злом, вырабатывать и воспринимать моральные нормы, формулировать учение о нравственности. Вл. С. Соловьев подчеркивает, что именно человек в своем разуме и совести (а не во всех своих поступках и жизнепроявлениях) есть безусловная форма для Добра как безусловного содержания. Его право и долг - оценивать с точки зрения соответствия идее Добра не только собственное поведение, но и те общественные образования, в которые он оказывается включенным (семья, Церковь, Отечество). Эти образования есть исторические образы Добра, и человек должен участвовать в их жизни и соответствовать их требованиям лишь в той мере, в какой эта жизнь и эти требования являются воплощениями Добра[6].

Таким образом, развитие морального сознания философ не мыслил без веры в Бога, считая, что человек нравственен, если он служит абсолютному Добру, то есть Богу, и стремится укоренить  Царство Божие. Нравственными идеями пронизана историософская концепция В. С. Соловьева - теория «богочеловеческого процесса», связанного с преодолением всех несовершенств жизни и торжеством  истины, добра и красоты.

Заключение

Таким образом, в работе было выявлено, что такое моральная философия – это, по выражению Р.Г. Апресяна, философия, которая обращена к изучению идеальных моральных форм и их актуализации в качестве личностных задач. «За редким исключением моральная философия представляет собой анализ идеальных форм и того, как они осуществляются или должны осуществляться на уровне личности».

Мы проследили различия между понятиями морали и этики, которые нередко подменяют друг друга. Кроме того, моральная философия рассматривается порой как этика в виде составного элемента морального сознания. Либо этика рассматривает мораль как «предмет» или «объект» этических изысканий и построений и тогда этика трактуется как «философия морали», «теория морали» или «наука о морали». Сходство этики и моральной философией вытекает их определения этики – это форма познания и одновременно предмет этого познания.

Этика – это доктринально или дисциплинарно оформленные жизнеучения, а мораль – это совокупность особых регулятивных норм и принципов, составляющих содержание этических учений и стихийно сложившихся и функционирующих в реальных социумах.

Однако Л.В. Максимов указывает на различие между этикой и моральной философией в вопросе знания о мире и человеческом бытии. В этике факт присутствия познавательного компонента сам по себе еще не является достаточным основанием для отнесения ее к сфере познания (философского или научного), поскольку знание о мире и человеке в составе этики нередко выполняет лишь подсобную роль, т.е. служит посылкой для ценностных выводов. В моральной философии познавательные процедуры и получаемые в их результате знания (представления, мнения и пр.) подчинены главной задаче - утверждению определенной ценностной позиции; иными словами, они прямо или опосредствованно используются для формулирования, уточнения, упорядочения и подкрепления определенных целей, норм, идеалов, оценок, императивов и т.д.

Понятия морали и этики менялись во времени. Свои теории о морали выдвигали многие философы. Однако, наиболее стройной и оформленной теорией, которая в последствии стала классической теорией нравственности, явилась моральная философия И.Канта. Кант уделил наибольшее внимание нравственности. Ему удалось обозначить ряд специфических черт морали. Нравственность не есть психология человека как такового, она не сводится к стремлениям, переживаниям, чувствам, влечениям, побуждениям, эмоциям. Нравственность, конечно, может принимать форму тех или иных психологических явлений в сознании человека, но лишь через воспитание, через подчинение стихии чувств и побуждений особой логике морального долженствования. Мораль не сводится к внутренней механике переживаний человека, а имеет нормативный характер, то есть вменяет человеку определенные действия и сами побуждения к ним по их содержанию, а не по психологическому облику, эмоциональной окраске, душевному настрою. В это состоит объективно-долженствовательная природа моральных требований по отношению к индивидуальному сознанию. Кант разграничил «логику чувств» и «логику морали», предельно заострив природу нравственного конфликта в сфере индивидуального сознания – конфликт долга и склонностей, влечений, желаний, непосредственных стремлений.