Переход от мемориальной фазы к законченной форме этнического гомеостаза имеет очень плавный характер и выглядит как постепенное забвение традиций прошлого. Жизненный цикл повторяется из поколения в поколение, система сохраняет равновесие с ландшафтом, не проявляя каких-либо форм целенаправленной активности. Этнос в это время состоит почти целиком из гармоничных людей — достаточно трудолюбивых, чтобы обеспечить всем себя и свое потомство, но лишенных потребности и способности что-либо менять в жизни.

     В таком состоянии этнос может  существовать неограниченно долго, если только не станет жертвой агрессий, стихийного бедствия или не будет ассимилирован. Тому пример — народы Австралии, Крайнего Севера, пигмеи Центральной Африки.

     Новый цикл развития может быть вызван лишь очередным пассионарным толчком, при  котором возникает новая пассионарная популяция. Но она не реконструирует старый этнос, а создает новый, давая  начало очередному витку этногенеза — процессу, благодаря которому Человечество не исчезает с лица Земли.[4] 

2. Критика выдвинутых закономерностей развития этносов и истории

     Нет сомнений, что Гумилев выявил важные понятия и сделал ценные наблюдения относительно происхождения и развития народов. Но вот насчет “законов” - тут существуют сомнения. И дело не только в методологических рассуждениях. Дело в том, что существуют народы, которые ведут себя не “по Гумилеву”. (СОМИН Н.В.)

1. Л.Н. Гумилев утверждал: “Рождению любого социального явления предшествует зародыш, объединение некоторого числа людей, симпатизирующих друг другу. ... Что влечет пассионариев друг к другу? — спрашивает Л.Н. Гумилев и отвечает: “Подсознательная взаимная симпатия особей”. Так же слепа, по мнению автора, и ненависть, разделяющая народы, вероисповедания, социальные группы. И ничего с этим нельзя поделать. Л.Н. Гумилев не различает подсознания толпы и сверхсознания зачинателей великих религий, преодолевавших вражду племен. Все, что недоступно разуму, сводится к одному: к слепым симпатиям и антипатиям. (ГРИГОРИЙ ПОМЕРАНЦ)
2. Заимствовав у О. Шпенглера и Н. Данилевского идеи о цикличности исторического развития, он вывел собственный цикл жизни этноса, равный 1200 годам. Откуда взялся именно такой временной отрезок, можно лишь догадываться. Вероятно, в основу легла история Римской империи до падения Рима. Других 12-вековых исторических циклов обнаружить не удалось. Чтобы этот цикл распространить на все прочие этносы, мелькающие на страницах его книг, Л.Н. Гумилев прибегнул к явным натяжкам. Скажем, для того чтобы к приходу монголов на Русь древнерусский этнос находился в фазе "обскурации", автор безо всяких на то оснований относит начало этногенеза славян к I в. н.э. (А.Е.ПЕТРОВ)
3. Народы, живущие больше тысячи-полутора тысяч лет, он с презрением сбрасывает со счета: “Из тех, кто творили великие дела 2 тыс. лет до нас, уцелели лишь жалкие осколки немногих”.[5] Еще менее устойчивы суперэтносы (общности типа Римской империи). Рыхлые образования, созданные избыточной энергией этноса, обречены на развал в течение нескольких веков. Есть, однако, два народа, слишком многочисленные, чтобы отмахнуться от них, как от ассирийцев, армян или евреев. Это индийцы и китайцы. Л.Н. Гумилев пытается разорвать непрерывность китайской и индийской традиции, настаивая, что в VI - VII вв. варварские вторжения изменили этнический характер Индии и Китая. Если поверить Л.Н.Гумилеву, то Китай и Индия в целом суть суперэтносы. Почему же они не распались? Римская империя вела себя хорошо, по правилам, а Китай — очень дурно: никаких признаков распада его нет и на рубеже XXI века. Суперэтнос, существующий три с половиной тысячи лет, — это совершенное опровержение установок Гумилева. (ГРИГОРИЙ ПОМЕРАНЦ).
4. Русский народ ведет себя не “по Гумилеву”. В частности, остается необъяснимым тот пассионарный подьем, который горел в русском народе около 50 лет (примерно 1905-1955г.) – подъем, который на эти годы преобразил облик планеты. Рассматривать (а именно так считает Гумилев) этот период как “фазу надлома” с характерными для нее гражданскими войнами - слишком мелко. Если уж пользоваться представлениями Гумилева то этот период – скорее фазы подъема плюс акматическая нового этноса “советский человек”. Но и это так же натянуто, как и “византийский этнос”. Скорее и Советский Союз был империей-суперэтносом. Но причины образования “советского человека” - совсем не “природные”, а духовно-нравственные плюс социально-экономические. СССР - один из примеров пример “априродного” этногенеза. [2]
5. Еще пример: гитлеровская Германия. Явный взрыв пассионарности, но “по Гумилеву” необъяснимый – ведь для европейского суперэтноса XIX-XX века – либо “инерционная фаза”, либо “обскурация”. Недаром, Гумилев говорил, что далее 1815 г. он не заходит. Правда, и взрыв французской пассионарности во времена Наполеона необъясним. Гумилев говорит о личной пассионарности Наполеона. Но ведь один человек погоды не делает – это-то для Л.Н. должно быть очевидно? Конечно, Гумилев понимал, что тут несообразность, и для таких случаев придумал идею “наведенной пассионарности”. Но неужели же столь сильно было “этническое поле” Наполеона, что в течение 20 лет “заводило” всю Францию, а Гитлера – всю Германию, а Саддама Хусейна – весь Ирак? Кстати, ныне налицо взрыв активности всей мусульманской цивилизации, а ведь по Гумилеву последний пассионарный толчок тут был в XIV в. синхронно с русскими. Но русский суперэтнос гибнет, а мусульманский, наоборот, экспансирует. Что-то слишком много вопросов оставляют “законы этногенеза”.
6. Еще: Согласно формуле пассионарности этноса, суперэтнос в США выродился в нулевую величину, т.к. там сообщество гармоничников и субпассионариев. [6]

3. Критика используемой терминологии

       В работе “Этногенез и биосфера  Земли” Л.Н. Гумилев констатирует: “Возникает потребность в определении. Но тут начинается разнобой”. "Этнос - явление, определяемое общностью происхождения"; "этнос - порождение культуры на базе общего языка"; "этнос - группа людей, похожих друг на друга"; "этнос - скопище людей, объединенное общим самосознанием"; "этнос - условная классификация, обобщающая людей в зависимости от той или иной формации" (это означает, что категория этноса нереальна); "этнос-порождение природы"; "этнос-социальная категория".

     В результате в своей работе Л.Н. Гумилев  дает до 40 различных определений этноса, часто смешивая его с понятиями нация. При чем в различных контекстах его работы эти определения даются настолько противоречиво, что даже исключают друг друга. Так, автор определенно называет субэтносом христиан, который в последующем привел к формированию нового этноса – византийцев. Тем самым он противоречит выдвинутому собой тезису относительно материалистического объяснения этногенеза. Теория этносов Гумилев путает национальный характер с племенным характером. Но нация (в отличие от племени) — это открытая этническая общность, состоящая из личностей, по-своему понимающих это наследие. Племя стандартно по своим симпатиям и антипатиям, нация — очень сложная система.

     В работах Гумилева преображения нет, ветхий Адам никогда не становится новым Адамом. В результате мы духовно переносимся в доосевое время — до Будды и израильских пророков. [5] 

4. Критика методологии и философского обоснования

     Раскрытию философских предпосылок своих  работ Л.Н. Гумилев отводит немного  места: “Здесь должно быть предельно кратким. Поскольку мы исходим из того, что этнос в своем становлении - феномен природный, то основой его изучения может быть только философия естествознания, т.е. диалектический материализм. Привлекаемый нами исторический материал - наш информационный архив, не более”. Таким образом методику своих работ Л.Н. Гумилев выстраивает в рамках зарождающейся науки этнология: “Этнология как наука требует определения. Скажем пока так, что этнология - это наука об импульсах поведения этнических коллективов. Для того чтобы разобраться в столь сложном вопросе, нужна соответствующая методика. Методика может быть либо традиционной методикой гуманитарных наук, либо естественнонаучной. Прежде всего уточним понятие "гуманитарные науки".

     Гуманитарная  наука возникла как филология, отличающаяся от схоластики критическим подходом к текстам. Но источник был все тот же - чужие слова. После эпохи Возрождения крупные натуралисты противопоставили гуманитарным способам получения информации естествоиспытание, основанное на наблюдении природы и эксперименте. Сменилась постановка вопроса: вместо "что сказали древние авторы?" пытались выяснить "что есть на самом деле?". Как видим, изменился не предмет изучения, а подход и, соответственно, методика. Труднее всего было историкам, которые не могли ни поставить эксперимент, ни повторить наблюдение. Но тут пришел на выручку монистический подход, который позволил провести критику источника, как компаративную, так и внутреннюю. Благодаря многим кропотливым исследованиям были составлены кодексы бесспорных фактов с хронологическими привязками, а часть сомнительных сведений отвергнута. В последнем случае факты истории превращаются в "информационный архив" и служат целям этнологии наряду с другими сведениями: географическими, биологическими, биофизическими и биохимическими, что при наличии творческого синтеза дает возможность трактовать этнологию как естественную науку, построенную на достаточном количестве достоверных наблюдений, зафиксированных во время накопления первичного материала.”

     Далее Л.Н. Гумилев отмечает: “Человек, взаимодействует с природой не только как биологическое, но прежде всего как социальное существо. Условия и средства, производительные силы и соответствующие им производственные отношения непрерывно развиваются. Закономерности этого развития исследуются марксистской политической экономией и социологией. Однако социальные закономерности развития человечества не "отменяют" действия закономерностей биологических, в частности мутаций, и исследовать их необходимо, дабы избежать теоретической односторонности и практического вреда, который мы наносим сами себе, игнорируя или сознательно отрицая нашу подчиненность не только социальным, но и более общим закономерностям развития. Методологически начать такое исследование можно исходя из преднамеренного отвлечения от конкретных способов производства.

Такая абстракция представляется оправданной, в частности, потому, что характер этногенеза существенно отличается от ритмов развития социальной истории  человечества.” Таким образом, Л.Н. Гумилев противоречит сам себе уже в самом начале построения методики этнологии как науки: утверждая ее как естественную науку, базирующейся на диалектическом материализме, тут же “позволяет” использовать методы истории – монистический подход. Необходимо отметить, что монистический подход опирается на конклюдентную теорию философского восприятия истины (аксиомологичности знания), который может применяться только в гуманитарных исследованиях.

     Л.Н. Гумилев применяет его в рамках этнологии, определяемой им как естественную науку. Возможность такого действа основывается на применении творческого синтеза. Дополнительный момент. Отношение к евразийству. Евразийство — идейное и общественно-политическое течение первой волны русской эмиграции, объединенное концепцией русской культуры как неевропейского феномена, который обладает в ряду культур мира уникальным соединением западных и восточных черт, а потому одновременно принадлежит Западу и Востоку, в то же время не относясь ни к тому, ни к другому. Данное течение относится к идеалистическому по своей сути. В одном из последних своих интервью Гумилев сказал, что согласен с основными историко-методологическими выводами этих людей, что является новым противоречием для него. Евразийство – это прежде всего союз тяготения России к Востоку. Но ведь сам Гумилев признавал, что тюрки – другой суперэтнос, а смешение суперэтносов вещь, по Гумелеву, опасная.

5. Критика пассионарного объяснения этногенеза

       Раскрывая природу пассионарных  толчков, влекущих мутацию с  последующим этногенезом, Л.Н. Гумилев в работе “Этногенез …” указывает, что “время от времени “Ближний Космос” посылает в биосферу Земли очистительные пассионарные толчки. цепь причинно – следственных явлений обрывается Гумилёвым именно в том месте, где она уходит за пределы Земного шара. Пассионарный толчок – это такой разрыв естественной причинности, который закрыт для научного познания. Причина возникновения этносов вынесена Гумилёвым в Космос. Это равнозначно признанию, что теория не претендует на познание, поскольку условия, создающие в Космосе причину пассионарных толчков, невоспроизводимы. Не случайно “космос” - не научное понятие. [4]

     Для учёного нашего времени создать  научную теорию, но не поддающуюся  научному обоснованному доказательству, основанную почти лишь только на авторской эрудиции и интуиции, было неслыханной дерзостью. Вопросы можно множить, но все они сведутся к одному: какова методика получения количественной оценки пассионарности? Никаких достойных публикации материалов по оцифровке “кривых этногенеза” и по методике ее проведения не существует. “Великий ученый” просто занимался наукообразием, стараясь наиболее впечатляющим образом представить свою концепцию. Сам же он всегда определял уровень пассионарности “на нюх”, исходя из своего субъективного понимания исторической ситуации.

     Таким образом, проверки на достоверность  и объективность теория Гумилева не выдерживает. Кроме того, речь идет о чем-то другом – не биохимической  энергии, которая “преломляется  в психике человека”, а о свойстве души проявлять активность. Вечный оппонент Гумилева академик Ю.В. Бромлей по поводу пассионарности писал: “совершенно очевидна неправомерность отождествления физической энергии людей с их активностью” Дело не в энергии самой по себе, а в устроении души. Пассионарность не энергетический, а душевно-духовный феномен. Но как Господь творит душу – неизвестно. Это тайна, в которую не смели проникать даже святые отцы. Гумилев считает, что пассионарность (от passio – страсть) формируется на генном уровне при посредстве мутаций, т.е. чисто “природным” образом. Но никаких доказательств из области психологии Гумилев не приводит.

     Думается, что здесь он из сферы истории  слишком грубо врывается в  психологию – сферу, в которой  он не был профессионалом, - и начинает там выдвигать положения, не имеющие достаточного обоснования. Итог: Л.Н. Гумилева Некоторые ученые считают, что Гумилев не ученый, а мифотворец. Его произведения построены не на исторических фактах, а на эмоционально окрашенных образах, представляя по сути мифологическую интерпретацию истории. Он не реконструирует ее, а придумывает заново. Поэтому Гумилев близок другим мифотворцам, Фоменко, Носовскому, Бушкову и другим популяризаторам псевдоистории. Кроме того, во всех (или почти всех) учебниках по обществознанию Гумилева характеризуют как географического детерминиста или натуралиста в плане понимания общества и общественного развития: корни пассионарности кроются в природно-климатических изменениях, что напоминает неявно Тойнби с его вызовами, а может быть и в космических процессах (излучение), что неявно напоминает некоторые идеи русского космизма. Методология - мифологична. С точки зрения критического рационализма ее практически невозможно подвергать критике, т.к. она построена на художественном вымысле. Он сам говорит в Поисках вымышленного царства, что хотел бы возродить жанр средневекового трактата.  

Заключение

  Концепцию Гумилева отличает стремление связать социальное и природное в единый ряд развития.

     Данная  задача осуществляется благодаря тому, что исходная для Гумилева категория этноса рассматривается им двояко - как социокультурная общность и как форма внутренней дифференциации вида homo sapiens в зависимости от географических условий жизни и хозяйственной деятельности.

     Отсюда  этногенез определяется как локальный  вариант внутривидового формообразования, обусловленного сочетанием исторического и хороломического (ландшафтного) факторов.

     Как элементы природы, этносы, по Гумилеву, входят в состав динамических систем, включающих в себя наряду с людьми домашних животных и культурные растения, искусственные и естественные ландшафты, богатства недр, создаваемые трудом человека предметы его культурного мира.

     По  аналогии с биоценозами Гумилев  назвал эти системы этноценозами. Поскольку этносы выступают и  как природные образования, их временные рамки не совпадают с ритмом смены общественно-экономических формаций. Есть народы, которые пережили ряд формаций, и есть такие, чья история была значительно короче того времени, в течение которого существовала та или иная формация.